ем немецкого  и финского  языков. Рыбкин, высокий, прекрасно
сложенный,  обаятельный  человек,  обладал  тонким   чувством  юмора  и  был
великолепным рассказчиком. Супруги пользовались большой популярностью  среди
дипломатов в  шведской  столице,  что  позволило  им быть в  курсе зондажных
попыток  немцев  выяснить  возможности  сепаратного  мирного  соглашения   с
Соединенными Штатами  Америки и Великобританией безучастия Советского Союза.
Кстати, немецкая разведка в провокационных целях распространяла в Стокгольме
в  1943-- 1944 годах слухи  о  возможных секретных переговорах между  СССР и
Германией о сепаратном мире без участия американцев и англичан.
     Рыбкины принимали активное участие в подготовке  и оформлении секретных
экономических соглашений. В 1942  году при помощи нашего агента,  известного
шведского актера  и сатирика Карла Герхарда, им удалось  заключить бартерную
сделку: мы  получили высококачественную шведскую сталь,  крайне  необходимую
для  самолетостроения, в обмен  на  платину.  Нейтралитет  Швеции  был грубо
нарушен,  но  банк,  осуществивший  эту  сделку,  получил солидную  прибыль.
Контрольным пакетом акций банка владела семья Валленбергов.
     Карл  Герхард  поддерживал дружеские отношения с  дядей Рауля  Маркусом
Валленбергом и по утвержденному в Москве плану  представил ему на приеме Зою
Рыбкину.
     Зоя очаровала Маркуса Валленберга.  Они встретились еще раз на уик-энде
в роскошном отеле, принадлежавшем  семейству Валленбергов  под  Стокгольмом.
Разговор шел о том, как можно устроить встречу дипломатов двух стран -- СССР
и  Финляндии,  -- находящихся в  состоянии войны,  на которой  они  могли бы
обсудить  заключение  сепаратного  мирного  договора.  Зоя  Рыбкина  сказала
Валленбергу, что  необходимо  довести до сведения финнов:  советская сторона
гарантирует  полную  государственную  независимость  по окончании  войны, но
ввиду  продолжения   военных  действии  на  Балтийском  театре  рассчитывает
получить право  на  ограниченное  военное присутствие  в  портах Финляндии и
ограниченное   размещение  военно-морских  и   военно-воздушных  баз  на  ее
территории.
     Семейство  Валленбергов, в  свою очередь,  имело финансовые интересы  в
Финляндии   и   было    очень   заинтересовано   в   мирном   урегулировании
советско-финских отношений.
     Всего  неделя  понадобилась  Маркусу  Валленбергу,  чтобы  организовать
встречу  Зои  с  представителем финского  правительства Юхо Кусти Паасикиви,
ставшим позднее президентом, сменив на этом посту Карла Густава Маннергейма.
Советскую  сторону  на переговорах представляла  Александра  Коллонтай,  наш
посол в Швеции,  долго  остававшаяся  первой и единственной женщиной в ранге
посла. Только в 70-х годах  в  ранге посла  вновь оказалась женщина  --  Зоя
Миронова, возглавившая  советскую  миссию  при  международных  организациях,
аккредитованных в Женеве.

     Возможные  причины   задержания   и   неудачные  попытки   принудить  к
сотрудничеству с советскими властями

     Консультации продолжались все лето и, наконец, 4 сентября 1944 года был
заключен мирный договор между СССР и Финляндией.
     После  того  как  Рауль  Валленберг  оказался в  наших руках в качестве
заложника  или  объекта возможной  вербовки,  Сталин  и  Молотов,  вероятно,
рассчитывали  использовать  положение   семьи   Валленбергов  для  получения
выгодных кредитов на Западе.
     В 1945 году советское руководство  распространило  слухи о том,  что  в
Крыму будет  создана еврейская автономная  республика, куда смогут  приехать
евреи со всего света, особенно из Европы,  пострадавшие  от  фашизма. Сталин
блефовал, преследуя  несколько целей. Во-первых, этой приманкой -- еврейская
республика -- он надеялся успокоить британских союзников,  опасавшихся,  что
еврейское государство будет  создано в  Палестине, которая находилась под их
протекторатом.  Во-вторых, Сталин стремился выяснить возможности привлечения
западного   капитала   для   восстановления  разрушенного  войной  народного
хозяйства.
