дь и остановилась  возле
трехэтажного   здания   с   огромными   окнами,    забранными    изнутри
металлическими шторами. Немного удивленный, я прошел вслед за Эйно через
громадные двери с вычурными затемненными стеклами и очутился в роскошном
магазине готового платья. Едва  войдя  в  зал,  мы  оказались  в  центре
внимания троих юношей, которые принялись выспрашивать о наших  вкусах  и
пожеланиях. Короткими, деловитыми фразами князь приказал им  одеть  меня
"как принца из хорошего дома", и меня потащили наверх, в примерочные.
   Через полчаса я был готов. Такой роскошной одежды мне не  приходилось
не то что носить, а пожалуй,  даже  и  видеть.  На  мне  были  бархатные
бриджи, тончайшая сорочка с вышитыми золотом воротниками, нежной выделки
замшевый камзол и желтые сапоги.  Желтый  же  кушак  искрился  десятками
мелких камней, а кобура была украшена изумрудами в серебре. К этому Эйно
добавил изящный вытянутый перстень с каким-то черным камнем  и  шляпу  с
полудесятком перьев.
   Посмотрев на себя в зеркало, я  вновь,  также,  как  минувшей  ночью,
ощутил подкатывающий к горлу ком. Наверное, я понравился бы  ей...  если
бы она узнала меня в этой кричащей роскоши. А узнав, сказал я себе, вряд
ли решилась бы смотреть в мою сторону.
   Эйно, также сверкавший драгоценностями, остался верен одной из  своих
расшитых курток и морского  покроя  штанам.  Отсыпав  приказчикам  горку
золотых червонцев, он подтолкнул меня к выходу - на площади нас ждал все
тот же наемный экипаж.
   - Теперь слушай меня внимательно, - произнес он, когда мы  уселись  и
кучер хлестнул лошадей. - Сегодня один из  самых  важных  дней  в  твоей
жизни. Запоминай все, что услышишь, тебе это пригодится.  Ни  о  чем  не
спрашивай. Будет нужно - поддакивай и не забывай напускать на себя умный
вид, а то  иногда  ты  выглядишь  чересчур  уж  простодушно,  прямо  как
деревенский увалень на ярмарке. Понял меня, Маттер?
   И он ласково потрепал меня по плечу.
   Я кивнул, ощущая, что начинаю немного дрожать. Куда он везет меня? На
прием во дворец?
   Карета ехала недолго.  Выехав  на  набережную,  кучер  резко  свернул
влево, и через несколько  минут  мы  оказались  в  довольно  запущенном,
темном и очень старом парке. За окном промелькнули  распахнутые  ворота.
Здесь возница осадил коней.
   Мы выбрались наружу и зашагали по длинной мрачной  аллее,  засаженной
древними дубами, - солнечный свет почти не проникал сквозь листву, и мне
показалось, что уже наступил вечер. Аллея вывела нас к замку.
   Он был странен, он нес на своих стенах следы тысяч дождей  и  влажных
морских  ветров.  Вычурные  башни  были  украшены  овальными  окнами   с
потемневшими переплетами, похожими на прожилки древесного листа. Вход не
имел привычных дверей: от центрального - донжона? - вверх полого уходили
две закругляющиеся  лестницы.  Мы  поднялись  по  одной  из  них,  чтобы
оказаться наконец перед  дверью,  тоже  странной,  выпуклой,  отделанной
каким-то черненым  металлом.  Здесь  пахло  пылью  и  гнилостью  осенних
листьев.
   Эйно решительно толкнул дверь, и тотчас  же  навстречу  нам  выступил
крупный седобородый мужчина в длинной черной накидке. Увидев  князя,  он
едва заметно улыбнулся и посторонился, пропуская нас в холл.
   - Хозяин внизу, - сообщил он.
