алеко удалось  продвинуться  нашим
фармакологам.
   - Приятно слышать, что хоть кто-то этим занимается, - ответил  Эндрю.
- Но я по-прежнему не понимаю...
   - Все поймете, если выслушаете меня  до  конца.  -  Девушка  откинула
назад пряди мокрых волос, упавших на лицо. - Лекарство, которое  удалось
создать - оно называется  лотромицин,  -  было  с  успехом  испытано  на
животных. В настоящее время оно готово  для  испытания  на  человеческом
организме.  Мне  удалось  достать  несколько  упаковок  лотромицина.   Я
захватила их с собой.
   - Если я правильно вас понял, мисс... - Эндрю не  мог  вспомнить  имя
девушки и в первый раз почувствовал себя неловко.
   - А я и  не  рассчитывала,  что  вы  запомните,  как  меня  зовут,  -
нетерпеливо сказала девушка и добавила:
   - Селия Дегрей.
   -  И  вы,  мисс  Дегрей,  предлагаете,  чтобы  я  дал  своей  больной
неиспытанное,  экспериментальное  лекарство,  апробированное   лишь   на
животных?
   - Но ведь у каждого лекарства должен быть свой первый пациент.
   - Вы уж извините, - ответил Эндрю, - но я предпочитаю  воздерживаться
от подобных пионерских опытов.
   Девушка скептически прищурилась. Голос ее стал тверже:
   - Даже если ваш пациент умирает  и  все  прочие  средства  исчерпаны?
Кстати, как состояние вашей больной, доктор? Той самой, о которой вы мне
рассказывали.
   - Хуже, чем вчера, - ответил Эндрю и, чуть помедлив, добавил:
   - Она в коматозном состоянии.
   - Так, значит, она умирает?
   - Послушайте, мисс Дегрей, - сказал Эндрю, - я вижу, что намерения  у
вас самые добрые, и приношу извинения за то, что так вас  встретил.  Но,
увы, время упущено. Слишком поздно, чтобы  начинать  лечение  с  помощью
экспериментального лекарства, даже при всем моем желании. А  кстати,  вы
хоть немного представляете себе все те  процедуры,  протоколы  и  прочие
формальности, которые нам в этом случае предстоит пройти?
   - Да, - ответила девушка. Взгляд ее сверкающих глаз словно пронизывал
Эндрю,  и  он  внезапно  почувствовал,  что  эта   решительная,   пылкая
девочка-женщина начинает ему нравиться. А она тем временем продолжала:
   -  Да,  я  отлично  знаю,  какие  именно  процедуры  и   формальности
необходимо пройти. Если по правде, то со вчерашнего дня, когда я ушла от
вас, я  фактически  ничем  другим  и  не  занималась,  кроме  как  этими
вопросами. Вот так-то. И еще выламывала руки нашему директору по научным
исследованиям, чтобы выбить из него необходимое количество  лотромицина.
Ведь лекарство пока существует в ничтожном  количестве.  Но  я-таки  его
достала - всего три часа назад в наших лабораториях  в  Камдене.  И  вот
гнала сюда по этой непогоде через весь штат без остановки.
   - Я вам так благодарен,  -  только  и  успел  проговорить  Эндрю,  но
девушка нетерпеливо тряхнула головой.
   - Доктор Джордан, это еще не все. Необходимые формальности  выполнены
полностью.  Для  использования  лекарства  вам   нужно   лишь   получить
разрешение у руководства клиники и согласие родственников больной. Вот и
все, что от вас требуется.
   Эндрю уставился на девушку во все глаза.
   - Черт бы меня побрал! - только и мог вымолвить он.
   - Мы попусту теряем время, - сказала Селия Дегрей. Она раскрыла  свой
чемоданчик и начала доставать документы. - Начните, пожалуйста, с этого.
Здесь   описание   свойств    препарата,    подготовленное    для    вас
научно-исследовательским отделом компании "Фелдинг-Рот". А это письмо от
нашего медицинского директора. В нем  инструкции  относительно  способов
применения.
   Эндрю взял оба документа. Число бумаг ими явно не ограничивалось.  Он
начал читать, и окружающий  мир  перестал  для  него  существовать.  Так
пролетели почти два часа.
   - А что, собственно, мы теряем? Ведь ваша  больная,  Эндрю,  на  краю
смерти. - Голос в телефонной трубке принадлежал Ноа Таунсенду.
   Эндрю удалось разыскать главврача  в  гостях,  на  званом  обеде.  Он
рассказал ему о предложении воспользоваться экспериментальным лекарством
- лотромицином.
