вори, а мы связаны с бизнесом.
   - Вот именно. Здесь  же  подобных  соображений  не  существует.  Лишь
чистая наука, стремление к познанию. Именно в этом  направлении  мне  бы
хотелось двигаться и дальше.
   Когда они вышли на улицу  и  подошли  к  взятому  напрокат  "ягуару",
Мартин сказал Сэму:
   - Спасибо вам за все, в том числе и за предложенную  работу.  И  вам,
Селия, тоже спасибо. Но я останусь в Кембридже, который, если не считать
этого здания, - тут он оглянулся и скривил гримасу, - прекрасен.
   Усевшись рядом с Сэмом в  машину  и  опустив  стекло,  Селия  сказала
Мартину:
   - Кембридж действительно прекрасен. Как бы  хотелось  остаться  здесь
подольше.
   - Эй, подождите! -  оживился  Мартин.  -  Сколько  вы  еще  будете  в
Англии?
   - Думаю, еще две недели, - ответила Селия.
   - В таком случае почему бы не приехать еще на денек? Добираться к нам
несложно. А я буду рад познакомить вас с городом поближе.
   - Очень вам признательна, - ответила Селия. Пока Сэм  заводил  мотор,
они условились, что Селия приедет через десять дней, в воскресенье.
   По пути в Лондон Селия и Сэм сидели в машине молча,  каждый  думал  о
своем. Но когда они выбрались из Кембриджа  и  помчались  по  автостраде
А-10 на юг, Селия тихо спросила:
   - Скажи, ведь он тебе  нужен?  Ты  хочешь,  чтобы  он  возглавил  наш
институт?
   - Конечно, хочу, - с нескрываемым  огорчением  ответил  Сэм.  -  Этот
парень - человек выдающийся, может быть, даже гениальный. Он самая яркая
фигура из всех, кого я здесь видел. Но, Селия, - вот ведь  проклятие!  -
нам его заполучить не удастся. Он  полностью  предан  "чистой  науке"  и
останется верен ей навсегда. Ты сама слышала, что он сказал, и ничто  не
заставит его изменить свое решение. Это факт!
   - Как раз над этим-то я и ломаю голову, - задумчиво ответила Селия. -
Посмотрим, так ли это.

***

   Все  последующие  дни  Сэм  и  Селия  с  головой  ушли  в   различные
организационные    дела,    связанные    с    открытием     в     Англии
научно-исследовательского института компании "Фелдинг-Рот".
   Место уже было определено - Харлоу. Но работа  эта,  несмотря  на  ее
необходимость, радости им не доставляла.
   - Я встречался с еще несколькими кандидатами, но все они не идут ни в
какое сравнение с Пит-Смитом. К сожалению, после знакомства с ним других
я просто не воспринимаю, - заметил Сэм через неделю после их  поездки  в
Кембридж.
   Селия напомнила, что она снова  встретится  с  Мартином  в  следующее
воскресенье, в ответ на что он мрачно кивнул.
   - Ты,  конечно,  постарайся  сделать  все  возможное,  но  я  особого
оптимизма не испытываю.  Этот  парень  слишком  целеустремлен  и  предан
своему делу, чтобы бросать слова на ветер. Как бы у  вас  ни  повернулся
разговор, - предупредил он Селию, - постарайся не затрагивать  вопрос  о
деньгах; я имею в виду жалованье, которое мы готовы ему платить, если он
перейдет  в  компанию.  Он  и  без  наших  напоминаний  знает,  что  оно
значительно больше его нынешней зарплаты.  Но  если  ты  коснешься  этой
темы, он может подумать, будто его покупают. Еще, чего  доброго,  решит,
что ты и я всего лишь очередная пара наглых американцев, убежденных, что
все в этом мире можно купить за доллары.
   - Но, Сэм, - возразила Селия, -  ведь  если  он  перейдет  к  нам  на
работу, рано или поздно все равно встанет вопрос о жалованье.
   - Конечно, встанет. Но нельзя начинать разговор с денег, ибо не в них
суть дела. Поверь мне, Селия, я знаю,  насколько  чувствительными  могут
быть люди такого типа. И если тебе покажется,  что  есть  хоть  малейшая
надежда, что он изменит свое решение,  постарайся  обойтись  без  грубой
прямолинейности, иначе все испортишь.
   - Интересно знать, - спросила Селия, -  какую  сумму  мы  готовы  ему
платить?
   Сэм задумался, потом ответил:
   - Для начала мы платили бы ему в четыре или пять раз больше,  чем  он
зарабатывает в Кембридже. Селия даже присвистнула:
   - Я не подозревала, что разрыв настолько велик.
