е
сформулировал  на  простом английском языке принцип политической науки, ныне
повсеместно известный как Вандербилтов первый закон правления.
     Теперь в Америке никаких капиталистов не  сыщешь:  они  теперь  все  --
промышленники,  мелкие  предприниматели,  менеджеры,  финансисты, учредители
того-этого и филантропы.
     Мы  забыли,  как  звалось  славное   американское   семейство,   основы
финансовой династии которого были заложены посредством продажи правительству
гнилого  мяса  во  время Гражданской войны. Или другое, продававшее племенам
американских индейцев одеяла, зараженные оспой. Или еще одно, дававшее скоту
лизать соль и пить воду, прежде чем загнать его  на  весы  мясного  рынка  в
Нью-Йорке. Мы, впрочем, помним имя человека, разбогатевшего на продаже Армии
Союза негодных мушкетов. Им был Дж. П. Морган.
     Нынче    серьезные   деловые   решения   подобного   рода   принимаются
привилегированными корпорациями.
     Приморские государства нестабильны и  привержены  погоне  за  прибылью,
говорит  Платон  и добавляет, что города торговцев и лавочников всегда будут
недружественны и нечестны в отношениях как  с  другими  народами,  так  и  с
собственными гражданами.
     В  1947  году,  после  второй  мировой войны, Военное министерство США,
ведомство американского правительства,  существовавшее  с  1789  года,  было
ликвидировано  и  затем  преобразовано  в  Министерство  обороны, а военного
министра переименовали в министра обороны.
     С того дня и по нынешний опасность войны  никогда  больше  не  угрожала
Соединенным Штатам Америки.
     Им угрожала опасность обороны.
     Город,  вооружившийся против своих соседей, говорит Платон, не может не
вызвать опасений в соседнем городе, не может не понудить его вооружаться для
своей защиты, не может, следовательно,  не  обратить  в  реальность  угрозу,
которой  он сам опасался, или не привести к нескончаемой гонке вооружений, а
та, скорее всего, закончится войной, ради сдерживания  которой  она  и  была
затеяна.
     Не  кто  иной,  как  Уильям Генри Вандербилт, сын Корнелиуса, заложил в
1882 году основы изучения политической науки как  академической  дисциплины,
для  чего  ему  хватило афоризма, известного ныне всему просвещенному миру в
качестве Вандербилтова второго закона правления:
     "Плевать на народ".
     В  тоталитарных  странах  вроде  Китая  и   России   народ   оплевывают
посредством указов, регламентации, полиции и террора.
     В    индустриальных    демократиях   его   оплевывают   простым   актом
пренебрежения.
     И фаворитизмом.
     В Платоновых  "Законах",  имевших  целью  искоренение  всяческого  зла,
содержатся  десятки  предписаний,  а  также предписания о карах для тех, кто
предписаниями пренебрегает.
     -- Невысокого же ты мнения о людях, -- заметил один из его слушателей.
     Людские дела навряд ли стоят серьезного рассмотрения, говорит  Платонов
Афинский  Странник,  чьей аудитории, состоящей из двух человек, едва удается
вставить словцо на протяжении всех двенадцати книг, заполненных  бессвязными
рассуждениями, в равной мере замешанными на мизантропии и злобе.
     В сравнении с Платоном "Законов" Джонатан Свифт выглядит Санта-Клаусом.
     Людские дела, на взгляд Платона, серьезного рассмотрения, может быть, и
не стоят,   однако   среди   преступников   против   веры,  для  которых  он
устанавливает суровые наказания, имеются и те, кто, подобно Аристотелю в его
"Метафизике", верит, что боги к людским делам равнодушны.
     Платон в своих  "Законах"  более  суров,  нежели  судьи,  приговорившие
Сократа  к смерти за нечестие, а позже предъявившие и Аристотелю то же самое
обвинение.
     Всякий, преподающий знания о Гомере или  ином  сочинителе,  у  которого
боги не непременно справедливы, нравственны и благожелательны к людям и друг
к  дружке, при первом таковом преступлении заключается в тюрьму на пять лет.
В случае рецидива его ожидает смерть без погребения.
     Гесиод и Гомер, говорит Платон, распространяют ложь  наихудшего  сорта.
