тали.
     - Магия - это инструмент, - повторила Яна, вновь припоминая фразу Глеба. - Истинные чудеса творит только истинная вера. Очень любопытно, Тема, очень любопытно.
     - Что именно?
     - Почему Глеб не считает себя магом?

Дальний скит.
Пермская область,
20 сентября, суббота, 18:38 (время местное).

     Большой передышки после первой схватки ему не дали, но следующий бой стал для Дитриха легкой прогулкой. Молодой и неопытный чел явно боялся командора войны и не оказал серьезного сопротивления. Рыцарь без особого труда проломил защиту чела и с наслаждением сжег противника "Дыханием дракона". Зрители восприняли его победу без лишних эмоций. Да и было этих зрителей не очень много: десяток челов, пристально следящих за каждым действием чуда. И только позже, через несколько часов после схватки, как следует отдохнув с двумя симпатичными массажистками, Дитрих понял игру Чио. Матушка бросала ему кости: слабаков, не оправдавших надежд, или предателей, давая возможность своим воинам перенять опыт боевого мага Ордена.
     - Ну и пусть, - прошептал рыцарь. - Я еще выпущу тебе кишки, клянусь доспехами Спящего.
     В принципе, ему было все равно, кого убивать: договор есть договор, но Дитриха по-прежнему смущал сам факт соглашения: на что надеялась женщина? Но как бы там ни было, командор войны был полон решимости сыграть свою партию честно.
     На этот раз его соперником был хван.
     Четырехрукий здоровяк угрюмо стоял в круге, ожидая сигнал к началу боя, и его горящие глаза показывали, ждать от хвана пощады не придется. Чуд задохнулся от ярости, и лишь через минуту, когда первая волна бешенства схлынула, в его памяти всплыли слова договора: Чио не говорила, что драться придется исключительно с челами. Драться до смерти. Дитрих вспомнил Большое Царицынское Недоразумение, именно так обозвали стихийно вспыхнувший конфликт, вылившийся в грандиозное побоище между гвардией, дружинниками и масанами, которых поддержало два десятка гарок. Тогда только своевременный приход отряда маршалов-хамелеонов спас честь Ордена, и Дитрих дрался с четырехрукими плечом к плечу.
     - Как тебя зовут?
     - Кит, - коротко ответил хван, стараясь не смотреть в глаза командора.
     - Тебе обещали свободу? Молчаливый кивок.
     - Она? - Безразлично улыбающаяся Чио не мешала нелюдям общаться, ее забавляла ситуация. А полусонные рыси у ног матушки смотрели на рыцаря и четырехрукого недоброжелательно, но более чем лениво.
     - Это мой последний бой, - вздохнул Кит. - Ты уж извини.
     Извинить за то, что драться хван будет отчаянно... Дитрих покачал головой. Заключая контракт, он и не предполагал, что дело может обернуться подобным образом: встречей в последнем бою с более сильным соперником. Самолюбие командора не позволило ему даже думать об этом... Самолюбие хвана, по всей видимости, сыграло с ним такую же шутку. Свобода уже здесь, до нее можно дотянуться рукой, но на пути встает несокрушимая скала...
     - Я тебя убью, командор, - бросил Кит. - У меня нет выбора.
     - У меня тоже, - тряхнул головой Дитрих. - Прости меня, хамелеон.
     - Вот это я называю мужским клубом, - фыркнула Чио, и сидящие вокруг маги захихикалич
     Проклятые человские маги, готовые замечать, записывать и подробно обсуждать, как именно нелюди будут убивать друг друга. Рыцарь обвел зрителей ненавидящим взором. Учитесь, мерзавцы, учитесь!!..
     И ударил Кита рукой. Просто рукой, но "Кузнечный молот" многократно усилил и без того неслабый удар, отбросив хвана к стене. Четырехрукие быстры, как гепарды, и ловки, как змеи. Необходимо отнять это преимущество у Кита, и тогда шансы на победу существенно возрастут. Но у четырехрукого было свое мнение насчет исхода поединка. Его шансы повысились бы, отними он у рыцаря запас магической энергии - в рукопашном бою хваны могли противостоять даже навам, и Дитрих почувствовал, как его сдавливает петля "Навского аркана", хитрого заклинания, высасывающего магическую энергию. Чуд бросил часть сил на защиту и тут же метнул в четырехрукого "Эльфийскую стрелу". Хван увернулся, что стоило ему небольшого ожога на левом верхнем предплечье, и упрямо продолжал тянуть из рыцаря энергию. А заодно провел серию ударов руками, целясь в голову Дитриха. Если бы Чио вооружила гладиаторов холодным оружием, положение командора стало бы совсем непростым, но, на его счастье, матушку интересовал исключительно магический аспект поединка.
