инов,  выступивших  на  гребень
холмов.
   На сей раз Всадникам Марки не было нужды ждать: тысячи стрел в один миг
сорвались с туго натянутых луков, и сразу же, не  мешкая  ни  секунды  под
ураганным обстрелом, вражеские полки ринулись вниз, к реке.
   Фолко не знал, атаковал ли Вождь на всем протяжении Исенской  Дуги  или
битва разгорелась только у дороги, да и не до того ему было. Вождь  пустил
в ход нечто новое, невиданное еще в этой войне - полки странных  невысоких
воинов в кожаных доспехах  и  их  подручных  -  огромных  зверей,  впервые
замеченных во  время  отступления  к  Эдорасу.  Они  походили  на  волков,
доросших до размеров тигра, на их мощных шеях сверкали шипастые  ошейники,
грудь многих защищали фартуки с нашитыми костяными  бляхами.  Грозный  рык
сотряс воздух; испуганно заржали и заплясали кони.
   Удивляться или вопить от страха времени не оставалось; густо стоящие на
западном  берегу  лучники  ответили  ливнем  стрел,  рычание  смешалось  с
жалобным  визгом.  Тигроволки  -  серовато-палевые,  с  короткой  шерстью,
бесхвостые - с разбегу кинулись в поток, легко преодолевая сильное течение
реки. Вода подернулась рябью,  как  в  сильнейший  дождь,  от  беспрерывно
пронзающих ее стрел;  иные  звери  тонули,  оставляя  вокруг  себя  быстро
исчезающие розовые пятна, другие же, даже раненые, с несколькими торчащими
из спины и боков древками, выбирались на берег и, не отряхиваясь, кидались
вверх по дороге, разевая пасти, прямо на роханский строй.
   К чести воинов Марки, ни один  из  них  не  дрогнул.  Закушенные  губы,
побелевшие костяшки пальцев, сжимающих копья; лавина зверей докатилась  до
баррикады, массивные тела взмыли в исполненных кровожадной грации  прыжках
- чтобы опуститься на копья.
   Благодарение  метким  стрелкам  Марки!  Их  стрелы  вносили   настоящее
опустошение в ряды атакующих чудовищ; едва ли не половина их легла, так  и
не дорвавшись до вожделенных жертв. Однако те, кто сумел дорваться...
   С вражеского берега открыли губительный огонь  лучники;  похоже,  Вождь
стянул сюда почти всех хазгов. В ответ роханская пехота прикрылась  наспех
сколоченными щитами, достаточно легкими, чтобы их можно было переносить, и
достаточно прочными, чтобы стрелы атакующих бессильно  застревали  в  них.
Особенного урона фаланга роханцев пока не понесла.
   Ее первые ряды насмерть схватились со зверьем, и здесь уже  счет  пошел
один к одному. Специально выдрессированные твари все-таки не погибали,  не
захватив с собой хотя бы одного из воинов Марки.
   Это была ужасная бойня. Копейщики старались увернуться от бросавшихся с
размаху на них страшилищ, и если это удавалось,  в  бока  твари  впивались
сразу пять-шесть, а то и больше копий; но и бьющийся в агонии зверь  часто
ухитрялся подмять мощными лапами  кого-то  из  своих  убийц,  оказавшегося
ближе других, и, издыхая, сомкнуть челюсти на горле человека.  Не  спасали
даже доспехи: если зубы тигроволков  и  не  разгрызали  сталь,  то  ломали
кости.
   У хоббита и гномов не было копий, и их отодвинули во второй  ряд;  они,
разумеется, не бездействовали, почти опустошив свои колчаны.
   Первую атаку роханцы отбили, хоть и с немалой кровью.  Весь  берег  был
завален телами утыканных стрелами зверей; те из тварей, что  были  ранены,
как могли, ползли прочь, и жалобный их скулеж казался  почти  человеческим
плачем.
   За  зверями  хлынула  вражеская  пехота;  послушно  умиравшие  по  воле
пославших их тигроволки сумели дать истерлингам время для переправы,  пока
было не до них. Однако первый приступ оказался неудачен. Справа и слева от
дороги склоны были слишком круты - там врага отбросили легко; в центре  же
пехота Марки не стала ждать,  пока  панцирники  противника  развернутся  в
боевые порядки, а стремительно атаковала сама.
   И что оказалось донельзя обидно для хоббита - его в эту атаку не взяли.
Строгий приказ сотника в один миг  превратил  его  в  старшего  над  двумя
десятками лучников, прикрывавших левое  крыло  фаланги.  Он  разлучался  с
гномами и Атлисом - зато с ним пошли Амрод и Беарнас.
