и.
   Там, за густо усеянным телами мертвых полем, за  изломанной  линией  не
спасших Рохан земляных укреплений,  за  широким  Андуином,  закатные  лучи
осветили густые темные массы  воинов,  заполнившие  весь  восточный  берег
Великой Реки. Их там были тысячи,  десятки  тысяч.  От  берега  непрерывно
отваливали плоты и лодки, и зоркому хоббиту удалось разглядеть даже спешно
сооружающийся наплавной мост.  И  тогда  он  понял:  все  почитавшиеся  им
огромными силы врага - на деле  всего  лишь  авангард,  высланный  вперед,
чтобы вынудить роханцев вступить в бой, а не отойти при  виде  многократно
превосходящих сил Вождя. На том берегу стояли  нетронутые,  свежие  полки,
готовые ринуться на закат, и небольшое, истомленное  и  измученное  войско
Марки не могло им помешать.
   За последними всадниками Рохана закрылись ощетинившиеся острыми кольями
наспех сработанные ворота засек. Разбилась, истекая кровавой пеной,  волна
лихой конной атаки; истерлинги устремились было вперед, словно перед  ними
лежала ровная степь; сражение длилось еще с час, пока  не  погас  закат  и
ночь не окутала мир. Только теперь битва закончилась.
   Не измерены горе и отчаяние разбитого  войска,  сказано  в  книгах.  Но
король Марки не оставил никому  из  своих  уцелевших  бойцов  и  мига  для
горестных раздумий.  Наспех  собранный  совет  решал  недолго,  и  сотники
объявили королевский приказ: оставив на попечение  местных  пастухов  всех
раненых, бросить обозы, посадить на коней  уцелевшую  пехоту  -  и  скорым
аллюром уходить к Эдорасу. Стало ясно, что потерян весь  восточный  Рохан.
Уже помчались вперед гонцы - поднимать  народ;  ополчению  было  назначено
собираться у столицы...
   Хоббит не удержался от слез, когда воины Марки расставались  со  своими
ранеными. Суровые пастухи Эмин Муйла (нагорье  было  мало-помалу  заселено
после окончания Войны за Кольцо)  осторожно,  на  руках  уносили  стонущих
людей куда-то во мрак; на лицах у всех хоббит  читал  обреченность,  но  и
решимость. Иные тяжелораненые, чувствуя конец, просили товарищей  избавить
их от мучений - этого зрелища Фолко выдержать  уже  не  смог,  отвернулся,
зажал уши, хотя люди умирали молча, не позволяя  себе  даже  предсмертного
стона.
   Король не дал своему войску ни секунды отдыха. Приведены были  заводные
кони, выпряжены все лошади из войскового обоза,  и  вот  в  первых  лунных
лучах уцелевшая часть воинов Марки двинулась, в свою очередь, на прорыв  -
к Элорасу, а может, и дальше...
   А за их  спинами  раздалось  донесенное  предателем-ветром  грубое,  но
исполненное ликования пение. Воины Олмера праздновали победу.



10. ИСЕНСКАЯ ДУГА

   Прошла ночь - и на утро сморило даже самых крепких. Скомандовали привал
- короткий, потому что на плечах висела погоня. Однако Всадники Марки были
дома, в своих горах: они шли знакомыми  тропами,  и  пока  преследователей
слышно не было.
   Воины молча валились на землю, побежденные сном. Не спали только король
да его Маршалы и самые стойкие, что по доброй  воле  встали  на  стражу  -
поберечь  сон  товарищей.  Хоббит,  плюхнувшийся  прямо  в   кучу   сухого
папоротника, тотчас провалился в дрему - однако битва отпустила его далеко
не сразу. Фолко терзали кошмары: лилась кровь,  рушились  стены,  сверкали
мечи, - а он ничего, ничего не мог уже сделать, он упустил свой шанс! Часа
через два их разбудил сотник, превратившийся за вчерашний день в командира
пяти измученных десятков.
   - Да ты поседел, брат хоббит, - глухо вымолвил другу Торин.
   Фолко невольно провел ладонью по слипшимся, давно  не  знавшим  хорошей
бани волосам. В Хоббитании  он  привык  держать  свою  густую  шевелюру  в
отменном порядке - покрасоваться перед девушками, особенно молоденькими...
   - И что ж теперь, други? - рискнул  он  нарушить  молчание,  когда  они
собрались все вместе: он, Малыш, Торин, Атлис, Амрод, Беарнас  и  Маэлнор;
эльфы не оставили своего раненого товарища, поклявшись во  что  бы  то  ни
стало доставить его на Воды Пробуждения.
