подобное подключение были способны немногие маги - великий магистр,  капитан
гвардии, мастера Ордена, - поэтому никого из них люды не допустили бы в свою
крепость. Но о том, что уровень командора войны ле Ста был вполне сопоставим
с возможностями высших боевых магов Чуди, в  Зеленом  Доме,  разумеется,  не
знали. В определенный момент Богдан должен  был  пробить  защиту  последнего
оплота людов изнутри и принять на себя мощнейший поток  магической  энергии.
Выброс такого количества энергии гарантировал смерть всех окружающих.
   Великий магистр очень хотел победить.
   За всю свою  длинную  историю  гордые  и  благородные  чуды  не  нарушали
традиции честных переговоров. План был  бесчестным.  Для  великого  магистра
Леонарда де Сент-Каре выполнение этого плана означало отставку. Для капитана
гвардии Франца де Гира выполнение этого плана означало изгнание и позор. Для
рыцаря командора войны  Богдана  ле  Ста  выполнение  этого  плана  означало
смерть.
   Для Ордена выполнение этого плана означало победу над исконными врагами и
резкое усиление положения в Тайном Городе.
   Командор ле Ста согласился.
   Девушка откинулась назад, еще сильнее прижавшись спиной к груди  Богдана,
и его  руки  ласково  пробежались  по  крепким  полушариям,  заставив  соски
подняться вверх и затвердеть.
   - Тебе хорошо?
   - Мне хорошо.
   Он зарылся  лицом  в  ее  волосы,  глубоко  вдыхая  их  нежный  запах,  и
прошептал:
   - Мне очень хорошо.
   Она подняла руку, и ее хрупкая ладонь скользнула по  его  голове.  Мягко,
нежно.
   - У тебя усталые глаза, Богдан.
   - Я не люблю путешествовать.
   Она подняла вторую руку и теперь, изогнувшись, обнимала возлюбленного  за
шею. Их  губы  встретились  и  соединились  в  долгом  поцелуе.  Его  ладонь
наконец-то добралась до волшебной полоски, и девушка, не  прерывая  поцелуй,
чуть всхлипнула. Он почувствовал, как сбилось и  участилось  ее  дыхание,  и
второй рукой сильнее сжал ее гибкий стан.
   - Кажется, я в ловушке, - прошептала девушка, когда их губы разошлись.
   - Ты под защитой, - ответил он, нежно покусывая ее шею.
   - Обманщик!
   Она ловко вывернулась из объятий  и,  повернувшись  к  Богдану  лицом,  с
неожиданной силой надавила ему  на  плечи.  В  одно  мгновение  он  оказался
прижатым спиной к кровати.
   - Теперь в ловушке ты!
   Тяжелые черные пряди почти скрывали ее лицо.
   - Я не против.
   - Неужели?

***

   Он отправился в Зеленый Дом в сопровождении трех рыцарей узурпаторов.  Он
отчетливо помнил, как их впустили во дворец, как тщательно  обыскали  и  как
провели  в  огромный  тронный  зал.  Расчет  великого   магистра   полностью
оправдался - на встречу с  посланниками  Ордена  собрались  практически  все
высшие маги Зеленого Дома: молодая, только что взошедшая на престол королева
Всеслава, жрицы, командиры дружины Дочерей Журавля. Люды безмятежно покинули
стены Зеленого Дома, ибо, согласно древней традиции,  на  время  переговоров
боевые действия прекращались, а благородные рыцари всегда отличались  крайне
жестким соблюдением старинных ритуалов.
   В тот день Богдан впервые увидел королеву Зеленого Дома. Молва не  лгала:
Всеслава действительно была прекрасна. Роскошные  светлые  волосы,  стройный
стан, узкое лицо с  огромными  ярко-зелеными  глазами,  царственные  манеры.
Несмотря на молодость и катастрофичное положение ее Великого Дома,  королева
вела себя с огромным достоинством и  внимательно  слушала  Богдана,  несшего
какую-то чушь о подлости Темного Двора, о  возможном  перемирии,  об  отводе
войск в случае выплаты контрибуции. Богдан говорил, говорил, говорил и ждал,
ждал, ждал... когда же настанет тот самый момент.
   И дождался.
