;
второй,  связанный  с  первым, -- отставка  маршала  Жукова и других  героев
войны.  Началось  все  с  обвинения  главного  маршала  авиации  Новикова  и
народного комиссара авиационной промышленности Шахурина  в сокрытии дефектов
на самолетах, что вызывало авиакатастрофы.
     Абакумов,  будучи  главой военной контрразведки в 1945 году, сообщил  о
письмах летчиков,  жаловавшихся  на  низкое качество  самолетов.  Когда  его
назначили  министром   госбезопасности,  он  по  указанию  Сталина  возбудил
уголовное дело против руководителей авиационной  промышленности и  Новикова,
главкома ВВС, якобы скрывавших эти  неполадки. Вопрос был весьма щекотливым.
Сталин пришел  в  ярость,  когда его  сын Василий, генерал  ВВС,  и Абакумов
сообщили, что высшие чины авиационной  промышленности преднамеренно скрывали
дефекты оборудования,  чтобы получать премии и награды. Маленков  по  своему
положению в Политбюро отвечал  за промышленность и получил золотую медаль  и
звание  Героя  Социалистического  Труда за  выдающуюся работу  в организации
производства военной продукции.
     Следствие   показало,   что   число   авиакатастроф    с   трагическими
последствиями искажалось. В  основном все эти  случаи  приписывались ошибкам
летчиков, а не  недостаткам оборудования. Перед войной за неудачи наказывали
строжайшим   образом.   Когда  Валерий   Чкалов   --   летчик,   совершивший
беспосадочный  перелет   через  Северный  полюс  в   Америку,  --  погиб   в
авиакатастрофе  в  1938 году, сотрудник, отвечавший за безопасность Чкалова,
был  арестован, и его расстреляли за  халатность, которая привела  к  гибели
народного героя.
     Когда Сталин  на совещании высших чинов МГБ в июле  1946  года  спросил
Абакумова:  "Вина  Новикова и  Шахурина  доказана.  Какую меру наказания  вы
предлагаете?" -- тот без промедления ответил: "Расстрел".
     --  Расстрелять просто: сложнее заставить работать. Мы должны заставить
их работать, -- неожиданно сказал Сталин.
     Новикова и Шахурина  арестовали,  и Сталин  потребовал получить  от них
признания для разоблачения военного руководства. Их признания были подшиты к
делам маршала Жукова и других генералов и представляли серьезную  угрозу для
Маленкова.  Эти  признания Сталин  использовал, чтобы снять маршала Жукова с
должности своего  заместителя  и  Главнокомандующего Сухопутными  войсками в
1946   году.   В  приказе  от  9  июня  1946   года,  подписанном  Верховным
Главнокомандующим,  Жуков обвинялся  в "отсутствии  скромности", "чрезмерных
личных амбициях"  и  "приписывании  себе решающей  роли  в  выполнении  всех
основных боевых операций во время войны, включая  те, в которых он не  играл
вообще никакой роли". Жуков был понижен в должности  и назначен  командующим
Одесским военным  округом.  Приказ также гласил, что "маршал Жуков, чувствуя
озлобление,    решил   собрать   вокруг   себя   неудачников,   командующих,
освобожденных от занимаемых должностей, таким образом становясь в  оппозицию
правительству и Верховному командованию".
     Эти обвинения были основаны на признаниях маршала Новикова, который под
давлением  был вынужден  дать показания против Жукова.  В письме  Сталину он
рассказал  об амбициях  Жукова  и  сообщил,  что  вел  с ним "антисталинские
разговоры",  а также  показал,  что  помогал ему  скрыть,  что  он  из семьи
царского городового.