Кто распространяет ложь наилучшего сорта, он, к сожалению, не говорит.
     Детей следует воспитывать на единообразный манер: если они будут играть
в одни  и  те  же  игры,  по  одним  и  тем же правилам и при одних и тех же
условиях, а удовольствие будут получать от одних и тех же игрушек, то они  и
вырастут один в одного и во взрослой жизни не станут стремиться к новшествам
или желать изменения законов и обычаев государства.
     На  празднествах  надлежит  иметь  три хора -- детский, юношеский и еще
один, составленный из людей от тридцати до шестидесяти лет, петь же им  всем
надлежит одно:

     Добродетель и счастие неразделимы.

     Закон,   понятное   дело,   превыше  всего.  За  Стражами  приглядывают
Надзиратели, за Надзирателями -- Ночной Совет,  однако  все  правители  суть
просто слуги Закона, совершенного и неизменного.
     Платон  по-прежнему  держался  о  женщинах  более  высокого мнения, чем
Аристотель. Он верил, что они способны научиться чему-то, так  что  женщинам
предстояло  получать  то  же  образование,  что  и  мужчинам,  дабы  они  не
оставались и впредь никчемным бременем, каким были всегда.
     Всего же граждан должно быть ровно пять тысяч да еще сорок.
     Эта  обрисованная  им  конституция  будет,  конечно,   не   лучшей   из
конституций,  с  некоторым раздражением и досадой признает Платонов Афинский
Странник. Самую лучшую, то есть коммунизм его более  раннего  "Государства",
приходится  отставить  как непригодную для граждан, воспитанных на описанный
им манер.
     Граждане Платона будут  все  же  недостаточно  хороши  для  коммунизма,
описанного в его "Государстве".
     Зато  теперь  мужчины  смогут  иметь  собственных жен и детей и получат
каждый по равному наделу земли.
     Левую руку надлежит воспитывать в духе равенства с правой.
     Детям в первые три года жизни ходить не дозволяется, дабы нежные  члены
их  не  деформировались  слишком  ранними  усилиями.  Впрочем,  няньки будут
безостановочно   таскать   их    взад-вперед,    ибо    движение    обладает
чудодейственными свойствами, благодетельными для растущего организма.
     Не   менее  благодетельно  движение  и  для  души,  признавал  Афинский
Странник, ибо оно умеряет страхи и вострит бодрость и отвагу.
     Ростовщичество и разные там приданые не допускаются ни под каким видом.
     А всякого главу семьи, опозорившего оную  стяжательством,  следует  для
первого раза сажать в тюрьму на год, для второго -- на два, ну и так далее.
     Государству  должно  быть  добродетельну, а не богату, поскольку быть и
таким и этаким сразу ни одно государство не способно.
     Городам,  устроенным  по  Платонову  образцу,  надлежит   располагаться
вдалеке  от побережья, дабы избегнуть ввоза-вывоза ненужных товаров, каковая
деятельность грозит наводнить государство золотом  и  серебром,  что  всегда
пагубно сказывается на благородном и праведном образе жизни.
     Торгашество -- сия презренная и неизбежная практика, сводящаяся к тому,
что товары  покупаются  подешевле, а продаются подороже, то есть, если можно
так выразиться, низменное приторговывание по высокой цене, -- запрещается  и
для  чужеземцев,  и  для  постоянных  жителей. Тех же, кто более, чем совсем
чуть-чуть, преуспевает в зарабатывании денег и накоплении богатств, мы тут у
себя не потерпим.
     Платон  уже  отмечал  в  "Государстве",   что   торговлей   обыкновенно
занимаются  те,  кто слабее прочих телесною силой и потому ни на что иное, в
сущности, и не годны.
     Числа, подобно движению, также обладают  божественными  метафизическими
свойствами, так что все определяемые Платоном пропорции и отношения являются
священными  и  неизменными.  Числу  в  пять  тысяч  сорок граждан никогда не
дозволяется  возрастать  либо  уменьшаться.  Для  поддержания  населения  на
постоянном  уровне  в пять тысяч сорок человек Платон предлагает куда больше
способов, чем нам хотелось бы знать.