     От Берии я получил указание прозондировать американцев по этому вопросу
во время бесед с их послом  в Москве Гарриманом (в 1945  году я встречался с
ним под фамилией Матвеев).
     К моменту ареста военной контрразведкой Рауль  Валленберг был  известен
своей  деятельностью  по спасению  и вывозу евреев  из Германии и  Венгрии в
Палестину.  Мы знали  о высокой  репутации  Валленберга среди  руководителей
международных  сионистских  организаций.   Арестовать  его,   как  и  любого
западного  дипломата,  без прямого указания Москвы было немыслимо. Даже если
предположить, что он был задержан случайно (в  это же  время задержали более
тридцати дипломатов некоторых европейских стран, почти всех освободили через
несколько месяцев в обмен на военнопленных и военнослужащих Советской Армии,
оставшихся  на  Западе), то  руководители военной контрразведки в  Будапеште
должны были  обязательно доложить об этом  в Москву.  Теперь  известно,  что
приказ  об  аресте  Валленберга  подписал Булганин, заместитель  Сталина  по
Наркомату обороны, и приказ был немедленно выполнен.
     Мой бывший коллега, генерал-лейтенант  Белкин, в свое время заместитель
начальника СМЕРШ, был знаком  с делом Валленберга. Он рассказывал мне, что в
1945  году  фронтовые  органы  СМЕРШ  получили  из  Москвы  ориентировку  на
Валленберга, в которой указывалось, что он подозревается  в сотрудничестве с
германской,  американской   и   английской  разведками,   и   предписывалось
установить постоянное наблюдение за ним, отслеживать и изучать его контакты,
прежде всего с немецкими спецслужбами.
     О работе  Валленберга, как я припоминаю, сообщал  наш агент Кутузов (он
принадлежал   к   роду  великого   полководца),  эмигрант,  привлеченный   к
сотрудничеству  с  советской  разведкой  еще в  начале  30-х годов.  Кутузов
работал в  миссии  Красного Креста  в  Будапеште и  участвовал  в разработке
Валленберга.   Согласно   сообщениям   Кутузова  Рауль  Валленберг   активно
сотрудничал с немецкой разведкой. Кутузов интерпретировал его поведение  как
двойную или даже тройную игру. Конечно, в таком рискованном деле -- спасение
евреев -- необходимо было поддерживать тесные контакты с официальными лицами
и  немецкими  спецслужбами.  Я помню, что Белкин  говорил  мне  о нескольких
зафиксированных  встречах   Валленберга  с  начальником   немецкой  разведки
Шелленбергом.
     Обстоятельства   сложились   так,  что  Валленберг   оказался  в  сфере
повышенного  внимания наших разведорганов. Может быть, через  него советское
руководство  рассчитывало  добиться  более тесного  сотрудничества семейства
Валленбергов  с  нашими  представителями   в  скандинавских  странах,  чтобы
заручиться доверием международного капитала для получения кредитов.
     Я припоминаю, что  Рауль Валленберг проходил по оперативным  материалам
разведки  и  как  доверенное  лицо  в  ходе  начавшихся  в  1945 году тайных
сепаратных  переговорах о перемирии между представителями Германии, Англии и
США  за  спиной  Советского  Союза.  Не  исключено,  что план  вербовки  или
использования его как заложника в возможной политической игре возник потому,
что Валленберг рассматривался как важный свидетель закулисных связей деловых
кругов Америки и фашистской  Германии, а также  спецслужб этих стран в  годы
войны.  Когда  союзники  достигли тайной договоренности  о круге  обвинений,
которые будут  предъявлены  руководителям  третьего  рейха  на  Нюрнбергском
процессе, надобность в Валленберге отпала -- он был уничтожен.
     Рауля Валленберга задержали (фактически это был  арест) в его квартире:
к нему явились сотрудники контрразведки и  предложили поехать в  штаб группы
советских войск. Валленберг  сказал тогда одному из  своих  друзей: не знаю,
кем я буду -- гостем или пленником.