   - Что теперь? - сплюнул  Атлис.  -  Дрянь  наше  дело!  Рохан,  считай,
потерян. Вождя не остановить. Ну разве что  на  Исене...  Элорас  ведь  не
крепость. Зацепиться бы за Хелмское Ущелье - тогда можно дождаться  помощи
Арнора да Гондора.
   - Ну с Гондором еще невесть что... - мрачно  протянул  Торин,  и  Атлис
тотчас взбеленился:
   - Что "невесть что"?! Минас-Тирита им во веки вечные  не  взять!  Пусть
они там хоть сто лет простоят!
   - Вот они и простоят... пока всех нас тут  не  передавят.  Тогда  уж  и
Минас-Тирит не устоит.
   - Но, может, Этчелиону удастся... -  робко  начал  было  Фолко,  однако
Торин резко перебил его:
   - Этчелион!.. Ты что, еще не понял, что вся  эта  заваруха  на  юге,  в
Итилиэне, в Анориэне - это все лишь для отвода глаз! Главный-то удар - вот
он, здесь! Он  рубит  тело  Соединенного  Королевства  надвое,  как  мы  и
предполагали, кстати... Мы-то ушли на юг, а его молодцы уже скачут во весь
дух к Исенским Бродам. Бьюсь об заклад - у Эдораса они если и  задержатся,
то ненадолго. Куда им спешить? Все равно, считают, им достанется. Не знаю,
сможем ли мы опередить их... Вдобавок - помните Дунланд? Как бы Вождь  наш
не приказал им через улагов занять Броды...  а  заодно,  если  удастся,  и
Хелмское Ущелье.
   - Все равно - будем драться, пока живы! - стукнул кулаком Атлис.
   - Будем, будем... Только вот что выйдет?
   Оставшиеся тринадцать тысяч из двадцати пяти вступивших в бой уходили к
Эдорасу. Легкоконные хазги их, конечно, настигли. Пошла  знакомая  еще  по
походу Отона война - засады, внезапные удары -  и  отход.  Однако  уже  на
третий день скорбного отступления силы короля стали расти -  в  первом  же
селении к ним присоединилось человек сорок; здесь, оказывается, уже успели
побывать черные вестники поражения; и мужчины, отправив в  горные  убежища
детей и женщин, вышли  к  своему  повелителю.  Они  уже  знали,  что  враг
наступает и силы его необычайно велики; и за оружие взялся и стар, и млад.
   На пехоту в этом отступлении выпала тяжкая работа - прикрывать  лагерь,
служить опорой коннице.  Звучала  команда  -  и  сотни  охранения  горохом
сыпались с коней, мигом выстраивая  стену  щитов.  И  преследователи,  все
время  наступавшие  на  пятки,  не  дерзали  бросаться  в  открытый   бой,
предпочитая стрелы издалека. До мечей дело не доходило.
   Войско короля оставляло позади  себя  выжженную  землю.  Сами  роханцы,
уходя с отступающими, запаливали дома и все имущество,  которое  не  могли
вывезти.  Если  истерлинги  надеялись  найти   пропитание   в   предгорных
поселениях,  они  жестоко  ошибались.  Им  не  доставалось  ничего,  кроме
остывающей золы да груды головней.
   И мало-помалу погоня начала отставать. Одни  считали,  что  тем  трудно
стало  с  прокормом  степных  коней,  но  более  дальновидные  подозревали
какой-то новый умысел коварного врага. К последним относился и хоббит;  он
по достоинству оценил расставленную Олмером ловушку, в которую угодило все
роханское войско; от Вождя  можно  было  ожидать  любой  самой  изощренной
хитрости.
   Войско  шло  по  богатой  и  красивой  земле.  Ухоженные  поля,   сады,
аккуратные бревенчатые дома, обилие водяных мельниц на стекающих  с  Белых
Гор серебристых ручьях. Хлеб Рохана славился на Западе почти так  же,  как
его великолепные кони.  И  все  это,  созданное  поколениями,  рассыпалось
пеплом; отступающие щадили только фруктовые сады. Дом можно  было  поднять
за месяц - а на сад, бывает, не хватает и жизни.  Они  все-таки  надеялись
вернуться...
   Четыре дня отступления -  и  перед  остатками  армии  открылся  Эдорас.