   - Но ученые в университетах знают об этом.  И,  однако,  предпочитают
оставаться в академическом мире. Они  считают,  что  в  колледжах  более
подходящая  среда  для  занятий  наукой.  Ты  ведь  помнишь,   с   каким
отвращением говорил Мартин о "гнете" коммерческих соображений?
   - Да, помню, - ответила Селия. - Но ведь ты спорил с ним и доказывал,
что "гнет" этот не столь уж велик.
   - Я призван отстаивать интересы нашей отрасли - в этом моя работа. Но
если по-честному, сугубо между нами, должен признать, что все-таки  прав
Мартин.
   - Я согласна с тобой по большинству вопросов, - ответила Селия. -  Но
что касается последнего, сомневаюсь.
   Разговор этот,  чувствовала  Селия,  оставлял  у  них  обоих  чувство
неудовлетворенности. Она еще долго не могла успокоиться, вспоминая  его,
и решила, невзирая ни на что, попытаться составить "собственное мнение".
***

   В субботу, накануне своей поездки в Кембридж, Селия позвонила  домой.
Она рассказала Эндрю, в частности, и  о  предстоящей  завтра  встрече  с
Мартином.
   - Думаешь, он может изменить свое решение? - поинтересовался Эндрю.
   - Мне кажется, что это возможно, - ответила Селия.  -  Наверное,  все
будет  зависеть  от  обстоятельств.  Но  у   меня   нет   ни   малейшего
представления, как они сложатся. Одно я знаю наверняка: во время  нашего
завтрашнего разговора я постараюсь  сделать  все  возможное,  чтобы  "не
наломать дров".
   - Судя по тому, что ты мне рассказала, - продолжал Эндрю, -  Пит-Смит
- человек открытый.
   - Да, весьма открытый.
   - В таком случае я и тебе советую вести себя с ним  так  же.  А  если
будешь хитрить, чего-то недоговаривать, только сама  себе  навредишь.  И
вообще, Селия, ходьба вокруг да около  не  твой  стиль.  Оставайся  сама
собой. И когда встанет вопрос -  будь  то  о  деньгах  или  какой-нибудь
другой, - подходи к нему открыто.
   - Эндрю, милый! - воскликнула Селия. - Что бы я без тебя делала?
   - Надеюсь, ничего особенного, - ответил Эндрю.
   И вот наступило воскресенье.
   Селия, а она была одна в пустом купе первого  класса  для  некурящих,
откинулась головой на подушечку, висевшую на спинке дивана. Было  раннее
утро. Расслабившись, она решила еще  раз  все  обдумать  за  тот  час  с
небольшим, что занимала дорога из Лондона в Кембридж.
   Эта  встреча  с  Мартином,  на  первый  взгляд  чисто  личная,  могла
оказаться решающей как для компании, так и для нее самой. "Только бы  не
испортить все глупой прямолинейностью", - вспомнила  она  предупреждение
Сэма.
   Ритмичное постукивание колес о  рельсы  навевало  дремоту,  и  дорога
пролетела быстро.  Когда  поезд  снизил  скорость  и  медленно  вполз  в
Кембридж, Мартин Пит-Смит уже стоял на платформе.  Он  приветствовал  ее
широкой, радостной улыбкой.
   По пути с вокзала Селия взяла его под руку.
   - Куда мы направляемся?
   - Что, если мы сначала немного покатаемся, потом  я  проведу  вас  по
территории нескольких колледжей, а закончим пикником?
   - Звучит весьма заманчиво.
   -  Может  быть,  у  вас  есть  еще  какие-нибудь  пожелания?   Хотите
посмотреть что-нибудь еще в Кембридже? Селия на какой-то миг задумалась,
потом сказала:
   - Да, одно желание у меня есть.
   - Какое именно?
   - Я хотела бы повидать вашу маму. Мартин был озадачен. Повернувшись к
Селии и глядя ей в глаза, он сказал:
   - Я могу вас отвезти в дом к моим родителям сразу  после  поездки  по
городу. Если вы, конечно, действительно этого хотите.
   - Да, - ответила Селия, - именно этого я хочу.

***

   Скромный домик  с  террасами  находился  в  районе,  именуемом  Кайт.
Поставив машину, Мартин подошел к двери дома и открыл ее ключом. Войдя в
маленькую, плохо освещенную прихожую, он крикнул:
   - Отец! Это я! И со мной гость.
