- Вслед за ними последовало множество других в этих странах, да и  не
только в них. Их так много, что не остается  никаких  сомнений:  причина
всему - монтейн.
   - Боже праведный! - Свободной  рукой  Селия  схватилась  за  лицо.  И
первой судорожной мыслью пронеслось: "Только не это! Это сон, кошмар, на
самом же деле ничего не случилось. Я не хочу быть правой, нет, только не
ценой таких ужасных доказательств!"
   Тут  сквозь  приоткрытую  дверь  в  ванную  она  увидела  Эндрю,  его
посуровевшее лицо; за окном поднимался рассвет, и Селия поняла: то,  что
сейчас происходит, не сон, а самая настоящая правда.
   Сэт продолжал говорить, сообщая все новые подробности:
   -  ..Все  началось  месяца  два  с  половиной  назад.  Сначала  стали
поступать разрозненные сообщения о случаях, подобных  тем,  что  были  в
самом начале. Потом их стало больше. А совсем недавно целый  поток...  И
всякий раз будущие матери принимали монтейн... На  сегодняшний  день  во
всем мире родилось почти триста изуродованных младенцев... Очевидно, эта
цифра будет расти, особенно в Соединенных Штатах, где монтейн поступил в
продажу только семь месяцев назад...
   Охваченная ужасом, Селия  закрыла  глаза.  Сотни  младенцев,  которые
могли стать  совершенно  нормальными  детьми  и  которые  отныне  лишены
возможности думать, ходить и даже сидеть без посторонней помощи.  И  это
на всю жизнь.
   ...И  сколько  еще  таких  должно  появиться  на  свет!  Ей  хотелось
выплакать горькими слезами переполнявшую ее бессильную ярость.  Но  кому
нужны ее слезы? Никому. Рыдания и гнев были бесполезны - слишком поздно!
   Но могла ли она сделать  больше,  чем  сделала,  ради  предотвращения
столь ужасной трагедии? Да! Могла!
   Она могла поднять свой  голос  протеста  после  того,  как  подала  в
отставку, не молчать,  а  добиваться,  чтобы  ее  опасения  относительно
монтейна  стали  достоянием  общественности.  Но  разве  это  что-нибудь
изменило бы? Разве стали бы ее  слушать?  Вероятнее  всего,  нет,  хотя,
возможно, хоть кто-нибудь прислушался бы, а ведь даже  один-единственный
спасенный ребенок мог стать оправданием ее усилий.
   Словно читая ее мысли на расстоянии в пять тысяч миль, Сэт сказал:
   - Все мы тут задавались вопросами, Селия. У всех нас  были  бессонные
ночи, все мы терзаемся угрызениями совести, и среди нас нет  ни  одного,
кому не суждено донести чувство вины до самой могилы.  Но  ваша  совесть
может быть чиста. Вы сделали все, что было в  ваших  силах.  И  не  ваша
вина, что поданный вами сигнал тревоги остался без внимания.
   "А ведь как легко и удобно было бы согласиться с Сэтом",  -  подумала
Селия. Но она знала, что до конца своих дней  не  сможет  отделаться  от
сомнений.
   Внезапно ее осенила еще одна тревожная мысль.
   - Скажите, Сэт, все то, что  вы  мне  рассказали,  станет  достоянием
гласности? Что предпринимается для широкого  оповещения  общественности?
Что-нибудь  делается  для  того,  чтобы  женщины  немедленно   перестали
принимать монтейн?
   - В общем-то делается.., но не совсем так. Кое-что  стало  достоянием
гласности, но, если по правде, в весьма ограниченном масштабе.
   Вот оно что, подумала Селия. Этим-то и объясняется тот факт,  что  за
время путешествия они с Эндрю ни  разу  не  слышали  о  монтейне  ничего
плохого.
   Тем временем Сэт продолжал:
   - Судя по всему, по сей день никому из журналистов так и  не  удалось
составить полную картину сложившейся  ситуации.  Но  мы  опасаемся,  что
вскоре это случится.
   - Вы опасаетесь...
   Итак, со всей очевидностью поняла  Селия,  никаких  попыток  широкого
оповещения населения предпринято не было, а это  означает,  что  монтейн
по-прежнему продается и используется. Селия  вновь  вспомнила  вчерашние
слова Эндрю. Он дословно передал ей сообщение Тано о  том,  что  монтейн
"бешено раскупается".
   Когда она задала следующий вопрос, ее била дрожь:
   - Что сделано для изъятия монтейна из торговой сети и ликвидации  его
запасов?
   - Из "Жиронд-Шими" нам сообщили, что во Франции они снимают монтейн с
продажи на  этой  неделе.  Насколько  мне  известно,  англичане  готовят
соответствующее оповещение.  Австралийское  правительство  уже  наложило
запрет  на  продажу  препарата.  -  Чувствовалось,  что  Сэт   тщательно
взвешивает каждое слово.