     Людям  следует  подниматься  пораньше  и   немедля   приискивать   себе
какое-нибудь занятие, ибо спящий человек ничем не лучше мертвого, природа же
показывает,  что  мы  вовсе  не  нуждаемся в таком количестве сна, каким нам
хотелось бы наслаждаться.
     Аристотель,  просматривая  это  неотредактированное  и   недоработанное
литературное наследие своего наставника, обнаружил больше законов о торговле
и  рыночных  отношениях, чем ему удалось удержать в голове; там имелись даже
законы о введении новых законов, регулирующих торговлю,  денежный  оборот  и
наживание барышей.
     Голод,  жажда и половое влечение, три потребности и желания, врожденные
человеку,  суть  состояния  нездоровые,  со  все  возрастающим  скептицизмом
продолжал читать Аристотель, -- и Платон предлагал сдерживать их посредством
трех  величайших сил, воздействующих на поведение человека: страха, закона и
истинных доводов.
     Жизни в его государстве полагалось быть благой, а не приятной.
     Эмиграция  допускалась  лишь  с  целью  колонизации,  да  и  то   когда
количество  граждан переваливало за пять тысяч сорок человек. Никому из тех,
кто не дожил до сорока, не дозволялось разъезжать по чужим странам, а никому
старше сорока -- оставаться частным лицом.
     Тюрем  имелось  три:  одна  --  близ  рыночной  площади,  для   обычных
преступников,  другая -- близ совещательной залы Ночного Совета, заседающего
еженощно, а третья -- в самой глубинке,  в  месте  по  возможности  диком  и
пустынном.
     Мир  лучше  войны,  говорит Платон, и согласие лучше завоеваний. Тем не
менее он вооружает свое государство тем самым манером, который не  может  не
вызвать  опасений  в  соседнем государстве и не понудить его вооружаться для
ведения войн.
     Упражняться в воинском деле людям надлежит постоянно -- и не  только  в
военное,  но  и  в  мирное  время.  Каждый  месяц всему государству следует,
невзирая на холод или зной, выступать в поход самое малое на  один  день;  в
походе участвуют все -- мужчины, женщины и дети.
     Никому  из  тех,  кто  не  дожил  до  сорока,  не  дозволяется сочинять
хвалебную либо порицательную речь для публичного исполнения, и  никто  ни  в
каком возрасте не имеет права петь не разрешенные властями песни.
     Душу  Платоновы  "Законы"  повелевают  чтить  положенным образом -- как
божественнейший из элементов человеческой природы.
     Попрошайки-жрецы, предлагающие за какую угодно плату выпросить у  богов
благоволение  Небес  либо  вызвать  из  Гадеса мертвых, получают пожизненное
заключение. Никогда больше не смогут они увидеться с близкими, а  по  смерти
тела их выбрасывают за границу страны без погребения.
     Таковы    последние    из    зрелых    сочинений    этого    греческого
философа-язычника, который заложил философские основания  западных  религий,
не  отыскавших  таковых до него и не нашедших ничего лучшего после, религий,
чья ненависть к человеку была под стать его собственной.
     "Неизлечимая порочность человека -- вот что  делает  труд  законодателя
печальной необходимостью", -- провозгласил Платон.
     Действенного  лекарства  от  неизлечимой порочности законодателя у нас,
увы, не имеется.
     Богатые друзья Солона воспользовались полученными от  него  сведениями,
чтобы стать еще богаче.
     Дельфийский оракул брал, как известно, взятки.




ХIV. Аристотель




30

     Аристотель   был   практически  почти  уверен,  что  на  самом-то  деле
Александр, вероятно, не имел уж очень  большого  отношения  к  покушению  на
своего  отца.  Относительно  матери  Александра,  Олимпиады,  у  него  такой
уверенности не было.
     Несогласие по поводу воцарения Александра, существовавшее между матерью
и сыном, продлилось недолго.
     Александру потребовалось лишь несколько дней,  чтобы  осуществить,  при
деятельной  поддержке  матери,  необходимые  убийства  и казни аристократов,
противившихся унаследованию им престола, и еще месяц-другой, чтобы  подавить
восстания  греческих  городов, не желавших поначалу смириться с продолжением
македонской гегемонии.