Столица Рохана сильно разрослась и похорошела за три века мирной жизни, но
все же видно было, что  ее  народ  предпочитает  вольную  жизнь  вдали  от
каменных  громад.  Эдорас  был  лишь  резиденцией  правителя   да   местом
жительства знатнейших дворян Марки и отборных воинов королевской гвардии с
семьями. Последние переходы все в отходящем войске  со  смертной  тревогой
всматривались в даль - но горизонт оставался чист, его не застилали дымные
столбы пылающего города; вскоре подоспели и посланные из столицы гонцы.
   Было не до радости: вести шли одна тревожнее другой. Не  уничтожив,  но
основательно ослабив войско Марки  и  показав  всем  истинную  силу  своих
армий, Олмер бросил все, что  имел,  в  стремительный  прорыв  к  Исенским
Бродам и Воротам Рохана. Лавина вражеских войск шла  севернее,  кратчайшей
дорогой через степи к  южной  оконечности  Туманных  Гор.  Пока  небольшое
преимущество в расстоянии еще сохраняли роханцы. Олмер вынужденно  медлил,
подтягивая силы из глубины, -  выяснилось,  что  два  некрупных  передовых
отряда врага, высланных далеко на запад сразу после битвы или даже еще  до
ее окончания, были  перебиты  воинами  Марки;  показала  себя  королевская
гвардия большая часть ее оставалась в Эдорасе как боевой  запас  на  самый
черный день, который наконец наступил. После уничтожения своего  авангарда
Вождь придержал  рвущихся  вперед  воинов,  этой  паузой  необходимо  было
воспользоваться.
   К столице король Рохана  вывел  двадцатитысячное  войско:  к  уцелевшим
присоединились ополчения западных пределов Марки. И еще почти сорок  тысяч
бойцов собрались к Эдорасу со всех концов страны - все способные сидеть  в
седле и держать  копье.  К  мужчинам  присоединилось  и  тысяч  пятнадцать
молодых  женщин-воительниц:  традиции   славной   Эовейн,   Победительницы
Короля-Призрака, блюлись в Марке свято, и обращению с оружием здесь  учили
не только мальчиков.
   Как и предполагал  Фолко,  король  не  стал  задерживаться  в  Эдорасе.
Роханская столица славилась не стенами, а гордой славой своих всадников, и
выдержать в ней долгую осаду  представлялось  невозможным.  Внешний  обвод
стен оказался и вовсе деревянным; каменные же, внутренние, были  невысоки.
Жившие в Рохане люди предпочитали  доделывать  заложенные  самой  природой
крепости в Белых Горах, чем возводить их жалкие  подобия  в  открытых  для
натиска с разных сторон предгорьях.
   В горных ущельях, перегороженных высокими стенами,  непробиваемыми  для
таранов, сейчас укрывалось все прочее население Марки. Король отправлял  и
небольшие отряды воинов в каждую из таких крепостей. За  них  беспокоились
мало -  врагу  себе  дороже  станет  выкуривать  защитников  оттуда;  если
вторгшихся удастся остановить на Бродах, а то и разбить  -  с  подоспевшей
арнорской или гондорской помощью, то вскоре будут  отогнаны  и  осаждающие
эти крепости  отряды  врага.  Если  же  нет...  Впрочем,  об  этом  исходе
старались не думать.
   А вот хоббит думал, и  думал  неотступно,  все  время.  Он  ломал  себе
голову, пытаясь представить, что же надлежит делать, если армия  Марки  не
удержится и на Исене. Тогда Олмеру откроется прямой путь к  Арнору,  Серым
Гаваням и... страшно вымолвить - к Хоббитании! Это сводило с  ума,  грызло
день и ночь, гнетущая тревога и тяжкие мысли лишали сна и покоя; Фолко  не
находил себе места, за что бы он ни взялся, его сверлила неотвязная мысль:
что, если Олмер все-таки прорвется, и что же должен делать тогда он, Фолко
Брендибэк?!
   Он поделился своими черными думами с друзьями.
   - Я буду сражаться, - жестко ответил Торин. -  Пусть  Олмер  дойдет  до
Великого Западного Моря,  я  не  покорюсь.  И  мои  соплеменники  тоже  не
покорятся.  Правда,  если  у  Вождя   хватит   ума   купить   расположение
старейшин... Но меня-то ему не купить. Помнишь, Фолко, давным-давно, еще в
Хоббитании или по пути в Арнор, не помню  уже,  мы  говорили  о  том,  кто
раскачивает Средиземье? Мы давно узнали это, и с ним я буду драться,  пока
не отправлюсь в Чертог Ожидания.