     Снятие  Жукова  имело  далеко  идущие  последствия.  Это  было  началом
кампании по развенчанию ряда военачальников -- героев  Великой Отечественной
войны. Так  Сталин  хотел избавиться от потенциальных врагов. Вскоре адмирал
Кузнецов,  командующий  Военно-Морским  Флотом, был  смещен, и в  результате
перестановки министром вооруженных сил стал Булганин.  Он был не в состоянии
справиться  с  серьезными проблемами  мобилизации  и  изменений в  структуре
вооруженных сил.  Я  несколько  раз  сталкивался  с ним в  Кремле  во  время
совещаний глав разведслужб. Его некомпетентность  просто  поражала. Булганин
не  разбирался в таких  вопросах, как  быстрое  развертывание сил и средств,
состояние боевой готовности, стратегическое планирование. Он не понимал, что
диверсии  на  тыловых  складских  сооружениях  гораздо  важнее,  чем  прямое
нападение  на аэродромы.  Обсуждая  эти планы, Булганин  спорил  со  мной  и
генералом Захаровым,  начальником  разведывательного управления Генерального
штаба, утверждая, что вместо взрывов в Инсбруке, в Австрии -- в районах, где
находятся американские склады горючего, --  гораздо результативнее  было  бы
взрывать американские самолеты прямо на аэродромах  в Германии и Франции. Он
говорил,  что это подорвет американский боевой дух  и  американцы  не смогут
пользоваться своими базами в Европе.
     Булганин всеми средствами старался избегать ответственности за принятие
решений.  Письма,  требующие  немедленной  реакции, месяцами  оставались без
подписи.  Весь секретариат  Совета Министров  был  в ужасе  от такого  стиля
работы, особенно когда Сталин, уехав на Кавказ в отпуск, возложил исполнение
обязанностей   Председателя  Совета  Министров  на  Булганина.  Берия  лично
обратился  к  Сталину  с  просьбой   ускорить  прохождение  через  Булганина
документов по  атомной бомбе, находившихся в  секретариате Булганина. Сталин
разрешил своим заместителям  подписывать самые важные  постановления в обход
Булганина.  Так  в  Совете  Министров  возник  прецедент  создания  бюро  по
различным направлениям работы правительства.
     Внешность  Булганина была  обманчива. В  отличие  от Хрущева или  Берии
Булганин, всегда прекрасно одетый, имел  благородный вид. Позже я узнал, что
он был алкоголиком и очень ценил балерин и певиц из Большого театра. У этого
человека не было  ни малейших политических принципов -- послушный раб любого
лидера. Сталин за преданность назначил его первым  заместителем Председателя
Совета  Министров,  а  Хрущев  за  то же  сделал  его  Председателем  Совета
Министров на смену Маленкову. Позднее, в  1957 году, когда Булганин вместе с
Маленковым, Молотовым, Кагановичем и Ворошиловым попытался сместить Хрущева,
Никита  Сергеевич  на заседании партактива выдвинул против него оригинальное
обвинение.  "Он был  сталинским стукачом. За  это Сталин сделал его маршалом
Советского  Союза, -- заявил Хрущев. -- Конечно, после того, как мы раскрыли
его антипартийное предательское поведение, мы лишим его звания и разжалуем".
(Это рассказывал  мне мой бывший заместитель, полковник  Студников,  который
присутствовал на том заседании.)
     В  марте  1958  года  Булганин  был  назначен  председателем  правления
Госбанка,  потом,  три месяца  спустя, отправлен на работу  в ставропольский
совнархоз, в область, где никому тогда  не известный Михаил Горбачев начинал
свою карьеру. Булганин  в конце концов вышел на пенсию, и  я встретил  его в
центре Москвы в начале 70-х в очереди за арбузами.
     Назначив  министром  вооруженных  сил  Булганина,  которого военные  не
уважали,  Сталин  достиг  цели  и  стал   вершителем  судеб   как  настоящих
командующих -- таких, как  Василевский, Жуков, Штеменко, Конев, Рокоссовский
и  Баграмян, -- так и  самого Булганина. Булганин никогда бы не взял на себя
ответственность за любое серьезное решение, даже входящее в его компетенцию,
хотя никто не мог ничего сделать  без его  резолюции. Таким образом, ни одна
из сторон  -- ни истинные  лидеры, ни дутая  фигура -- не  могла действовать
независимо  друг  от  друга.  Это  поощряло  вражду  и  соперничество  между
военными.
     Абакумов  арестовал  генералов,  близких  к  Жукову   в   Германии,  по
обвинениям,  которые  вначале  казались неполитическими:  растрата фондов  и
вывоз (для  себя)  ценностей, мебели, картин и драгоценностей из  Германии и
Австрии. Из опубликованных  недавно  архивных материалов видно, что  из этих
людей выбивали показания об антисталинских  заявлениях  Жукова. В 1944 году,
во  время  войны, Сталин  приказал,  Богдану  Кобулову,  заместителю  Берии,
установить  в   московской   квартире   Жукова  подслушивающие   устройства.
