ОЛЬТОН: Возможно.  И все-таки  мне нужно его видеть.  Ему  можно
доверять. Этот болван был прав.
     2-й МУЖЧИНА: Кого вы имеете в виду?
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Неважно. Это уже старая история.
     1-й МУЖЧИНА:  Скорее всего это  очень  важно,  но  Бог с  ней. О чем вы
будете с ним говорить? Откуда вы знаете, что там вообще происходит
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Мне нужно куда-то от  них деться. Они говорят,  что  я на
все  способна. Вы  же  знаете, милый мой, я  не развратна. Я  делаю  то, что
должна  делать сейчас,  а  не то, что должна буду  делать завтра  или  через
тысячу лет. Откуда я знаю,  что  я должна буду делать через тысячу лет? Да и
будет ли Европа существовать через тысячу лет?
     1-й МУЖЧИНА: Миледи, вы самая верная из возлюбленных Наполеона.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН:  Меня  хотят превратить  в  игрушку,  в  куклу, в  шлюху!
Дурацкий номер, ведь это невозможно, потом кричат, что ими играю, а на самом
деле я не хочу с ними спать.
     2-й МУЖЧИНА: Миледи...
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я уже не девчонка, слава Б-гу, а Бонапарта среди них нет.
     1-й МУЖЧИНА: Может, среди них скрываются Бонапарты в любви?
     ЛЕДИ  РОЛЬТОН: Наполеону я  простила бы даже импотенцию. Собственно,  я
никогда не  придавала этому значения. Он приходил, даже когда был совершенно
равнодушен ко мне, - не правда ли, это говорит о подлинной привязанности?
     2-й  МУЖЧИНА: Говорят, он заперся в своем доме,  как медведь,  вдвоем с
Коленкуром и  диктует  ему  мемуары.  Он думает,  что кто-нибудь рискнет  их
издать.
     1-й МУЖЧИНА: Я не думал, что это так трудно - все время говорить одно и
то же.
     ЛЕДИ  РОЛЬТОН: Тем более, что мы все трое говорим одно и то же. Я стала
забывать,  где я, - в Лондоне  или в Париже. Они имеют наглость считать себя
моими любовниками и там, и там.
     1-й МУЖЧИНА: Миледи, с легкой  руки  Наполеона вся нынешняя королевская
семья воспылала к  вам пагубной  страстью. Неужели  вы теперь  всегда будете
желанны?
     ЛЕДИ  РОЛЬТОН: Пока жива. (Она нагибается и начинает  чертить  на земле
невидимые знаки.) Так. Превращение. Правда, мило? (Оба они с серьезным видом
рассматривают несуществующее изображение.)
     1-й МУЖЧИНА: Да, конечно.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я назначила отплытие на пять часов. У нас есть целый час.
     1-й МУЖЧИНА: Почему  так поздно? Вам нужно  выйти в море до наступления
темноты.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Это не моя забота. В  конце концов, я заплатила капитану,
и он сделает все, что мне будет угодно.
     2-й МУЖЧИНА: Разумеется. Если даже Наполеон...
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не смейтесь. Он сейчас на Святой Елене.
     1-й МУЖЧИНА: Наверное, ему икается.
     2-й МУЖЧИНА: На этом корабле нет даже приличной каюты.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Зато он быстрее других. Я же говорю, я заплатила.
     1-й МУЖЧИНА: Лорд Хоу решит, что вы заговорщица.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я действительно заговорщица. Я не думаю, что он настолько
проницателен. Даже мой муж не смог отгадать, зачем я туда еду.
     2-й МУЖЧИНА (всплескивая руками): Ах, миледи, какая потеря!
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Не горюйте, рано еще. И потом, скоро война, все еще может
измениться.
     2-й МУЖЧИНА: Да, но в  какую сторону? (Миледи Рольтон медленно уходит и
скрывается в лабиринте.)
     2-й МУЖЧИНА: Что ж, ты прав. Нужно чудо, чтобы что-нибудь изменилось.
     1-й  МУЖЧИНА: Чудо?  Будет чудо.  Но лучше все  равно не  будет.  Самая
красивая женщина на свете.
     2-й МУЖЧИНА: Очень жаль.
     1-й  МУЖЧИНА:  Ничуть  не  жаль.  Так  ей  и  надо.  Лэмб  ее  все-таки
перехватит.
     1-й МУЖЧИНА: Едва ли. Я же говорю, они с Хоу живут душа в душу.
     2-й МУЖЧИНА: Ну да. Бедная.
     1-й  МУЖЧИНА:  Пять лет  назад  было  ясно, что  конченый человек - это
Наполеон.