     Еще несколько "Эльфийских стрел", вспышка "Дыхания дракона", и с каждым разом четырехрукий уклонялся от ударов все с меньшей скоростью, его правая нижняя рука повисла плетью, обожженный левый бок был окровавлен, но ярость атак не уменьшалась. Защита Дитриха слабела, в голове шумело, из разбитых губ и носа сочилась кровь, энергии оставалось совсем чуть-чуть, а проклятый Кит продолжал наседать... Рыцарь понял, что в этой схватке проиграет тот, кто допустит следующую ошибку. Одну. Последнюю.
     И ее совершил хван.
     Предчувствуя победу, он провел очередную серию ударов, но их скорость была уже не той, что в начале боя. В самый последний момент Дитриху удалось поймать в захват ногу четырехрукого и, собрав последние запасы магической энергии, накинуть на нее "Гиперборейский колпак". Плоть к плоти идеальный случай аркана. Нога соперника превратилась в лед. Мышцы, кости, сухожилия... Кит не успел защититься, да это практически невозможно при контактном заклинании. Он так и замер, держа на весу погибшую конечность и глядя, как жадный лед, подобно гангрене, продолжает поглощать его тело.
     - Прости, Кит, - прошептал рыцарь. У него еще оставались капли энергии, которых вполне хватило, чтобы избавить хвана от мучений. Дитрих вздохнул и направил в глаз четырехрукого "Эльфийскую стрелу". - Прости меня.
     Он устало прислонился к стене и посмотрел на Чио.
     - Ты победил, - безразлично сообщила матушка. - Молодец.
     Их опять было две. И опять другие. Худенькая короткостриженая блондинка и пышнотелая кудрявая брюнетка лет тридцати с большой грудью и складками на боках.
     И только сняв напряжение, блаженно развалившись на широкой кровати, Дитрих вдруг подумал, что Чио может использовать его не только в качестве гладиатора. Раньше подобные мысли не приходили в голову командора, он был слишком высокого мнения о себе, но то, как матушка поступила в случае с хваном, заставило подозревать всех и вся. А тут еще постоянная смена "массажисток", их откровенное желание прыгнуть в постель к "нелюди"... Догадка обожгла рыцаря, заставила покраснеть и сжать кулаки. Он почти с ненавистью посмотрел на одевающихся девиц и, с трудом сдерживаясь, поинтересовался:
     - В прошлый раз ко мне приходила... Лена, кажется.
     - Лена и Валя, - подтвердила блондинка. - Понравились?
     - Угу... почему они не пришли сегодня?
     - Наша очередь, - ляпнула девица и тут же замолчала, услышав яростное шипение напарницы. •
     - Какая очередь?!
     - Пошли, - брюнетка распахнула дверь.
     - Какая очередь, ...?!!
     Ослепленный бешенством Дитрих попытался выскочить в коридор вслед за девицами, но, получив мощный толчок в грудь, отлетел к противоположной стене. В помещение медленно вошла рысь. Ленивая и безразличная. Зверюга уселась возле кровати, зевнула и сонно покосилась на поднимающегося на ноги рыцаря.
     - Несмотря на наш договор, - мягко произнесла Чио, - тебе запрещено покидать комнату без сопровождения.
     - Ты меня использовала, - прохрипел Дитрих. - Проклятая тварь, ты меня использовала, как...
     Но продолжать свою мысль командор не стал, это было выше его сил.
     - Как самца-производителя, - невозмутимо закончила матушка. - Поверь, рыцарь, сюда нечасто попадают маги твоего уровня, и я обязана вытащить из тебя все, что можно.
     - Наплодить полукровок?
     - Среди челов рождается не очень много магов, - сообщила Чио. - Твой генофонд, конечно, не выправит ситуацию, но вода камень точит.
