землетрясения долин Калифорнии?
   Тихий голос девушки постепенно сбился на  ритмичный  напев  какого-то
древнего псалма.
   -- Продолжай, - попросил Фальк, но Эстрел молчала, и вскоре он уснул.
   Некоторое время она изучала лицо спящего, затем сгребла угли  вместе,
прошептала, словно молясь, несколько слов в висевший у нее на шее амулет
и свернулась клубочком по другую сторону от костра.
   Когда Фальк проснулся, она уже сооружала из камней подставку для  ко-
телка, наполненного снегом.
   - Похоже, что снаружи день клонится к вечеру, - сказала Эстрел. -  Но
с тем же успехом сейчас может быть раннее утро или полдень. Метель  раз-
гулялась как никогда. Это не даст им выследить нас. А даже если они  нас
обнаружат, то все равно не смогут проникнуть внутрь? Этот котелок я наш-
ла в тайнике вместе с одеялами. Там был и мешочек с сушеным горохом.  Мы
здесь неплохо устроимся.
   Она повернула к нему свое обветренное  тонкое  лицо  и  едва  заметно
улыбнулась:
   - Одна беда - темновато. Я не люблю толстые стены и темноту.
   - Это все же лучше, чем завязанные глаза. Хотя твоей повязке я обязан
жизнью. Слепой Хоррессинс все же лучше, чем мертвый Фальк.
   Он помолчал, а затем спросил:
   - Почему ты меня спасла?
   Эстрел пожала плечами. На ее устах застыла все та  же  едва  заметная
улыбка.
   - Ты был пленником, как и я? Бытует мнение, что Странники  искусны  в
хитрости и притворстве. Разве ты не слышал, что они звали меня Лисою?  А
сейчас давай-ка я взгляну на твои раны. Я прихватила с собой сумку с ле-
карствами.
   - Так Странники еще и искусные врачеватели?
   - Мы кое-что смыслим в этом деле.
   - И тебе известен Древний Язык. Вы не забыли, как жили люди в прежние
времена, в отличие от Баснассков.
   - Да, мы все умеем изъясняться на галакте. Посмотри-ка, ты  обморозил
вчера край уха, поскольку вынул завязку из своего капюшона, чтобы помочь
мне в пургу.
   - Но как я могу взглянуть на собственное ухо? - рассмеялся Фальк, от-
даваясь заботливым рукам девушки. - Обычно мне это ни к чему.
   Заклеив пластырем еще не заживший порез на его левом виске, она  пару
раз искоса взглянула на лицо Фалька, пока наконец  не  осмелилась  спро-
сить:
   - Наверное, у многих обитателей Леса такие странные глаза?
   - Нет, больше ни у кого.
   Повинуясь обычаю, Эстрел больше ни о чем не спрашивала, а  он,  решив
не открываться никому, сам не стал ни о  чем  рассказывать.  Однако  его
собственное любопытство все же пересилило и заставило задать вопрос:
   - Но ты же не боишься этих кошачьих глаз?
   - Нет, - тихо ответила девушка. - Ты  напугал  меня  только  однажды.
Когда выстрелил? не раздумывая?
   - Он поднял бы на ноги все стойбище.
   - Я знаю, знаю. Но мы не носим оружия. Ты выстрелил так быстро, что я
страшно испугалась. Мне вспомнилась ужасная сцена из детства: один  муж-
чина в мгновение ока убил другого из пистолета, совсем  как  ты.  Убийца
был из Выскобленных.
   - Выскобленных?
   - О, их иногда можно встретить в наших горах.
   - Я почти ничего не знаю о Горах.
   Девушка без особой охоты объяснила:
   - Тебе ведь известен Закон Повелителей. Они никого не убивают.  Когда
в их городе объявляется убийца, его не уничтожают, а превращают  в  Выс-
кобленного, что-то делая с мозгом. Преступник начинает новую  жизнь  не-
винным, как младенец. Тот мужчина, о котором я упомянула, был старше те-
бя, но обладал разумом маленького ребенка. В его руках  оказался  писто-
лет, и его пальцы помнили, как с ним надо обращаться. Он застрелил чело-
века в упор, точно так же, как и ты?
   Задумавшись, Фальк молча смотрел сквозь огонь на пистолет -  чудесное
миниатюрное устройство, которое помогало разжигать огонь, добывать  мясо
и освещать путь в темноте на протяжении всего долгого  путешествия.  Его
руки не помнили, как надо обращаться с оружием? разве не так? Его научил
стрелять Меток. Фальк не сомневался в этом. Он никак не мог быть очеред-
ным безумцем или преступником, которому предоставили еще один шанс  над-
менно милостивые Повелители Эс Тоха?