   С высоты хорошо было видно, как с дружным боевым кличем роханцы ударили
по смешавшимся истерлингам и опрокинули их обратно в реку. Но через  Исену
перебрались - кто на чем - новые и новые десятки  воинов  Олмера,  медлить
было нельзя...
   И хоббит, удивляясь сам себе, заорал, срывая голос,  на  оказавшихся  у
него под началом людей: он командовал поправку на  ветер,  стрелы  рвались
кучно, и на противоположном берегу падали и падали  люди...  Сами  стрелки
укрывались за большими, наспех сколоченными щитами.
   Истерлинги вступали в бой разрозненно и несли тяжелые потери; их  атака
захлебнулась в крови - и рога на восточном берегу заиграли отход.
   По западному берегу прокатился крик ликования.
   Однако передышка оказалась недолгой. Бой разгорелся на других  участках
дуги,  где  стояла  спешенная  роханская  конница,  не  так  хорошо,   как
вестфольдинги, умевшая драться в плотном строю. Что  там  делалось,  Фолко
разглядеть не мог, лишь видел темные потоки воинов  Олмера,  перебравшихся
через реку и завязавших бой на приисенских кручах.
   Весь первый день армия Олмера наносила на  первый  взгляд  бессистемные
удары в разных точках Исенской Дуги, словно пробуя  на  прочность  оборону
вестфольдингов. В бой шли совсем  неведомые  хоббиту  племена  -  высокие,
курчавоволосые,  сражающиеся  огромными  топорами,   подобно   гномам,   и
сучковатыми палицами, вырезанными из такого прочного  дерева,  что  в  нем
застревали мечи и копья.  Ни  истерлинги,  ни  ангмарцы  в  рукопашную  не
вступали, появились ближе к вечеру отряды хеггов и ховраров, памятных  еще
по битве на Андуине; но и они были отброшены. Вестфольдинги прочно держали
берег, и хоббит не раз видел в первых  рядах  сражающихся  две  коренастые
фигуры своих друзей гномов.
   Лучники Марки, как могли, помогали своим.  Мальчишки-подносчики  только
успевали подавать новые и новые пучки стрел. Вести перестрелку с  хазгами,
засевшими на высотах противоположного берега, оказалось куда как непросто:
смертельная игра, завораживающая и притягательная, к сожалению,  сплошь  и
рядом оборачивалась тяжелыми потерями. Хазгам мешал ветер, но  меткости  у
них не убавилось, и несколько роханских лучников погибли. Понесли  урон  и
хазги - у них защиты не было совсем, только небольшие  круглые  щиты,  что
хороши для конного боя, но не для долгой перестрелки.
   Смерклось. Ни  один  враг  не  закрепился  на  западном  берегу  Исены;
остались лишь мертвые. Выставив тройную стражу, роханские воины  отошли  к
кострам, не расстегивая доспехов.
   Ночь оказалась неспокойной. Откуда-то издалека, то с севера, то с  юга,
едва слышно доносились лязг оружия и бранные крики - битва  не  стихала  и
после захода солнца. Конные отряды роханцев то и дело срывались с места  и
галопом устремлялись к месту очередной вражеской атаки.
   Трижды вспыхивал бой и у дороги. Под  покровом  темноты  -  благо  ночь
выдалась безлунная - враг  настойчиво  искал  лазейки  в  боевых  порядках
вестфольдингов. И первый раз  пробравшимся  на  западный  берег  степнякам
удалось беззвучно взять в ножи часовых; череда темных фигур стала тянуться
через реку, когда их заметил конный патруль. На сполошный крик заметившего
опасность всадника из мрака вынеслась смертельная хазгская стрела, но свое
дело погибший сделать успел. Повскакавшие вестфольдинги, тесно сбив щиты и
выставив копья, ударили на Олмеровых удальцов, во мраке было не разобрать,
какого  они  племени.  Как  из-под   земли,   с   рычанием   бросился   на
вестфольдингов с десяток злобных тигроволков, завязалась жестокая схватка.
   Спустя несколько минут подоспели  конные  лучники,  запылали  смолистые
костры на вершинах, послышались свист стрел, вопли умирающих  там,  внизу,
под крутым берегом, а другая часть  конников  ударила  переправившимся  во
фланг.
   Кровавая схватка  закончилась,  когда  полег  последний  враг;  роханцы
насчитали две сотни вражеских тел и, увы, почти сорок своих.  Фолко  вновь
оказался вне строя.