     Дитрих знал, что гарантия наличия у его потомков магических способностей почти стопроцентная. И во втором поколении эта цифра уменьшится не намного. А если правильно вести линии, заставлять магов иметь потомство друг от друга... Работа на века, но эти гады, похоже, не торопятся.
     - Все женщины, с которыми ты спал, обладают магическими способностями. Мы хорошо заплатили им и не забудем их в дальнейшем. - Матушка усмехнулась. - Они не первые. И не последние.
     - Ловко.
     - Надо было думать раньше.
     - Семенной банк имени командора войны де Кассо, - Дитрих криво усмехнулся. - Прием человских девиц по мере накопления сил. - У рыцаря дрожали губы: такого унижения он еще не переживал. - Ну, а ты, сука, - его взгляд уперся в безразличную матушку, - хочешь стать мамочкой великого колдуна? Раздвинь ножки! - Дитрих кивнул на постель. - Или ты лесбиянка?
     Чудская истерика не поколебала хладнокровия Чио, она осталась спокойной, невозмутимой, но все же чуть приподняла традиционную маску безразличия.
     - Что ты можешь предложить интересного, рыжий петух? - поинтересовалась матушка ровным голосом. - Трахай тех, кого тебе подсовывают, и не мечтай о большем. - Она помолчала. - И не воображай о себе слишком много, семенной центр, я уже являюсь матерью великого колдуна. И детишки, которых ты наплодил, будут прислуживать моему сыну и исполнять все его желания. И все ваши дома склонят головы перед моим ребенком. И перед его отцом.
     - Да неужели?
     - Ты уж мне поверь. - Чио презрительно посмотрела на рыцаря. - Отец моего сына никогда бы не позволил использовать себя так, как ты, жалкий самец.

Центральный офис "Соединенного общественного бота".
Москва, улица Большая Никитская,
20 сентября, суббота, 16:09.

     Громадный, наполненный солнечным светом кабинет меньше всего походил на склеп. Внешне. Царившее же в нем настроение сделало бы честь любой похоронной процессии. Пиджак валялся в углу, галстук под креслом. Осиновский, в расстегнутой почти до пояса рубашке, сидел за письменным столом и угрюмо опустошал вторую бутылку водки. Стакан за стаканом, закусывая дымом толстой сигары и неподвижно глядя на картину, висящую напротив стола. Но хмель не брал. Пить Борис выучился еще в молодости, в компании могучих нефтяников, и теперь сполна расплачивался за неосторожность - забыться хотелось, но не получалось.
     И даже когда приоткрылась дверь и в кабинет спокойно вошел незнакомый плечистый мужчина с холодными карими глазами, Борис лишь безразлично кивнул и сообщил:
     - Я уже устал удивляться.
     - Ничего странного, - успокоил его незнакомец. - Собственно, на это я и рассчитывал.
     Он свободно расположился в кресле напротив Осиновского, закинул ногу на ногу и сразу же, без обиняков, перешел к делу:
     - Тебя придавил Глеб?
     Борис размышлял над вопросом весь следующий стакан. И только после того, как огненная жидкость переместилась внутрь, он вытер рукавом губы, затянулся сигарой и поинтересовался:
     - Ты от кого?
     - Сам от себя, - веско ответил незнакомец, и Борис почему-то ему поверил. - У меня назревают проблемы с Глебом, но, как выяснилось, я знаю о нем куда меньше, чем хотелось бы. Поделишься впечатлениями?
     - Сам от себя... - Осиновский отодвинул почти пустую бутылку водки, глубоко затянулся сигарой и прищурился:
     - Предлагаешь дружить против Сухорукова?
     - Вежливо прошу о небольшой услуге. - Потрепанный олигарх начал слегка раздражать Кортеса.
     - Я улетаю, - поведал Борис. - Самолет уже готовят. - Он снова затянулся сигарой. - Я потерял пятьдесят миллионов чистых активов и не поддающуюся учету прибыль. Я! Слышишь, ты, с проблемами? Я потерял кучу денег и вынужден уносить ноги за границу! ... ты пытаешься мне доказать? Ты вообще какого хрена сюда явился? Кто ты такой?!
     - А здорово он по тебе проехал, - качнул головой наемник. - Но ты, Борис, не бойся, все пройдет. И Глеб скоро перестанет являться тебе в кошмарах.
     - Неужели?
