кто  не  выходил.  Теплый
ночной ветер шумел листвой в саду, и  кроме  него  да  монотонного  воя,
раздающегося из молитвенной башни, я не слышал ровным счетом ничего.
   Я вернул бинокль в седельную сумку,  ласково  погладил  по  шее  свою
лошадку и, дождавшись,  когда  луна  утонет  в  призрачно  засветившемся
облаке,  бросился  бежать   к   черной   линии   плетня.   Облака   пока
благоприятствовали: не дав себе отдышаться, я проскочил вдоль  неровного
забора  и  вскоре  услышал  слабое  журчание  ручья.  Поскальзываясь  на
влажноватой траве, я спустился в небольшой овражек, наскоро огляделся по
сторонам и припустил в сторону сада. Через полминуты  я  уже  лежал  под
раскидистой яблоней - даже странно, подумал  я,  монастырь  столько  лет
простоял пустым, а откуда же тут  деревья?  Не  иначе  все-таки  местные
жители сюда наведывались, - и, осторожно  переводя  дыхание,  отвинчивал
пробку своей фляжки.
   Еще минут десять мои уши терзал заунывный стон  молящейся  братии.  Я
лежал, слушая, как бьется сердце, и проклинал всю эту публику, никак  не
желающую расходиться по койкам. Если бы не праздник, они  уже  давно  бы
спали! Уннас, очевидно, держал братию в строгости - впрочем, это  вполне
объяснялось его целями. Если они с Джардешем затеяли нечто странное -  а
я был  уже  уверен,  что  дело  обстоит  именно  так,  -  ему  требуется
абсолютное, слепое повиновение. Никому  и  в  голову  не  должно  прийти
усомниться в святости и непогрешимости отца-настоятеля. А  то  и  впрямь
демонов перепугаются и испортят им все дело.
   Размышляя, я и не  заметил,  что  пение  смолкло.  Навострив  уши,  я
услышал, как хлопнули где-то  тяжелые  двери,  и  ветер  донес  до  меня
приглушенные обрывки разговоров. Вероятно, отмолившись,  монахи  спешили
отойти ко сну. Мальчики направо, девочки налево. А  может,  и  нет...  я
усмехнулся,  поймав  себя  на  мысли  о  том,  что  в  этаких   странных
монастырях, где женщины живут вместе с мужчинами, следует заводить нечто
вроде повивальных заведений. Никогда не поверю, что в уединенной обители
не цветет самый банальный блуд в духе припортовых притонов!
   Недаром же у них тут жрицы то и дело рожают!
   Через полчаса я начал нетерпеливо грызть ногти. Как всегда в подобных
ситуациях, ужасно хотелось курить, но я не  решался  демаскировать  себя
дымом - еще учуют, чего доброго!  Мало  ли  кого  там  может  понести  в
сторону сада...  Тем  временем  из-за  стены  послышались  новые  звуки.
Завизжал какой-то замок, потом донесся грубый хриплый хохот, и я  понял,
что Уннас со товарищи отправились в трапезную праздновать.
   Я вытащил свой хронометр и, повернув его так,  чтобы  бледный  лунный
свет освещал циферблат, не удержался от сдавленной ругани. Я загорал под
яблоней уже почти час! Может, Айрис не удалось  выбраться  из  спального
помещения? Но нет, она, кажется, говорила, что  задержится  на  кухне  и
никто не обратит внимания на ее отсутствие. Монахи, наломавшись за день,
уже наверняка дрыхнут без задних ног, значит, бояться  ей  нечего...  да
где же она, будь я проклят?
   Я призвал себя к терпению, устроился  поудобнее  и  принялся  считать
звезды.
   Скоро мне стало казаться, что их гораздо больше, чем должно быть, - я
встряхнулся и понял, что засыпаю с открытыми глазами. Только  этого  мне
сейчас и  не  хватало!  Неожиданно  где-то  неподалеку  что-то  тихонько
скрипнуло. Я моментально ощупал свои пистолеты и обратился  в  слух.  По
саду кто-то шел, едва слышно скользя по рыхлой  земле.  Через  несколько
секунд я разглядел знакомую узкую фигуру и шумно вздохнул.