Прослушивание квартир Жукова и адмирала  Кузнецова  не дало результатов,  на
которые так  надеялись. Однако  некоторые известные маршалы  и генералы были
посажены   в   тюрьму,  а  часть  из   них   расстреляна  за  антисталинские
высказывания,  записанные  подслушивающими  устройствами,   или  в  связи  с
показаниями, которые были выбиты у них людьми Абакумова.
     Жуков и  Кузнецов,  сохранив  свое достоинство, открыто  признали  свои
ошибки;  Жуков  "раскаялся"  в том,  что  наградил  орденом  Красной  Звезды
знаменитую певицу Русланову. Хотя во время войны  у него было такое право, в
мирное время награждать мог лишь Верховный Совет.
     Маршал  Кулик  и  генерал  Рыбальченко  были  расстреляны в 1959  году.
Остальные сидели в  тюрьме; их  освободили после смерти  Сталина. Новикова и
адмирала Кузнецова восстановили  в  должности  в  1951--1953  годах, и после
смерти Сталина с них были  сняты все обвинения. Жуков оставался на должности
командующего военным округом, в 1952 году Сталин ввел его в состав ЦК.  Лишь
после марта 1953 года он был отозван  обратно в  Москву  и  назначен  первым
заместителем министра обороны.
     Жуков,  понятно, был настроен враждебно ко всему аппарату  Министерства
государственной  безопасности.  Ему  было  все  равно, кто  отдавал  приказы
следить за ним --  Берия, Абакумов или Богдан  Кобулов; они все лезли  в его
личную  жизнь.  Прослушивание квартиры Жукова  было прекращено  в 1953 году,
после  смерти Сталина, но возобновилось  Хрущевым в  1957  году,  а  Брежнев
продолжал прослушивание до  смерти Жукова в  1974 году. Даже на пенсии Жуков
оставался  потенциальной  угрозой  для Хрущева и Брежнева,  военным  героем,
который мог бы возглавить военную оппозицию, если бы его выдвинули военные.
     Виктор   Абакумов  родился  в  1908  году.  Он  занимал  пост  министра
госбезопасности с 1946 по 1951  год. Это был высокий мужчина с копной темных
волос и с сильным волевым лицом.  Несмотря на то, что образования  у него не
было, он благодаря своему врожденному уму и твердости характера взобрался на
самый верх. Его работа в ЧК начиналась с технического  обеспечения операций,
с агентами он дела не имел и занимался явочными квартирами, машинами. Позже,
во время чистки 30-х годов, он сделал себе имя под началом Богдана Кобулова,
заместителя  Берии.  Незадолго  до  войны   Абакумова  повысили:   он   стал
заместителем народного  комиссара внутренних  дел. Когда  Михеев,  начальник
военной контрразведки,  застрелился в окружении под  Киевом, Сталин  заменил
его  Абакумовым,  которому тогда было всего  тридцать четыре  года.  В новой
должности Абакумов отвечал за политическую благонадежность войск  и борьбу с
немецким шпионажем в  вооруженных силах;  вместе с  тем он набирался опыта в
вопросах разведки  и  контрразведки.  Его нельзя  было сравнить с  Берией по
профессиональным  способностям,  но  деловая хватка сильно  отличала  его от
остальных аппаратчиков.

     Соперничество групп Маленкова -- Берии и Жданова-- Кузнецова

     В  декабре  1945  года  Берия  был  освобожден от  должности  народного
комиссара внутренних дел,  которую занимал  с 1938 года. Он уже не курировал
органы безопасности, если это впрямую не  касалось его основной  работы:  он
руководил  Специальным  комитетом  по  проблеме  No  1  -- атомной  бомбе  и
топливо-энергетическим комплексом.
     Когда  Абакумова  в  1946  году  назначили  вместо  Меркулова министром
госбезопасности, он не был близок  к Берии.  Напротив, Сталин  дал Абакумову
указание собрать компромат на всех, в чьих руках была власть, в том числе на
Берию.  Абакумов  смог доказать,  что  Маленков  прекрасно знал  о  сокрытии
неполадок в авиапромышленности, и в 1947 году Маленков  получил выговор, был
смещен с должности и временно сослан в Казахстан. Его вывели из Секретариата
ЦК,  а  его  обязанности  перешли к Кузнецову,  протеже  Жданова. Абакумов и
Кузнецов установили самые тесные дружеские отношения.