   - Лук! Лук все решит! - сердито втолковывал ему седоусый сотник. -  Ты,
половинчик, стрелы мечешь, как вышивальщица узор на ткань бросает. Что  ни
стрела - то по месту. Стой где стоишь и целься получше, а для строя -  там
других хватает!
   - На Андуине я дрался наравне со всеми,  -  с  гневной  обидой  ответил
хоббит, сжимая кулаки. - И не могу сказать, чтобы в чем-то уступал другим!
   - Никто и не говорит, что ты плох!  -  примирительно  поднял  обе  руки
ладонями к хоббиту сотник. - Просто как лучник ты лучше. Ты даешь поправку
на ветер - и тогда полсотни наших бьют куда точнее. Теперь ты понял?
   Как ни странно,  люди  быстро  признали  за  невысоким  стрелком  право
командовать ими. Умение хоббита дать всем верный прицел вызывало уважение,
ему повиновались охотно.
   До утра Фолко так и не сомкнул глаз.  После  того,  как  отбили  первую
вылазку, он ринулся отыскивать своих - как там гномы и Атлис, целы ли?  По
счастью, все обошлось, и  он  собрался  было  назад,  если  бы  не  ощутил
внезапного головокружения  и  острых,  горячих  толчков  крови  в  висках,
готовых вот-вот разорваться под ее напором.  Ноги  стали  как  ватные,  он
почти рухнул на землю, сдавливая голову ладонями; и сквозь багровый  туман
к нему пробился невообразимо далекий голос принца Форве:
   - Где ты, Фолко, где ты, слышишь ли меня? Откликнись!
   - Слышу, принц, но... очень больно... дурно... Что со мной?!
   - Потерпи, прошу тебя, это плата за наш с тобой  разговор,  мне  сейчас
тоже несладко. Это все от близости Олмера, его  сила  глушит  все  дальние
мысли... Расскажи: что происходит у вас?
   - Мы разбиты на Андуине... Рохан оставлен, мы стоим на  Исене.  Сегодня
отбились, но что будет завтра?.. У Олмера -  пропасть  полков,  нас  могут
просто задавить. Гондор сражается, но он окружен с севера и юга. Харадримы
вышли на Порос, за Анориэн и Итилиэн идет тяжелый бой.
   - У нас воеводы Олмера взялись за дорвагов,  -  услыхал  хоббит  сквозь
пелену боли голос принца. - Те не усидели-таки в своих  лесных  крепостях,
пошли походом на Цитадель Олмера. На ее рубежах идет бой,  и  это  хорошо,
может, не все силы, что Вождь собрал на Востоке, будут  направлены  против
вас... Серединное Княжество готово к выступлению; но  медлит  -  их  жрецы
нащупали такое, о чем и  сами  сказать  не  могут...  Существует  какая-то
опасность, связанная с их выступлением:  чуть  ли  не  нарушится  всеобщий
миропорядок. Я бы объяснил тебе подробнее, да сам толком не знаю... Но как
же вас так разбили?
   В нескольких словах хоббит передал принцу суть  последних  событий.  Он
едва успел выговорить последнюю фразу, как с острой  вспышкой  боли  связь
прервалась.
   Некоторое время Фолко очумело крутил головой, пытаясь привести мысли  в
порядок. Молодцы  дорваги,  все  же  убедил  их  Келаст!  Солоно  придется
Цитадели! Там ведь ни стен, ни бастионов, а войско  у  дорвагов  отменное.
Эх, сюда бы их!.. Что ж, если дело обернется совсем худо здесь, на Западе,
быть может, удастся уйти на восток, драться там...
   Наутро, когда фаланга вестфольдингов вновь выстроила боевой  порядок  и
лучники заняли позиции на ее крыльях, Фолко услышал от  сотника  некоторые
подробности минувшей ночи. Армия Олмера атаковала  на  севере  и  на  юге,
пытаясь прорваться за Исену в предгорьях Туманных  и  Белых  Гор.  Вовремя
переброшенная на фланги конница Рохана отбила все атаки. Стало  ясно,  что
Олмер хочет растянуть и без того довольно  неплотные  ряды  воинов  Марки,
заставить короля направлять свои запасные полки то на одно  крыло,  то  на
другое,  чтобы  окончательно  запутать   противника,   а   потом   нанести
неожиданный мощный удар в  одном  месте  и  прорваться  на  другой  берег.