   - Здравствуй, любимый, -  прошептала  она,  прижимаясь  к  моей  щеке
холодным носом. - Вот, возьми это.
   - Что это за гадость? - удивился я, держа в  руках  какие-то  вонючие
лохмотья. - Как это надевать?
   - Тут нет застежек, - едва  слышно  рассмеялась  Айрис,  и  я  ощутил
слабый щелчок по носу. - Надевай через голову.
   - О небеса, ну и ароматы! - зашипел я, облачаясь в серый мешок. -  Вы
там что, вообще не моетесь?
   - Идем, идем, - поманила она меня, едва я натянул на себя  нестерпимо
воняющую сутану. Похоже, ее прежний обладатель не только не мылся, но  и
не утруждал себя подтиранием задницы.
   - Уннас был пьян еще на молитве, - с  возбужденным  смешком  сообщила
мне  Айрис,  -  от  него  на  милю  несло  дешевым  вином,  я  едва   не
задохнулась...
   Я молча кивнул; мы осторожно просочились в низенькую калитку, девушка
прикрыла за собой дверь и, схватив меня  за  руку,  потащила  куда-то  в
темноту.
   Вскоре  мы  остановились  перед  приземистым  строением,  похожим  на
обычный  сельский  амбар.  Айрис  вставила  в  замочную  щель  массивный
бронзовый ключ, я услышал негромкий щелчок и  полез  в  сумку  за  своим
потайным фонарем. Разгоревшись,  лампа  осветила  просторное  помещение,
посреди которого стояла неряшливая фура, а поодаль,  в  углу,  такая  же
запущенная коляска на  высоких  тонких  колесах.  Не  говоря  ни  слова,
монахиня поволокла меня во мрак. В двух шагах  от  коляски  я  разглядел
большой квадратный люк с массивным навесным замком.
   - Посвети мне, - прошептала Айрис, наклоняясь над ним. -  Это  второй
вход в подвал, им обычно никто не пользуется.  Будем  надеяться,  что  я
правильно подобрала ключ...
   В руке у нее я разглядел целую связку старых  поржавевших  ключей.  К
моему удивлению, ее выбор был  верен  -  замок  отвратительно  скрипнул,
заставив меня на секунду похолодеть, и дужка  откинулась  в  сторону.  Я
потянул за веревочную петлю и, помянув древний монастырь крепким морским
словцом, откинул крышку в сторону.
   Внизу виднелась крутая каменная лестница.
   - Ты входную дверь заперла? - шепотом спросил я.
   - Она изнутри не запирается, - ответила мне  Айрис.  -  Я  ее  просто
закрыла... плотно, никто не увидит. Да не бойся, они все или  спят,  или
уже пьяны до омерзения.
   Из подвала тянуло сухим прохладным воздухом: очевидно, с  вентиляцией
тут все было в порядке.  Я  осторожно  просунулся  вниз  и  двинулся  по
пыльным ступеням.
   Айрис спускалась вслед за мной, держась за мое плечо.
   Лестница показалась мне ужасающе длинной. Я не  считал  ступени,  но,
по-моему,  их  было  очень  много.  В  конце  концов  я  увидел  впереди
полукруглый свод и понял, что странноватый наклонный туннель закончился.
Пригнувшись, я выбрался на волю и принялся водить лампой  из  стороны  в
сторону, осматриваясь. Насколько хватало света, я видел одно и то  же  -
ровный каменный пол, и ничего более.
   - Туда, - произнесла за моей спиной Айрис и подтолкнула меня налево.
   Мы прошли через возникший перед нами проем в какой-то стене,  девушка
уверенно повернула вправо и вдруг остановилась.
   - Вот оно.
