милями
серой равнины.
   Наконец они долетели до границы смены цвета, пересекли ее,  и  теперь
под ними расстилалось темное, почти черное море листьев.
   Томико стала выискивать место для приземления. Она спускалась все ни-
же и ниже, несмотря на то что все в ней противилось этому,  несмотря  на
страстное желание улететь отсюда подальше. Здесь, в лесу, мощь излучения
была намного сильнее. Людей то и дело пронизывали темные волны  отторже-
ния и неприятия. Впереди показалось светлое пятно: макушка холма, слегка
возвышающаяся даже над самыми высокими  из  окружавших  ее  темных  крон
не-деревьев, корневых систем, частей  одного  целого.  Томико  направила
вертолет туда. Но посадка прошла  довольно  плохо  -  пальцы  скользили,
словно были намазаны сухим мылом.
   Лес сомкнулся вокруг - черный в ночной темноте.
   Томико окончательно струсила и закрыла  глаза.  Эсквана  застонал  во
сне. Харфекс дышал как паровоз, но даже не пошевелился, когда Осден, пе-
регнувшись через него, распахнул дверь.
   Эмпат встал; его спина и повязка на голове были едва различимы в све-
те приборных лампочек панели управления. Он перешагнул через Харфекса  и
замер на секунду в дверном проеме.
   Томико затрясло. Она скорчилась в кресле, не в силах даже поднять го-
ловы.
   - Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, - шептала она. - Нет. Нет. Нет.
   Осден скользнул вниз и  растворился  в  обступившем  вертолет  мраке.
Ушел.
   "Я иду!" - прогремел беззвучный голос.
   Томико закричала. Харфекс поперхнулся;  он  попытался  привстать,  но
снова упал в кресло и больше не двигался.
   Томико в ужасе нырнула внутрь себя  и  сконцентрировалась  на  центре
своего существа - слепом глазе живота. Снаружи был только страх,  страх,
страх.
   И вдруг он исчез.
   Она подняла голову. Медленно расцепила  судорожно  сведенные  пальцы.
Потом села прямо. Ночь была очень темной, и над лесом горели  звезды.  И
больше не было ничего.
   - Осден, - позвала она, но из ее горла не вырвалось ни звука.
   Она повторила попытку, и над холмом разнесся  жалобный  зов  одинокой
лягушки-быка. Ответа не было.
   Только сейчас до нее стало доходить, что с Харфексом что-то не в  по-
рядке. Она зашарила в темноте, пытаясь найти его  голову,  -  оказалось,
что он сполз с сиденья. И вдруг в мертвой тишине кабины раздался голос:
   - Хорошо.
   Это был голос Эскваны. Томико включила внутренний свет и увидела  ра-
диоинженера, спящего в обычной скрюченной позе.
   Его рот открылся и произнес:
   - Все хорошо.
   - Осден?
   - Все хорошо, - повторили губы Эскваны.
   - Где ты?
   Молчание.
   - Вернись.
   Начал подниматься ветер.
   - Я остаюсь здесь.
   - Ты не можешь остаться?
   Молчание.
   - Ты будешь здесь одинок, Осден!
   - Слушай. - Голос был слабым, слова -  еле  разборчивыми,  словно  их
заглушало ветром. - Слушай. Я желаю тебе всего самого хорошего.
   Томико снова стала его звать, но больше ответа не  получила.  Эсквана
лежал неподвижно. А Харфекс был еще неподвижнее.
   - Осден! - закричала она в ночную темноту, разрывая  неустойчивое  на
ветру безмолвие лесосущества. - Я вернусь. Мне  нужно  срочно  доставить
Харфекса на базу. Я вернусь, Осден!
   Тишина и шелест листьев на ветру.
   Все необходимые исследования Мира-4470 восьмерка  исследователей  за-
вершила через сорок одни сутки. Сначала Аснанифоил и женщины по  очереди
ежедневно летали на поиски Осдена в район той лысой горы, где он остался
памятной всем ночью. Хотя Томико в глубине сердца так до конца и не была
уверена, что правильно определила и указала место  посадки,  совершенной
наобум, когда голова кружилась от страха. В этом безграничном лесу  были
и другие холмы. Исследователи оставили Осдену кучу тюков со всем необхо-
димым: продуктов на пятьдесят лет, одежду, инструменты,  палатку.  Потом
поиски прекратили - очень трудно в дебрях бесконечных древесных лабирин-
тов, в чьих темных коридорах полы пронизаны корнями, а стены сплетены из
лиан, найти человека, который сам не хочет, чтоб его  нашли.  Они  могли
пройти мимо на расстоянии вытянутой руки и не заметить его в вечном сум-
раке, царящем в этих лесах.