     Олимпиада  сама  избавилась  от   наиболее   привлекательных   из   его
соперников,  в  том  числе  от младенца-сына последней молоденькой фаворитки
Филиппа, Клеопатры, которую нам  не  следует  путать  с  печально  известной
сластолюбивой  Клеопатрой  с  Нила,  ставшей  триста  лет  спустя любовницей
сначала Юлия Цезаря, а затем Марка Антония. Олимпиада убила  дитя  прямо  на
коленях матери. А после заставила молодую царицу удавиться.
     Имя  Клеопатра  имеет  греческое  происхождение  и  бытует  в эллинском
фольклоре так давно, что успело появиться уже у Гомера, а также в предании о
Язоне и аргонавтах; оно является достаточно  традиционным  и  в  македонской
культуре,  что  и  позволило  ему  сохраниться  в  Египте  у  всех  потомков
Александрова друга и военачальника, первого Птолемея,  вплоть  до  Клеопатры
VII, ставшей любовницей Цезаря и Антония.
     Было бы ошибкой считать какую угодно из Клеопатр не гречанкой, а кем-то
еще.
     Придерживаясь  египетской  традиции,  Клеопатры выходили замуж за своих
родных братьев, принимавших имя и положение Птолемея, после чего супружеская
пара,  как  правило,  всецело  отдавалась  исполнению  тяжелой   задачи   --
истреблению  детей  друг дружки, собственно друг дружки, собственных детей и
собственных родителей.
     У вдовой Клеопатры II после смерти ее брата остался на руках сын  этого
самого  брата.  Она  вышла  за  другого  брата,  Птолемея VIII, пообещавшего
править совместно с мальчиком и защищать их обоих. Мальчика он убил в  самый
день свадьбы.
     После  этого  свершения  он  женился  на дочери жены, на Клеопатре III,
своей племяннице, которой и отдавал в этом кровосмесительном mйnage а trois[4]
значительное предпочтение.
     Когда же Клеопатра II воспротивилась такому обустройству семейной жизни
и провозгласила царем первого своего сына от Птолемея III, отец  убил  сына,
расчленил труп и отправил матери его голову и руки.
     В конце концов они помирились.
     Клеопатра  III  унаследовала  трон  по соглашению с братом и была убита
одним из своих сыновей, норовившим отнять у нее этот трон.
     Клеопатра Теа убила одного из своих сыновей, не  пожелавшего  исполнять
ее  указания,  и  была  отравлена  другим  своим  сыном как раз тогда, когда
собиралась сама его отравить.
     Последними  законными  наследователями  этой  линии   стали   Клеопатра
Береника  и Птолемей XI. Птолемей убил Клеопатру Беренику и был в свой черед
убит александрийцами.
     Трон перешел к его незаконному сыну, Птолемею XII,  сыновьями  которого
были  Птолемей  XIII  и  Птолемей  XIV, а дочерью -- Клеопатра VII, та самая
Клеопатра, которую мы знаем по Плутарху и Шекспиру, это ее корабль престолом
лучезарным блистал на водах Кидна.
     При появлении Цезаря она  была  замужем  за  одним  из  своих  братьев,
который  затем  погиб  в  гражданской  войне,  последовавшей  за восстанием,
направленным против этой парочки, а когда Цезарь удалился,  Клеопатра  вышла
за  другого  брата,  подготовкой  убийства которого как раз и занималась при
появлении Антония.
     Таковы были методы, посредством  которых  потомкам  Птолемея  удавалось
сохранять власть в семье.
     Мать  Александра  открыто  похвалялась,  что он, Александр, порожден не
царем Македонии Филиппом, но существом куда более значительным: он  является
незаконным  сыном  великого  бога  Зевса,  провозглашала  она, в образе змея
сошедшего в брачную ночь к  ней  на  ложе.  Олимпиада  постыднейшим  образом
хвасталась,  будто  Филипп окривел на один глаз, подглядывая сквозь замочную
скважину, как совокупляются земная женщина и бог.
     Аристотель в это не верил.
     Александр верил.
     Трения между отцом и сыном обострялись и тем, что Филипп удалил от себя
Олимпиаду, и помехами, которые это удаление воздвигло на пути  Александра  к
трону.