   - Говорите, муж уже  дал  согласие?  -  последовал  очередной  вопрос
Таунсенда.
   - Да, в письменной форме. Я  поймал  заведующего  клиникой  дома.  Он
вернулся в больницу и дал указание отпечатать соответствующую  форму.  В
данный момент она уже готова и заверена.
   Перед тем как этот документ был подписан, Эндрю переговорил с  Джоном
Роуэ. Разговор состоялся в коридоре, у дверей палаты, где  лежала  Мери.
Джон согласился не задумываясь, и Эндрю пришлось предупредить  его,  что
не следует так уж рассчитывать  на  успех.  Подпись  на  документе  была
неразборчива - у Джона дрожала рука. Но подпись стояла где  положено,  и
теперь все юридические формальности были соблюдены.
   - Заведующий клиникой удовлетворен тем, как оформлены  все  остальные
документы, присланные "Фелдинг-Рот", - сообщил Эндрю доктору  Таунсенду.
- Все намного проще, поскольку лекарство не пересекло границу штата.
   - Только не забудьте занести все это в карточку больной.
   - Я уже все сделал.
   - Значит, вам осталось получить лишь мое согласие?
   - Да. И тогда мы можем начинать.
   - Начинайте, - сказал доктор Таунсенд. - Хотя, Эндрю, особых надежд я
не испытываю. Думаю, что с вашей больной все зашло слишком  далеко,  но,
как говорится, попытка не пытка. А теперь, вы  уж  извините,  меня  ждет
роскошное жаркое из фазана.
   Эндрю  опустил  трубку  телефона,  стоявшего  на   столике   дежурной
медсестры.
   - Все готово? - спросил он.
   Пожилая медсестра, старшая по ночной смене, уже  положила  на  поднос
все необходимое для инъекции. Открыв холодильник, она достала прозрачную
стеклянную баночку с препаратом, которую привезла девушка-коммивояжер из
компании "Фелдинг-Рот".
   - Да, все готово.
   - В таком случае приступим.
   Когда они вошли в палату, у постели Мери Роуэ находился  все  тот  же
дежурный врач, что и утром, -  доктор  Овертон.  Сзади  притулился  Джон
Роуэ.
   Дежурный - это был врач  по  наружным  заболеваниям,  парень  мощного
телосложения, уроженец Техаса - в ответ на краткие объяснения  Эндрю  по
поводу лотромицина пробурчал:
   - На чудо, значит, надеетесь?
   - Нет, - коротко  отрезал  Эндрю  и,  повернувшись  к  мужу  больной,
сказал:
   - Джон, я еще раз хочу вам сказать, что никаких, подчеркиваю, никаких
гарантий быть не может. Просто при создавшемся положении...
   - Я понимаю, - с трудом выдавил Джон. Горло его стиснуло волнение.
   Сестра подготовила Мери Роуэ к уколу. Больная так и  не  приходила  в
сознание.
   - Инъекции, - объяснил дежурному  врачу  Эндрю,  -  должны  вводиться
внутримышечно, в  ягодицу.  В  инструкции  компании  сказано,  что  дозу
следует повторять каждые четыре часа. Я оставил письменное распоряжение,
но мне бы хотелось...
   - Я остаюсь здесь, шеф. Все будет о'кей -  интервал  четыре  часа,  -
ответил дежурный и добавил, понизив голос:
   - Слушайте, а может, поспорим? Готов биться об заклад, что...
   Взгляд Эндрю заставил  его  запнуться.  За  время  годичной  практики
техасец зарекомендовал себя отличным специалистом, но  начисто  лишенным
чувства сострадания.
   После укола сестра проверила пульс и измерила давление больной.
   - Доктор, реакции не наблюдается, - сообщила она. - Жизненные функции
без изменений.
   Эндрю кивнул. В какое-то мгновение  он  почувствовал  облегчение.  На
быстрый эффект  он  и  не  рассчитывал,  а  вот  с  негативной  реакцией
приходилось считаться, тем более что лекарство совсем  неапробированное.
И все же он по-прежнему сомневался, что Мери протянет до утра.
   - Позвоните мне  домой,  если  ей  станет  хуже,  -  распорядился  он
дежурному и, прежде чем выйти из палаты, тихо сказал:
   - Спокойной ночи, Джон.
   Лишь вернувшись домой, Эндрю вспомнил,  что  так  и  не  поговорил  с
девушкой из "Фелдинг-Рот" после того, как оставил ее в ординаторской. На
этот раз он вспомнил ее фамилию - Дегрей. А зовут? Сэнди? Нет, Селия. Он
собрался было позвонить, но потом решил, что она, наверное,  и  так  уже
все знает.