   Но он был жив - потому что страх исчез, словно его не было никогда.
   Томико пыталась найти рациональное объяснение тому, что сумел сделать
Осден, но никак не могла это сформулировать - слова разбегались, как та-
раканы. Он вобрал страх в себя и, приняв его, сумел преодолеть. Он отка-
зался от себя самого, от своей сущности; он полностью растворился в чуж-
дом ему мире, где нет места никакому злу. Он постиг искусство быть люби-
мым и отдал себя всего, без остатка. Но рациональным это объяснение наз-
вать никак нельзя.
   Люди из "Запредельного Поиска" в последний раз шли под густой кроной,
сквозь живую колоннаду, окруженные  дремлющей  тишиной  и  спокойствием,
жизнью, едва ли осознающей их присутствие и полностью к ним равнодушной.
Здесь не было времени. И расстояния не имели никакого значения.  О,  нам
бы мира и времени вдосталь? Планета кружилась, сменяя солнечный свет ве-
ликой тьмой ночи; ветра - что лета, что зимы - были прекрасны, и светлая
пыльца летела легкими облачками над океанами.
   После многих лет исследований и световых лет пути "Гам"  вернулся  на
то место, где два столетия назад находился космопорт  Смеминга.  Но  там
все-таки нашлись люди, которые приняли отчеты команды (хоть и с  большим
скептицизмом) и списали потери: "Биолог Харфекс - умер от страха; сенсор
Осден - остался в качестве колониста".


   Сеппуку - то же, что харакири. (Примеч. пер.)



   Планета изгнания

   Глава 1
   ПРИГОРШНЯ МРАКА
   В последние дни последнего лунокруга Осени по умирающим лесам Аскате-
вара гулял ветер с северных хребтов - холодный ветер, несущий запах дыма
и снега. Тоненькая, совсем невидимая в своих светлых мехах, точно  дикий
зверек, девушка Ролери все дальше углублялась в лес сквозь вихри опавших
листьев. Позади остались стены, камень за камнем поднимавшиеся все  выше
на склоне Тевара, и поля последнего урожая, где завершалась  хлопотливая
уборка. Она ушла одна, и никто ее не окликнул. Чуть заметная тропа,  ко-
торая вела на запад, была исполосована бесчисленными бороздами - их  ос-
тавили бродячие корни в своем движении на юг. Ролери то и дело перебира-
лась через рухнувшие деревья и огромные кучи сухих листьев.
   Там, где у подножия Пограничной  гряды  тропа  разветвлялась,  Ролери
пошла прямо, но не сделала и десяти шагов, как услышала позади ритмичный
нарастающий шорох. Она быстро обернулась.
   На северной тропе появился вестник. Его босые подошвы разметывали ки-
пящий прибой сухих листьев, длинный концы  шнура,  стягивающего  волосы,
бились по ветру за плечами. Он бежал с севера - ровно, упорно, на преде-
ле сил и, даже не взглянув на девушку у развилки,  исчез  за  поворотом.
Топот его ног затих в отдалении. Ветер подгонял его всю дорогу до  Тева-
ра, куда он нес известия, что надвигается буря, беда, Зима, война? Роле-
ри равнодушно повернулась и пошла дальше по  тропе,  которая  прихотливо
петляла вверх, по склону, между огромными сухими стволами, стонавшими  и
скрипевшими от ударов ветра. Потом за гребнем распахнулось небо,  а  под
небом лежало море.
   Западный склон гряды был очищен от высохшего леса, и  Ролери,  укрыв-
шись от ветра за толстым пнем, могла  без  помех  рассматривать  сияющий
простор запада, бесконечное протяжение серых приморских песков и справа,
совсем близко внизу, красные крыши обнесенного стенами города дальнерож-
денных на береговых утесах.
   Высокие, ярко выкрашенные каменные дома уступами окон и крыш  уходили
к обрыву. За городской стеной, там, где утесы понижались к югу, на акку-
ратных террасах коврами раскинулись луга и поля, расчерченные правильны-
ми линиями дамб. А от городской стены на краю обрыва через дамбы и дюны,
через пляж, над влажно поблескивающей прибрежной отмелью гигантские  ка-
менные арки вели к странному черному острову  среди  сверкающего  песка.