   Раздался звук шаркающих шагов, дверь отворилась, и на пороге появился
пожилой мужчина в линялом свитере и мешковатых вельветовых брюках. Когда
он подошел ближе, Селия была поражена сходством между отцом и  сыном.  У
старшего Пит-Смита была та же крепкая, тяжеловатая фигура, что и у сына,
то же обветренное лицо с квадратным  подбородком,  правда,  морщин  было
больше, и, даже когда он поздоровался с Селией, на  его  лице  появилась
чуть застенчивая быстрая улыбка, прямо как у Мартина.
   Но  когда  он  заговорил,  сходство  пропало.  Его  речь  изобиловала
грубоватыми интонациями провинциального просторечия.
   - Рад буду  знакомству,  -  сказал  он  Селии.  -  Не  знал,  что  ты
пожалуешь, сынок. Только-только твою  маманю  одел.  Сегодня  она  вовсе
плоховата, - пожаловался он Мартину.
   - Мы ненадолго, - ответил Мартин и добавил, обращаясь к Селии:
   - Эта болезнь - тяжкое бремя для моего отца. Так чаще всего и  бывает
- от нее больше страдают члены семьи, чем сам больной.
   Они  перешли  в  скромную,   довольно   невыразительно   обставленную
гостиную.
   - Как насчет чашечки? - спросил Селию Пит-Смит-старший.
   - Имеется в виду чай, - пояснил Мартин.
   - Спасибо. Чаю выпью с удовольствием,  -  поблагодарила  Селия.  -  В
горле пересохло после нашей экскурсии.
   Пит-Смит-старший скрылся в крохотной кухне, а сам Мартин тем временем
опустился на корточки перед  седой  женщиной,  сидевшей  в  продавленном
кресле с обивкой в цветочек. Она не пошевелилась  с  тех  пор,  как  они
вошли в гостиную. Мартин обнял мать и нежно поцеловал ее.
   А ведь она была красивой в  молодые  годы,  подумала  Селия,  и  даже
сейчас в ее поблекших чертах чувствовалась привлекательность. Ее  волосы
были аккуратно причесаны. Одета она была в простое бежевое платье. Наряд
дополняла нитка бус. Казалось, что мать Мартина не осталась безразличной
к поцелую сына, на губах появилось даже некое подобие улыбки, и все-таки
она его явно не узнала - Мама, это я, Мартин. Твой сын, - тихим  голосом
проговорил Мартин. - А эта дама - Селия Джордан. Она из  Америки.  Я  ей
показывал Кембридж. Ей у нас понравилось.
   - Здравствуйте,  миссис  Пит-Смит,  -  сказала  Селия.  -  Очень  вам
признательна за возможность посетить ваш дом.
   Казалось, в глазах седовласой женщины на какой-то миг зажегся  огонек
понимания, родившийся ценой мучительных усилий.
   - Нет, это только так кажется, - сказал  Мартин.  -  Боюсь,  что  она
полностью лишилась памяти. Но все-таки это моя мать,  и  с  ней  я  могу
позволить себе быть  просто  человеком,  а  не  ученым.  Вот  и  пытаюсь
пробиться, словно сквозь стену...
   - Я вас понимаю, - сказала Селия и, чуть запнувшись, спросила:
   - Скажите, Мартин, а вы не думаете, что в  случае  успеха,  если  вам
удалось бы в скором времени сделать важное  открытие,  то,  может  быть,
появится...
   - ..Возможность вылечить ее? -  подхватил  вопрос  Мартин  и  тут  же
решительно его опроверг:
   - Нет, это исключено. Ничто не способно оживить мертвые клетки мозга.
На этот счет у меня нет никаких иллюзий.
   Поднявшись на ноги, он с грустью посмотрел на свою мать.
   - Может быть, кому-нибудь и  суждено  дождаться  помощи  в  недалеком
будущем. Тем, у кого болезнь не зашла так далеко.
   - Вы твердо верите в успех?
   - Я убежден, что ответы на некоторые вопросы будут получены  если  не
мной, то кем-нибудь другим.
   - Но ведь вам хотелось бы этого добиться самому?
   - Любому ученому хочется быть первым  и  совершить  открытие.  Такова
человеческая натура. Но, - тут он снова взглянул на мать, - куда  важнее
открыть саму причину возникновения болезни, а уж кто именно это  сделает
- не важно.
   - Так, значит, возможно, что это открытие сделает кто-то другой, а не
вы? - продолжала настаивать Селия.
   - Да, - ответил Мартин, - в науке такое всегда может случиться.
   Тут из кухни появился Пит-Смит-старший. Он  нес  поднос  с  чайником,
чашками, блюдцами и кувшинчиком молока.
   Когда он опустил поднос, Мартин обнял отца за плеча.