   Его канал, пробивший защиту Зеленого Дома,  был  слаб.  Это  была  просто
ниточка,  протянутая  навстречу  Францу  де  Гиру.  Маленькая,   тонюсенькая
ниточка. Все остальное совершил Карфагенский Амулет. Энергия стала поступать
в командора сначала тонким, прерывистым ручейком, затем все  более  и  более
бурным, стремительным потоком. Богдан запнулся, его речь  прервалась,  глаза
покраснели. Какое-то время он еще пытался держаться, а  затем  вскинул  руки
вверх и закричал от невыносимой боли. Энергия  наполнила  его  и  продолжала
поступать, все  более  и  более  увеличивая  внутреннее  напряжение.  Богдан
чувствовал, как тяжелая бордовая волна поглощает его тело, а снаружи на него
уже накатывался мрачный темно-зеленый туман. Это жрицы Зеленого Дома, поняв,
что происходит, отчаянно пытались предотвратить выброс энергии.
   Сопровождавшие Богдана  рыцари  узурпаторы  завязали  безнадежную  битву,
пытаясь отвлечь на  себя  внимание  людов,  а  командор  войны,  стоявший  в
одиночестве в центре  зала,  вдруг  отчетливо  понял,  что  это  конец.  Еще
несколько мгновений, и энергия порвет его на части, растерзает на  молекулы,
которые тут же поглотит кромешная, беспросветная мгла. Поглотит навсегда.
   Энергия захватывала его мозг, гасила сознание, но какая-то часть  Богдана
отчаянно хотела жить. Какая-то часть его души отчаянно искала выход из этого
тупика. Какая-то часть не хотела умирать.
   Именно в этот момент командор встретился взгля  -  дом  с  пронзительными
ярко-зелеными очами королевы Всеславы.  Повелительница  Зеленого  Дома  была
ошеломлена, напугана, но тем не менее она,  гордо  выпрямившись,  оставалась
около трона, с ненавистью глядя на чуда.
   - Бесчестный трус!
   И Богдан понял, что это не просто конец. Это - позор.  Он  понял,  что  в
случае такой победы его имя будут произносить  с  презрением  и  отвращением
даже  в  Ордене.  Он  останется  в  памяти  Тайного  Города  не  героем,  но
предателем. Трусливым лжецом, нанесшим удар исподтишка.
   Королева не пыталась его убить. Она просто стояла около трона,  и  Богдан
понял, что не в силах выполнить свою миссию. Цена оказалась слишком высокой.
   А может, та часть его души, которая хотела жить, просто нашла оправдание.
   И когда последний узурпатор, обливаясь кровью, рухнул на  зеленый  мрамор
тронного зала, Богдан  начал  активно  избавляться  от  поступающей  в  него
энергии. Он выбрасывал ее в  виде  "шаровых  молний"  и  "плевков  дракона",
"колец саламандры" и "эльфийских стрел", в  виде  ледяных  глыб  и  ядовитых
облаков, он активизировал все известные ему боевые заклинания и не  позволил
энергии вырваться наружу единым потоком. Люды защищались, старались покинуть
тронный зал, уклоняясь от смертоносных арканов командора войны, но  наиболее
мудрые из них уже поняли, что замысел великого магистра не  удался  -  бомба
разрушилась, и то, что происходило сейчас, это просто выхлоп. Опасный, но не
более того.
   Сколько это продолжалось? Секунды? Минуты? Часы?
   Когда Богдан пришел в себя, он был один на один с королевой.
   Командор  войны  был  пуст  -  он  выбросил  всю  энергию,  -  а  значит,
беззащитен. Всеслава стояла прямо перед ним, в каких-нибудь трех шагах, и ее
огромные глаза пылали беспощадным ярко-зеленым пламенем.
   - Сдохни, рыцарь!
   Она действительно была еще слишком молода или неопытна в  войне.  Она  не
знала, как неразумно тратить время на пустые разговоры, она не умела  ценить
и уважать секунды,  миллисекунды,  мгновения.  Те  незаметные  элементы,  из
которых складывается жизнь. Она еще не знала, как много значит  для  боевого
мага доля секунды.
   За то время, пока королева  произносила  свое  короткое,  но  чрезвычайно
длинное проклятие, Богдан успел активировать последний артефакт -  последнюю
батарейку, припасенную как раз на такой случай. Тонкий ручеек энергии влился
в командора войны, даря последнюю надежду  на  спасение  -  портал.  Быстрый
портал создается шесть миллисекунд, еще три миллисекунды ушли  на  активацию
артефакта  и  подзарядку.  Когда  королева  поняла,  что  упустила   добычу,
темно-красный  вихрь  уже  кружился  вокруг  командора  войны,  и  Всеслава,
отчаянно взвизгнув, бросила ему вслед наспех слепленное  боевое  заклинание.