   - Я говорю о Соединенных Штатах. - Голос Селии сорвался на крик.
   - Уверяю вас, Селия, мы предприняли все, чего требует закон.  Все  до
единого   сообщения,   поступившие   в    "Фелдинг-Рот",    своевременно
передавались в штаб-квартиру ФДА в Вашингтоне. Все без исключения.  Винс
Лорд следил за этим  лично.  Теперь  мы  ждем  от  них  соответствующего
решения.
   - Ждете решения! Но почему ждете? Объясните,  ради  Бога!  Какое  еще
может быть решение, кроме как немедленно снять монтейн с продажи?
   Тут Сэт предпринял контратаку:
   - Наши юристы настойчиво рекомендуют в интересах компании  на  данном
этапе дождаться от ФДА соответствующего распоряжения.
   Селия готова была взорваться. Взяв себя в руки, она ответила:
   - Но ведь управление так медлительно. У них на  это  уйдет  несколько
недель.
   - Вероятно, вы правы. Но юристы твердят свое:  если  мы  сами  снимем
лекарство с прилавков, то тем самым признаемся в  ошибке,  а  значит,  и
примем  ответственность  за  нее.  Даже  сейчас  финансовые  последствия
подобного...
   - При чем тут деньги, когда  женщины  продолжают  принимать  монтейн?
Когда неродившиеся дети...
   Селия замолчала, понимая, что спорить бесполезно и разговор заходит в
тупик. Она лишь вновь удивилась,  почему  звонит  контролер,  а  не  Сэм
Хауторн.
   - Я должна поговорить с Сэмом, - решительно сказала Селия.
   - К сожалению, это невозможно. Во  всяком  случае,  сейчас.  -  Затем
последовала неловкая пауза. - Сэм..,  в  общем..,  он  не  в  себе.  Это
связано с личными проблемами.  В  частности,  поэтому  мы  просим,  нет,
убедительно настаиваем на вашем возвращении.
   - Что означают эти двусмысленности? - резко перебила его Селия.
   Ответом ей был долгий, тяжелый вздох.
   - Я собирался рассказать вам  об  этом  позже,  потому  что  это  вас
огорчит.  -  В  тихом  голосе  Сэта  чувствовалась  глубокая  грусть.  -
Помните.., как раз накануне вашей отставки у Сэма родился внук.
   - Ребенок Джулиет? Конечно, помню.
   Селия вспомнила празднование в кабинете Сэма, в котором она принимала
участие, и то, как  она  испортила  всем  настроение  своими  сомнениями
относительно монтейна.
   - Судя по  всему,  во  время  беременности  Джулиет  крепко  донимали
приступы дурноты по утрам. И Сэм начал давать ей монтейн.
   При этих словах Сэта у  Селии  внутри  все  похолодело.  Ее  охватило
жуткое предчувствие, она поняла, что за этим последует.
   - На прошлой  неделе  врачи  установили,  что  ребенок  Джулиет  стал
жертвой вредного воздействия препарата.
   По голосу Сэта чувствовалось, что он вот-вот разрыдается.
   -  Внук  Сэма  умственно   неполноценен,   у   него   деформированные
конечности. Он такой же дефективный, как и все остальные.
   У Селии вырвался сдавленный крик горя и отчаяния. Ей с трудом удалось
овладеть собой.
   - Как мог Сэм допустить такое? Ведь в то время монтейн  еще  даже  не
был разрешен.
   - Но ведь уже существовали опытные образцы для врачей. Ими-то  Сэм  и
воспользовался, не сказав об этом никому, кроме Джулиет. Мне кажется, он
столь непоколебимо верил в монтейн, что не видел  в  этом  ни  малейшего
риска. Вероятно, сыграли свою роль его личное участие в судьбе препарата
и, пожалуй, гордость. Если вы помните, Сэм лично занимался покупкой прав
на монтейн у компании "Жиронд-Шими".
   - Да, помню.
   - Я уже сказал, Селия, - вы нам нужны. Это действительно так. Вы ведь
представляете, в каком состоянии Сэм. Его буквально разрывает  на  части
чувство горечи и вины,  и  в  настоящее  время  он  не  может  нормально
работать. Но и это еще не все. У нас полный  хаос.  Компания  напоминает
корабль, получивший пробоину, к тому же лишенный  руля.  Вы  нужны  нам,
чтобы оценить масштабы катастрофы и взять управление на себя. Во-первых,
вы единственный человек, обладающий необходимыми для  этого  знаниями  и
опытом. Во-вторых, все мы, в том числе и совет  директоров,  ценим  ваше
умение правильно разбираться в ситуации, особенно в  такой  момент,  как
сейчас.  И  кстати,   вот   еще   что:   вернетесь   вы   на   должность
вице-президента,  но  фактически  будете  исполнять  обязанности   главы
компании. Финансовую сторону я затрагивать сейчас не стану, но  вы  сами
понимаете, размеры оклада достаточно внушительны.