     В Москву его везли под  охраной, но в спальном вагоне, обращались как с
"гостем",  еду приносили из  вагона-ресторана.  Кутузова  также доставили  в
Москву, отдельно от Валленберга. Вскоре  Кутузова, в отличие от Валленберга,
освободили  из  тюрьмы  и  разрешили  ему  выехать на Запад,  разумеется,  с
условием продолжать активное сотрудничество с  советской разведкой.  В конце
концов он обосновался в Ирландии, где скончался в 1967 году.

     Спецблок  внутренней  тюрьмы и  спецлаборатория НКВД - МГБ в  1940-1950
годах

     В Москве Валленберга поместили  в специальный блок внутренней тюрьмы на
Лубянке,  где содержались под стражей особо  важные лица, которых склоняли к
сотрудничеству; если они отказывались -- их ликвидировали.
     Немецкому  отделу   нашей  разведки  регулярно  пересылались  протоколы
допросов Валленберга. Возможно, следователи запугивали его, обвиняя в связях
с гестапо.
     Из  опубликованных  в  прессе материалов  ясно: Валленберга  держали  в
Москве  в  двух  тюрьмах --  во  внутренней  на Лубянке  и  в  Лефортовской.
Сотрудники  МГБ-КГБ  вспоминают,  что  после  допросов  "с  пристрастием"  в
Лефортове Валленберга вновь переводили в  специальный блок внутренней тюрьмы
на Лубянке.
     Спецблок  внутренней  тюрьмы, скорее, напоминал гостиницу. Помещения, в
которых содержались заключенные, можно было  назвать  камерами лишь условно:
высокие  потолки,  нормальная мебель. Еду приносили из  столовой и ресторана
НКВД, по качеству она, конечно, сильно отличалась от тюремной. Однако  место
это при Сталине было зловещим. В этом  здании находилась  комендатура НКВД--
МГБ, где в  1937-- 1950 годах приводились в исполнение приговоры в отношении
лиц,  осужденных на смертную казнь, а также тех, кого правительство  считало
необходимым ликвидировать в особом, то есть несудебном, порядке.
     В  Варсонофьевском   переулке,  за  Лубянской  тюрьмой,   располагалась
непосредственно   подчиненная   министру  и  комендатуре   токсикологическая
лаборатория  и   спецкамера  при   ней.   Токсикологическая  лаборатория   в
официальных  документах именовалась "Лабораторией-X". Начальник  лаборатории
полковник медицинской службы профессор Майрановский занимался исследованиями
влияния смертоносных газов  и  ядов на  злокачественные опухоли.  Профессора
высоко ценили в медицинских кругах.
     В   1937  году  исследовательская  группа  Майрановского  из  Института
биохимии,  возглавляемого  академиком   Бахом,  была  передана   в   НКВД  и
подчинялась непосредственно  начальнику  спецотдела  оперативной техники при
комендатуре   НКВД--МГБ.   Комендатура  отвечала  за  охрану   здания  НКВД,
поддержание  режима  секретности и  безопасности  и  за исполнение  смертных
приговоров.
     Вся   работа  лаборатории,  привлечение  ее  сотрудников   к  операциям
спецслужб, а  также  доступ  в лабораторию,  строго  ограниченный  даже  для
руководящего состава НКВД-- МГБ, регламентировались Положением, утвержденным
правительством, и приказами по НКВД--МГБ. Ни я, ни мой заместитель  Эйтингон
не имели допуска в "Лабораторию-Х" и спецкамеру.
     Непосредственно  работу  лаборатории курировал  министр госбезопасности
или  его первый заместитель. По  поводу этой  лаборатории  до сих  пор ходит
много чудовищных слухов.
     Проверка, проведенная еще при Сталине,  после ареста  Майрановского,  а
затем  при  Хрущеве  в  1960  году,  в  целях  антисталинских  разоблачений,
показала,  что  Майрановский   и  сотрудники  его  группы  привлекались  для
приведения в исполнение смертных  приговоров и  ликвидации  неугодных лиц по
прямому решению правительства в 1937--1947 годах  и в 1950  году,  используя
для этого яды.  Мне известно, что подобного рода акции осуществлялись  нашей
разведкой  за рубежом  также и в  60--  70-х годах. Об этом говорил и  писал
генерал-майор КГБ Олег Калугин.