   "Поговорю с ней завтра", - решил Эндрю.

***

   По утрам в субботу Эндрю,  как  правило,  принимал  больных  в  своем
кабинете. Затем, примерно в полдень,  шел  в  больницу.  Но  сегодня  он
изменил устоявшийся распорядок и был в  госпитале  уже  в  девять  часов
утра.
   Ураган и ливень, бушевавшие всю ночь, сменились ясным  свежим  утром.
Было холодно, но солнечно.
   Эндрю поднимался по ступенькам больницы,  как  вдруг  дверь  главного
входа резко распахнулась и навстречу ему вылетел дежурный врач  Овертон.
Техасец казался  возбужденным.  Волосы  его  были  всклокочены,  словно,
позабыв обо всем, он только что вскочил с кровати. Задыхаясь, он схватил
Эндрю за рукав.
   - Пробовал дозвониться. Но вы уже ушли. Ваша секретарша сказала,  что
вы уже в пути. Просто не мог не перехватить вас первым.
   - Что происходит? - Эндрю высвободил руку.
   - Не обращайте внимания,  -  глотнув  воздуха,  ответил  дежурный.  -
Скорее идите за мной.
   Эндрю поспешил за Овертоном, мчавшимся по коридору по  направлению  к
лифту. Пока они поднимались на четвертый этаж, техасец словно воды в рот
набрал и упорно избегал взгляда Эндрю. Как только лифт  остановился,  он
пулей выскочил из двери. Эндрю устремился следом.
   Остановились они лишь у двери  в  палату,  где  ночью  Эндрю  оставил
умирающую Мери, ее мужа, сестру и самого Овертона.
   - Ну, входите! - Терпение Овертона иссякло. - Да скорее же!
   Эндрю вошел в палату. И замер на месте. Глаза его широко раскрылись.
   - Зря вы со мной не поспорили, доктор Джордан, - раздался из-за плеча
голос дежурного врача. - Ни за что бы не поверил, не  будь  я  сам  тому
свидетель.
   - Мне и самому трудно  в  это  поверить,  -  тихо  ответил  Эндрю.  С
кровати, слегка приподнявшись, ему  улыбалась  Мери  Роуэ.  Она  была  в
полном сознании и даже надела синюю кружевную  ночную  рубашку.  И  хотя
улыбка была слабой, да и чувствовала себя Мери явно  неважно,  это  было
таким контрастом по сравнению с ее  критическим  состоянием  ночью,  что
казалось настоящим чудом. В руках у Мери была пластмассовая  чашка:  она
пила воду. Желтоватый оттенок кожи, еще такой темный вчера, сегодня  был
значительно светлее. Как только Эндрю вошел в палату, муж  Мери  вскочил
на ноги. Руки его протянулись к Эндрю, на лице сияла широкая улыбка.
   - Как я вам благодарен, доктор! Огромное спасибо!  -  И  когда  Эндрю
пожимал ему руку, кадык на горле у Джона Роуэ, как  и  раньше,  запрыгал
вверх-вниз.
   - Благослови вас Бог, доктор, - тихо, с молитвенной страстью добавила
со своей койки Мери.
   Теперь наступила очередь дежурного врача-практиканта.
   Овертон тискал руку Эндрю, приговаривая: "Поздравляю, поздравляю!"  И
при этом, что было вовсе не типично для него, добавил "сэр".
   Эндрю был искренне поражен, увидев, как на глаза грубоватого  техасца
навернулись слезы.
   Тут в палату влетела миссис Ладлоу  -  старшая  медсестра  по  этажу.
Обычно сдержанно-деловитая, сейчас она словно излучала сияние.
   - Вся больница уже знает, доктор Джордан. Все только о вас и говорят.
   - Да постойте же, - сказал Эндрю.  -  Все  дело  в  новом  лекарстве,
лотромицине. Мне его привезли. И я тут...
   - Для всех нас, - ответила медсестра, - вы герой.  Будь  я  на  вашем
месте, отказываться бы не стала.
   - Я велел провести  анализ  крови,  -  сообщил  Эндрю  практикант.  -
Результат показал, что уровень аммиака почти нормализовался. И билирубин
не поднимается, так  что  дальнейшее  лечение  проблем  не  составит,  -
"Просто невероятно!" - добавил Овертон, на этот раз про себя.
   - Я рад за вас, Мери, - сказал Эндрю, и тут его осенило:
   - Кто-нибудь видел  эту  девушку  -  агента  из  "Фелдинг-Рот"?  Мисс
Дегрей?