   - Это?!
   В углу тщательно подметенного и, кажется, даже вымытого зала я увидел
ровные ряды каких-то стопок,  и  впрямь  похожих  на  страницы  какой-то
гигантской книги. Подойдя к ним поближе,  я  понял,  что  это  аккуратно
сложенные решетки, формой своей  напоминающие  орлиное  крыло.  Потрогав
верхнюю пальцем, я убедился в том,  что  она  гладкая,  как  стекло,  и,
очевидно, очень легкая - я попробовал сдвинуть ее с места, и это удалось
мне без всякого труда. Я поднес лампу поближе.
   Нет, на древность эти странные штуки  никак  не  походили.  Они  были
изготовлены недавно, и  похоже,  что  литьем  -  хм,  да,  отлить  такую
конструкцию с такой точностью... да и металл ли это?
   Я негромко хмыкнул и обернулся. Айрис смотрела на  меня  со  странным
выражением на лице. Мне показалось, что ее бьет дрожь.
   - Где эти, как ты говорила, бочонки?
   - Т-там...
   Да, она дрожала. Я прошел несколько шагов вдоль стены и увидел  нечто
совершенно  странное.  То,  что  молодая  жрица   назвала   "бочонками",
выглядело, скорее, как пузатые многогранники, украшенные не то  узорами,
не то какими-то письменами. Я подошел к  ним  вплотную  и  опустился  на
корточки. От этих предметов веяло такой  чужеродностью,  что  я  уже  не
coмневался - это изделия чужих. Вот только как же они сюда попали?
   И для чего предназначены?
   Думаю, даже человек, искушенный в машинерии, не смог бы  ответить  на
последний вопрос. На  боку  крайнего  в  ряду,  многогранника  я  увидел
какую-то треугольную  коробочку,  внутри  которой  торчали  десятка  два
одинаковых золотых штырьков в половину моего  мизинца  длиной.  Сама  же
коробочка казалась не серой, как корпус "бочонка", а... я  поднес  лампу
поближе.
   Она была изготовлена из того же странного зеленоватого металла, что и
знакомые мне кинжалы. Один такой кинжал я  нашел  когда-то  в  сундуках,
оставшихся от Энгардова пращура-путешественника, а второй лежал  в  моем
сундучке в столице.
   Я глубоко вздохнул, задрал  свою  проклятую  сутану  и  потянулся  за
вином.
   - Выпей, - сказал я стоящей рядом со мной Айрис.
   - Что это? - хриплым  шепотом  произнесла  она,  опасливо  косясь  на
многогранники.
   - Не знаю, - задумчиво ответил я. - Но зато я точно знаю,  что  лучше
бы этого дерьма тут не было. Боюсь, кое-кому скоро придется иметь дело с
Контролем.
   - С чем?!
   - Пей, - вздохнул я, - и пошли отсюда. Не могу сказать, чтобы мне все
это нравилось.
   - Ты сдержишь свое слово?
   - Что?
   Она смотрела на меня  с  ужасом,  в  тусклом  свете  лампы  мне  даже
показалось, что в глазах Айрис появились слезы.
   - Ты заберешь меня с собой? Я так боюсь...
   - Святые и грешники! Конечно! Надеюсь, ты собрала вещи?
   Она похлопала себя по  боку,  и  я  увидел,  что  под  серой  сутаной
находится небольшая сумка.
   - У меня только пара книг, - почти оправдываясь, сказала девушка, - и
кое-какие безделушки, так,  память...  ведь  денег  у  меня  никогда  не
было...
   - Ладно, с голоду мы с тобой не пропадем, - хмыкнул я. - Да идем  же!
Или ты собралась остаться тут до утра?
   Признаться, мне  и  самому  было  крайне  неуютно  в  этом  проклятом
подземелье.