Богдан ворвался в портал, и одновременно на него обрушилось плотное  зеленое
облако. Прощальный удар Всеславы.
   Продолжая удерживать Богдана за  плечи;  девушка  склонилась  над  ним  и
осторожно провела кончиками волос по его груди.  Теперь  дыхание  сбилось  у
него.  Ноздри  Богдана  раздулись,  и  он  буквально  пожирал  глазами  свою
обнаженную возлюбленную.
   - Ты скучал по мне?
   Он почувствовал нежное прикосновение к груди ее твердых сосков.
   - Скучал.
   - Сильно?
   Теперь он ощутил жесткую упругость волшебной полоски, и желание захватило
его целиком.
   - Сильно! - Богдан застонал. - Безумно!!  Девушка  привстала  и  медленно
опустилась на него.  По  ее  гибкому  телу  прошла  волна  дрожи,  и  Богдан
почувствовал, как сильные стройные бедра сжали его бока.
   - Я тоже соскучилась по тебе, любимый, - прошептала  девушка,  ее  пальцы
ласково задержались на его губах. - Я люблю тебя, Богдан.
   - Я люблю тебя, Тапира,  -  эхом  повторил  мужчина.  Ее  движения  стали
быстрее.
   - Я люблю тебя!

***

   Богдана выбросило в Битцевский парк.
   Точнее, это потом ему рассказали, где он оказался, а тогда, полуослепший,
истекающий кровью, отчаянно сжимающий руками  переполненную  зеленым  мраком
голову, рыцарь как подкошенный рухнул на траву, не в силах даже  кричать  от
разрывающей его боли. Прощальный поцелуй королевы выворачивал его наизнанку.
Последняя энергия ушла на  создание  портала,  и  с  ударом  зеленой  ведьмы
приходилось бороться только телу командора войны - слабой оболочке из  мышц,
костей, сухожилий и нервов. Оголенных, истерзанных, вопящих от ужаса нервов.
   Богдан справился.
   Выжил.
   Выкарабкался из этого кошмара.
   Могучий организм тренированного воина выдержал.
   Сколько времени командор катался по траве тихого ночного парка, никто  не
знал, но он сумел прийти в себя. Шатаясь от слабости,  чувствуя  солоноватый
вкус крови на губах и оглушающую пустоту  в  голове,  Богдан  побрел  искать
помощь, и вот тогда, среди замерших в ночном строю деревьев,  он  столкнулся
лицом к лицу с набросившей боевую  шкуру  черной  моряной.  Это  был  конец.
Утешало одно - гибель от рук оборотня  была  меньшим  позором,  чем  смерть,
предложенная ему великим магистром. Рыцарь без сил прислонился  к  дереву  -
бороться с моряной он уже не мог - и гордо вскинул голову, готовясь  принять
смерть. Бестия сделала шаг, и Богдана окутал исходящий от нее  запах  спелых
персиков. Черная моряна в боевой шкуре.  Лунный  свет  причудливо  играл  на
длинных когтях оборотня, отражался в блестящих  шипах  на  хвосте  и  мощных
острых рогах. Морда бестии была совсем близко, еще  шаг,  еще  полшага,  еще
мгновение - и их глаза встретились. Карие, миндалевидные - командора войны и
ярко-зеленые, глубокосидящие - черной моряны. Они смотрели  друг  на  друга,
они смотрели в глаза друг другу. Сколько это продолжалось? Секунду,  минуту,
час? Последние силы оставили Богдана, но прежде, чем он потерял сознание, он
сумел увидеть в зеленых глазах безжалостного монстра его душу.
   Почему моряна не убила рыцаря?
   Что разглядела Тапира в его глазах? Что промелькнуло у нее в  мозгу?  Что
прорвалось через затуманенное жаждой убийства сознание оборотня? Все  знали,
что накинувшая боевую шкуру черная моряна не способна  контролировать  себя,
не способна отдавать отчет в своих действиях и может только одно - жестоко и
беспощадно убивать всех, кто попадется у нее на пути. Не встанет,  а  именно
попадется, ибо для черных морян не было чужих  и  своих.  Они  могли  только
убивать...
   Но оказалось - могли и чувствовать.
   Богдан очнулся через неделю. Очнулся в квартире черной моряны  Тапиры,  и
первое, что он увидел, были  глубокие  черные  глаза  прекраснейшей  в  мире
женщины. Глаза, в которых боль и страх смешивались с робко? надеждой. Глаза,
которые были готовы забыть, спрятаться, исчезнуть, но в то же время  обещали
настоящую любовь. Тапира была готова к любым эмоциям со стороны  очнувшегося
рыцаря - ужасу, отвращению, страху, ненависти,  -  но  увидела  понимание  и
зарождающееся чувство.