   Первый заместитель президента компании "Фелдинг-Рот". Должность, лишь
на одну ступеньку ниже самого президента, но выше, чем вице-президент по
коммерции, которым она так и не стала  из-за  отставки.  В  свое  время,
подумала Селия, получив подобное предложение, она бы, конечно, ликовала.
Но удивительное  дело  -  сейчас  вдруг  все  это  показалось  ей  таким
ничтожным.
   - Вы, наверное, уже догадались, - сказал Сэт, - что я не один,  рядом
со мной находятся еще несколько членов совета  директоров.  Они  слушают
наш разговор. Все мы здесь в ожидании вашего ответа и надеемся,  что  он
будет положительным.
   - Сэт, я внимательно выслушала все, что вы мне  сказали.  Я  принимаю
ваше предложение, но при одном условии.
   - Назовите его.
   - Компания "Фелдинг-Рот" должна сегодня же изъять монтейн из  продажи
и  сделать  официальное  заявление  об  опасности  использования   этого
препарата. Не завтра, не на следующей неделе, а сегодня же!
   - Но, Селия, ведь это невозможно! Я уже  объяснил  вам,  что  говорят
наши юристы. Приняв  на  себя  ответственность,  компания  окажется  под
ударом, посыпаются иски на миллионы долларов. Это же банкротство!
   - Исков в любом случае избежать не удастся.
   - Да, это понятно. Но мы не  хотим  еще  более  обострять  положение.
Судьба монтейна решена: его и так скоро снимут  с  продажи.  А  пока  мы
могли бы вместе с вами обсудить...
   - Я не собираюсь ничего обсуждать. Я требую это  выполнить.  Я  хочу,
чтобы сегодня об этом заявили  по  национальному  телевидению  и  радио,
чтобы все газеты  в  стране  опубликовали  соответствующее  сообщение  в
течение двадцати  четырех  часов.  Я  лично  буду  следить  за  этим.  В
противном случае считайте, что мы ни о чем не договорились.
   Теперь уже Сэту пришлось сказать:
   - Одну минуту.
   До слуха Селии долетели  приглушенные  обрывки  разговора  на  другом
конце провода. Там явно о чем-то спорили. Донеслись слова Сэта:
   - ..Она настроена непреклонно. И снова Сэт:
   - Переубеждать ее бесполезно. И поймите: она нужна нам больше, чем мы
ей.
   В Нью-Джерси о чем-то спорили еще несколько  минут,  но,  кроме  этих
обрывков, Селия больше ничего не услышала.  Наконец  в  трубке  раздался
голос Сэта.
   - Селия,  ваши  условия  приняты.  Ваше  требование  будет  исполнено
незамедлительно - в течение часа. Я лично за  это  отвечаю.  Скажите  же
наконец, как скоро вы можете быть здесь?
   - Вылечу первым же рейсом, - ответила Селия. - Ждите меня  на  службе
завтра.

***

   Сэм Хауторн напоминал ходячий призрак. Встретив  его  в  первый  день
своего возвращения в компанию, Селия пришла в такой ужас, что  буквально
потеряла дар речи. Первым заговорил Сэм:
   - Ну и каково оно, возвращаться на вершине славы, этаким праведником,
воплощением добродетели, когда все остальные кругом  не  правы,  да  еще
сотворили столько зла? Ну как, ты довольна?
   Враждебные слова, резкий, до неузнаваемости изменившийся тон повергли
ее в полное смятение. Прошло семь месяцев с тех пор,  как  Селия  видела
Сэма в последний раз. Казалось, что за это время он постарел по  крайней
мере лет на десять. Лицо у него осунулось и  побледнело,  под  погасшими
глазами висели темные мешки. Плечи поникли. Сэм  резко  похудел,  и  его
костюм выглядел так, как будто был с чужого плеча.
   - Ошибаешься, Сэм, - ответила Селия. - Я вовсе не  испытываю  никакой
радости: лишь горечь за всех нас, и мне безумно  жаль  твоего  внука.  А
вернулась я затем, чтобы помочь...
   - Ну конечно, я так и ждал, когда ты начнешь...
   - Сэм, - перебила его Селия, - не могли бы  мы  перейти  куда-нибудь,
где можно поговорить наедине?
   Они встретились случайно в  коридоре  и  разговаривали  на  глазах  у
сновавших взад-вперед людей. Селия как раз возвращалась после встречи  с
Сэтом Фейнголдом и руководителями еще ряда подразделений компании.