     Осиновский едва не ляпнул, что желающие пристрелить Сухорукова выстраиваются в очередь, и только сегодня ночью проклятый Глеб неизвестным, но, очевидно, невероятным способом избавился от назойливого внимания целой группы профессионалов, трупы которых до сих пор с удивлением разглядывают полицейские. Не ляпнул. Потому что вдруг понял, что эта история не произведет на спокойного незнакомца никакого впечатления.
     - В какие игры вы тут играете?
     - В азартные, - объяснил Кортес. - Вроде как на горных санках с Эвереста.
     - He люблю горы, - поморщился Осиновский.
     - Поэтому тебя и отцепили. - Наемник посмотрел на часы. - На самом деле, Борис, мне нужно не так уж и много. Я достаточно знаю о юности нашего общего друга, знаю, что он организовал Курию и вывел ее на общенациональный уровень, но, к сожалению, я недостаточно осведомлен о том, что происходило между этими двумя событиями. Что было после того, как Глеб ушел из КГБ?
     Почти две минуты Осиновский курил, молча разглядывая Кортеса, затем, приняв решение, неожиданно тонко хихикнул:
     - Глеб не просто ушел из КГБ, он прихватил с собой почти сто миллионов долларов. Рубли тогда были не в цене.
     - Стартовый капитал...
     Магические способности плюс такой фундамент - ничего удивительного, что Сухоруков набрал колоссальную силу.
     - Странно, что ты не докопался до этой информации самостоятельно, - обронил Борис.
     - Глеб появился на моем пути совсем недавно, - улыбнулся Кортес. - И я постепенно докапываюсь до всего.
     - Да уж...
     - Как Сухоруков получил эти деньги?
     Рассказывать? Нет? Можно было бы промолчать, послать этого чересчур спокойного далеко и продолжить напиваться, но Борису надо было выговориться. Надо было отвлечься от кошмарных событий сегодняшнего дня и, если получится, подгадить Глебу.
     - Когда стало понятно, что Империя рушится, люди озаботились своим будущим, никто не хотел терять положения в обществе. Воровство тогда достигло невиданного размаха, но некоторых товарищей интересовали не столько деньги, они у них были, сколько власть. Они понимали, что в ближайшее время государство будет слабым, сила уйдет к тому, кто сможет платить, и очень хотели по-прежнему контролировать эту силу.
     Создавая Империю, Сталин передал рычаги управления бюрократии, но не позволял ей перехватить власть, используя несложный механизм постоянной ротации кадров. Номенклатура периодически отстреливалась, и эти очищения не давали стране загнивать, пирамида жила. После смерти вождя чиновникам удалось избавиться от неприятных процедур, но их правление вылилось в тотальный застой и в конечном итоге привело к распаду Империи. Привычка же контролировать всех и вся осталась, и на этой струнке виртуозно сыграл Глеб.
     - Контролировать по-старому не получалось: новые времена, новые люди, многие из которых ненавидели коммунизм, требовалась идея, и Сухоруков ее дал. - Осиновский наконец затушил сигару. - В те годы он руководил секретным отделом, занимающимся воздействием на психику людей, и, по всей видимости, добился каких-то успехов. Глеб предложил создать для объединения новой элиты некое тайное общество, что-то вроде кассы взаимопомощи и масонского ордена.
     - На базе христианства.
     - Как я понял, Глеб глубоко верующий человек. - Борис задумчиво взял из ящичка новую сигару, но раскуривать ее пока не стал. - Не знаю, как ему это удалось, но доступ к казне ему открыли. Сухоруков прихватил столько, сколько смог, и разбился, прыгнув с парашютом.
     - Прости, Борис, но в таком случае я не понимаю, почему ты рискнул связаться с Глебом, - искренне произнес наемник.
     - Я ошибся, - признал Осиновский. - Все события, последовавшие за "смертью" Сухорукова, свидетельствовали о том, что он банально кинул родную контору. Начали скоропостижно умирать люди, причастные к операции, в России не появилось ни одной фирмы, которая бы стала базой для тайного общества, кроме того, я знаю точно, за Глебом посылали команды ликвидаторов... а сам он, вынырнув через пару лет, занялся контрабандой на пару с Феофаном.