   Умом я, конечно, понимал,  что  чужие  механизмы  неопасны  и  ничего
плохого мне не сделают,  но  все  же  от  одного  вида  этих  загадочных
предметов у меня холодела спина. Путь до лестницы  мы  преодолели  почти
бегом. Наконец мы оказались в каретном сарае, я захлопнул  люк,  щелкнул
замком и облегченно вздохнул.
   - Все, Айрис, - прошептал я и задул фонарь. - Все, все... нас ждут  в
столице.
   Мы выбрались на монастырский двор  и  бесшумно  скользнули  прочь  от
страшной тайны, притаившейся в мрачном подвале. Все еще тяжело  дыша,  я
смотрел на уходящую вечернюю луну и ощущал такую легкость, будто  только
что вырвался из королевской петли. Я готов был пить этот холодный ночной
ветер!..
   - Ах!..
   Я  налетел  на  резко  остановившуюся  девушку,  опустил   голову   и
похолодел.
   Прямо напротив нас стояла темная фигура. Приглядевшись, я понял,  что
это  рослый  монах,  держащий  в  руках  какой-то  кувшин.  Лунный  свет
отражался на его лоснящейся лысине. Он смотрел не на Айрис, нет,  он  во
все глаза пялился на меня, и мгновение спустя я понял,  в  чем  дело.  Я
забыл натянуть на себя проклятый капюшон. Моя рука  рванулась  к  левому
бедру, но быстро достать меч было невозможно. Тогда я принялся стягивать
с себя мерзкие лохмотья -  неуклюже,  никак  не  успевая,  понимая,  что
сейчас он бросится отсюда прочь и тогда...
   Айрис пошатнулась и едва не упала на меня. Я  ударил  ее  ладонью  по
щеке - сутана  уже  лежала  у  меня  под  ногами,  а  монах,  вопя,  как
недорезанный боров, топал во тьме ногами - и закричал:
   - Туда, скорее!
   Я показывал рукой на частично обваленный  участок  стены,  который  я
заприметил еще тогда, когда объезжал монастырь. До лощины, где я оставил
лошадь, оттуда было рукой подать. Айрис, кажется, поняла меня, и мы  что
есть духу припустили к свободе. Добежав до стены, я  прыгнул,  ухватился
руками за край неровной кирпичной кладки, одним рывком оказался  наверху
и нагнулся, протягивая руки Айрис. В  это  время  из  трапезной  донесся
угрожающий многоголосый рев, и я услышал хлопок двери.
   Не знаю, удалось бы мне вытащить девушку  на  руках,  но  к  ней  уже
вернулось хладнокровие (а может, наоборот, сил ей прибавил ужас), и  она
споро взобралась ко  мне.  Я  посмотрел  вниз,  обнаружив  там  какие-то
заросли, схватил Айрис, не давая ей опомниться, за руку  и  столкнул  ее
вниз. Мы с треском рухнули в малину - это я понял сразу, ощутив  великое
множество колючек. Подтверждением моей догадке был визг  Айрис,  но  мне
сейчас было не до ее царапин. Я клещами вцепился в ее  правую  кисть  и,
петляя как заяц, помчался к знакомой лощине.
   "Если бы я, старый осел,  додумался  натянуть  капюшон,  мы  ушли  бы
совершенно благополучно, - успел подумать я. - А может быть, и нет..."
   Увидев меня с девушкой, Лина недоуменно подняла ухо.
   - Бегом, девочка! - заорал я, хватая повод. - Айрис, на круп! Скорее!
   Лина, может,  и  взревновала,  но  то,  что  приключение  ее  здорово
порадовало  -  так  это  точно,   можете   не   сомневаться.   Едва   мы
взгромоздились на ее спину, как моя  лошадка  прыгнула  вперед  не  хуже
леопарда. Мы сразу же рванули в лес, промчались вдоль опушки и выскочили
на дорогу. Я облегченно вздохнул, но тут за спиной вскрикнула  Айрис,  я
тревожно оглянулся и понял, что покоя мне сегодня не будет.
