звне она видела, как  какая-то
незнакомая девчонка пролетает  сквозь  ветви  мертвого  дерева  и  вот-вот
сломает ключицу. Она не ощутила страха даже тогда, когда земля  вздыбилась
ей навстречу... Не ощутила она и боли, когда врезалась в нее.
   И вот теперь - все та же бесчувственная изоляция. Что-то происходит.  В
голове она не ощущает присутствия Червя, но нет там и собственных  мыслей.
Все расползается, как выношенная ткань,  и  ничем  этому  не  поможешь,  и
ничего не изменишь. Эти два человека и то, что они собрались делать,  были
где-то далеко-далеко. Ее это все не  касалось.  Адонайя  пришел  убить  ее
отца, если получится, и  забрать  под  себя  Праведный  Путь.  Бекка  была
слишком ошеломлена, чтобы молиться о  предотвращении  немыслимого.  Просто
таков порядок вещей.
   "И холм тоже в порядке вещей? - Сатанинский Червь, а  если  точнее,  то
истинная сущность Бекки, взвыл от возмущения. - И котел в порядке вещей, и
вранье во имя спокойствия, и то, что станет с Шифрой, если Пол  проиграет,
и все эти мерзости, все это в порядке вещей? И неужели это повсюду так?  И
в городах - тоже? Неужели в мире, который куда  больше,  чем  учит  Кэйти,
неужели же там все устроено так, как здесь?"
   "Ну и что? - ответил закаменевший дух Бекки. -  Я-то  живу  не  там,  а
здесь!" Она почти поверила этому выводу.
   На ринге достаточно громко, чтоб все могли  слышать,  Пол  обратился  к
сопернику:
   - Адонайя, привет тебе. Будь здрав, Адонайя из  Миролюбия,  сегодня  на
земле Праведного Пути.
   Эти слова  были  специально  разработаны  вот  для  таких  случаев.  Их
спокойная,  несколько  церемонная   интонация   должна   была   подсказать
слушателям, каким  древним  и  почтенным  обычаем  является  соревнование,
которое произойдет немного позже.
   Адонайя ответил соответственно:
   - Привет тебе. Пол, и да пойдешь ты по пути Адама,  Пол  из  Праведного
Пути.
   - Из земли вышел, в землю ушел.
   - От кости - к праху.
   - Господь да поддержит и укрепит меня.
   - Господь сокрушает могучих.
   В обмене репликами произошла пауза.  Затем  Пол  сказал  своим  обычным
голосом, сказал почти мягко:
   - Адонайя, то, что произошло между нами на празднике  Окончания  Жатвы,
кончено и забыто. Стоит ли терять жизнь из-за своей гордыни?
   Адонайя оскалился:
   - Испугался, старичок?
   Люди Пола как бы окутались паром дыхания, разом сорвавшегося с  их  уст
при обмене возмущенными  репликами.  Насмешка  Адонайи  стерла  даже  тень
мягкости с лица Пола.
   - Ладно же. - Челюсти Пола сжаты крепко. - Тебе угодно  валять  дурака,
но за  это  придется  платить  полновесной  монетой,  как  то  и  положено
мужчинам. Ты привел кого-нибудь, кто стоял бы рядом с  тобой,  чтоб  потом
рассказать о том, что здесь произошло? Я  не  желаю,  чтобы  сюда  являлся
Захария и божился, что я просто убил его сыночка.
   - Нет, - верхняя губа  Адонайи  приподнялась,  -  ничего  подобного  не
случится. - Он, как и раньше, пристально  вглядывался  в  Пола,  храня  на
губах все ту же шакалью усмешку. Однако он  тут  же  подал  знак  кому-то,
стоявшему  за  его  спиной,  чтобы  тот  вышел  вперед.  В  шести  юношах,
вступивших  в  круг  света,  Бекка  узнала  каждого.  Это  была   половина
охотничьей своры Адонайи. По затылку Бекки пробежал холодок,  подсказывая,
что и вторая половина где-то близко.
   - Так много? - Пол с сомнением поглядел  на  них.  -  По  обычаю  нужен
только один.
   - По меньшей мере один. - Зубы Адонайи сверкнули. - И больше, если  мне
заблагорассудится. - Люди Пола зашептались, факелы в их руках дрогнули.  -
Ты и их тоже боишься? Но ведь ты будешь бороться со мной  одним,  а  после
должно пройти не меньше месяца, прежде чем кто-то из  них  сможет  вызвать
тебя. Или меня.
   - Я не боюсь ни их, ни тебя, - сказал Пол и тут же повернулся спиной  к
Адонайе.