   Никак не реагируя, Лоттвиц прошагал через застеленный ковром  холл  -
меж окон висели очень старые гобелены, изображавшие различные  батальные
сцены, и свернул куда-то вбок, чтобы скользнуть в небольшую лакированную
дверь.
   Привыкая к полумраку, я обвел глазами просторную полукруглую  комнату
с плотно зашторенными окнами, освещавшуюся лишь ярко горящим  камином  и
парой бронзовых ламп с матовыми стеклами. В  глубоком  кресле,  лицом  к
нам,  сидел  довольно  молодой  еще  мужчина.  Его  лицо,  вытянутое,  с
выдающимся  вперед  острым  носом,  блестело  необычайно  яркими  синими
глазами, вокруг которых темнели мелкие морщинки. Его бесстрастность была
наигранной, это я понял сразу.
   - Твое послание почти напугало меня, - произнес он звонким,  будто  у
юноши, голосом и вдруг, выпрыгнув из кресла, оказался  рядом  с  Эйно  и
заключил его в объятия.
   На  лице  Лоттвица  появилась  совершенно  незнакомая   мне   улыбка,
заставившая заблестеть его  глаза.  Он  крепко  стиснул  хозяина,  потом
оттолкнул его от себя и шутливо ударил в грудь.
   - Твой...  лекарь?  -  с  короткой  паузой  спросил  тот,  пристально
разглядывая меня.
   - Да, Маттер.
   - Очень рад. Рэ Монфор.
   Я поклонился. Это был он, тот  самый  Монфор,  при  упоминании  имени
которого так побледнел шахрисарский торговец рыбой Каррик?!
   Указав нам на кресла, хозяин подошел к одной из стен и сдвинул  почти
незаметную  деревянную  панель.  Из  ниши  появились  кувшины,  какие-то
закрытые крышками блюда и  бокалы.  Все  это  он  передал  Эйно,  а  тот
поставил угощение на небольшой лаковый стол, стоявший посреди комнаты.
   - Мои дела идут не так уж  плохо,  -  довольно  туманно  сообщил  нам
Монфор, падая в кресло и снимая крышку с бронзового  блюда,  на  котором
обнаружились знакомые мне сладковатые креветки.
   - Сейчас это очень уместно, - кивнул Эйно, наливая себе из маленького
кувшинчика. - Мат, здесь - вина,  а  это  ром  с  севера,  но  я  бы  не
рекомендовал...
   - Всему свое время, - усмехнулся Монфор. - Угощайтесь без  стеснения,
молодой человек. Итак, - он вдруг опять выбрался из  кресла,  подошел  к
окну, чуть отодвинул штору и несколько мгновений пристально  вглядывался
в зеленый мрак леса, -  итак,  мои  дела  идут  хорошо.  Ты  предпочтешь
векселя?
   - Я не хочу поднимать шум там, в  Альдовааре.  Моя  последняя  сделка
была очень рискованной. Настолько, что мне пришлось просить Маттера...
   - Кого ты выпотрошил на этот раз?
   - Денег не было даже на уголь, я не мог выйти в море на свою  обычную
охоту, поэтому пришлось раскручивать  старую  схему  с  одним  гюзарским
мошенником. Нет, он не посмеет пищать и возмущаться, но риск был. Ты сам
знаешь, что наши финансовые акулы удавят меня за процент от  добычи.  Но
все прошло весьма чисто, придраться ему теперь не к чему.
   Монфор покачал головой, подошел к столику и взял бокал вина.
   - Рисковать тебе придется дьявольски. Ты понимаешь?
   - А выбор?
   - Вот именно... В шесть вечера, - в руке Монфора сверкнул миниатюрный
хронометр, - открывается прием у графа Беллина.
   - У графа? - немного удивился Эйно. - Помнится, я не  очень-то  ладил
со стариком.
   - Графом стал твой давний приятель Люк.  А  дряхлая  жаба  наконец-то
сдохла, к радости всей своей родни. Наверное, Люк будет рад видеть  тебя
без всяких приглашений - откуда, в конце концов, ему было знать, что  ты
примчишься по частным делам в столицу?