     Однако  спустя   два  месяца  Сталин  назначил  Маленкова  заместителем
Председателя  Совета Министров. Берия в  то время поддерживал Маленкова и не
скрывал,  что  они  часто встречаются.  Абакумов,  со своей стороны, сообщал
Сталину  о   том,   что   Маленков  и  Берия  сочувствуют   репрессированным
руководителям  авиапромышленности  и   военным.   Абакумов   ознакомился   с
документами  милиции  об  охранниках  Берии,  хватавших  на  улице женщин  и
приводивших их к Берии, что вызывало жалобы мужей и родителей.
     Расстановка сил в окружении Сталина была следующей: и Берия, и Маленков
поддерживали   тесные  рабочие   отношения   с   Первухиным   и   Сабуровым,
занимавшимися экономическими вопросами. Все они  входили в одну группировку.
Они выдвигали своих людей на  влиятельные должности  в правительстве. Вторая
группа,    позднее    получившая    название   "ленинградской",    включала:
Вознесенского, первого заместителя  Председателя  Совета Министров  и  главу
Госплана; Жданова, второго  секретаря  ЦК партии;  Кузнецова,  секретаря ЦК,
отвечавшего за  кадры, в  том  числе  и органов  госбезопасности; Родионова,
Председателя Совета  Министров  Российской Федерации; Косыгина,  заместителя
Председателя  Совета  Министров   по  легкой   промышленности   и  финансам,
выдвинутого в  период  подготовки и проведения денежной реформы (в 1948 году
он  был министром финансов), а после  "ленинградского дела" переведенного на
малопрестижную  работу   в   Министерство   легкой  промышленности.   Вторая
группировка назначала своих людей на должности секретарей районных партийных
организаций.  Кузнецов  в  1945  году  выдвинул  Попова,  бывшего  директора
авиазавода,  секретарем Московской  парторганизации,  и  Попов  стал  членом
Оргбюро ЦК и секретарем ЦК ВКП (б) одновременно. Жданов  поощрял его попытки
контролировать министров через выборы в Московский комитет партии.  Жданов и
Кузнецов осуществляли  двойной  контроль  над  членами  правительства: через
Попова и через  Центральный Комитет (нечто подобное  пытался сделать Ельцин,
став секретарем  Московского  комитета  партии.  В  этом одна  из причин его
конфликта с аппаратом ЦК).
     Таким  образом,  членами правительства можно  было  манипулировать  без
вмешательства  Берии, Маленкова и Первухина. Когда Жданов в 1948  году умер,
Попов  потребовал, чтобы  министры как  члены партии подчинялись ему,  главе
Московского   комитета    партии.   Маленков,   стремясь   убрать    Попова,
интерпретировал это его требование как свидетельство "заговора" и  появления
"независимого"  центра власти в Московской парторганизации. Мнение Маленкова
было поддержано министрами, которые жаловались  Сталину, что Попов постоянно
вмешивался  в  их  работу.  Хрущев еженедельно присутствовал  на  заседаниях
Политбюро в Москве и в те годы был близок к группе Берии и Маленкова.
     Сталин  поощрял это  соперничество; он понимал, что при этом его власть
не пострадает. Кроме того, Сталин сознавал,  что борьба за власть внутри его
старой гвардии давала ему возможность при первой же необходимости избавиться
от  них всех. Он  всегда  мог заменить  их молодыми партийными работниками с
мест, которые не имели опыта интриг наверху.
     Во  время  этой борьбы  за  власть  Сталин и Жданов начали кампанию "по
борьбе  с  космополитами",  чтобы  укрепить  изоляцию  страны  и  выбить  из
интеллигенции  любые посторонние  идеологические  влияния.  Еще одной  целью
Сталина было укрепить позиции СССР в Восточной Европе  и  установить  там, в
основном, такой же режим, какой существовал в Советском Союзе.
     Одновременно  с  этим  победа Израиля в войне за  независимость усилила
среди советских евреев сознание собственной культурной общности.