   И первым же жестом Богдан провел рукой по ее волосам.
   Они ничего не говорили друг другу в тот день. За них это сделали глаза.
   Никто и никогда бы не поверил, что блестящий боевой маг  Ордена,  рыцарь,
командор войны, ближайший друг капитана гвардии и заслуженный  ветеран  всех
войн последнего столетия свяжется с черной моряной. В Великих  Домах  сквозь
пальцы смотрели на шалости своей  молодежи,  но  четко  давали  понять,  что
можно, а что нельзя. Жениться на выходцах из другой семьи было нежелательной
глупостью, и Богдан не обольщался -  дорога  в  Орден  его  избраннице  была
заказана. Чопорное общество Великого Дома Чудь  никогда  не  примет  ее,  но
теперь это не имело значения. Богдан увидел тьму, получил второй шанс,  и  в
его жизни появились новые ценности.

***

   Тапира вскинула руки, вздымая вверх свои густые иссиня-черные  волосы,  и
Богдан заметил, как стремительно зеленеют белки ее прекрасных черных глаз.
   Ее движения становились все более  и  более  быстрыми,  страсть  охватила
любовников, и ничто не могло оторвать их друг от друга.
   Тапира громко застонала. Теперь ее  глаза  превратились  в  пронзительные
ярко-зеленые огоньки, а движения стали резкими, мышцы  -  более  рельефными,
напряженными,  и  каждое  сухожилие  четко  прорисовывалось  сквозь  ставшую
жесткой кожу. Тонкие  пальцы,  скользившие  по  груди  Богдана,  скривились,
изящные длинные ногти погрубели, увеличились в размерах, и  через  мгновение
командора царапала трехпалая кисть с острыми как бритва когтями.
   Но изменились не только  кисти.  Все  тело  девушки  стремительно  меняло
очертания. Перестраивалось снаружи и изнутри, и именно эти, скрытые от  глаз
изменения заставляли Богдана рычать от  наслаждения,  выгибаться  на  черных
простынях, наблюдая, как меняется его возлюбленная.
   Черты ее лица заострились, надбровные дуги резко  увеличились  и  нависли
над глазами, нос провалился, оставив только  черные  впадины  ноздрей,  губы
стали тонкими, и наружу вылезли  клыки.  Волосы  исчезли,  уши  заострились,
прижались к голове, и появились острые рога. Девушка продолжала двигаться на
мужчине, но теперь положение ее тела изменилось -  она  располагалась  почти
параллельно Богдану, потому что  сзади  у  нее  появился  толстый,  покрытый
блестящими шипами хвост.
   - Я люблю тебя! - простонал Богдан.
   Превращение завершилось. Тапира, черная моряна, набросила боевую шкуру  и
зарычала, распространяя терпкий запах зрелых персиков.
   Мгновение они смотрели друг на друга,  охваченные  страстью  и  желанием.
Рыжеволосый мужчина в расцвете сил и черная моряна в боевой шкуре.
   Красавец и чудовище.
   Их тела сплелись в тесных объятиях, многократно  отраженных  в  холодных,
безразличных зеркалах, и, казалось, не было на свете силы, которая могла  бы
разлучить их.
   Трудно принять свою смерть.
   Особенно трудно, если ты - опытный и подготовленный воин,  полный  сил  и
энергии, - должен принять свою смерть не в бою, а по приказу. Потерять  все,
что у тебя есть. Маги лучше всех  прочих  понимают,  что  второго  шанса  не
будет. Это простые смертные могут тешить себя иллюзиями, что  смерть  -  это
просто переход в лучший мир или что душа переродится в  другом  теле,  иными
словами, что все не так уж страшно, как кажется. Для мага все абсолютно ясно
- ты жив, пока  ты  жив,  дальше  наступает  темнота.  Мир  отторгает  тебя,
выбрасывает,  словно  использованный  конфетный  фантик,  и  ты  никогда  не
вернешься назад. О тебе останется только память. Тебя будут  вспоминать  как
героя. Или как подлеца.
   Даже  если  совершенная   тобой   подлость   пойдет   на   пользу   твоим
соплеменникам, они никогда не вспомнят о тебе с  благодарностью.  Они  будут
стыдиться тебя и твоего  поступка,  потому  что  моральные  принципы  -  это
единственное,  что  отличает  общество  от  стада.  И  только   их   наличие
гарантирует будущее. Богдан отверг свою смерть, зацепившись  за  эту  мысль.