   - Да... - Эйно показался мне растерянным, - я тоже был бы рад, но все
же... что, ты хочешь, чтобы я лишний раз насосался с ним  вина?  И  ради
этого?..
   - Ты многого не знаешь.
   Монфор вернулся в кресло, некоторое время молчал, потом  пронзительно
щелкнул пальцами.
   - Старшая сестра Люка, леди Эрна, вышла замуж за князя Дерица,  тоже,
кстати, недавно осиротевшего. Мальчишка влюбился в зрелую шлюху... н-да.
Ты помнишь, кем был дед Дерица?
   - Адмирал Дериц? Погоди-ка, я начинаю соображать...
   - Соображай, соображай, мой мальчик. Он был королевским  картографом,
и именно при нем были отправлены знаменитые экспедиции на запад.  Теперь
понял?
   - То есть ты считаешь, что Дериц поможет мне...  поможет  с  картами?
Да, я понял тебя, понял с самого начала. Но - а где уверенность, что  он
действительно владеет архивами старого адмирала?
   - Ну ведь кому-то же они должны были достаться? А если не Дериц - как
ты думаешь плыть в незнакомые моря? Не зная ни ветров,  ни  течений,  не
имея ни одного обозначенного рифа? Или, может быть, ты кинешься  в  ноги
королевскому картографу?  Королевскому  штурману?  И  это  еще  не  все.
Возможно, тебе придется пересечь целую страну. А ведь  Дериц  изучал  не
только моря, но и сушу. Все его  отчеты,  насколько  я  понимаю,  должны
свято храниться в семье.
   - И ты предлагаешь мне их купить? - хитро прищурился Эйно.
   - Разумеется, скопировать, - хохотнул в  ответ  Монфор.  -  Дериц  не
настолько нищ, чтобы торговать семейными реликвиями. Но он мальчишка, он
склонен увлекаться, ты понимаешь, о  чем  я,  а?  Ты  найдешь,  что  ему
наврать, и он сам побежит к тебе в руки.
   Эйно не ответил. Потягивая из бокала желтоватое  вино,  он  задумчиво
глядел на играющие в камине языки пламени - эту склонность я  заметил  в
нем довольно давно, с момента моего  прибытия  в  Пеллию.  Очень  часто,
особенно в дождливые вечера, он уединялся внизу и мог  часами  сидеть  в
кресле,  покуривая  трубку  и  время  от  времени  забрасывая  в   камин
небольшие, аккуратно напиленные поленца, всегда лежавшие рядом с ним  на
полу.
   - Ты прочитал свиток, который я нашел в  Неф-Экселе?  -  спросил  он,
поворачиваясь к Монфору.
   Скулы Монфора немного заострились.
   - Я никогда не думал о праве на молчание. Я знаю - ты слышишь,  знаю,
что у нас нет права на слово. Все известно до нас. Не изменится  ничего,
кроме имен многочисленных богов... но сколько прольется при этом крови?
   - Кровь будет ценой, и не более.
   - Ты жесток.
   - А ты мягок и человечен? - Эйно жестко усмехнулся, и  в  его  глазах
заиграл хорошо знакомый мне лед.
   - Я?..
   Монфор провел рукой по лбу, налил себе вина - и вдруг, словно по воле
предержащих, постарел. Рядом со мной сидел не мужчина лет тридцати пяти,
а старец с запавшими  щеками  и  блеклыми,  растерявшими  недавнюю  синь
глазами.
   - Это, пожалуй,  не  имеет  значения,  -  произнес  он  нисколько  не
изменившимся голосом. - Мы оказались в игре,  мы  должны  участвовать  в
ней. Верно? Никто из нас не может удалиться в... гм... в деревню, свинок
разводить. Я удивлен: почему  ты  задумался  о  бреднях  давно  ушедшего
старика?