   Тем не менее, по сравнению со смутными догадками и предположениями  о
собственном происхождении?
   - Как они могут проделывать такое с человеческим разумом?
   - Не знаю.
   - Возможно, Повелители поступают так не только с преступниками, но  и
с бунтовщиками.
   - Кто такие бунтовщики?
   Эстрел говорила на галакте куда более бегло, чем Фальк, но ей никогда
не приходилось слышать такого слова.
   Она закончила перевязку раны и аккуратно спрятала свои немногочислен-
ные медикаменты в сумку. Вдруг Фальк повернулся к ней так резко, что де-
вушка от испуга даже слегка подалась назад.
   - Ты видела когда-нибудь такие глаза, как у меня, Эстрел?
   - Нет.
   - Ты знаешь? о Городе?
   - Об Эс Тохе? Да, я была там.
   - Значит, ты видела Сингов?
   - Ты не Синг.
   - Нет, но я хочу встретиться с ними, - с жаром в голосе сказал Фальк.
- Только боюсь?
   Он замолчал.
   Эстрел закрыла сумку с медикаментами и убрала ее к себе в мешок.
   - Эс Тох кажется странным местом людям из одиноких  домов  и  дальних
мест, - наконец произнесла она. - Однако я гуляла по его улицам, и ниче-
го плохого со мной не случилось. Там живет множество людей, которые вов-
се не боятся Повелителей. И тебе не нужно страшиться их. Повелители иск-
лючительно могущественны, хотя большая часть того, что болтают об Эс То-
хе, не соответствует истине?
   Их взгляды встретились. Внезапно Фальк решился и, призвав  на  помощь
все свое искусство телепатии, впервые мысленно обратился к  ней:  "Тогда
поведай мне всю правду об Эс Тохе!"
   Она покачала головой и вслух произнесла:
   - Я спасла тебе жизнь, а ты спас мою. Мы -  товарищи  и  на  какое-то
время - попутчики. Но я не буду мысленно переговариваться ни с тобой, ни
с другим случайным знакомым, ни сейчас, ни когда-либо после.
   - Значит, ты все-таки думаешь, что я - Синг? - спросил он  иронически
и немного униженно, поскольку понимал, что Эстрел права.
   - Кто может с уверенностью судить? - парировала девушка, а затем  до-
бавила с легкой улыбкой: - Хотя мне было бы трудно в это поверить?  Снег
в котелке уже растаял. Я поднимусь наверх и наберу еще. Надо  так  много
снега, чтобы получить самую малость воды, а нам обоим хочется пить. Тебя
ведь зовут Фальк?
   Он кивнул, не отрывая от нее глаз.
   - Не подозревай меня, Фальк. Дай мне показать, что я из  себя  предс-
тавляю. Мыслеречь сама по себе ничего не доказывает. Доверие - это такая
штука, которая растет, отталкиваясь от поступков, день ото дня.
   - Тогда поливай его, - сказал Фальк, - и я надеюсь, что оно вырастет.
   Позже, во время долгой безмолвной ночи в пещере,  он  пробудился  ото
сна и увидел, что Эстрел сидит на корточках перед тлеющими углями,  утк-
нувшись в колени. Он тихо позвал ее по имени.
   - Мне холодно, - откликнулась она. - Я ужасно озябла.
   - Ложись ко мне, - улыбнувшись, сонно предложил Фальк. Девушка  молча
поднялась и, переступив догоравший костер, подошла  к  нему,  совершенно
обнаженная, только светлый нефрит висел меж ее  грудей.  Худенькое  тело
дрожало от холода. И хотя в определенных аспектах ум его ничем не  отли-
чался от ума незрелого юнца, Фальк решил не трогать ту, что столько  на-
терпелась от дикарей Баснасска. Но она шепнула ему:
   - Согрей меня, дай мне утешение.
   Он вспыхнул, как костер на ветру. Вся его решимость была сметена бли-
зостью и абсолютной покорностью ее тела.
   Фальк и Эстрел провели в пещере еще три дня и три ночи, пока  снаружи
бушевала пурга, отсыпаясь и занимаясь любовью. Эстрел была неизменно по-
датливой и покорной, а Фальк, сохранив в памяти только приятную и полную
радости любовь, которую он разделял с Парт, был ошеломлен  той  ненасыт-
ностью и неистовством, которые возбуждала в нем Эстрел. Думы о Парт час-
то сопровождал образ чистого и быстрого родника, что бил среди валунов в
тенистом уголке леса неподалеку от Поляны. Но  никакие  воспоминания  не
могли утолить его жажду, и он вновь и вновь искал удовлетворения в безг-
раничной уступчивости Эстрел и находил, во всяком  случае,  изнеможение.