Оказалось также, что несколько отчаянных храбрецов  из  числа  королевских
гвардейцев под покровом ночи пробрались  на  восточный  берег  и  принесли
малоутешительные вести о том, что с востока к Олмеру подходят  и  подходят
свежие силы;  все  пространство  восточной  части  Врат  Рохана  заполнено
воинскими лагерями.
   Ряды роханцев стыли на холодном  ветру.  С  чего  начнется  сегодняшний
день? Вчерашний подарил новую надежду - что они выдержат, сумеют отбиться,
и среди воинов Марки слышались и смех, и оживленные разговоры. Павших,  по
счастью, за вчерашний день оказалось не  так  много;  враг  потерял  самое
меньшее впятеро больше. И мало кто решался признаться себе, что  вчерашний
успех - ничто; что потери врага уже возмещены подошедшими  подкреплениями,
а вот своих погибших заменить уже некем. Все, до последнего человека, силы
Марки были собраны на Исенской Дуге.
   Фолко томился бездельем посреди своих  лучников.  На  том  берегу  было
пусто и мертво, словно и не стояло никогда там могучих ратей.  Где  сейчас
неистовые истерлинги, где несравненные стрелки хазги?
   Под вечер показавшегося бесконечным дня пришли тревожные вести. Роханцы
еле-еле отбились на  юге,  где  враг  второй  день  не  прекращал  попыток
прорыва. И вновь, когда большая часть сил короля Марки отправилась к Белым
Горам, враг начал наступление в отрогах Туманных Гор. Прискакавший вестник
передавал подробности: воины Востока рвались вперед, не жалея  себя  и  не
считаясь с потерями; им удалось занять гребень правого берега реки;  малые
силы конных долго не могли выбить  их  оттуда.  И  все  же  немалой  ценой
роханцы сбросили переправившихся в Исену, почти запруженную телами.
   Последнее оказалось правдой. Через несколько часов  река  действительно
понесла на себе чудом не утонувшие трупы... Фолко больше не мог пить  воду
из нее, хорошо, что с  гор  стекало  множество  мелких  речек,  пехотинцам
исправно подвозили бурдюки.
   Так прошел второй день Стояния на Исене; войско  Марки  стойко  держало
оборону.
   Ночью схватки разгорелись с новой силой. Воины многих восточных племен,
взметенные волей Короля-без-Королевства и ушедшие в дальний поход на запад
за добычей, до самого рассвета пытались  сбить  роханцев  с  гребня.  Тьма
мешала  стрельбе,  многим  удавалось  переправиться  невредимыми;  в   бой
вынуждена была вступить фаланга. Разделив вестфольдингов на четыре  полка,
Брего сдавил как тисками прорвавшихся, сбив их в кучу возле  баррикады  на
дороге. На восточный берег вырвались единицы.
   - Вождь берет нас измором, - хрипло выдавил из себя Торин.
   Гном ожесточенно тер покрасневшие от бессонницы  глаза.  Сменить  пеших
воинов не мог никто, конники сами не слезали с седел. У Олмера же  хватало
подменных полков.
   Пошел третий день, и все повторилось сызнова. Дважды  враг  бросался  в
атаку и по дороге дважды его отбрасывали, второй раз - уже большой кровью.
Пополненная было в Вестфольде пехота заметно редела.
   Для Фолко стало ясно, что подхода помощи они  здесь  не  дождутся.  Еще
два-три, ну, может, четыре дня - и заслон сломается.
   Олмер не дал спать роханцам и ночью. Однако хегги шли в бой  вяло,  уже
наученные потерями; стоило надавить, и их  нестройные  сотни  рассыпались,
бросаясь вплавь назад, через Исену. Многих нашли в воде  меткие  роханские
стрелы, но результат, как понял Фолко, стоил потерь - вестфольдская пехота
уже с трудом держала строй. Сказывалась усталость.
   Четвертый день. У Фолко уже начинало путаться в голове; как  заведенный
он стрелял, стрелял и стрелял по кажущимся бесконечными  волнам  врага,  с
редкостным  упорством  катящимся  с  противоположного   берега.   Начинали
истощаться казавшиеся неисчерпаемыми запасы стрел; уже  к  вечеру  лучники
бродили окрест в поисках вражеских стрел, сыпавшихся столь же щедро.
   Долго это противостояние  продолжаться  уже  не  могло.  Ждать  подхода
арнорского войска - безумие, хорошо, если Наместник только-только  выводил
свои  полки  к  Пригорью...  По  мысли  Фолко  оставалось  только  одно  -
отступать, пока еще есть силы и потери  не  так  велики.  И  там,  уже  на
Арнорской земле, среди мощных и многочисленных крепостей, дать решительное
сражение. Степная дорога коротка - что стоит  Олмеру  в  четыре-пять  дней
перебросить из-за Андуина свежие полки! В Арноре ему  придется  потяжелее.