Черная глыба, вся в черной игре теней, круто вставала в полумиле о горо-
да над ровной плоскостью и искрящейся гофрировкой пляжа - мрачная несок-
рушимая скала, увенчанная куполами и башнями, вытесанными с  искусством,
недоступным ни ветру, ни морю. Что это могло быть такое - жилище, извая-
ние, крепость, могильник? Какие черные чары выдолбили камень и воздвигли
этот немыслимый мост в том былом времени, когда дальнерожденные были еще
могучи и вели войны? Ролери пропускала мимо ушей путанные истории о кол-
довстве, без которых не обходилось ни одно упоминание о дальнерожденных,
но теперь, глядя на черный риф среди песков, она  испытывала  незнакомое
ощущение отчужденности - впервые в жизни  она  соприкоснулась  с  чем-то
совсем ей чуждым, что было сотворено в одном из неведомых ей былых  вре-
мен руками из иной плоти и крови, по замыслу, рожденному  иным  разумом.
Эта черная громада казалась зловещей и неодолимо влекла ее к  себе.  Как
завороженная она следила за крохотной фигуркой, которая шла по  высокому
мосту, - такая ничтожная в сравнении с его  длинной  и  высотой,  черная
точка, черная черточка, ползущая к черным башням среди сверкающего  пес-
ка.
   Ветер здесь был менее холодным,  солнечные  лучи  пробивались  сквозь
клубившиеся на западе тучи и золотили улицы и крыши внизу.  Город  манил
ее своей чуждостью, и Ролери не стала больше медлить, собираться  духом,
а с дерзкой решимостью легко сбежала по склону и вошла в высокие ворота.
   И там она продолжала идти все той же легкой, беззаботной походкой, но
только из гордости: сердце ее отчаянно заколотилось, едва она ступила на
серые безупречно ровные плиты странной улицы странного города. Ее взгляд
торопливо скользил слева направо и справа  налево  по  высоким  жилищам,
воздвигнутым целиком над землей, по их крутым крышам и окнам из прозрач-
ного камня (значит, это была не сказка!) и  по  узким  полоскам  влажной
земли, где пустили цепкие корни коллем и хадун - их плети с яркими  баг-
ряными и оранжевыми листьями вились по голубым и зеленым стенам, оживляя
серо-свинцовые тона поздней Осени. Многие жилища у восточных ворот стоя-
ли пустые, краска на их стенах облупилась, окна зияли черными провалами.
Она шла дальше, спускалась по лестницам, и жилища вокруг утратили забро-
шенный вид, а навстречу ей начали попадаться дальнерожденные.
   Они глядели на нее.  Ей  доводилось  слышать,  будто  дальнерожденные
смотрят человеку прямо в глаза, но проверять этого она на стала. Во вся-
ком случае ее никто не остановил. Ее одежда походила на их одежду, да  и
кожа у некоторых из них, как она убедилась, искоса посматривая по сторо-
нам, было ненамного темнее, чем у людей. Но и не взглянув ни разу  им  в
лицо, она ощущала неземную темень их глазах.
   Неожиданно улица вывела ее на  широкое,  открытое  пространство  пра-
вильной формы, очень ровное и все испещренное золотыми отблесками  солн-
ца, клонящегося к западу. По сторонам этого квадрата стояли четыре  дома
высотой с небольшую гору. У каждого по низу тянулись арки,  а  над  ними
правильно чередовались серые и прозрачные камни. Сюда вели только четыре
улицы, и каждую можно было перегородить опускными воротами, подвешенными
между стен четырех огромных домов. Значит, эта площадь - крепость внутри
крепости или город внутри города. А над ней высоко в небо уходила  вызо-
лоченная солнцем башня, венчавшая один из домов.
   Это было надежное место, но совсем пустое.
   В углу на усыпанной песком площадке величиной с  доброе  поле  играли
сыновья дальнерожденных. Двое боролись  -  очень  искусно  и  упорно,  а
мальчишки помоложе, в стеганных куртках и кепках, вооружившись  деревян-
ными мечами, рьяно разучивали удары. Глядеть на борцов было очень  инте-
ресно: они неторопливо пританцовывали друг  против  друга  и  неожиданно
спохватывались с удивительной быстротой и  грацией.  Ролери,  засмотрев-
шись, остановилась возле двух высоких дальнерожденных в меховой  одежде,
которые молча наблюдали за происходящим. Когда  старший  борец  внезапно
перекувырнулся в воздухе и упал на мускулистую спину, она  охнула  почти
одновременно с ним, а потом засмеялась от удивления и удовольствия.