Однажды это даже вызвало у него неожиданную вспышку гнева.
   - Ты отдаешься мне лишь потому, - обвинил  он  ее,  -  что,  на  твой
взгляд, если бы ты отказалась, я бы тебя изнасиловал.
   - А ты так не поступил бы?
   - Нет! - отрезал Фальк, не кривя душой. - Я не хочу, чтобы ты  обслу-
живала меня, подчинялась мне? Разве мы оба не нуждаемся в тепле, в чело-
веческом тепле?
   - Да, - прошептала девушка.
   Некоторое время Фальк держался особняком, решив, что больше  не  при-
коснется к ней, и в  одиночку  отправился  обследовать  с  фонариком  то
странное место, куда они попали. После нескольких сотен шагов пещера су-
жалась, превращаясь в широкий туннель с ровным полом и высоким потолком.
Безмолвный и темный, туннель долгое время шел абсолютно прямо, затем, не
сужаясь и не разветвляясь, резко повернул и вновь потянулся в  бесконеч-
ность.
   Шаги Фалька гулко отдавались в тишине. Ничто  не  отбрасывало  бликов
или теней от его фонарика. Он шагал до тех пор, пока не устал и не  про-
голодался, и только тогда повернул назад. Этот безликий  туннель  скорее
всего тянулся в никуда. Фальк вернулся к Эстрел, к ее обманчиво  многоо-
бещающим объятиям.
   Пурга стихла. Прошедший ночью дождь оголил черную землю, и  последние
рыхлые сугробы стремительно таяли, сверкая на  солнце.  Фальк  стоял  на
верхней ступеньке лестницы, солнце играло в его волосах, лицо  и  легкие
овевал свежий ветерок. Он чувствовал себя кротом после зимней спячки или
крысой, вылезшей из своей норы.
   - Пойдем, - крикнул Фальк и опять спустился в  пещеру,  чтобы  помочь
девушке быстро уложить вещи и прибрать помещение.
   Он спросил у Эстрел, знает ли она, где сейчас ее соплеменники, и  она
ответила:
   - Теперь, вероятно, они далеко на западе.
   - Знали ли они, что ты в одиночку пересекала территорию Баснасска?
   - В одиночку? Это только в сказках времен Эры Городов женщины  ходили
куда хотели в одиночку. Со мной был мужчина. Баснасски убили его.
   На ее нежном лице застыла ничего не выражающая  маска.  Фальк  решил,
что именно этим объяснялись удивительная  пассивность  Эстрел,  скудость
ответных порывов, что казалось ему едва ли не предательством его сильных
чувств. Она столько перенесла, что была больше не способна сопереживать.
Кем был тот ее спутник, которого убили Баснасски? Это  Фалька  не  каса-
лось, пока она сама не захочет об этом рассказать. Но весь его гнев  ис-
чез без следа, и с этого момента он обращался с Эстрел с участием и тер-
пением.
   - Могу ли я помочь тебе в поисках твоих соплеменников?
   Девушка тихо ответила:
   - Ты добрый человек, Фальк, но они порядком опередили нас, и мы не  в
силах прочесать в их поисках все Западные прерии?
   Последняя, стоическая нота в ее голосе тронула его.
   - Тогда иди со мной на запад, пока не  услышишь  какие-либо  вести  о
соплеменниках. Ты ведь знаешь, куда я направляюсь.
   Фальку до сих пор было трудно произнести название "Эс Тох" - в  языке
Леса ему придавался непристойный, вызывавший отвращение оттенок. Он  еще
не привык к той легкости, с какой Эстрел говорила о городе  Сингов,  как
об обычном месте обитания людей.
   Девушка некоторое время колебалась, однако когда Фальк  стал  настаи-
вать, согласилась идти вместе с ним.  Это  доставило  ему  удовольствие,
поскольку он одновременно желал и жалел ее, а  еще  потому,  что  познал
одиночество и не хотел столкнуться с ним еще раз.
   Они вместе вышли навстречу негреющему  солнцу  и  ветру.  На  душе  у
Фалька было легко и спокойно. В тот день цель его путешествия не довлела
над ним. День выдался ясный, вверху проплывали кустистые белые облака, и
цель пути заключалась в самом продвижении вперед. Фальк шел на запад,  а
рядом с ним шагала нежная, послушная, не знавшая усталости женщина.