Потери там он уже не восполнит.
   Но король Рохана решил по-другому. И ночью всем было  приказано  спать,
оставив только небольшое  охранение,  чтобы  не  застали  врасплох.  Гонцы
привезли приказ о ложном отступлении.
   - Нас перебьют до  последнего,  -  только  и  бросил,  сплюнув,  Торин,
выслушав приказ сотника.
   День пятый. Ему предшествовал  кровавый,  на  полнеба  закат;  и  после
необычно спокойной ночи, едва рассвело, пехота вестфольдингов изготовилась
к бою. Никто не мог знать планов врага, но все чувствовали  -  его  войска
тоже отдыхают, значит, быть общему штурму. На это  и  рассчитывали  король
Рохана и его Маршалы.
   Ложным отходом завлечь на закатный берег Исены потерявшие при переправе
строй  войска  Олмера,  сдавить  железными  рядами  стреляющей  конницы  и
уничтожить. Ошибки, совершенной на Андуине, не будет. Врагу  не  совершить
дальнего обхода, как в тот день... Далеко не все его полки бьются с равной
доблестью и равным умением. Многие не  страшны  роханцам;  многие,  но  не
истерлинги, ангмарцы и, конечно, хазги.
   Атаки врага пришлось ждать недолго. На  высотах  появились  низкорослые
степные стрелки, в долине, по обе стороны  тракта,  -  щитоносная  пехота,
тащившая  и  большие  плавучие  мешки,  чтобы  легче  было  переправиться.
Свистнули стрелы,  на  восточном  берегу  запели  рога;  подбадривая  себя
боевыми криками, ховрары кинулись в воды Исены.
   Роханская фаланга не сделала обязательных  в  прошедшие  дни  шагов  им
навстречу. Строй молча ждал, выставив острое, алчно ждущее  крови  железо.
Пусть их соберется побольше...
   Армия Марки ответила лишь стрелами, но и то били с  расчетом,  помня  о
полупустых колчанах. Колючий ветер не остановил атакующих.
   Оставляя тела в мелкой  воде,  ховрары  выбрались  на  западный  берег.
Поднялись,   закрывая   первые   ряды,   широкие   четырехугольные   шиты,
сине-черные, с намалеванными  алыми  рунами.  Большинство  лучников  Марки
опустили оружие, стреляли лишь самые меткие.
   С лязгом и треском ховрары сшиблись с  роханской  пехотой;  сшиблись  и
откатились,  отброшенные,  и  вновь  атаковали...  Видно   было,   что   у
вестфольдингов, верно, совсем не осталось сил - они не могли даже сбросить
врага в реку. И на помощь столь удачно начавшим дело ховрарам из-за холмов
покатились новые и новые свежие сотни.
   Исена вспенилась -  так  много  врагов  одновременно  шагнули  в  воду;
быстроногие хегги, точно муравьи, стали растекаться далеко влево и вправо,
карабкаясь  по  склонам  прямо  на  отряды  лучников,  оборонявших  фланги
роханского строя.
   Фаланга вестфольдингов, дрогнув, подалась на десяток шагов назад.  Враг
отвоевал лишние сажени пространства  на  правом  берегу,  и  на  дороге  с
востока появились первые всадники.
   Фолко  не  мог  знать,  что  происходит  сейчас  на   других   участках
двадцатилиговой Дуги, но был уверен, что Олмеру уже донесли о  неожиданном
успехе в центре и он, прекрасный полководец, не может не использовать этот
шанс. Сейчас неминуемо пойдут в безнадежные атаки и стоящие на крыльях его
войска полки - чтобы отвлечь роханскую конницу, не дать  ей  всеми  силами
ударить по прорывающейся в центре пехоте Вождя.
   Вестфольдинги, как  бы  поддаваясь  сильному  давлению,  отступили  еще
дальше от берега; теперь на свободном пространстве за  спинами  наседающих
хеггов и ховраров уже мог развернуться не очень крупный конный отряд.
   Но тут первые из лезших на кручи хеггов  добрались  наконец  до  излома
скатов; хоббиту и части лучников пришлось  взяться  за  мечи.  Нет  смысла
тратить ставшие драгоценными стрелы - умирая, хегги сваливались вниз,  где
нельзя было даже выдернуть стрелу из тела.
   И, взявшись за мечи, лучники Марки