   - Отличный бросок, Джокенеди! - воскликнул  дальнерожденный  рядом  с
ней, а женщина по  ту  сторону  площадки  захлопала  в  ладоши.  Младшие
мальчики, поглощенные своим занятием,  продолжали  наносить  и  отражать
удары.
   Она даже не знала, что чародеи растят воинов, да и вообще ценят  силу
и ловкость. Хотя она слышала про их умение бороться, они всегда  рисова-
лись ей горбунами, которые в темных логовах гнуться над гончарными  кру-
гами и длинными паучьими руками выделывают на  них  красивые  сосуды  из
глины и белого камня, попадающие потом в  шатры  людей.  Ей  вспомнились
всякие истории, слухи, обрывки сказок? Про охотника  говорили,  что"  он
удачлив, как дальнерожденный", а одну глину называли "чародейсской  зем-
лей", потому что чародеи ее очень ценили и давали за нее всякие вещи. Но
толком она ничего не знала. Задолго до ее рождения Люди  Аскатевара  уже
кочевали по северу и востоку своего Предела, и ей ни  разу  не  пришлось
помогать тем, кто отвозил зерно в житницы под Теварским холмом, а потому
она не бывала на склонах западной гряды до этого  лунокруга,  когда  все
люди Аскатевара собрались здесь со своими стадами и семьями, чтобы пост-
роить Зимний Город над подземными житницами. Об этом инорожденном племе-
ни она ничего, в сущности, не знает?
   Тут она заметила, что победивший борец, стройный юноша, которого наз-
вали Джокенеди, уставился ей прямо в лицо, и  ,  поспешно  отвернувшись,
попятилась со страхом и омерзением.
   Он подошел к ней. Его обнаженные плечи и грудь блестели от пота, точ-
но черный камень.
   - Ты пришла из Тевара, верно? - спросил он на языке людей, но выгова-
ривая почти все слова как-то неправильно. Он улыбнулся ей, радуясь своей
победе, и стряхивая песок с гибких рук.
   - Да.
   - Чем мы можем тебе помочь? Ты чего-нибудь хочешь?
   Он стоял совсем рядом, и она, конечно, не могла посмотреть  на  него,
но его голос звучал дружески, хотя и чуть насмешливо.  Мальчишеский  го-
лос. Она подумала, что он, наверное, моложе ее. Нет,  она  не  позволит,
чтобы над ней смеялись
   - Да, - сказала она небрежно. - Я хочу  посмотреть  черную  скалу  на
песках.
   - Так иди. Виадук открыт.
   Она почувствовала, что он пытается заглянуть в ее опущенное  лицо.  И
совсем отвернулась.
   - если кто-нибудь тебя остановит, скажи, что тебе показал дорогу Джо-
кенеди Ли, - добавил он. - А может быть проводить тебя?
   Она даже не стала отвечать. Выпрямившись и опустив глаза, она  напра-
вилась по улице, которая вела с площади на мост. Пусть ни один  из  этих
скалящих зубы черных лжелюдей не смеет думать, будто она боится?
   За ней никто не шел. Никто из встречных не обращал на нее  внимания..
Короткая улица кончилась. Между гигантскими полонами виадука она огляну-
лась, потом посмотрела вперед и остановилась.
   Мост был огромен - дорога для великанов. С гребня он казался  хрупким
- его арки словно летели над полями, над дюнами и песками. Но здесь  она
увидела, что он очень широк - двадцать мужчин могли бы  пройти  по  нему
плечом к плечу - и ведет прямо к высоким черным воротам  в  башне-скале.
По краям он ничем не был отгорожен от воздушной пропасти. Идти по  нему?
Нет! Об этом и подумать нельзя. Такая дорога не для человеческих ног.
   По боковой улице она вышла к западным воротам в городской стене,  то-
ропливо миновала длинные пустые загоны и стойла и выскользнула через ка-
литку, чтобы вернуться назад, обогнув стены снаружи.