Пошел против интересов Ордена, прикрываясь убеждениями  и  своим  пониманием
чести.
   Можно ли назвать это малодушием?
   Никто на земле не сможет упрекнуть командора войны  в  трусости.  Одни  -
потому что их уже  нет,  другие  -  потому  что  сами  в  подобной  ситуации
поступили точно так же: оказавшись перед лицом смерти, выбрали жизнь.
   Все остальные могут оставить свое мнение при себе.
   Слушая, как Тапира плещется в ванной, командор провел рукой по  простыне,
еще хранившей тепло моряны, и блаженно откинулся на спину.
   "Тапира, любимая..."
   Никогда и ни к  кому  не  испытывал  он  подобных  чувств.  Удивительного
ощущения полнейшего единения с избранницей, с самой  прекрасной  женщиной  в
мире. И никогда еще Богдана  не  любили  так  страстно,  так  искренне.  Для
командора войны это были новые, незнакомые прежде чувства, и он  наслаждался
ими, купался в них, отдавал им всего себя. Они были  воистину  созданы  друг
для друга: очерствевший в войнах  рыцарь  и  женщина  из  презираемой  всеми
семьи. Друг перед другом их израненные души открылись полностью.
   Богдан появился в Замке через десять дней после боя. К этому времени  мир
между Орденом и  Зеленым  Домом  был  уже  заключен,  а  доблестно  погибшим
командору войны ле Ста и двум узурпаторам заочно отданы последние почести.
   Их считали героями.
   В обмен на полный и безоговорочный вывод войск Ордена  из  сектора  людов
королева Всеслава согласилась не предавать инцидент  огласке.  Это  устроило
великого магистра и капитана гвардии.
   Это устроило и Богдана.
   Он рассказал, что не смог справиться с потоком энергии.
   Они сделали вид, что поверили.
   Он хотел уйти из гвардии.
   Они вежливо, но твердо отказали, объяснив, что  магов  такого  уровня  во
всем Тайном Городе не наберется и двух десятков.
   Он попросил не делать из него героя.
   Они согласились.
   В Ордене восприняли подобную скромность героя войны с одобрением...
   Тапира вышла из ванной и остановилась в дверях спальни,  прислонившись  к
косяку. Она игриво склонила голову, ее длинные мокрые волосы  почти  закрыли
лицо, и только черные  глаза  озорно  блестели  из-под  прядей.  Коротенький
халатик оставлял открытыми стройные бедра и мягко подчеркивал изгибы тела.
   - Устал?
   - Никогда.
   Она сделала шаг вперед и поставила одно колено на кровать:
   - Ты уже не скучаешь?
   - Пока еще скучаю. - Богдан улыбнулся и, взяв Тапиру  за  тонкую  изящную
кисть, притянул девушку к себе. - Кажется, я не видел тебя целую вечность.
   - Иногда я думаю, что умру без тебя.
   Он ощутил приятную прохладу ее кожи и провел губами по щеке Тапиры:
   - Ничто не сможет разлучить нас.
   Она вздохнула, затем, отвернувшись в сторону, тихо произнесла:
   - Мы потеряли Нимату.
   Рыцарь не сразу понял, что она сказала. Какое-то время он продолжал мягко
поглаживать девушку, затем остановился и тряхнул головой.
   - Не понял.
   - Была ее очередь следить за Ольгой, - глухо произнесла моряна. - В парке
Горького произошло нападение.
   Богдан прищурился:
   - Нимата набросила боевую шкуру и вступила в Драку?
   -  Нет.  Пока  приятели  Ольги  разбирались  с   хулиганами,   эта   дура
перепугалась и бросилась наутек. Нимата набросила боевую шкуру и последовала
за ней.
   - Зачем она набросила шкуру?
   - В лесу так удобнее, - пожала плечами Тапира. - Как бы там ни было,  она
оказалась в Нескучном саду, а там в это время сшивались наемники. Челы.
   - Кто?
   - Артем и Кортес.
   Богдан поморщился: Артем -  сопляк,  молокосос,  а  вот  Кортес  считался
лучшим наемником Тайного Города.
   - Что они там делали?
   - Не знаю.
   - Они могли следить за Ольгой?
   - Исключено. Ольга находилась под нашим наблюдением круглосуточно,  и  мы
бы обязательно заметили слежку.
   - Ладно. - Богдан задумчиво потер лоб. - Что было дальше?
   - Точно я не