   - Потому что он, будучи одним из нас,  первым  понял:  нас  обманули.
Первым, Рэ, - и первым  же  изложил  свои  мысли  доступным  для  прочих
образом.
   - Н-да, это, пожалуй, любопытно. И ты, значит, предлагаешь сдаться?
   - Но разве месть является нашей целью?
   - И месть тоже! Месть тем недоумкам, которые придумали все  это,  всю
эту забаву, отдающую гнилью и маразмом! Они спросили нас, своих детей?..
Скажи мне, они спросили?  Они  спросили,  хотим  ли  мы  превращаться  в
червей?
   - Выяснилось, что не хотим, - устало отозвался Эйно.
   - И этого им было мало - они позволили надуть себя, как  сопляков  на
базаре! Они позволили, чтобы  им  подсунули  порченый  товар!  И,  самое
смешное, - на вновь помолодевшем лице Рэ Монфора  появилось  дурашливое,
словно у клоуна, выражение,  -  самое  смешное,  что  мстить-то,  мстить
по-настоящему нам уже некому! Лжецы превратились в прах! За  компанию  с
нашими пращурами, уставшими от жизни. Маттер!
   - Д-да? - недоуменно приподнялся я.
   - Ты можешь устать от жизни? Устать от неба, устать от  моря,  устать
от женщин и вина? Устать - от всего, устать так, чтобы  тебе  захотелось
превратиться в червя, вылезающего из-под листвы?
   - Боюсь, что я не понял вас, мой господин. Но думаю, что нет. То есть
не настолько. В конце концов, в усталости,  с  вашего  позволения,  тоже
есть нечто приятное - отдых...
   - Отдых! Это когда у тебя есть завтрашний день! А если он уже никогда
не наступит?
   - Но, по-моему, даже древний старик не хочет умирать: его,  наверное,
ждут внуки.
   Монфор широко распахнул глаза и хлопнул ладонью по столешнице.
   - Вот же! Ты слышишь его, Эйно?
   - Но разве я спорил с тобой? - пожал плечами князь. - Я говорю не  об
этом... и вообще, в данный момент меня больше всего интересуют проклятые
кхуманы.
   - В каком смысле? - насторожился Монфор.
   - Меня не покидают странные  предчувствия.  Будто  где-то  среди  нас
появилась новая сила, абсолютно  враждебная,  но  пока  еще  не  слишком
опасная; молодая, если хочешь.
   - На чем эти предчувствия основаны?
   - На странной агрессивности кхуманов. Они действовали в  Шаркуме  так
нагло, словно находились у себя  дома.  Это  очень  странно,  и  я  стал
задумываться о мотивах. Они охраняли все, даже самые дальние подступы  к
Черепу, так, словно знали, что я начну его искать. Или, может быть, не я
- но кто-то, понимаешь? Если Череп был благополучно  продан,  чего  ради
было оставлять в Шахрисаре людей, чтобы они следили, не станет ли кто-то
интересоваться ничего не значащей сделкой?
   - Может быть, в тот момент он все еще находился в Шаркуме?
   - Нет. Он ушел на север, и я почти точно  знаю  куда:  к  рашерам.  Я
допускаю лишь один альтернативный  вариант  -  кхуманы  кинулись  искать
этого  загадочного  покупателя,  но  опоздали,  а  тут  появились  мы  и
принялись довольно неосторожно выспрашивать о нем.  Где  истина?  Сейчас
нам этого уже не узнать.

Глава 6

   Графский дворец ничуть не походил на мрачное обиталище  таинственного
Монфора. Нанятый  Эйно  экипаж  -  раззолоченная  карета  без  гербов  -
подкатил к широкой мраморной лестнице, вокруг которой суетились  кучера,
отгонявшие в стороны кареты многочисленных гостей. На входе нас встретил
расшитый малиновым шнуром дворецкий с неким подобием трезубца в руках. В
его взгляде сквозила почтительность:
   - Как прикажете доложить, ваша милость?