   Перед тем, как начнется бой, нужно было решить несколько второстепенных
вопросов. Самых сильных и легконогих сыновей  Пола  надо  было  послать  в
соседние хутора и в Имение с известием, что Полу  брошен  вызов.  Стоявшая
рядом с Беккой Кэйти находилась в крайнем напряжении. Чтобы  не  думать  о
невинных ребятишках, спящих в своих постельках в общей спальне, она  нашла
убежище в привычной роли учительницы.
   - Видишь, Бек, - она указала туда, где несколько  мужчин  и  подростков
катили пару  черных  бочек,  взятых  из  какого-то  склада,  -  эти  бочки
металлические.  Металлические!  Я  слыхала,  что  они  сохранились  еще  с
Голодных Лет, когда мужчины занимались разборкой  развалин.  Господин  наш
Царь свидетель, что выглядят  они  достаточно  старыми,  но  мы  их  очень
бережем  и  обращаемся  осторожно.  В  них  мы  сжигаем  всякий  мусор  из
Праведного Пути. Сейчас в них  положат  кое-какие  вещества,  которые  при
сжигании дают дым разных цветов. Это, понимаешь  ли,  достижения  мужского
знания. Вполне возможно, что дым на дальних  хуторах  увидят  раньше,  чем
туда доберутся гонцы, но их дозорные заметят цвет дыма и вспомнят об этом,
когда наши люди прибудут к ним, чтоб сообщить имя победителя.
   - Имение далеко. - Бекка попыталась вложить в свои слова все, о чем она
сейчас думала. - А это значит, что они о начале боя узнают  только  тогда,
когда у нас уже все кончится. Так что никто не сможет предотвратить  того,
что произойдет у нас.
   - Предотвратить? - Кэйти нахмурилась. - Бекка, да кто же посмел бы?
   Бекка подумала о Бараке, который был так добр к ней. Конечно,  у  альфа
Имения достаточно власти,  чтоб  предотвратить  несчастье  целого  хутора.
Разве ему не все равно, что такой скверный человек, как Адонайя,  пытается
убить ее отца? Пол богобоязненный человек, тогда как отродье  Заха  стерло
крест у нее со лба. Неужели же этому  богохульнику  разрешат  бороться  за
власть над Праведным Путем?
   Только дым разносится ветром. Слова летят куда медленнее.  Мысли  Бекки
становились все мрачнее. К тому времени, когда  Варак  узнает,  что  здесь
произошло, все уже давно кончится. И никакой альф  Добродетели  не  станет
заниматься делами, которые кончены и забыты.
   Пол вынул из кармана штанов носовой платок и  вытер  им  ладони.  Потом
отшвырнул его прочь и произнес слова,  которые  Писание  Господина  нашего
Царя вкладывает в уста Пилата, снявшего с себя всякую  ответственность  за
то, что может произойти в дальнейшем. Он снял  рубашку,  и  Том  подбежал,
чтобы принять одежду отца. Двое младших  сыновей  Пола  встали  на  колени
прямо в пыль, чтобы снять с него обувь и носки, в то  время  как  один  из
стариков опустился на четвереньки, подставив Полу  спину,  чтобы  тот  мог
присесть, пока подростки выполняют свой долг. Если Пол переживет этот бой,
об оказанных услугах вспомнят  с  благодарностью.  Бекка  была  достаточно
взрослой, чтоб знать, какой монетой альф расплачивается по своим долгам.
   Ее отец тут единственный муж, но иногда - в  определенных  ситуациях  -
ему приходится делиться.
   Что касается Адонайи, то он небрежно стряхнул с ног  ботинки,  а  носки
снял сам, не прибегая ни к чьей помощи. В отличие от Пола  он  оставил  на
себе рубашку. Бекка услышала шепот одного  из  своих  родичей-мужчин,  что
Адонайя, должно быть, закрутил интрижку со смертью, если он дает па  такое
преимущество. Ведь ухватить человека за одежду  куда  проще,  чем  за  его
кожу. Одежда облегчает и захват  приемом,  ломающим  ребра,  и  достижение
такой позиции, когда шея противника оказывается в вашей власти. Тогда один
поворот, и...
   Бекка молилась, чтоб бой кончился вот так быстро и просто, вкладывая  в
это всю душу и сердце.
   Затем один из пожилых мужчин вышел на площадку, где  стояли  Адонайя  и
Пол. Он поднял правую руку к ночному небу:
   - Во имя Господа! - произнес он, резко опустил руку и отпрыгнул назад -
в ту же неизвестность, где пребывал до того.