     Явление 31

     (Князь Талейран и герцог Фюрствальдский в гостиной английского генерала
лорда Хили.)

     ТАЛЕЙРАН: Давно не было такой теплой погоды. Просто нечем дышать.
     ГЕРЦОГ: Да, действительно, как-то душно.
     ТАЛЕЙРАН: Если бы не дела, я давно уехал бы к морю.
     ГЕРЦОГ:  К  морю? Вы  же никогда  не были  любителем путешествий, да  и
зачем?
     ТАЛЕЙРАН: Я всегда любил морские купания.
     ГЕРЦОГ:  Купания?  Да, купания.  Вы  такой же  чудак, как  лорд Байрон.
Кстати, вы знаете, что леди Рольтон уплыла?
     ТАЛЕЙРАН: Что вы хотите сказать?
     ГЕРЦОГ:  Ей втемяшили в  глупую  голову, что неплохо  бы  повидаться  с
Наполеоном.
     ТАЛЕЙРАН (тихо): И она поехала?
     ГЕРЦОГ: Да.
     ТАЛЕЙРАН: Идиотка! Она же все знала! Не могла подождать! Она нас губит!
     ГЕРЦОГ: Она не хотела ждать. И потом, вы ее третировали.
     ТАЛЕЙРАН (после секундного размышления): Наверное, она права.
     ГЕРЦОГ: Вы уже догадались, что я вас сейчас оставлю?
     ТАЛЕЙРАН:  До завтрашнего  вечера.  Вы  не  забыли? (Герцог  долго  его
рассматривает  и  затем  выходит. Талейран  садится  в  кресло и принимается
размышлять. Через несколько минут входит лорд Хили.)
     ЛОРД ХИЛИ: Простите, что я заставил вас ждать, князь.
     ТАЛЕЙРАН: Я неплохо провел время, милорд.
     ЛОРД ХИЛИ: В приятной компании?
     ТАЛЕЙРАН (улыбаясь): Да. Я размышлял. Скажите, милорд, что вы думаете о
Бонапарте?
     ЛОРД ХИЛИ: По-моему, с ним давно уже все ясно.  Он замурован на  Святой
Елене, мучает кошку и пишет мемуары.
     ТАЛЕЙРАН: Вы думаете, он безобиден?
     ЛОРД  ХИЛИ:  Меня это  мало интересует. Хотя,  в общем, я доверяю лорду
Хоу. Наша разведка пристально за ним следит.
     ТАЛЕЙРАН: Видите ли, милорд, у меня есть веские основания предполагать,
что  судьбой Наполеона  заинтересовались  влиятельные круги во  Франции  и в
эмиграции. Это может вылиться в еще одну попытку реставрации.
     ЛОРД ХИЛИ: Прошу вас, ваша светлость, выскажитесь яснее.
     ТАЛЕЙРАН:  Увы,  не  могу.  Скорее  всего,  милорд,   вы  информированы
значительно лучше, чем я.
     ЛОРД ХИЛИ: Я думаю, вы преувеличиваете.
     ТАЛЕЙРАН (вставая): Возможно. Надеюсь, что вы правы. Будем считать, что
я  ничего  не  сказал.  Я должен  покинуть вас,  милорд.  Прощайте. (Хромая,
направляется к входу в лабиринт и, не оглядываясь, исчезает в нем. Лорд Хили
делает несколько шагов по направлению к лабиринту.)
     ЛОРД ХИЛИ: Прохвост! Чего он на этот раз испугался? Надо будет сообщить
в Лондон. (Громко.) Еще бутылку шампанского!

        "ДЕЙСТВИЕ 2"

     Явление 1

     (Бал. Многочисленные гости.)