   - Она была здесь чуть раньше, - ответила медсестра  Ладлоу.  -  Может
быть, пошла в перевязочную.
   - Извините, - сказал Эндрю и вышел в коридор. Селия Дегрей ждала  его
там. Она успела переодеться после вчерашней ночи. На лице девушки играла
мягкая улыбка.
   Пока они рассматривали друг друга, Эндрю почувствовал возникшую между
ними неловкость.
   - Вам куда больше к лицу сухие волосы, - сказал Эндрю.
   - Да и вы не такой злой и колючий, как вчера. Наступила пауза.
   - Вы уже слышали? - наконец прервал молчание Эндрю.
   - Да.
   - Они все, - Эндрю кивнул в сторону палаты Мери, - благодарили  меня.
Но благодарить-то мы должны вас.
   - Лечащий врач - вы, - с улыбкой ответила девушка. И тут словно стена
между ними  рухнула:  они  и  смеялись,  и  плакали  одновременно.  А  в
следующую секунду, к своему великому  удивлению,  Эндрю  заключил  ее  в
объятия и расцеловал...
   Месяц   спустя,   в   присутствии   нескольких   близких   друзей   и
родственников, доктор Эндрю Джордан и Селия Дегрей  поженились.  Свадьба
была скромной.

***

   На борту самолета "Пан-Америкэн", следовавшего рейсом 206 в Нью-Йорк,
были свежие номера газеты "Нью-Йорк тайме".
   - Вроде бы, пока мы были в свадебном путешествии, ничего  особенно  в
мире не произошло, - заметила Селия, перелистывая страницы газеты.
   Эндрю тоже взял газету, но вскоре отложил ее.
   Им предстояло лететь четыре часа. Вскоре после того как их самолет  -
винтовая машина ДС-76 - взлетел, им подали обед. Покончив с едой,  Эндрю
напомнил жене:
   - Ты говорила, что  хотела  меня  о  чем-то  спросить.  Кажется,  это
касалось торговых агентов фармацевтических компаний.
   - Да, хотела. - Селия Джордан  поудобнее  расположилась  в  кресле  и
взяла Эндрю за руку.  -  Но  для  начала  давай  вернемся  к  разговору,
состоявшемуся между нами в тот  день,  когда  твоя  больная  поправилась
благодаря лотромицину. Ты мне тогда  сказал,  что  готов  изменить  свое
отношение к  фармацевтическим  компаниям  в  лучшую  сторону,  а  я  еще
заметила, что не следует особенно с этим торопиться. Что  в  нашем  деле
есть много такого, что я надеюсь изменить. Помнишь?
   - Разве такое забудешь? -  со  смехом  ответил  Эндрю.  -  Мельчайшие
подробности того дня навсегда запечатлелись в моей памяти.
   - Отлично! А теперь позволь мне кое-что дополнить. Бросив  взгляд  на
жену, Эндрю в который уже раз залюбовался  ею  -  сколько  интеллекта  и
энергии сосредоточено  в  этом  хрупком,  изящном  существе!  И  еще  он
подумал: в предстоящей жизни ему придется постоянно тренировать память и
быть  в  курсе  всех  событий,  чтобы  как-то   быть   на   ее   уровне.
Сосредоточившись, он стал слушать Селию.
   - В 1957 году,  -  начала  свой  рассказ  Селия,  -  фармацевтическая
промышленность по-прежнему находилась на крайне низком уровне,  почти  в
таком же состоянии, как в дни своего зарождения.
   А все началось, причем действительно не так давно, с продажи змеиного
яда на  сельских  ярмарках,  с  чудодейственных  снадобий  плодородия  и
таблеток "против всех болезней"  -  от  мигрени  и  до  рака.  Торговцы,
предлагавшие весь этот товар, не вникали в суть того, что они  продавали
и рекламировали. У них была одна цель - прибыль. И ради нее  они  готовы
были наобещать вам что угодно.
   - Зачастую, - продолжала рассказывать Селия, - подобные патентованные
снадобья и народные средства изготавливались и продавались членами одной
семьи. Выходцами из таких семей были и владельцы первых аптек. Шли годы,
а их потомки  продолжали  семейную  традицию.  Они  создавали  фирмы  по
выпуску лекарств, которые со временем превращались в  крупные,  солидные
компании, использовавшие достижения науки. И конечно же,  грубые  приемы
торговли постепенно уступили место  более  респектабельным  методам.  Но
порой все-таки недостаточно респектабельным. И  одной  из  причин  этого
было то, что семейный контроль сохранялся и вместе с ним  сохранялась  и
вошедшая в плоть и кровь традиция  рыночной  торговли  и  зазывал  с  их
змеиным ядом.