   Бекка была поражена, так же как и ее отец, первым броском  Адонайи.  Ей
он показался очень похожим на прямолинейную тактику девчонки Бабы Филы. Ее
отец явно  ожидал  привычного  борцовского  кружения  вокруг  друг  друга,
позволяющего  оценить  противника,  прежде  чем  войти  в  клинч.  Однако,
несмотря на неожиданность, рефлексы Пола оказались  слишком  хорошими  для
лихого наскока Адонайи,  который,  таким  образом,  извлек  из  него  мало
пользы. Пол встретил бросок Адонайи и его цепкие руки  грудью  и  с  силой
ударил по ним молотом обеих сцепленных рук, тут же разорвав кольцо рук его
противника. Еще один мощный удар обрушился на подбородок Адонайи, отбросив
нападающего назад. Борьба началась.
   Бекка просто физически ощущала напряжение в окружающей атмосфере, когда
бой между мужчиной и юношей перешел в стадию чередования коротких схваток.
Видно, Адонайя быстро израсходовал все новинки, загодя подготовленные  для
боя. Слева и справа от себя Бекка видела, как лица жен  Пола  проясняются,
как в их позах исчезает напряженность. Теперь им казалось, что перед  ними
разыгрывается спектакль по мотивам старой  знакомой  сказки.  Другие  люди
приходили сюда раньше, чтоб принять участие в  игре,  которую  сейчас  вел
Адонайя, но конец был всегда один и тот же.
   Кэйти откровенно улыбалась. Даже Хэтти разрешила  себе  сбросить  маску
неподкупного свидетеля; прямая линия крепко сжатого  рта,  казалось,  дала
трещину по углам. Бекка смотрела на это, не веря своим глазам. Для  ее  ма
улыбка в такой момент... Для этой гордой  Хэтти,  хранительницы  хуторских
обычаев, любившей эти обычаи больше, чем она любила  собственных  детей...
Если уж она вела себя таким образом, то у другой женщины могла  бы  просто
вырваться благодарственная песнь!
   - Молод еще... - пробормотала  Рэй.  Селена  кивнула,  подтверждая  это
заключение. Хотя Адонайе и удалось несколько раз удачно  зажать  Пола,  но
альф выворачивался из захвата, как будто это было для него самым привычным
делом. Он даже не вспотел. Ему тоже хорошо было  известно,  чем  этот  бой
должен окончиться. Время не подпирало.
   - Очень юный; кто-то подложил ему большую свинью, уговорив его пойти на
такое дело. - Эти слова, сказанные Рэй, передавались из уст в  уста.  Жены
Пола -  молодые  и  старые  -  чувствовали  такое  облегчение,  что  могли
пожертвовать обреченному мальчику немножко жалости.
   Все, кроме Тали. Бекка видела, как сжимаются ее кулаки,  когда  Адонайе
удавалось ловко ухватить противника. Глаза молодой  жены  Пола  светились,
как угли, и вспыхивали, как пламя,  ее  губы  раскрылись,  а  изо  рта  со
свистом вырывалось дыхание, будто усилием воли она  хотела  перелить  свои
слабые силы в тело Адонайи. Бекка отвела глаза и спрятала  лицо  в  теплую
шейку Шифры.
   В это время на ринге  Пол  схватил  Адонайю  за  перед  его  рубашки  и
подтянул к себе. Тот резко  и  мощно  нанес  Полу  удар  головой  в  лицо,
размозжив ему нос. Пол взвыл от боли. А хитроумный сын Заха легко отскочил
назад и хищно осклабился, глядя, как альф вытирает поток крови, окрасивший
его руку в ярко-красный цвет.
   - Не ожидал, старичок? - крикнул  Адонайя.  -  Лучше  держись  от  меня
подальше. А то как бы я тебя ненароком не зашиб. - А потом, широко раскрыв
объятия, будто встречал любимую, позвал: - Вот он я!
   Глаза Пола вспыхнули. Оскорбления Адонайи имели целью вывести  Пола  из
себя, чтобы тот кинулся в бой очертя голову. Но Пол  был  слишком  опытен,
чтоб позволить кому-нибудь, кроме себя, контролировать свои  действия.  Он
не шел на сближение.
   Визгливый смех Адонайи разорвал ночь:
   - Вот это дело, старичок! Держись за жизнь, пока можешь. Но  не  успеет
еще рассвести, как ты превратишься в кусок мяса, который плугом закопают в
землю, а заодно с тобой и все, что выросло из твоего семени. Твои  сыновья
станут моими слугами, твои дочери - моей забавой, а  твои  жены...  -  Его
насмешки вызывали у Бекки ощущение мурашек, бегающих по всему ее  телу.  -
Они же и так говорят между собой, что все, что у тебя  ниже  пупка,  давно
принадлежит могиле. Доставь удовольствие этим бедняжкам. Пол, отдай  земле
и все остальное.