     ПОЖИЛАЯ  ДАМА  (маркизу  де  Сомине):  Вы  знаете, во сколько  это  ему
обошлось?
     МАРКИЗ: Нет, не знаю. (Дама  качает  головой. К ним подходит маркиза де
Сомине.)
     МАРКИЗА: Друг  мой,  вам давно уже  следовало  бы подойти к миледи. Она
нервничает.
     МАРКИЗ: Я думал, она сама подойдет.
     МАРКИЗА: Не смотрите букой. Разве она может бросить гостей? Если бы  вы
видели, что творится у подъезда. (Понизив голос.)  И  вообще,  почему  это я
должна вас мирить? (Громко, в  сторону.) Только что  прибыли. Знаете, сейчас
объявили, что прибыл шевалье де  Сенвиль, а  вошел герцог Ангулемский. Какой
конфуз!
     МАРКИЗ: Хорошо, я подойду к ней.
     МАРКИЗА (насмешливо разглядывая не успевшую ретироваться пожилую даму):
Простите, я вам не помешала?
     МАРКИЗ: Помешали, разумеется.
     МАРКИЗА:  Не надо дуться, маркиз. (Она берет его под руку и  увлекает в
противоположный угол сцены, где сияющая леди Рольтон беседует  сразу с целой
толпой гостей.)
     ЛЕДИ РОЛЬТОН:  А, вот и  вы,  маркиз.  Чем вы занимались? (Маркиз молча
кланяется.) Что с вами? Вы устали? Голодны? Хотите вина? Или просто потеряли
дар речи? Я должна вас развеселить, иначе вы  всем  испортите  настроение. Я
хочу  познакомить вас...  с  этой самой... я забыла, как  ее  зовут, в общем
неважно... с очаровательной дамой. (Своему соседу.) Так вы говорите,  милорд
скоро вернется?
     СОСЕД (с гримасой): Вернется? Его следует  ждать не раньше  завтрашнего
утра.
     ДРУГОЙ СОСЕД:  Миледи, разрешите  представить вам сеньора  Росетти,  он
только что из Италии.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Из Италии? Почему он из Италии? (Протягивает синьору руку
для поцелуя.) Там все еще война?
     РОСЕТТИ: Уже нет, миледи, к сожалению.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Вы так считаете?
     РОСЕТТИ: Мы с вами так считаем, миледи.
     МАРКИЗА (она тихо берет мужа под руку): В самом деле, что с вами?
     МАРКИЗ: Голова  кругом идет. (Синьору  Росетти.) Вы понимаете,  синьор,
война - это любимейший конек нашей хозяйки, ради Б-га, не перечьте ей хоть в
этом. Разумеется, в Италии сейчас спокойнее, чем во Франции.
     РОСЕТТИ (пожимая плечами): О, надолго ли!
     МАРКИЗ (пожимая плечами): Увидим.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Чудесно. Надо иметь вас в виду. (Леди  Рольтон.) Дорогая!
Я не ревную, но вокруг вас слишком много мужчин.
     РОСЕТТИ (кому-то): Бедные дамы.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Зато вам есть чем заняться, милорд.
     МАРКИЗ (жене): Кое-кто в бешенстве. Я надеюсь, ты не ревнуешь?
     МАРКИЗА (чистосердечно): Я понимаю, что она нашла в вас, но...
     МАРКИЗ (не менее чистосердечно): Я в ней до сих пор ничего не нашел.
     МАРКИЗА: Предоставьте это Анри.
     МАРКИЗ: Вот оно что! Вы все-таки ревнуете! Но кого?
     МАРКИЗА: Я говорю правду.
     МАРКИЗ: Я вам верю. Кстати, вы его не видели?
     МАРКИЗА: Он бледен и плохо выглядит. Кажется, граф де Панти увел его на
балкон.
     МАРКИЗ: Позовите его, если он появится.
     МАРКИЗА:  Хорошо.  Вон  там герцог  Ангулемский.  Он  тоже не  в  своей
тарелке. Ее любовников можно сейчас определить совершенно  безошибочно - они
дрожат.
     МАРКИЗ:  Увы,  дорогая, почти все мужчины, бывающие при дворе  либо уже
были  ее любовниками,  либо только об этом  мечтают. (Маркиза делает  шаг  в
сторону  и через  мгновение  оживленно с кем-то беседует.) Неужели  я  в нее
влюбился? Ничего  не  понимаю. Или,  может  быть,  в  нее?  (К нему подходит
миниатюрная виконтесса де Бройль.)