   Глава 5
   Путники пересекли Великие прерии пешком,  о  чем  легко  сказать,  но
трудно сделать. Дни стали длиннее, чем ночи, и весенний ветер  все  теп-
лел. Наконец они впервые хотя бы издали увидели цель своего  путешествия
- барьер, от обилия снега и от расстояния казавшийся белым, стену, пере-
секавшую материк с севера на юг. Фальк долго стоял неподвижно, глядя  на
эти горы.
   - Эс Тох стоит высоко в горах, - сказала Эстрел. -  Там,  я  надеюсь,
каждый из нас найдет то, что ищет.
   - Зачастую я скорее боюсь этого, чем на это надеюсь. И все же я  рад,
что увидел горы.
   - Нам пора идти дальше.
   - Я спрошу Герцога, не возражает ли он, если  мы  отправимся  в  путь
завтра.
   Прежде чем уединиться, Фальк обернулся и посмотрел на восток, на рас-
кинувшуюся за садами Герцога пустыню, словно окидывая взором весь  прой-
денный ими совместно путь.
   Теперь он лучше представлял себе, каким большим  и  таинственным  был
мир времен заката человеческой истории. Фальк и его спутница могли  дол-
гие дни не встречать никаких следов присутствия людей.
   В начале своего путешествия они передвигались с  повышенной  осторож-
ностью, пересекая территории Самситов и других охотничьих племен,  кото-
рые, по сведениям Эстрел, были такими же дикарями, как и Баснасски.  За-
тем, в более засушливой  местности,  им  приходилось  держаться  хоженых
троп, чтобы находить воду. Однако, наткнувшись на следы недавно  прошед-
ших людей или признаки того, что где-то поблизости есть селение,  Эстрел
удваивала бдительность и порою меняла направление их движения, чтобы из-
бежать риска быть замеченными. Девушка имела общее,  а  временами  и  на
редкость точное представление о тех обширных пространствах, которые  они
пересекали. В тех же случаях, когда  местность  становилась  практически
непроходимой и у них возникали сомнения, какое направление избрать, Эст-
рел говорила: "Подождем до зари" - и отходила на минуту в сторону, чтобы
помолиться своему амулету. Затем возвращалась, заворачивалась в спальный
мешок и безмятежно засыпала. Путь же, который она избирала на заре,  не-
изменно оказывался правильным.
   - Инстинкт Странника, - говорила она, когда Фальк восхищался ее инту-
ицией. - В любом случае, пока мы держимся поближе к воде и  подальше  от
людей, мы в безопасности.
   Но однажды, во многих днях пути на запад от пещеры,  огибая  глубокую
промоину, они неожиданно вышли к селению, и кольцо  вооруженных  стражей
сомкнулось вокруг путников прежде,  чем  они  сумели  скрыться.  Сильный
дождь помешал им увидеть или услышать что-либо до  того,  как  они  бук-
вально наткнулись на поселок. Однако местные жители не проявили враждеб-
ности и даже предложили путешественникам  остановиться  у  них  на  пару
дней. Фальк только обрадовался, поскольку идти или разбивать лагерь  под
таким дождем было делом крайне неблагодарным.
   Этот народ называл себя Пчеловодами. Странные люди, грамотные и  воо-
руженные лазерами, все они, и мужчины, и женщины, были одеты в совершен-
но одинаковые длинные желтые балахоны из теплой ткани с вышитым коричне-
вым крестом на груди. Они оказались гостеприимны, но не общительны. Уст-
роили путешественников на ночлег в своих домах-бараках -  длинных,  низ-
ких, непрочных зданиях из дерева и глины - и обильно кормили их за общим
столом, но разговаривали крайне мало как с незнакомцами, так  и  друг  с
другом, будто община немых.
   - Они дали обет молчания. У них много всевозможных  клятв,  обетов  и
ритуалов, и никто не знает, для чего все это, -  сказала  Эстрел  с  тем
спокойным безразличным презрением, с которым она, казалось, относилась к
большинству людей.
   "Странники, должно быть, гордый народ", - подумал Фальк.
   Пчеловодов нисколько не трогало очевидное презрение девушки, они  во-
обще не перемолвились с ней ни словом. Лишь спросили у Фалька:
   - Твоей женщине нужна пара новых башмаков?