   Пол набрал в легкие воздуха.
   - Я отдам земле кое-что побольше, - ответил он, и  его  голос  был  так
тих, что  Баба  Фила  громко  спросила,  что  он  оказал.  Но  прежде  чем
кто-нибудь успел ей ответить, Пол прыгнул вперед;  на  плечах  его  сидела
смерть. Адонайя сделал неудачную попытку уклониться. Мощный толчок  свалил
его с ног, и он плашмя упал на землю. Пол попытался схватить его за горло,
но бешенство, застилавшее ему глаза,  оказалось  плохим  советчиком.  Даже
ребятишки, еще находящиеся под присмотром своих матерей, знали,  как  надо
избавляться от такого захвата: выбросить с силой руки вперед  -  иначе  их
родичи наверняка не дали бы им времени дожить до  второго  урока.  Адонайя
выдвинул вперед свои напряженные руки, но желаемого результата не получил.
Пол  придавил  его  всем  весом  своего  грузного  тела.  Барахтающийся  и
трепыхающийся юноша еще слабо  сопротивлялся,  но  теперь  все  свелось  к
вопросу - кто тяжелее, у кого сильнее мускулы и крепче кость.
   - Дерется, как баба, невзирая  на  свою  хвастливость,  -  пробормотала
Мишель. Бекка ясно различала множество оттенков  презрения,  вложенного  в
эти слова.
   "Нет, я  бы  так  драться  не  стала,  -  с  удивлением  поймала  Бекка
собственные мысли. - Если б я дралась с кем-то, кто гораздо крупнее  меня,
я бы всячески избегала клинча, пока мой противник не  выдохся  бы.  Почему
Адонайя старается приблизить конец поединка? Он быстр, он  вполне  мог  бы
уклониться от броска па и тянуть время. И все-таки  он  этого  не  сделал.
Неужели он такой дурак, что стремится к смерти?"
   Но в глубине сердца она знала, что это не так. Нет, Адонайя  не  дурак,
он хитер, как лисица. Знание этого факта давало Бекке то, чего не могло бы
ей дать наблюдение за боем, хотя бы оно и длилось целую ночь. И  от  этого
знания пахло страхом.
   В квадрате света Адонайя изо всех сил  молотил  кулаками  в  грудь  его
отца,  а  остальные  мужчины  с  любопытством  смотрели  на  это.  Видимо,
окончательное суждение уже было вынесено;  уверенность  в  близкой  победе
Пола придавала атмосфере какую-то особую легкость,  тем  более  радостную,
что  еще  недавно  эта  атмосфера  была   полна   сомнениями   и   дурными
предчувствиями. Только приспешники  Адонайи  молчали,  не  обнаруживая  ни
особой печали, ни особого стыда за падение своего вожака и за его слабую и
бессмысленную  оборону.  Пол  уже  просунул  согнутую  ногу   под   своего
противника, готовясь перевернуть его, а потом  сделать  последний  могучий
рывок, чтобы переломить ему неподатливый позвоночник.
   - Ради Бога, Пол, пощади его! - Все головы повернулись. Крикнул  кто-то
из членов стаи Адонайи - худенький парень со  спутанными  волосами  и  еле
пробивающейся бородой. Даже Пол,  все  еще  продолжая  прижимать  к  земле
Адонайю, взглянул туда же. И как будто  в  благодарность  за  отсрочку,  а
может, и  в  последней  бесцельной  попытке  защитить  себя  руки  Адонайи
прикрыли его горло.
   Только на мгновение. Ладони тут же  отпустили  ворот  рубашки  и  снова
сжались в кулаки. Левый ударил так слабо, что заставил Пола  лишь  бросить
взгляд в том направлении, будто кто-то  хлопнул  его,  отвлекая  внимание.
Правый кулак ударил сильнее - странный удар, нацеленный куда-то под мышку.
Бекка нахмурилась,  продолжая  внимательно  вглядываться  в  происходящее.
Неужели Адонайя думает таким образом столкнуть с себя ее отца? Но  почему,
если удар такой пустяковый, как кажется, почему па  издал  такой  страшный
крик?