     Явление 2

     ЛЕДИ  РОЛЬТОН (маркизу):  Послушайте,  если  вы  хотели  испортить  мне
настроение, то можете уезжать, вы уже сделали все, что могли. Что случилось?
     МАРКИЗ (улыбаясь): По-моему, герцог Ангулемский только  что устроил вам
сцену.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я предложила ему убраться вон.
     МАРКИЗ: Ну и что же?
     ЛЕДИ  РОЛЬТОН:  Он,  разумеется,  остался,  но  несколько  присмирел. К
сожалению, я не могу обойтись вами одним, маркиз.
     МАРКИЗ: Я тоже никуда не уеду.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН (со вздохом): Я этого и боюсь.
     МАРКИЗ: Или уеду. Не забывайте - здесь мой сын.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Боже мой! Вы мне надоели. Несчастные ваши жены!
     МАРКИЗ:  Да, я знаю, ваш муж ведет  себя безукоризненно.  Если бы здесь
был Бонапарт...
     ЛЕДИ РОЛЬТОН (с живостью): Ничто не изменилось бы.
     МАРКИЗ:  Ну  почему?  Например, здесь не было бы  герцога Ангулемского.
Все-таки одним меньше.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Меньше?
     МАРКИЗ: Насколько я знаю, Наполеон не устраивал вам сцен.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Послушайте, маркиз, вы уверены, что Анри - ваш сын?
     МАРКИЗ: Уверен.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Почему?
     МАРКИЗ: На этот счет природа дала кое-какие свидетельства.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Да, конечно, он ведь похож на вас.
     МАРКИЗ: Это само по себе еще ничего не доказывает.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я должна признаться, друг мой,  что если  бы мне пришлось
выбирать, я выбрала бы вас или графа.
     МАРКИЗ: Хорошо, что вам не  приходится  выбирать. А император? О нем вы
забыли?
     ЛЕДИ  РОЛЬТОН (после некоторого  колебания): Император? Я имела в  виду
простых смертных. И потом, я его давно не видела.
     МАРКИЗ:  Я не понимаю  вас, миледи.  Как  вы можете иметь  дело  с этим
Бурбоном? Право же, я не ревную, я просто не понимаю.
     ЛЕДИ РОЛЬТОН: Я очень рада. Поужинайте с нами, маркиз.

     Явление 3

     (Лорд Рольтон  заканчивает  ужинать  втроем  с  маркизой  де  Сомине  и
виконтессой де Бройль)