     С  Валленбергом  работали  офицеры   разведки   и  контрразведки,   под
руководством одного из ее руководителей Утехина. Допросы велись следственной
частью по  уголовному  обвинению.  Чаще  других его  допрашивал подполковник
Копелянский.  Его  уволили   из   органов  в  1951   году  из-за  еврейского
происхождения.   Хотя   участие   Копелянского   в   допросах   подтверждено
документально -- его фамилия значится в тюремном  журнале регистрации вызова
заключенного  на допрос к  следователю, -- он отрицал это и  говорил, что не
помнит  подследственного с  таким именем.  Однако по  этим записям в журнале
видно,  что именно  Копелянский  вызывал Валленберга из  камеры на допрос за
день до его смерти.
     Дело Валленберга к началу июля  1947 года зашло в  тупик.  Он отказался
сотрудничать с  советской  разведкой  и был уже  не нужен  ни  как свидетель
тайных политических игр, ни как заложник - Нюрнбергский процесс закончился.
     Похоже, Валленберг был переведен в спецкамеру "Лаборатории-Х",  где ему
сделали смертельную инъекцию под видом  лечения (в то же  время  руководство
страны  продолжало уверять шведов, что ничего  не  знает о местонахождении и
судьбе Валленберга). Медслужба тюрьмы не имела ни малейшего представления об
этом,  и  его смерть была констатирована  в обычном порядке.  Однако министр
госбезопасности Абакумов, очевидно, осведомленный о подлинной причине смерти
Валленберга, запретил вскрытие тела и приказал кремировать его.
     Существовала  специальная практика  кремации тех, кто был уничтожен  по
особому правительственному  решению: вскрытие тела  не  производилось,  прах
подлежал  захоронению  как невостребованный в общей могиле.  Позднее  власти
очень неохотно  признали, что прах  таких  известных людей, как Тухачевский,
Якир,  Уборевич,  Мейерхольд,  и  других  захоронен  в  этой  общей  могиле.
Крематорий Донского  монастыря тогда  был единственным, поэтому, возможно, в
одной  и  той же могиле лежит прах  моего  начальника,  друга  и  наставника
Шпигельглаза  и  одного  из  руководителей  разведки  Серебрянского.  Весьма
вероятно, что прах Валленберга и Берии захоронен там же.
     Как  следует  из  воспоминаний бывших  сотрудников  МГБ--  КГБ,  журнал
специальных записей  всех ликвидации со ссылками на соответствующие  решения
высших инстанций в запечатанном конверте с надписью "без разрешения министра
не  вскрывать"  и  грифом  "совершенно  секретно"  после  ареста  Берии  был
отправлен  Суханову,   помощнику   Маленкова,  заведующему  особым  сектором
Президиума  ЦК КПСС. В 1966 году полковник  Студников, сразу же  после моего
ареста сменивший меня в должности начальника по разведывательно-диверсионной
работе  за  границей,  его  заместитель  Гудимович и  полковник  Василевский
подтвердили в ЦК, что этот пакет был  изъят из  сейфа на Лубянке и передан в
особый  сектор  Президиума  ЦК. С тех пор он находится  в недрах архивов или
уничтожен по  указанию высшего руководства,  так как  содержит свидетельства
прямой ответственности за акции,  осуществленные "Лабораторией-Х", не только
Ежова,  Берии,  Абакумова,  Меркулова, но и  высшего  руководства страны  --
Сталина, Молотова, Маленкова, Булганина, Хрущева.
     В июне 1993  года "Известия" опубликовали статью Максимовой "Валленберг
мертв. К сожалению, доказательств  достаточно", а газета "Сегодня" -- статью
Абаринова  "Отмывают  не только  деньги,  но  и  версии".  В  обеих  статьях
приводятся выдержки из документов, касающихся судьбы Валленберга.
     Из служебной  записки  Вышинского Молотову  (1947  г.) явствует,  что в
конце 1944 года шведы обратились в Народный комиссариат иностранных дел СССР
"с просьбой взять под защиту  первого секретаря шведской миссии в  Будапеште
Рауля Валленберга".
     В  1945 году, в начале  января,  шведов информировали,  что  Валленберг
обнаружен  и  взят  под  защиту  советских  военных  частей  (на  самом деле
Валленберг был арестован военной контрразведкой в Будапеште).