   Почему он схватился правой рукой за левый  бок  -  там,  где  находятся
верхние ребра грудной клетки? Бекка постаралась припомнить  уроки  девушки
Бабы Филы насчет того, как можно причинить противнику острую боль.  Может,
Адонайя случайно наткнулся на такое место? Но в  этой  части  корпуса  она
такого места припомнить не могла. Правда,  тот  слабый  удар  не  выглядел
случайным - Адонайя не из тех, кто надеется на случай,  особенно  если  на
кон поставлена его собственная жизнь. У Бекки не  было  сомнения,  что  он
хотел нанести именно такой удар и именно в то место, куда он попал.
   Нет,  о  случайности  следует  забыть.  Борьба  возобновилась,  но  для
наблюдательного взгляда Бекки было ясно  -  в  ней  присутствует  какой-то
элемент фальши, нечто, подозрительно напоминающее  детскую  игру.  Адонайя
снова принялся наносить Полу  прежние  слабые  и  бессмысленные  удары.  У
встревоженных женщин Праведного Пути было  слишком  много  поводов  желать
победы Полу, чтобы не задаваться вопросом: почему такой крепкий юноша, как
Адонайя, показывает столь очевидную  неподготовленность  к  борьбе?  Бекке
казалось, что она  слышит,  как  они  мысленно  опровергают  свидетельство
собственных глаз: он молод, у него нет опыта, он плохо  знает  приемы,  он
действует под влиянием прихоти, молодые люди часто погибают  под  влиянием
прихотей...
   Но и хуторские мужчины были не лучше. Старшие боялись любых  перемен  в
их жизни, а молодые? Они считали победу своего отца желанной лишь  потому,
что каждый из них считал именно себя тем человеком,  который  когда-нибудь
убьет Пола. И никакой аутсайдер не имеет права красть у  них  из-под  носа
эту славу.
   Все смотрели, но никто не видел.
   Дождь слабых, скользящих ударов Адонайи должен  был  служить  лишь  для
отвлечения  внимания.  Их  раздражающая  барабанная  дробь  очень   быстро
заставила Пола забыть о том невероятно болезненном  толчке,  который  враг
нанес ему куда-то под мышку. Он еще сильнее навалился  на  Адонайю  и  все
свое искусство направил на то, чтоб перевернуть противника, как  черепаху.
Ему оставалось только убить, а уж тогда можно будет выслушать восторженные
крики жен.
   Но мир вдруг рухнул и покатился под наводящим ужас небом  куда-то,  где
течение времени страшно замедлилось, а привычные движения лишились смысла.
   Неужели Бекка одна заметила ту судорогу, которая  прошла  по  рукам  ее
отца? Его челюсть отвисла, рот  безвольно  приоткрылся.  Огромные  лапищи,
вцепившиеся в плечи Адонайи, побелели от напряжения  -  сила  вытекала  из
пальцев Пола. Бекка прижала сестренку к  груди  еще  крепче,  увидев,  как
левое колено Пола вдруг подогнулось и он упал.
   А может, это был результат действий Адонайи - того точно  продуманного,
молниеносного движения, с которым  его  колено  с  силой  взлетело  вверх,
нанеся удар меж раздвинутых ног Пола и отбросив его влево?
   Адонайя откатился в другую сторону - свободный от клинча - и уже  успел
вскочить на ноги, пока Пол все еще извивался в пыли.  Сильный  удар  босой
ногой попал в уже окровавленное лицо Пола в тот  самый  момент,  когда  он
пробовал встать. Однако Бекка видела, что Пол  рухнул  еще  до  того,  как
получил этот удар.
   Все было неправильно.  Все  казалось  чем-то  нереальным.  Неужели  это
видела только она одна или же все произошло так быстро, что  остальные  не
успели осмыслить происходящее?  Да  и  как  вообще  эти  люди,  зашоренные
собственными интересами, всецело зависящими от  того,  чем  кончится  бой,
могли вообще что-то заметить? Никогда еще Бекка не чувствовала себя  такой
одинокой. Независимо от того, насколько был силен удар ноги Адонайи, Бекка
знала - ее  па  обладал  такой  силой,  которая  позволила  бы  ему  легко
перенести и гораздо более сильный удар.  И  если  Адонайя  сейчас  показал
столь высокое понимание искусства боя, то почему ничего  подобного  он  не
проявил на празднике Окончания Жатвы?
   Разве может человек овладеть таким сложным искусством за столь короткое
время? А не  могло  ли  нечто,  весьма  далекое  от  естественных  причин,
заставить па двигаться так медленно и с такими усилиями, будто  он  полный
инвалид?
   О Господин наш Царь, неужели они не видят?
   "Пути Господина нашего Царя неисповедимы. - Голос Хэтти  возник  в  уме
Бекки, чтоб произнести эту фразу, которая давала  ответ  на  все  вопросы.
Казалось, Бекка о