   - Но ведь теперь-то, - заметил Эндрю, - семьи,  которые  контролируют
крупные фармацевтические компании, можно пересчитать по пальцам.
   -  Их  не  много,  но   члены   некоторых   таких   семей-основателей
контролируют крупные пакеты акций. А вот что действительно  сохранилось,
хотя компаниями и управляют платные менеджеры, - это  устаревшие  методы
торговли, никак не отвечающие этическим требованиям сегодняшнего дня.  И
проявляются  они  в  основном  в  поведении   отдельных   коммивояжеров,
рекламных агентов. Как ты знаешь, - продолжала  свой  рассказ  Селия,  -
некоторые такие агенты готовы на все,  вплоть  до  откровенного  вранья,
лишь бы уговорить врачей выписывать лекарства,  которые  они  для  своей
фирмы  рекламируют.  И   хотя   фармацевтические   компании   официально
открещиваются от подобной практики, их  руководству  известно,  что  она
продолжается.
   - Действительно, - подхватил Эндрю, - ведь  существует  еще  проблема
рекламы, которой фармацевтические  компании  сопровождают  выпуск  своей
продукции. Она буквально потоком низвергается на головы врачей,  но  при
этом в ней не содержится того, что им знать необходимо: точных  сведений
о побочных эффектах лекарств, включая опасные последствия.  Все  дело  в
том, что, когда ты по горло занят, когда  тебя  ждут  больные  и  голова
полна тысячью разных проблем, трудно поверить, что какой-то коммивояжер,
а может быть, и сама компания преднамеренно вводят тебя в заблуждение.
   - И тем не менее это случается, - сказала Селия. - А  потом  об  этом
помалкивают, словно ничего не произошло. Уж я-то  знаю,  поскольку  сама
пыталась поднять этот вопрос у нас в "Фелдинг-Рот".
   - Так в чем же заключается твой план?
   - Прежде всего - составить статистическую сводку. Такую, чтобы  никто
не мог спорить против фактов. А потом, в нужное время, я ее пущу в  ход.
- Селия продолжала развивать свою мысль:
   - Эндрю, я больше не приду к тебе с рекламой новых  лекарств:  придет
какой-нибудь другой агент, которому будет поручено  уговаривать  тебя  и
доктора Таунсенда. Такова политика  компании  "Фелдинг-Рот".  Но  каждый
раз, когда к тебе заявится агент по рекламе, будь то мужчина или женщина
- из нашей компании или какой-нибудь другой, - и  ты  почувствуешь,  что
тебя вводят в заблуждение, не дают  сведений  о  побочных  эффектах  или
других необходимых  данных,  я  прошу  тебя  -  составь  соответствующую
записку для меня. Среди моих клиентов есть врачи, оказывающие мне  такую
услугу, в Небраске, да и в самом Нью-Джерси. Эти люди верят мне,  а  моя
папка день ото дня становится толще.
   - Ты начинаешь серьезную игру. -  Эндрю  тихонько  присвистнул.  -  И
притом весьма рискованную.
   - Кто-то должен рисковать, если это идет  на  пользу  дела.  И  кроме
того, я не боюсь.
   - В этом я не сомневаюсь, - сказал Эндрю. - Думаю, ты и дальше будешь
так поступать.
   - Вот что я тебе скажу, Эндрю. Если крупные компании сами не  наведут
порядок в собственном доме, и причем в ближайшее время, думаю,  что  это
за них сделает правительство. Из конгресса уже доносится ропот, и если в
отрасли доведут дело до слушаний в конгрессе, в  результате  чего  будет
принято новое законодательство жесткого, ограничительного  порядка,  они
сами пожалеют, что не предприняли первыми соответствующие меры.
   Эндрю сидел молча. Он пытался осмыслить то, что только что услышал. В
его голове роились  и  другие  мысли.  После  продолжительной  паузы  он
сказал:
   - Селия, я тебя не спрашивал  об  этом  раньше,  но,  видимо,  настал
подходящий момент, чтобы  выяснить  кое-что  касающееся  непосредственно
тебя.
   Выражение глаз Селии стало серьезным. Тщательно подбирая слова, Эндрю
сказал:
   - Ты говорила, что  собираешься  сделать  карьеру.  Тут  у  меня  нет
никаких возражений. К тому же я  уверен:  только  так  ты  сможешь  быть
счастливой. Но за те последние недели, что мы  провели  вместе,  у  меня
сложилось впечатление, что ты думаешь не просто о своей  карьере...  Так
что вперед, Селия! И пока ты будешь пробиваться к вершине - я верю, тебе
это по с