     Через некоторое время  шведы  уведомили МИД, что  среди  сотрудников их
миссии, выехавших из Будапешта, Валленберга нет, и просили разыскать его. По
этому вопросу они направили  восемь нот в советские инстанции и сделали пять
устных запросов. Посол  Швеции  в Москве Седерблом в 1946  году обратился  к
Сталину (он был им принят) с личной просьбой -- выяснить судьбу Валленберга.
     В свою очередь, МИД тоже несколько раз запрашивал о Валлленберге  СМЕРШ
и  Министерство  госбезопасности.  Наконец  в  феврале  1947  года  МИД  был
проинформирован П.  Федотовым,  в  то  время  начальником  разведывательного
управления, что Валленберг находится в распоряжении МГБ.
     В упомянутой  выше служебной  записке Вышинский писал:  "Поскольку дело
Валленберга до  настоящего  времени  продолжает оставаться  без  движения, я
прошу Вас  обязать тов.  Абакумова представить  справку по  существу дела  и
предложения об его ликвидации".
     Для меня нет сомнений в зловещем  смысле  последних слов Вышинского. Он
не предлагает закрыть дело (тогда была бы другая формулировка -- "прекратить
дело"),  а   почти  "требует",  чтобы  Абакумов  представил  предложения  об
уничтожении Валленберга как нежелательного лица для советского руководства.
     Итак, Вышинский  выступил с  такой просьбой  --  это  крайне важно,  --
будучи   заместителем  Молотова   и  по  разведывательной  работе,   которая
осуществлялась  в  те  годы  Комитетом  информации. Федотов, который сообщил
Вышинскому о  том, что Валленберг находится в тюрьме  также в тот период был
одним из руководителей Комитета информации.
     Резолюция Молотова на записке Вышинского также имеет  большое значение:
"Тов. Абакумову. Прошу доложить мне, 18. V. 47 г."
     Фактически  это  было распоряжение  заместителя главы  правительства  и
руководителя  разведки  представить  предложения о  том,  как  ликвидировать
Валленберга. Такова  была  обычная практика  тех лет. (Недавно опубликован и
показан по  телевидению документ, направленный  Сталину  и  Молотову  в 1947
году, касающийся американского гражданина, закордонного  агента  НКВД Исаака
Оггинса,  подозревавшегося в двойной игре.  Этот документ содержит такую  же
формулировку.)
     После того как предложение было рассмотрено, Сталин или  Молотов давали
свое  согласие  в  устной,  а иногда  письменной  форме.  Если в устной,  то
Абакумов, как было  установлено  в ходе проверок и  следствия  по  его делу,
делал пометку на таких документах: "Согласие тт. Сталина, Молотова получено"
и проставлял дату.
     Из официальных документов явствует: Валленберг  умер 17 июля 1947 гола.
Однако 18 августа того же года Вышинский информировал шведского посла о том,
что советское правительство не располагает сведениями о Валленберге и что он
не мог  быть задержан  советскими властями, а,  скорее всего, стал случайной
жертвой  уличных боев  в  Будапеште (в  январе  1945 года  мы  информировали
шведов, что Валленберг находится под защитой советских военных частей).
     В  марте  --  мае  1956  года  в  ходе  советско-шведских  переговоров,
проходивших  в  Москве,  шведская  сторона предоставила нашему правительству
материалы,  относящиеся к  Раулю  Валленбергу.  Тогда  же  ЦК партии  принял
решение о проверке и выяснении обстоятельств гибели шведского дипломата. Это
решение ЦК КПСС до сих пор не опубликовано.
     В  1957   году   ЦК  КПСС   утвердил  проект   меморандума   советского
правительства  о   судьбе  Валленберга,   подготовленный   в  МИДе  (министр
иностранных дел Шепилов) и КГБ (председатель Серов).
     Советское правительство информировало шведское, что компетентные органы
изучили и  проверили представленные шведами  материалы о  Рауле Валленберге.
Тщательные  поиски  в архивах внутренней тюрьмы на Лубянке, Лефортовской,  а
также Владимирской  и  других  тюрем  ничего не дали:  сведений о пребывании
Валленберга в Советском  Союзе не обнаружили (в 1947  году были: мы сообщали
МИДу, что  Валленберг находится  в  распоряжении  МГБ). Компетентные  органы
провели после этого проверку всех архивных документов вспомогательных служб,
и в результате в документах медицинской службы внутренней тюрьмы на  Лубя