   - Эйно, князь Лоттвиц-Лоер с оруженосцем.
   На лице дворецкого не дрогнул ни один мускул. Он едва заметно  двинул
ладонью,  и  из-за  его  спины  пулей  вылетел  мальчишка-посыльный.  Мы
остались ждать -  очевидно,  здесь  было  так  принято.  Не  успел  Эйно
раскурить трубочку, как на лестницу выскочил моложавый, рано  поседевший
мужчина в темно-синем  костюме,  поверх  камзола  красовалась  массивная
золотая цепь.
   - О небеса, какими же судьбами?!
   Они обнялись; Эйно коротко представил меня, я привычно поклонился,  и
мы прошествовали в зал. Любопытство боролось во мне со  смущением.  Даже
на родине я не очень-то шлялся по аристократическим балам, а уж здесь, в
Пеллии, был и вовсе чужаком. Сразу вспомнились слова князя об акценте  и
собственные мысли о слабом знании этикета и  церемоний.  Наверное,  Эйно
предусмотрел это: он ни на секунду не оставлял меня одного, то заставляя
вырубить ему огня, то угощая каким-то особым вином, - в общем, я  порхал
вместе с ним по залу, как бабочка. В конце концов он оказался в компании
сестры графа Люка, той самой леди Эрны, и мы удалились в смежную с залом
комнату, где несколько молодых людей довольно изящно бренчали на лютнях.
Возле них вертелась стайка юных  девушек;  я  же,  пользуясь  положением
наперсника, расположился в кресле под окном, ни на секунду не  теряя  из
глаз своего господина.
   Очевидно, они с Эрной были знакомы и раньше. Разговор велся  в  самой
непринужденной манере, высокая, ослепительно красивая белокожая  женщина
ржала, как лошадь, ничуть не смущаясь присутствия молодежи, и вообще она
произвела на меня самое  благоприятное  впечатление  -  вас  никогда  не
соблазняли вульгарные аристократки, сильные и самоуверенные? Сказать  по
правде, я больше пялился на нее, чем следил за Эйно.
   Князь выколотил об  каблук  свою  трубку,  бросил  на  меня  короткий
взгляд, сопровождавшийся незаметным жестом, и увел  свою  собеседницу  в
зал.
   "Интересно, - подумал я, доставая из кармана кисет, -  а  здесь  есть
уединенные комнатки с  диваном?  Кажется,  она  совсем  не  прочь  тепло
поприветствовать старого приятеля".
   Погруженный в свои мысли, я глубоко вдохнул зелья и вдруг услышал над
собой чей-то немного ломающийся голос:
   - Прошу простить меня, мой господин, но курить здесь дозволено только
взрослым.
   - Ч-что? - не понял я, поднимая голову.
   И тотчас  же  услышал  издевательский  смех  молодых  людей,  которые
перестали музицировать и с любопытством наблюдали за моей реакцией  -  а
возле моего кресла, кривя в ухмылке губы, стоял долговязый  подросток  с
новеньким, блестящим мечом на перевязи.
   Холодного оружия со мной не было, поэтому я  молча  встал  и  сдвинул
кобуру с "вулканом" на самый живот, - после чего  вернулся  в  кресло  и
спокойно пыхнул трубкой. Смех стих. Паренек со своим  кукольным  ножиком
напрягся, кусая губы.
   - Ваше поведение кажется мне вызывающим, - выпалил он.
   - А дальше? - поинтересовался я.
   - Что - дальше? - опешил мой бретер.
   - Вы бы хоть представились, дружище.
   - Энгард Дериц, - гордо выпятил он грудь.
   - Маттер, - спокойно встал я и протянул ему ладонь.