   Здесь, где утесы понижались и в них там и сям  были  прорублены  сту-
пеньки, аккуратные полоски полей, залитые  желтым  предвечерним  светом,
дышали тихим покоем, а дальше за дюнами простирался  широкий  пляж,  где
можно поискать длинные зеленые морские цветы, которые женщины Аскатевара
хранят в своих ларцах и по праздникам вплетают в  волосы.  Она  вдохнула
таинственный запах моря. Ей еще ни разу не доводилось  гулять  поморским
пескам. А солнце еще только-только начинает клониться к закату. Она сбе-
жала по ступеням, вырубленным в обрыве, прошла через поля, через дамбы и
дюны и наконец оказалась на ровных сверкающих песках, которые  простира-
лись, докуда хватало глаз на север, на запад и на юг
   Дул ветер. Солнце светило негреющим светом. Откуда-то спереди, с  за-
пада, доносился неумолчный звук, словно вдали  ласково  рокотал  могучий
голос. Ее ноги ступали по твердому ровному песку, которому не было  кон-
ца. Она побежала, наслаждаясь быстрым движением,  остановилась,  засмея-
лась от беспричинной радости и посмотрела на арки моста, мощно  шагающие
вдоль крохотной вьющейся цепочки ее следов, потом снова побежала и снова
остановилась, чтобы набрать серебристых ракушек, торчавших из песка. По-
зади нее на краю обрыва лепился город дальнерожденных, точно кучка пест-
рых камешков на ладони. Она еще не успела устать от соленого  ветра,  от
простора и одиночества, а уже почти поравнялась с башней-скалой, которая
черной стеной загородила от нее солнце.
   В этой широкой и длинной тени прятался холод. Она вздрогнула и  снова
пустилась бежать, чтобы поскорее выбраться на свет, стараясь не  прибли-
жаться к черной громадине. Она торопилась проверить, низко ли опустилось
солнце и далеко ли ей еще бежать, чтобы увидеть вблизи морские волны.
   Ветер донес до ее слуха еле слышный голос, который кричал  непонятно,
но так настойчиво, что она остановилась и испуганно поглядела через пле-
чо на гигантский черный остров, встающий из песка. Не зовет  ли  ее  это
чародейское место?
   В вышине на неогороженном мосту, над уходящей в скалу опорой,  стояла
черная фигура, такая далекая, и звала ее.
   Она повернулась и побежала, потом остановилась, повернула  назад.  Ее
захлестнул ужас. Она хотела бежать и не могла. Ужас  давил  ее,  она  не
могла шевельнуть ни ногой ни рукой, и стояла, вся дрожа, а в ушах нарас-
тал рокочущий рев. Чародей на черной башне оплетал  ее  паутиной  своего
колдовства. Вскинув руки, он снова пронзительно выкрикнул слова, которых
она не поняла: ветер донес их отзвук, точно зов морской птицы,  -  ри-и,
ри-и! Рев в ушах стал еще громче, она скорчилась на песке.
   Вдруг ясный и тихий голос внутри ее головы произнес: "Беги! Вставай и
беги. К острову. Не медли. Беги!" И сама не зная как, она вскочила и по-
няла, что бежит. Тихий голос раздался снова - он направлял ее шаги.  Ни-
чего не видя, задыхаясь, она добралась до черных ступенек в скале и  на-
чала карабкаться по ним. За поворотом ей навстречу метнулась черная  фи-
гура. Она протянула руку и почувствовала,  что  ее  втаскивают  выше  по
лестнице. Потом пальцы, сжимавшие ее запястье разжались, и она  привали-
лась к стене, потому что у нее подгибались колени. Черная фигура подхва-
тила ее , поддержала, и голос, прежде звучавший внутри ее головы, произ-
нес громко:
   - Смотри! Вот оно!
   Внизу о скалу с грохотом ударился водяной вал. Кипящая  вода,  разде-
ленная остовом, снова сомкнулась, и вал, весь в белой пене, с ревом  по-
катился дальше, разбился на пологом склоне у дюн, лизнул их, и между ни-
ми и островом заплясали сверкающие волны.
   Ролери, вся дрожа, цеплялась за стену. Ей никак  не  удавалось  унять
дрожь.
   - Прилив накатывается сюда чуть быстрее, чем способен бежать человек,
- произнес позади нее спокойный голос. - А глубина воды  вокруг  Рифа  в
прилив - почти четыре человеческих роста? Нам надо подняться  еще  выше?
Потому-то мы и жили здесь в старину. Ведь половину времени  риф  окружен
водой. Заманивали вражеское войско на пески перед началом  прилива.  Ко-
нечно, если они ничего про приливы не знали? Тебе уже легче?
   Ролери слегка пожала плечами. Он как будто не понял, и тогда она ска-
зала:
   - Да.
   Его речь была понятной, хотя он употреблял много слов, которых она не
зн