   Из ворот монастыря вылетали всадники в сером тряпье, и  я  совершенно
отчетливо видел в руках у них оружие.
   Лина поняла все без команды.  Она  понеслась  по  просеке,  и  в  эти
секунды мне стало ясно,  за  что  же  ее  прежний  хозяин  просил  такую
несусветную, по здешним меркам, цену. Даже с двумя седоками на спине она
мчалась куда быстрее, чем беспородные скакуны  отца  Уннаса.  Менее  чем
через минуту мы оторвались на приличное расстояние.
   - Айрис, - прокричал я, едва не теряя повод, - я спрячу тебя недалеко
отсюда, а сам вернусь на ферму, мне  нужно  кое-что  забрать.  Нам  надо
дождаться тумана! Сегодня будет туман, и мы уйдем лесом!
   - Да! - прокричала она в ответ. - Где мне ждать тебя?
   - Сейчас!
   Вот и ручей. Едва Лина выскочила на противоположный  берег,  я  резко
повернул ее налево, и полуминутой позже мы очутились в  глубоком,  густо
заросшем овраге.
   - Жди здесь, - прошептал я, сбрасывая с седла ружье.  -  Лина,  тихо!
Тихо!
   Айрис вполне уверенно перехватила карабин и потащила лошадь пониже, в
самую тьму. Посмотрев ей вслед, я забросил на плечо штуцер  и,  стараясь
не шуметь, вылез наверх. Со стороны ручья уже слышен был топот  копыт  и
оживленная ругань монахов - их лошади выбирались на  берег.  Я  бросился
вперед и совсем  скоро  оказался  в  придорожном  овражке,  где  собирал
лекарство  для  Тарры.  Вскоре,  убедившись,  что  монахи   благополучно
двинулись по дороге, ведущей в поселок, я выскочил из своего  укрытия  и
со всех ног бросился к ферме. Сейчас эти пьянчуги поймут, что на  дороге
в Луммили меня искать без толку, и вернутся - но время у меня еще есть.
   К счастью, Эдна не закрывала боковую дверь дома. Я взлетел по  темной
лестнице и оказался в своей комнате. Наряды и  дорожная  дребедень  меня
уже не  интересовали  -  следовало  спасать  бесценные  записи  Эйно.  Я
запихнул тетради в висевшую у меня на поясе  сумку,  прихватил  половину
своего запаса патронов и ринулся назад. Развилка была  идеальным  местом
для засады.
   Плохо было то, что я не знал, сколько именно человек меня преследует.
Но, кажется, их было не больше  десятка.  Шанс  недурен,  особенно  если
учитывать, что мой штуцер бьет на полторы сотни шагов. Луна еще светила,
и темные силуэты являлись для меня великолепной мишенью.
   Я удобно разместился в яме у развилки и приготовился ждать.
   "Одного не пойму, - думал я, - откуда в монастыре верховые лошади? Да
еще, кажется, стоящие ночью под седлом? Или они их так быстро  оседлали?
Все может быть - сколько у  них  было  времени?..  Нет,  не  скажу  даже
приблизительно. Может быть, минуты три, а может, и все десять.  Нет-т...
я уже точно перестал соображать. Надо взять себя в руки".
   Ждать мне пришлось не слишком долго. Шесть, нет... вот и  седьмой,  -
семь фигур вылетели на развилку и  встали  кучей,  сдерживая  взмыленных
коней. Щелкнуло чье-то огниво. Похоже, они  не  могли  решить,  где  нас
искать.
   "Если они пойдут на ферму, - сказал себе я, - им придется умереть.
   Господина Матти, конечно, будут долго искать, да вот только кто ж его
найдет-то?"
   Я погладил теплый  приклад  штуцера  и  прицелился.  Голова  крайнего
справа уютно заняла свое место в колечке  прицела.  Я  тихо  вздохнул  и
опустил оружие.
   Стрелять было рано.