     Корни ошибки были очевидны: Борис оценивал Сухорукова по себе, ему и в голову не могло прийти, что, заполучив в свое распоряжение сто миллионов, Глеб будет заниматься такой ерундой, как опереточное тайное общество. А тот занялся. Но не в интересах генералов КГБ. И теперь друзья Курии способны отпрессовать кого угодно, был бы приказ Глеба.
     - Но сейчас такая фирма появилась?
     - Конечно, - пожал плечами миллионер. - Я точно знаю, что Глеб контролирует очень крупную фирму: "Чудь Инкорпорейтед".
     Кортес поперхнулся.
     - Откуда ты взял?
     - Он говорил об этом Феофану. Нахальный, но потрясающе остроумный ход: "Чудь Инкорпорейтед" являлась базовым прикрытием Ордена, и никакая сила в мире не смогла бы раскопать правду об этой компании.
     - Как ты узнал, что Сухорукое хочет захватить власть в РПЦ?
     - От Феофана. - Осиновский раскурил сигару. - В свое время Глеб подцепил его на жадность. Митрополит мечтал о власти, но его харизма... В общем, единственным способом для Фифы оказаться наверху были деньги. Глеб помог ему протолкнуть таможенные льготы, свел с уголовниками и обеспечил колоссальными средствами. Фифа купался в золоте, а все бандиты, через которых вертелись дела, странным образом перекочевали в лучший мир.
     - И концы оказались в руках Глеба.
     - Несчастный Фифа очень хотел соскочить с крючка и пришел ко мне.
     - Не совсем понимаю, - приподнял брови Кортес. - Глеб обещал сделать его патриархом. Зачем спрыгивать с набравшего ход поезда?
     - Фифа не планировал спрыгивать, - вздохнул Борис. - Переговоры проходили в глубокой, как нам казалось, тайне. Но Сухоруков узнал об этом и примчался на разборку. Дальнейшее знают все.
     "Я тебя породил, я тебя и убью".
     - И все равно неясно, зачем Феофан пошел на переговоры с тобой. Под крылом Сухорукова ему было тепло и уютно.
     - Во-первых, Фифа хотел абсолютной власти и полной независимости. А во-вторых, он чуял, что является для Глеба переходной фигурой. Фифа рассказывал, что Сухоруков заставлял его давать сан священника ребятам из Курии.
     - Чтобы через пару-тройку лет привести наверх преданного человека.
     - А Фифа хотел править долго. - Осиновский пожевал сигару. - Фифа хотел создать пул против Глеба. Я обещал.
     - Но не смог.
     Митрополит не рассчитал, что от репутации Бориса не осталось и следа, и объединить элиту с его помощью было бы невозможно. Осиновский сам нуждался в поддержке, потому и наводил мосты к Феофану.
     - Скажем так: я немножко блефовал, - невозмутимо буркнул Борис. - В бизнесе такое сплошь и рядом. Митрополиту имело смысл подумать, с кем он садится играть.
     - Ты уверен, что Феофан не принимал участия в деятельности Курии?
     - Убежден абсолютно, Фифа был слишком хитер для этого. Он рассматривал Союз исключительно как средство, но с подозрением относился к проповедникам.
     "Видел в них конкурентов. И правильно делал... Но кого Глеб будет проталкивать сейчас? Решительность, с которой он избавился от предателя, показывает, что запасной вариант есть и Глеб уверен в этом варианте на сто процентов".
     - Ты не знаешь, у Феофана есть списки членов Курии, которых он посвятил в сан?
     - Есть, - уверенно ответил Борис. - Точно есть, но где они...
     - Я найду, - махнул рукой Кортес. - Не та проблема.
     Интересующая его часть беседы закончилась, Осиновский выложил все, что знает, и пора бы попрощаться с миллионером.
     - Мне было весьма любопытно побеседовать с тобой... э-э... не помню, как ты представился. - Было видно, что Борис пришел в себя и решил не упускать возможность прощупать любопытного незнакомца. - Такая уверенность делает честь.
     - Глеб не простая фигура, но и не самая сложная, - уклончиво ответил наемник. - И скоро, как я говорил, он перестанет будоражить общество.
     - Меня всегда привлекали новые знакомства, - улыбнулся Осиновский. - Тем более, когда, как я понимаю, речь идет о целой группе, способной противостоять весьма серьезному человеку. Мы можем встретиться еще раз? Ближайший мес