   Дериц-младший  дернулся,  будто  от  удара,  завертел  головой,   но,
сообразив, что ситуация выглядит безвыходной, а сам он - полным дураком,
все же ответил на рукопожатие. Его рука была сухой и горячей.
   - Имею честь служить князю  Лоттвиц-Лоер  из  Альдоваара,  -  коротко
склонил я голову.
   - Вы дворянин? - ошалело спросил Дериц.
   - Заморский, -  коротко  ответил  я.  -  Я  с  востока.  Ну  что,  вы
успокоились? Или все-таки придется вызывать меня на поединок? Учтите,  у
меня нет меча, а ни у вас, ни у ваших друзей я  не  вижу  пистолетов.  К
тому же я не уверен, что мой господин будет доволен, если  я  ввяжусь  в
драку. Но если вам очень хочется, могу съездить пару раз по роже.
   Мне показалось, что сейчас он упадет. У парня было  честное,  хотя  и
несколько испорченное надменностью лицо, и мне было бы  очень  неприятно
драться с ним по-настоящему. Мой расчет оказался верным: Дериц, краснея,
неловко поклонился и прошипел - так, чтобы его не услышали товарищи:
   - Я не разглядел ваш пистолет. Вы же сидели... немного неудобно.
   - Бывает, - так же тихо ответил я. - Ну что, может  быть,  выпьем  за
примирение?
   Он радостно кивнул и позвал разносчика. Через полминуты я уже сидел в
компании  молодых  музыкантов  и  их  подружек,  пил  вино  и   горестно
рассказывал о том, что у меня на родине идет ужасная война, на которой я
потерял всю свою семью, а потому мне не оставалось ничего  другого,  как
дать  деру  в  благословенную  Пеллию.  У  самой  младшей  из  девчонок,
рыжеволосой и  чем-то  похожей  на  удивленную  белку,  часто  заплясали
ресницы.
   Дериц, осознавший, что я расположен вполне  дружелюбно  и  совсем  не
желаю вспоминать про его глупость, охотно подливал мне вина и,  кажется,
даже гордился тем, что именно ему выпала честь привлечь в компанию столь
необычного гостя.
   - Вы здесь с братом, старина? - спросил я между глотками.
   - Да, - чуть порозовел Энгард, - он недавно женился.
   "И ты, мой друг, был бы не прочь сделать то же самое, - догадался  я.
- Что ж, если  ты  сможешь  быть  достаточно  настойчивым,  то  и  тебе,
пожалуй, перепадет от этого пирога... и впрямь: какая женщина!"  В  зале
начались танцы. Молодые люди, подхватывая своих  юных  фей,  поволоклись
принять участие в плясках, Энгард же, коротко куснув  губу,  остался  со
мной на диванчике.
   - Я не умею, - признался он мне с мучительно выдавленной улыбкой. - В
детстве упал с пони, нога срослась не правильно, мне ее ломали, и  потом
я отчаянно боялся учителя танцев. Так из меня  и  не  вышло  танцора.  А
вы?., вы остались из-за меня?
   - А я просто отказался учиться, - почти честно ответил я, -  так  как
предпочитал торчать в библиотеке или махать мечами. И вообще, откуда  бы
мне знать пеллийские танцы?
   Дериц сочувственно покачал головой и вновь принялся за вино - похоже,
свадьба старшего брата порядком выбила его из колеи.
   -  Мне,  кажется,  приходилось  слышать  про  вашего  господина.   Он
королевский корсар, да?
   - Чистая правда. А я судовой врач его барка.
   Парень едва не свалился с дивана. Видимо, мой авторитет вырос  в  его
глазах до невообразимых высот. Это было  немного  смешно,  так  как  нас
разделяли от  силы  два  года,  -  но,  с  другой  стороны,  год  назад,
оказавшись в его шкуре, я вел бы себя точно так же.
   - Он подобрал меня там, на востоке, -  объяснил  я,  смакуя  отличное
пойло, - у него уме