   - А не все ли тебе равно, какая власть будет в Арноре? - вдруг  спросил
Малыш. - Никто и никогда не смог ворваться в  наши  подгорные  царства,  я
имею в виду людей-завоевателей. Да никто, по-моему, и не пытался. Это я не
к тому, что нужно сдаться, но я дерусь, потому что мне это по  душе,  если
сказать честно. Мне скучно стучать все время молотом! А ты - что за твоими
высокими словами? Скажи мне это. - И Маленький Гном спокойно закурил.
   Против опасений хоббита, Торин даже не повысил голос, отвечая:
   - Я не стал бы спорить  с  тобой,  Строри,  будь  это  вторжение  самым
обычным, ведомым людьми, пусть и очень  многочисленными.  Но  мы-то  имеем
дело  с  Наследием  Тьмы!  Не  пойму  я,  почему  ты  об  этом  все  время
забываешь... Я тоже знавал Олмера, когда он был человеком, и не худшим  из
тех, кого я знал. Но теперь о нем пора забыть. Я вот уже давно забыл  -  и
тебе настоятельно советую.  Тьма,  которая  правит  ныне  этим  человеком,
бесспорно смелым и сильным, неизбежно подскажет ему такое,  что  все  наши
стычки  с  арками  покажутся  детскими  играми.  Кольцо  рано  или  поздно
подтолкнет его к жажде всевластия не только на земле, но и в ее  недрах...
Но позволь спросить тебя: разве тебе все равно, на чьей стороне сражаться?
   - Не говори глупостей! - сверкнул глазами Малыш. - Мои симпатии  всегда
на стороне тех, кто подвергся нападению... и ты прав насчет Тьмы.
   Отдохнув лишь один день в Эдорасе, роханская армия  поспешно  двинулась
на  запад,  к  Хелмскому   Ущелью   и   Исенским   Бродам.   Вестфольдинги
приободрились - приближались их родные места, где  им  был  знаком  каждый
куст и каждый камень - и где легче было сражаться.
   Позади остались двое суток бесконечной скачки - лишь  свист  ветра,  да
лунный свет, да усталые, злые крики десятников. Фолко еле-еле  держался  в
седле; все тело мучительно ныло, но зато  перед  ними  лежала  Исена.  Они
успели. Там, позади, арьергард из отчаянно смелых сорвиголов  схватился  с
накатывающимися передовыми полками Олмерова воинства, и Фолко знал, что из
всех добровольцев, вызвавшихся на это обещающее почти верную гибель  дело,
король выбрал лишь сирот или тех, кто не был единственным сыном в семье...
Места хоббиту были немного знакомы - по их походу с Торином  и  Малышом  к
Исенгарду.  За  рекой  виднелся  торговый  посад,  где   друзья   когда-то
познакомились с Хьярриди и  Фарнаком;  пристань  осталась  такой  же,  вот
только купеческие  корабли  как  ветром  сдуло.  Лишь  качались  несколько
роханских ладей.
   Кое-кто из роханцев полагал, что значительная часть  войска  засядет  в
Хелмском Ущелье, однако, хоть король и выделил  для  его  обороны  крупный
отряд, главные силы ополчений готовились к открытому бою.
   Один за другим полки переходили  на  западный  берег.  Исена  куда  уже
Андуина - зато берега ее настолько круты, что вне проложенной дороги нужно
было просто карабкаться  по  отвесным  склонам.  Естественные  препятствия
дополнялись рукотворными: король велел разломать  все  ветхие  строения  в
посаде, все сараи и хибары и из набранных бревен соорудить заграждения  на
самых опасных участках.
   - Опять они надеются не на мечи, а на стены, - проворчал Торин, когда к
вечеру работы были окончены.
   - А на что еще прикажешь надеяться? - еле ворочая языком от  усталости,
ответил Маленький Гном. - За арнорской  помощью,  я  слышал,  послано,  но
когда еще она придет, эта помощь! А в  Гондоре  без  перемен,  говорят.  -
Маленький Гном быстро обзавелся великим множеством приятелей и поэтому был
напичкан самыми последними  новостями.  -  Этчелион,  говорят,  сдерживает
Олмерово воинство в Итилиэне и Анориэне, но вот  на  юге...  Болтают,  что
харадримы вышли к Поросу. Южный Гондор оставлен.
   - Не может быть! - схватился за голову Атлис.
   - Ну отчего же... с таким-то командиром южной  гондорской  армии  скажи
спасибо, что харадримы до Лоссарнаха не дошли! - буркнул Торин. - Какая уж
тут гондорская помощь... Минас-Тирит бы уберегли.
   Атлис скрипнул зубами и отвернулся.