     ЛОРД РОЛЬТОН: Я не откажусь от куропатки даже на Страшном суде.
     ВИКОНТЕССА: Я тоже. В перерыве.
     МАРКИЗА: Может  быть, это непоследовательно, но  я с вами  согласна. На
свете нет ничего лучше куропатки. Я знаю женщин, которые видят смысл жизни в
любовных похождениях. По-моему, они сами себя обкрадывают.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Да,  жадность -  ужасное свойство. Я, кажется, понимаю, о
ком вы говорите.
     ВИКОНТЕССА: Не принимайте  это слишком близко к сердцу,  милорд. Мы все
не  очень  последовательны  в  этом  вопросе.  Трудно совсем  отказаться  от
любви...
     ЛОРД РОЛЬТОН: А замужество? То есть я хотел сказать - брак?
     ВИКОНТЕССА: Или  того, что его заменяет. В  определенной  дозе  все это
очень неплохо (лорд Рольтон громко смеется), беда только, что в конце концов
надоедает,  и что хуже  всего  - да, хуже  всего -  неизвестно,  что  именно
надоедает.
     ЛОРД РОЛЬТОН: И вы туда же?
     ВИКОНТЕССА: Увы, нет. Когда  любовник надоедает, его нужно  менять,  но
если делать это слишком часто, пропадает интерес, и потом, можно сделать ему
больно.  Чтобы  всего  этого избежать, старая герцогиня Шартрская советовала
мне как можно чаще делать перерывы - кстати, это очень добродетельно.
     МАРКИЗА: Да, она называла это диетой.
     ЛОРД РОЛЬТОН:  Дорогие  мои,  расскажите  об этом  моей  жене, вы  меня
премного обяжете.
     ВИКОНТЕССА: Вы ничего не поняли, милорд.  Женщина, равнодушная к любви,
не может сохранить хорошую фигуру.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Вы говорили о женщинах, жадных в любви.
     ВИКОНТЕССА:  Мне их очень  жаль,  они  неизбежно попадают  в кабалу.  К
сожалению, их довольно часто  можно встретить в самом лучшем обществе, и они
страшно осложняют задачу всем остальным. После поражения императора в России
при дворе перестало хватать мужчин.
     МАРКИЗА: При французском дворе?
     ВИКОНТЕССА: Ну да, конечно. То есть, может быть, мужчин там достаточно,
но уж слишком много женщин.
     ЛОРД  РОЛЬТОН:  Одним  словом,   женщинам   перестало  хватать  мужчин.
Выражайтесь яснее, виконтесса.
     ВИКОНТЕССА (смутившись): Некоторым женщинам.
     ЛОРД РОЛЬТОН:  Вы  знаете, маркиза,  я вспомнил, в былые времена иногда
попадались мужчины, которым не хватало женщин.
     ВИКОНТЕССА: Я запуталась.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Одну минуту. Герцогиня Шартрская...
     ВИКОНТЕССА:  Да-да. Она рассказывала, что, когда  закончился ее роман с
маршалом Шабаном, она в бешенстве взяла в  любовники маркиза де Лонделя. Все
было очень хорошо,  лучше не бывает,  но через  некоторое  время  она начала
засыпать в постели.
     ЛОРД   РОЛЬТОН:   Это  ужасно.  (Покраснев.)  Мне   казалось,  что  это
предосудительно только для мужчин. Геро и Леандр...
     ВИКОНТЕССА:  Она  не  знала,  что  делать  и довольно  долго  принимала
укрепляющие лекарства.  Она  чуть-чуть  не умерла.  Ее  спас покойный доктор
Лассон.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Врач Людовика XVI?
     ВИКОНТЕССА: Наверное. Он посоветовал ей  бросить  маркиза  и  некоторое
время ни с кем не спать. Она послушалась - и до сих пор жива.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Удивительно.
     ВИКОНТЕССА:  Как выяснилось, это замечательное средство. Расставшись  с
любовником, ни  в  коем  случае  не  следует сразу же заводить  нового.  Как
минимум месяц полной свободы.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Маркиза, сделайте милость, расскажите об этом моей  жене.
Как минимум месяц... Нет, это чересчур. Она  не поверит. Скажите лучше - две
недели.
     МАРКИЗА: Расскажите ей лучше сами. Вам она поверит.
     ЛОРД РОЛЬТОН: Видите ли, мы  с ней стараемся не касаться этих вопросов.
И потом,  у моей  жены ужасные  отношения с герцогиней Шартрской. Если бы не
это...
     МАРКИЗА: Хорошо, милорд, я попробую.
     ВИКОНТЕССА: Я не  хочу  показаться  зловредной, но меня просто ужасает,
что порядочных женщин стали делить на модных и немодных.

     Явление 4

     (В  комнату  графа  де  Буа-Реми  входит  маркиз  де  Сомине.  У  графа
перевязана рука.)