   Как будто она была его лошадью и ее следовало подковать. Их собствен-
ные женщины носили мужские имена, и с ними обращались, как с  мужчинами.
Степенные молчаливые девы с ясными глазами жили и  работали  наравне  со
столь же уравновешенными и спокойными мужчинами. Немногим из  Пчеловодов
перевалило за сорок, и не было никого моложе двенадцати. Странная  общи-
на: словно здесь, среди полного запустения, разбила лагерь на зиму армия
во время перемирия в какой-то непонятной войне. Необычные,  печальные  и
восхитительные люди. Упорядоченность  и  аскетизм  их  жизни  напоминали
Фальку его лесной дом, а ощущение их тайной, но безраздельной преданнос-
ти друг другу действовало на него удивительно успокаивающе. Эти прекрас-
ные бесполые воители неистово верили, но они ни за что не сказали бы чу-
жаку, во что именно.
   - Они пополняют свои ряды за счет того, что разводят  женщин-дикарок,
как свиноматок, и воспитывают приплод единой группой. Поклоняются  како-
му-то Мертвому богу и задабривают его жертвоприношениями, притом челове-
ческими. Они - не что иное, как пережиток древнего суеверия,  -  сказала
Эстрел, когда Фальк однажды с похвалой отозвался о Пчеловодах.
   Несмотря на всю свою уступчивость, девушка, по-видимому,  терпеть  не
могла, когда с ней обращались, будто с существом низшего порядка.  Высо-
комерие, крывшееся в столь пассивной натуре, одновременно трогало и  ве-
селило Фалька, и он позволил себе слегка подколоть ее:
   - Я вот видел, что ты по ночам что-то шепчешь своему  амулету.  Рели-
гии, конечно, отличаются?
   - Они действительно отличаются, - оборвала его Эстрел, но без особого
пыла.
   - Интересно, для чего им оружие?
   - Чтобы обратить против Врага, несомненно. Словно им  по  силам  сра-
жаться с Сингами. Словно Синги удосужились бы сражаться с ними!..
   -- Ты хочешь идти дальше, не так ли?
   - Да. Я не доверяю этим людям. Они очень многое прячут  от  посторон-
них.
   В тот вечер Фальк пошел за пропуском к главе общины, сероглазому муж-
чине по имени Хиардан, который был, возможно, даже моложе  его.  Хиардан
спокойно выслушал изъявления благодарности, а затем  сказал  без  всяких
обиняков, как это было принято у Пчеловодов:
   - Я думаю, что ты говорил нам одну только правду. За это я благодарен
тебе. Мы бы приняли тебя теплее и поведали бы тебе о многом из того, что
нам известно, если бы ты пришел один.
   Фальк помедлил, прежде чем ответить.
   - Я сожалею об этом. Но я никогда не добрался бы сюда, если бы не моя
подруга и проводник. И? вы живете здесь все вместе, Владыка Хиардан.  Вы
бываете когда-нибудь наедине с собою?
   - Редко, - ответил тот. - Одиночество - смерть  для  души,  поскольку
человек - существо социальное. Так гласит наша поговорка.  Но  мы  также
говорим: "Не доверяй никому, кроме своих братьев и сородичей, которых ты
знаешь с детства". Вот наше правило, залог нашей безопасности.
   - Но у меня нет сородичей и нет безопасности. Владыка,- сказал  Фальк
и, по-солдатски, на манер Пчеловодов, склонив голову, взял из рук  вождя
свой пропуск. На следующее утро они с Эстрел вновь двинулись на запад.
   Время от времени по дороге попадались и другие селения или  стойбища,
все небольшие и разбросанные по обширной  территории  -  их  было  всего
пять-шесть на триста-четыреста пройденных миль. Возле некоторых  из  них
Фальк отваживался останавливаться. Он был вооружен, а поселения выгляде-
ли безобидными: пара шатров кочевников у полузамерзшего  ручья  или  ма-
ленький одинокий пастушонок на огромном холме, присматривавший за  полу-
дикими бурыми волами, или же просто голубоватый дымок на фоне бездонного
серого неба. Фальк покинул Лес ради того, чтобы отыскать какую-либо  ин-
формацию о себе, какие-нибудь намеки на то, кем он был на протяжении тех
лет, которых не помнил. Как он узнает об этом, если бояться  спрашивать?
Но Эстрел не хотела задерживаться даже возле самых  крохотных  и  бедных
поселений в прерии.
   - Они недолюбливают Странников и вообще всех чужаков. Те,  кто  живет
так долго в одиночестве, полны страха. Из страха дикари приняли бы нас и