     Они часто бранились во время пьяных ночных дебошей, обычных при дворе в
Пелле. На пиру по случаю свадьбы Филиппа и Клеопатры Александр полез в драку
из-за   тоста,  провозглашенного  дядей  новобрачной.  Разгневанный  Филипп,
обнажив меч и  пошатываясь,  бросился  на  сына,  но  запнулся  о  клинок  и
повалился на пол.
     Александр расхохотался.
     -- Смотрите,  -- издевательски сказал он, глядя на отца сверху вниз, --
как человек, который собирается переправиться из Европы в Азию,  растянулся,
переправляясь через комнату.
     Александру было в ту пору лет девятнадцать.
     Ко  времени,  когда  ему  исполнилось  двадцать  два  года,  он усмирил
восстания на севере вплоть до Дуная, стер с лица земли город Фивы и заставил
Коринфскую федерацию провозгласить его правителем всей Греции. Собрав  армию
из  тридцати  двух  тысяч  пехотинцев  и пяти тысяч конников, поддерживаемую
флотом в сто шестьдесят кораблей, он пересек Геллеспонт и вторгся в  Персию,
положив  начало  чреде  обширных  завоеваний, которым он посвятил оставшиеся
одиннадцать лет своей жизни.
     Аристотель с ним не пошел. Это решение  он  числил  потом  среди  самых
разумных   за   всю   свою  карьеру.  Он  порекомендовал  Александру  своего
племянника, Каллисфена.
     В эту экспедицию отправилось и множество молодых  ученых,  связанных  с
Аристотелем  и  исправно  присылавших ему исторические сообщения и описания,
рисунки и  даже,  когда  удавалось,  собранные  ими  образчики  животного  и
растительного  мира, которые в Греции не встречались. Аристотель добавлял их
к своему музею естественной истории и вносил в каталоги, разбитые на филюмы,
рода и виды -- такова была изобретенная им биологическая  классификация,  --
вообще  он  был  очень  занят  организацией  и  поддержанием  своего  Ликея,
пересмотром созданных им ранее основ теории музыки и неустанным  накоплением
идей,  кои  вошли  затем в его "Физику", "Логику", "Метафизику", "Политику",
"Первую аналитику", "Вторую аналитику", "Никомахову" и "Эвдемиеву этики"  и,
возможно,  также  (у  нас  не  имеется  на этот счет решающих документальных
свидетельств)  в  "Предпосылки  о  добродетели",  не  говоря  уже  о   таких
незначительных сочинениях, как "Топика" и "О софистических опровержениях", к
которым он возвращался время от времени, ну и, конечно, в его "Поэтику".
     Его  племянник  Каллисфен,  философ и историк, был назойливым педантом,
склонным перебивать собеседника, неспособным оного выслушать и не желающим с
ним соглашаться. Александр его казнил.
     От Олимпиады Александр регулярно получал бранчливые  письма,  неизменно
содержавшие  жалобы  --  главным  образом  на  его  регента  Антипатра  и на
стеснения, которые тот ей чинит.
     Александр был сверх  обыкновенного  привязан  к  матери  и  никогда  не
выказывал желания снова свидеться с нею.
     Мать требует слишком высокой платы за те девять месяцев, на которые она
приютила  его в своей утробе, пожаловался он однажды своему доброму приятелю
Клиту Черному, который спас его от смерти в битве  при  Гранике  и  которого
Александр  в  скором  времени  убил  в  припадке  пьяного  гнева, с близкого
расстояния метнув ему в грудь копье, о чем очень потом сокрушался.
     -- Освобожусь ли я когда-нибудь от моей надоедливой матери?  --  громко
вопрошал Александр.
     Клит Черный покачал головой.
     -- Только если другая Олимпиада поможет тебе с этим.
     Когда известие о смерти Александра достигло Греции, среди немногих мер,
предпринятых   Олимпиадой   для  присвоения  власти,  было  и  убийство  его
полоумного полубрата, последнего из оставшихся в живых Филипповых сыновей.
     Она отпраздновала свой краткий, продлившийся около года  триумф  оргией
убийств и была в свой черед убита родичами ее жертв.

31

     В  332 г. до Р. Х. Александр через Палестину прошел из Вавилона и Сирии
в Египет, где  назначил  себя  фараоном,  а  в  Афины  просочились  слухи  о
найденной  им  дорогой иудейской Библии, в первых