   - Отец делает за маму буквально все: одевает, кормит ее, причесывает,
ну и все остальное. Знаете, Селия, в нашей жизни всякое случалось:  одно
время мы не были самыми близкими друзьями. Но теперь все обстоит иначе.
   - Это точно. Временами, бывало, так схватимся, аж жарко, - подтвердил
отец Мартина. - Хотите молока в чай? - спросил он Селию.
   - Да, пожалуйста.
   - Было времечко, - сказал Пит-Смит-старший, - когда я гроша  ломаного
не дал бы за ихние с мамашей хлопоты с учением. Я хотел,  чтоб  он  стал
рабочим, ну, как я. Но мать настояла на своем. Все получилось по-ихнему,
а парень он у нас что надо. За дом платит, и вообще забот мы  с  ним  не
знаем. - Взглянув на Мартина, он добавил:
   - Да и там, в колледже, у него дела идут неплохо.
   - Да, совсем неплохо, - подтвердила Селия.

***

   - Я вам не мешаю разговорами? - спросила Селия.  Она  сидела,  удобно
откинувшись  на  мягком  сиденье,  на  корме  лодки.  После  чаепития  у
родителей Мартина прошло часа два.
   - Что вы, вовсе нет! -  Тут  Мартин,  который  стоял  в  плоскодонке,
оттолкнулся длинным шестом о мелкое  дно,  и  неуклюжая  посудина  легко
заскользила вверх по течению. За  что  бы  он  ни  взялся,  все  у  него
получается ладно, - подумала Селия,  вот  и  плоскодонкой  он  управляет
мастерски, а это мало  кому  удается,  если  судить  по  другим  лодкам,
попадавшимся им по пути: те то и дело вихляли из стороны в сторону.
   Мартин взял плоскодонку напрокат на кембриджской лодочной станции,  и
теперь они направлялись в Грандчестер, расположенный в трех милях к югу,
на пикник вместо второго завтрака.
   - Это дело сугубо личное, - сказала Селия, - и, может быть,  об  этом
не очень удобно спрашивать. Но меня поразила разница между вами и  вашим
отцом.  Например,  ваша  манера  речи  -  я  имею  в  виду   не   просто
грамматику...
   -  Я  вас  понимаю,  -  ответил  Мартин.  -  Когда  моя  мать   могла
разговаривать, до того как она потеряла дар речи,  она  говорила  совсем
как отец.  Бернард  Шоу  в  "Пигмалионе"  назвал  такую  речь  "вопиющим
оскорблением английского языка".
   - Я помню это по "Моей прекрасной леди", - сказала Селия. - Но вам-то
как удалось избежать этого?
   - Этим я тоже обязан матери. Но сначала  мне  бы  хотелось  объяснить
одну особенность, необходимую для понимания этой страны. В Англии манера
речи всегда была классовым барьером, определявшим  социальное  положение
людей. И, что бы вам ни говорили, это положение сохраняется и поныне.
   - Даже в научном мире, среди ученых?
   - Даже среди них. Может быть, особенно среди  них.  Мартин  несколько
раз оттолкнулся шестом и лишь потом сказал:
   - Моя мать понимала значение этого барьера. Именно поэтому,  когда  я
был еще совсем маленьким мальчиком, она купила радио и  заставляла  меня
просиживать перед ним часами, слушая, как говорят  дикторы.  "Ты  будешь
разговаривать, как они, - говорила мне мать. - Так  что  давай  старайся
подражать им. Мне и твоему папаше начинать уже поздно, а  тебе  в  самый
раз".
   - Результат налицо, - заметила Селия: манера говорить у Мартина  была
приятная, культурная, но при этом не слишком выразительная.
   - Сегодня мой последний выходной день до возвращения домой.  До  чего
же все было приятно, - призналась Селия в конце завтрака, когда они пили
кофе.
   - Ваше пребывание в Англии закончилось успешно? Селия  чуть  было  не
начала отвечать приличествующими в подобном случае  общими  словами,  но
тут вспомнила совет Эндрю.
   - Нет, - сказала она.
   - Почему? - удивленно спросил Мартин.
   -   Мы   с   Сэмом   Хауторном   нашли   идеального   директора   для
научно-исследовательского  института,  но   он   отказался   от   нашего
предложения.   А   после   него   все   остальные   кандидаты    кажутся
второстепенными.
   Наступило молчание.
   - По-видимому, речь идет обо мне? - нарушил его Мартин.
   - Вам это отлично известно.
   - Надеюсь, Селия, вы простите мне этот проступок, - со вздохом сказал
Мартин.