   Перекурив  -  ветер  доносил  до  меня  обрывки   спора,   -   монахи
разделились.
   Трое поскакали  домой,  должно  быть,  за  подмогой,  остальные  пока
остались на месте. Кажется, они решали, кому лезть обшаривать заросли, а
кому идти на ферму, причем на последнее, как я понял, охочих не нашлось.
Сучьи дети очень верно рассудили, что у меня наверняка есть оружие и ,я,
вероятно, захочу его применить.
   "Они не такие идиоты, - понял я, - воистину интересная банда".
   Лишь бы они постояли еще минут десять! Тогда те, что ускакали  прочь,
могут и не услышать выстрелов, а значит, мне будет легче.
   Стоят... ну что же, кто отправится к предкам первым?
   Неожиданно до моего крайне напряженного  уха  донесся  далекий  топот
множества копыт. Я вскинулся - судя по нарастающему шуму, из поселка  во
весь опор неслась целая кавалькада. Кто  это  мог  быть?  Я  сглотнул  и
провел рукой по лбу.
   Монахи, похоже, тоже обеспокоились, заерзали  в  седлах,  оглядываясь
назад.
   Им, конечно,  было  видно  куда  лучше,  чем  мне  из  ямы.  Вот  они
посторонились, съезжая с дороги в сторону. Шум  все  нарастал,  и  через
мгновение  я  увидел  всадника  на  взмыленной  белой  лошади,  крепкого
широкоплечего мужчину в морской шляпе и черной кожаной куртке. Следом за
ним на развилку вылетели еще трое всадников, все,  как  один,  увешанные
оружием, - двое мужчин в высоких сапогах и плащах для  верховой  езды  и
рослая женщина в лоснящемся кожаном наряде.
   Сзади подъезжали еще несколько верховых. Монахи  занервничали.  Глядя
на это, я расхохотался и выстрелил в воздух, чем сразу привел всю  банду
в движение, - в мою сторону ударили два выстрела, и пара мушкетных  пуль
шлепнулись в землю рядом с ямой.
   Мужчина в широкополой шляпе выхватил из седельной  кобуры  карабин  и
завертел головой.
   - Иллари! - гаркнул я, не  решаясь,  однако,  подниматься  из  своего
убежища.
   - Мат?!
   Дальше все происходило с невероятной  скоростью.  Монахи  сообразили,
что дело тут нечисто, и, хлестнув лошадей, метнулись к ручью.  Я  наугад
выстрелил в спину последнему, но не попал, - а тут уже рядом с моей ямой
оказались Перт и Ута, сильные руки рулевого выхватили меня наверх,  и  я
увидел Иллари, бегущего ко мне с карабином в руках.
   Честно признаться, я даже не смог распорядиться  о  преследовании.  В
первые минуты я просто не мог говорить. Когда дар речи  ко  мне  все  же
вернулся, я,  ничего  никому  не  объясняя,  приказал  Перту  и  боцману
Даггеру, прискакавшему рядом с ним, идти со мной -  и  нырнул  в  кусты.
Одиночество меня уже просто пугало.
 
*** 
 
   - Мы должны немедленно плыть в столицу, - проговорил Иллари, когда  я
вернулся с Айрис и своей лошадью. - Я  отправился  сюда  сразу  же,  как
только пришло твое второе письмо.
   - Что-то случилось? - вскинулся я.
   - Должно случиться. Ты очень  правильно  поступил,  изложив  мне  все
события  последних  недель.  Должно  случиться,  Мат,  причем  буквально
вот-вот, хорошо бы нам успеть...
   - Иллари, - перебил его я, - у нас скоро Торг - здесь, в Йоше. И  еще
монастырь... там какие-то странные вещи. Я уверен, что не наши вещи,  ты
понимаешь меня? И это не древности  из  старых  лабораторий.  Мы  должны
обратиться в Контроль.
   - Что?! - вскинулся он. - Здесь, в монастыре? Говори!..
   Я рассказал