     МАРКИЗ:  Ты  стал неуловим, Анри. (Он пытается встать.)  Сиди спокойно.
(Подходит  ближе.) Хочу на  тебя  посмотреть. (После паузы.) Я  бы  на твоем
месте осмотрительнее выбирал противников, впрочем, это меня не касается.
     ГРАФ: Де Панти сказал  мне то  же  самое. По-моему, все дело в нечистой
совести. Я извинился перед виконтом.
     МАРКИЗ: Мне нужен совет.
     ГРАФ: Я представления не имею, что теперь делать.
     МАРКИЗ: Ерунда. Тебе  тоже кивать не на кого. Не зря же мы впутались  в
эту историю.
     ГРАФ: Откуда я знаю? Такого  рода мероприятия не по мне, но сейчас  это
не только нас касается. Есть и другие...
     МАРКИЗ: Да, но все они - круглые идиоты, кроме этой старой лисицы.
     ГРАФ: Ну и что?
     МАРКИЗ: Я еще ничего не решил. Будем думать. (Пауза.)
     ГРАФ: Как тебе маленькая итальянка, которую Савари выписал из Милана?
     МАРКИЗ: Я давно не был в Опере. Послушай, хочешь жениться?
     ГРАФ: Пока не очень. Это так уж необходимо?
     МАРКИЗ: Пока не очень. Тебя уже представили фон-Бюловым?
     ГРАФ: Нет.
     МАРКИЗ: Понятно. Граф фон-Бюлов был у меня сегодня.
     ГРАФ: Я должен на нем жениться?
     МАРКИЗ  (качая  головой):  Как  хочешь,  я  тебя  не неволю.  Его  дочь
очаровательна.
     ГРАФ: Она  немка. Я согласен с мамой: жениться на немке - значит обречь
себя на бесплодие.
     МАРКИЗ: По-твоему, англичанки лучше?
     ГРАФ: При чем тут это? Впрочем, мне все равно. Я опять поеду в Италию.
     МАРКИЗ: Поезжай лучше в Грецию. Там будет война.
     ГРАФ: Если вам верить, здесь скоро тоже будет война.
     МАРКИЗ:  Война? Если верить  -  будет.  (Пауза.)  Чем  ты  занимался  в
последнее время?
     ГРАФ: Так, всякой ерундой. Хочешь, покажу?
     МАРКИЗ: Хочешь издать еще книжку?
     ГРАФ: Нет. И вряд ли захочу. Все это - дерьмо.
     МАРКИЗ: Тебе виднее.  У меня сейчас нет ни малейшего желания  принимать
ответственные  решения,  по-моему,  не  время. Но,  если  ты  хочешь,  давай
рискнем. Я могу  попросить у короля пост посла - для тебя, разумеется, - или
что-нибудь в  этом  роде и занять  свое место в палате. Я могу  сделать тебя
министром, когда ты будешь постарше.
     ГРАФ: Нет. Я уж лучше поеду в Италию. Тем более что это сильно облегчит
положение двух выдающихся политических мужей сразу.
     МАРКИЗ: О ком это ты?
     ГРАФ: О вас и...
     МАРКИЗ: Из-за чего ты повздорил с виконтом?
     ГРАФ: Пустяки, сорвался. Он умнее меня.
     МАРКИЗ: Едва ли. Слушай, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Если дело
только в этом - тешься, сколько хочешь,  отказа не  будет.  Я  не  хочу тебе
мешать. Хочешь? Можно попробовать.
     ГРАФ: Я пробовал. И еще попробую, я ведь не отказываюсь. Вы  не знаете,
где сейчас мама?
     МАРКИЗ: Может быть, она у себя. Я ее давно не видел.
     ГРАФ: Отец, в каких отношениях вы были с Бонапартом?
     МАРКИЗ:  В  очень  холодных. Я же  довольно долго  жил в эмиграции.  Он
безуспешно со мной кокетничал в 11-ом году.
     ГРАФ: Я в эту историю не верю.
     МАРКИЗ: Мама тоже. Напрасно. Ваши точки зрения редко не совпадают.
     ГРАФ: Она ее не любит.
     МАРКИЗ: Почему же?  Она  до  сих пор  близка с ней. (Граф пристально на
него смотрит.)
     ГРАФ: Я встречал в Риме графиню Винченци. Она спрашивала о вас.
     МАРКИЗ: Здесь князь Талейран поминает ее каждую минуту.
     ГРАФ: Она уехала, чтобы не встречаться с ним.
     МАРКИЗ: Он это понимает.
     ГРАФ: Он все понимает. Он даже в Америку удрал вовремя.
     МАРКИЗ: Он и на этот раз удерет вовремя.
     ГРАФ: Простите, но вся эта история рассчитана на идиотов.
     МАРКИЗ:  Ну, так она правильно рассчитана.  Все  остальное  зависит  от
случая.
     ГРАФ: Что?
     МАРКИЗ: Все.  Считай. Адмирал  Лэмб,  десант,  здоровье  Бонапарта  - я
совсем  забыл, лорд Хоу грозит запрятать его еще  дальше, - затем, десант во
Франции.  Нужно  обмануть  английскую  разведку,  договориться  с  военными,
предотвратить гражданскую войну...
     ГРАФ: И вы считаете, что все это зависит только от случая?
     МАРКИЗ: Конечно. И после всего этого нужно будет вовремя начать войну и
по крайней мере не проиграть ее немедленно.
     ГРАФ: Это звучит куда более захв