   - Прощать, собственно, нечего.  Это  ваша  жизнь,  вам  и  решать,  -
успокоила его Селия. - Просто я подумала, что сейчас, когда возникли два
новых момента... - Тут она запнулась.
   - Продолжайте. Какие именно?
   - Ну, во-первых, вы недавно признались, что хотели  бы  первым  найти
причину болезни Альцгеймера и старения  головного  мозга.  Но  при  этом
допускаете, что кто-то может вас опередить.
   - Аналогичными исследованиями  занимаются  несколько  человек.  Один,
насколько мне известно, в ФРГ, другой - во Франции и третий  -  в  Новой
Зеландии. Все они хорошие специалисты, и мы стремимся к одной и  той  же
цели, идем параллельными  путями.  Невозможно  предугадать,  кто  именно
окажется первым.
   - Так, значит, все вы участники гонки,  -  сказала  Селия.  -  Причем
гонки на время. - Тут в ее голосе зазвенели железные нотки.
   - Да. Но это обычное явление в науке.
   - Скажите, а те, другие ученые, как у них обстоит дело с персоналом и
условиями работы? Наверное, лучше, чем у вас?
   - Что касается моего немецкого коллеги,  то,  вероятно,  это  так,  -
подумав, ответил Мартин. - В отношении  остальных..,  тут  я  ничего  не
знаю.
   - Какова полезная площадь ваших лабораторий на сегодняшний день?
   - Все вместе, - прикинул Мартин, - составляет около тысячи квадратных
футов.
   -  В  таком  случае  разве  не  легче  и  быстрее  добиться  искомого
результата, имея в своем распоряжении рабочую площадь в пять раз  больше
той, что есть?  Если  она  будет  насыщена  всевозможным  оборудованием,
необходимым для вашей работы? Если  при  этом  на  вас  будут  работать,
скажем, двадцать человек вместо двух-трех? Разве в таком случае дело  не
пойдет быстрее? Разве вы не сумеете добиться искомых результатов, причем
сделать это первым?
   Внезапно, почувствовала Селия, их отношения  изменились.  От  легкой,
дружеской атмосферы не осталось и следа. По  существу,  это  был  вызов!
Вызов интеллекта и воли. Пусть так,  подумала  Селия,  собственно,  ради
этого она и отправилась в Англию, именно поэтому она  сегодня  здесь,  в
Кембридже.
   - Вы серьезно? Пять тысяч квадратных футов и двадцать сотрудников?  -
Мартин был явно поражен.
   - Вот проклятие! Конечно, серьезно!  -  взорвалась  Селия  и  тут  же
добавила:
   - Или, по-вашему, у нас в фарм-бизнесе в бирюльки играют?
   - Нет, - ответил Мартин. Глаза его были по-прежнему широко  раскрыты.
- Так я не думаю. Но вы говорили о двух аспектах. В чем  же  заключается
второй?
   Селия медлила с ответом. Стоит ли об этом говорить? Она  чувствовала,
что ее слова произвели на Мартина большое впечатление. Не  получится  ли
так, что она все разрушит, начисто сотрет все то, чего  сумела  достичь?
Но тут она опять вспомнила слова Эндрю.
   - Я буду по-американски прямолинейна, пускай это звучит резко и  даже
грубо, - сказала Селия. - Я говорю, потому что знаю: вы  принадлежите  к
числу приверженцев "чистой науки", деньги вас не интересуют и вас нельзя
купить. Но если бы вы работали  для  компании  "Фелдинг-Рот",  стали  бы
директором нашего института и перенесли бы в него  ваш  проект,  вам  бы
платили примерно в пять раз больше того, что вы получаете сейчас.  Более
того, побывав у ваших родителей и узнав, как много вы делаете для них  -
а мне кажется, что вам хотелось бы сделать еще больше,  -  я  думаю,  вы
найдете применение лишним деньгам. Вы наверняка смогли бы нанять сиделку
на пару дней в неделю, перевезти вашу мать в более подходящие условия...
   - Хватит! - Мартин резко выпрямился и впился глазами ей в лицо. Видно
было, что он крайне взволнован. - Черт побери, Селия! Я знаю, что  такое
деньги. И более того, не нужно  мне  рассказывать  сказки,  будто  людей
вроде меня они не волнуют.
   Еще как волнуют! Все, что вы  мне  тут  наговорили,  словно  соль  на
больную  рану.  Вы  хотите   подорвать   мою   волю,   совратить   меня,
воспользоваться...
   - Чушь! - взорвалась Селия. - Воспользоваться чем?
   - Хотя бы встречей с моими родителями.  Вы  видели,  как  они  живут,
поняли, как они мне