     Именно эта кампания позволила Сталину  избавиться от давно раздражавших
его  лидеров  Еврейского   антифашистского  комитета.   Они   настаивали  на
выполнении данных  во  время  войны обещаний,  о  которых  было  известно за
рубежом.  Их столь  нужные во время  войны связи  с  влиятельными  людьми на
Западе стали  достаточным подводом для того, чтобы Сталин  решил  уничтожить
их.  Немаловажную роль  при  этом  сыграли  антисемитские взгляды партийного
руководителя.
     Через год  после  того, как Черчилль в  Фултоне, в 1946 году,  произнес
свою  знаменитую  речь и "холодная война"  началась, немедленно  последовало
похолодание во всех аспектах советской интеллектуальной  жизни, возникли так
называемые научные дискуссии в биологии, литературной критике и лингвистике,
философии,  политэкономии.  Обе  кремлевские  группировки  использовали  эту
кампанию, каждая в своих  интересах, пытаясь  найти  идеологические грехи  у
своих противников. Это было не просто противостояние евреев (космополитов) и
правоверных  коммунистов;  суть  кампании,   скорее,  была  в   кардинальной
перетасовке  кадров  в  научных  и творческих  кругах в  интересах  правящей
верхушки.

     Всем известно "дело биологов": возникшие в 30-х годах споры по генетике
быстро  перешли  из  области науки  в  область  политики.  По  одну  сторону
находились    всемирно   известные   биологи,   обосновавшие   необходимость
финансирования дальнейших исследований по генетике.  Им противостояла группа
карьеристов от науки,  возглавляемая Трофимом Лысенко, который  спекулировал
марксистской идеологией. Он представил правительству  картину бесперебойного
снабжения продовольствием на основе достижений марксистской биологии, обещал
через  десять  лет  начало   новой  эры  изобилия,  открыто  боролся  против
генетиков, утверждая, что они ставят палки в колеса прогресса.
     Его обещания оказались блефом. Начались  новые дебаты, статьи в научных
журналах  критиковали Лысенко и его последователей. Выдающиеся ученые писали
в ЦК, вскрывая серьезные ошибки кремлевского биолога.
     На должность  заведующего Отделом науки ЦК КПСС  Жданов выдвинул своего
сына  Юрия, который одно время был  женат на  дочери  Сталина Светлане. Юрий
Жданов  поддерживал  критиков Лысенко.  При этом  использовалась  информация
Абакумова  из  научных  биологических  кругов,  полученная от  заслуживающих
доверия  источников:  академик  Лысенко  пытается  обмануть   правительство,
голословно  докладывая о своих достижениях в агробиологии,  которые на самом
деле отсутствуют. В своих письмах ученые говорили,  что царствование Лысенко
в агробиологии с 30-х годов и  его неприятие любых исследований  по генетике
были губительными для научного прогресса.
     Людвигов, начальник секретариата Берии в  Совете Министров, рассказывал
мне, как Жданов  использовал эту  ситуацию,  чтобы  усилить свое  влияние  в
научных кругах. Он не был  сторонником  свободы научной деятельности, его не
интересовали собственно научные вопросы --  его скорее  волновало расширение
своего влияния.  Выступления  ученых против  Лысенко помогали ему  назначать
своих людей на посты, контролирующие науку и промышленность.
     Официальная линия в науке после смерти Жданова  вновь начала склоняться
к поддержке Лысенко и неприятию генетики. К сожалению, опубликованные работы
о судьбе генетики в 40-х годах почти не упоминают, что внезапные изменения в
официальном отношении к ученым-генетикам совпали с кардинальными изменениями
в партийном руководстве, отвечавшем за науку, и во многом были вызваны ими.

     Выборочные репрессии против военных руководителей в конце 40-х годов

     В  конце  40-х  годов  я  подружился  с  Анной Цукановой,  заместителем
заведующего Отделом  руководящих партийных  органов,  то  есть, в  сущности,
заместителем Маленкова.
     Я знал, что у моей жены была подруга Анна, но не встречался с ней, пока
однажды они не пригласили меня на обед в ресторан "Арарат", в центре Москвы.
Когда я приехал  на обед, познакомился  с  Анной и узнал ее полное  имя,  то
понял, что это заместитель  Маленкова. Мне сраз