   Тянулась ночь; в лагере роханцев никто не спал. Даже Малыш с Торином, и
те беспокойно крутились с боку на бок, то и дело вставая,  подсаживаясь  к
костру и выкуривая уже которую по счету трубку. С противоположного  берега
вернулись разведчики; войска Олмера  наступали  безостановочно,  из  всего
высланного вперед охранного отряда добровольцев вернулись  лишь  несколько
человек...
   По-прежнему оставался слеп и глух камень в  перстне  Форве,  молчали  и
остальные мысли-чувства хоббита. На него словно  набросили  плотный  серый
мешок;  оставалось  только  ждать  рассвета  да  молить   великого   Манве
ниспослать крепость роханским полкам!
   А на восточном берегу Исены один за другим  разгорались  алые  пятнышки
вражеских костров. Их было много, очень много, их никто и не думал прятать
- Олмеру не было нужды скрывать свою силу. В завтрашнем бою он обязан  был
сломить сопротивление Марки - и устремиться дальше, на север, к  Арнору  и
эльфийским  крепостям.  Оставался  Гондор...  но  что  до  него  Вождю!  В
назначенный срок он и до Минас-Тирита доберется.
   "Вот, пожалели свои жизни - и что  получили?  -  вертелись  в  сознании
хоббита горькие раздумья. - Прав был Торин, предлагавший  зарубить  Олмера
еще в лагере Отона, - и не обрушилось бы все это на Средиземье... Умирать,
конечно же, страшно и жуть как не хочется, но вот мы выиграли год,  и  кто
знает, доживем ли до завтрашнего вечера? Только теперь-то умрем,  почитай,
без всякой пользы..."
   Настало  утро.  Над  шеренгами  пехоты  вился  парок;  проминали  коней
всадники; разносились запасные пуки стрел и дротиков;  и  из  уст  в  уста
передавался королевский приказ - стоять  насмерть!  Отступление  -  гибель
всего  роханского  королевства.  Можно  отстроить,  города,  но  никто  не
воскресит умерших...
   - На что они надеются? - шепотом, чтобы не услышали  соседи  по  строю,
спросил хоббит у Торина. - По-моему, надеяться  нам  уже  не  на  что.  Не
простоят же они на этой реке месяц!
   - Кто их знает, если не наделают глупостей, может, и  простоят,  -  без
тени иронии ответил Торин. - Главное - вперед дуром не кидаться...
   Фаланга вестфольдингов занимала самое опасное место - преграждала  путь
врагам по дороге,  что  вела  с  востока.  Здесь  в  теле  холмистой  цепи
западного берега зиял широкий разрыв, через  который  и  проходил  древний
тракт, ведущий на север, к Исенгарду, и на северо-запад - через Энедвэйт и
Минхириат  к  Арнору.  Сейчас  когда-то   наезженной   дороги   более   не
существовало:  поперек  нее  возвели   ощетинившуюся   острыми   рогатками
баррикаду. Мост разобрали; лишь кое-где из  воды  торчали  острые  обломки
опор.
   Строй  роханского  войска  растянулся  миль  на  двадцать,  вдоль  всей
Исенской излучины. Арсеналы Эдораса были опустошены - и каждый  воин  имел
по два лука и вдосталь стрел. Никто не мог сравниться с хазгами  в  умении
вести бой стрелами - но конных лучников у короля Марки было  куда  больше,
и, как понял хоббит, роханцы  не  собирались  повторять  своей  ошибки  на
Андуине, когда  дали  врагу  спокойно  переправиться,  не  сделав  попытки
превратить в беспорядочную свалку бой на самой кромке берега, не  атаковав
незамедлительно, как поступил бы на месте их командиров Атлис.
   Товарищи хоббита по строю молча вставали на свои  места.  Лица  у  всех
были сумрачны, разговоры умирали сами собой. Еще жива  была  надежда,  что
они сумеют устоять, защитят от разорения хотя бы самые западные  роханские
выселки, чтобы потом начать строить свое королевство  заново.  За  спинами
воинов теснились тележные таборы -  народ  словно  вспомнил  свою  юность,
когда он двигался по бесконечным восточным степям,  упрямо  пробираясь  на
запад...
   Над восточным горизонтом поднялся солнечный  диск;  на  сей  раз  ветер
оказался союзником роханцев - он дул с  запада  и  дул  сильно.  Но,  быть
может, Олмер не станет атаковать, дождется более благоприятной погоды?
   Но, очевидно. Вождь не мог  ждать.  Он  очень  спешил;  и  едва  успели
рассеяться утренние тени и неяркое солнце осветило узкий проход  Роханских
Врат, как на левом берегу зачернело  от  во