   Кабинет президента  находился  неподалеку,  Сэм  молча  направился  к
двери. Селия последовала за ним.
   Когда они вошли в  кабинет  и  дверь  за  ними  закрылась,  он  круто
повернулся к Селии.
   И вновь тот же резкий, взвинченный голос.
   -  Вот  что  я  хотел  сказать  -  нет  ничего  легче,  как  выражать
соболезнования. Может быть, ты все-таки выскажешься напрямик: что у тебя
на уме?
   - Лучше уж сам скажи, о чем я, по-твоему, думаю, - спокойно  ответила
Селия.
   -  Будь  я  проклят,  если  не  знаю!  Что   я   проявил   преступную
безответственность, начав давать монтейн Джулиет до того,  как  препарат
прошел апробацию; что именно я, и только я, виноват в том,  что  ребенок
Джулиет и Дуайта,  мой  внук,  уродился  таким,  какой  есть,  -  жалким
подобием нормального существа, несчастным уродцем...
   При последних словах Сэм словно задохнулся и отвернулся прочь.
   Селия стояла молча. От горя  и  сострадания  она  не  находила  слов.
Наконец она заговорила:
   - Если хочешь знать правду, Сэм, - а сейчас,  видимо,  настал  именно
такой момент, - да, именно так я думала. Вероятно, и  сейчас  думаю  так
же.
   Сэм впился в нее взглядом. Он жадно  ловил  каждое  ее  слово.  Селия
почувствовала это и, однако, продолжала говорить:
   - Но ведь нельзя забывать и о другом. О том, что всего  предусмотреть
невозможно, все мы способны совершать ошибки...
   - Но ты-то ведь их не совершила. Ты  здесь  ни  при  чем.  Ошибся,  и
по-крупному, я, и не единожды.
   Голос Сэма был по-прежнему исполнен горечи.
   - И мне приходилось ошибаться, - сказала Селия.  -  Когда  на  плечах
такая ответственность, это неизбежно. И зачастую одни ошибки оказываются
тяжелее других просто в силу рокового невезения.
   - Да, но чтобы допустить такое!
   Сэм отошел к столу и тяжело опустился в кресло.
   - А все другие малыши и те, что еще не родились... И все из-за меня!
   - Нет, - твердо сказала Селия.  -  Это  не  так.  Тебя,  как  и  всех
остальных, увлек пример "Жиронд-Шими", и, кроме того, вспомни  заверения
ученых.  Ведь   идея   монтейна   захватила   и   других   ответственных
руководителей.
   - Но только не тебя. Так в чем  же  твой  секрет?  Почему  ты  сумела
устоять?
   - На первых порах  и  я  не  устояла,  -  напомнила  ему  Селия.  Сэм
схватился за голову.
   - О Боже! Что я натворил! - Тут он снова повернулся к ней. - Селия! Я
ведь несправедлив к тебе и вообще веду себя отвратительно.
   - Это не имеет значения.
   Он заговорил тихим, дрожащим шепотом:
   - Прости меня, я тебя  искренне  прошу,  прости.  Наверное,  если  по
правде,  я  тебе  завидую.  И  еще  жалею,  что  не  послушал  тебя,  не
воспользовался твоим советом. - Речь его стала бессвязной.  -  Бессонные
ночи. Часами лежу, думаю, вспоминаю, не могу избавиться от чувства вины.
Зять со мной не разговаривает. Дочь просто не может меня видеть.  Лилиан
хочет всем нам помочь, но не знает как.
   Сэм было остановился, но заговорил вновь.
   - Но есть еще одно обстоятельство. О нем ты не знаешь.
   - Что именно?
   - Лучше тебе не знать, - проговорил он, отвернувшись от Селии.
   - Сэм, - твердо сказала  Селия,  -  ты  должен  взять  себя  в  руки.
Подобные самоистязания ничего не изменят ни  для  тебя  самого,  ни  для
других.
   Словно не слыша ее, он заговорил вновь:
   - Для меня здесь все кончено. И ты это знаешь.
   - Нет. Я вовсе этого не знаю, - Я хотел подать заявление об отставке.
Юристы говорят, я этого не должен делать, во всяком случае, не сейчас; я
обязан оставаться на своем посту. - И мрачно добавил:
   - Фасад, мол, должен быть сохранен. В интересах компании. Лишь бы  не
подкинуть  лишней  кости  этим  шакалам-адвокатам,  которые   растерзают
компанию исками за причиненный ущерб. Ради  этого  мне  и  придется  еще
какое-то время оставаться в президентском кресле.
   - Я рада это слышать, - сказала Селия. - Ты  нужен,  чтобы  управлять
компанией.
   - Этим придется заняться тебе, - ответил Сэм,  покачивая  головой.  -
Разве ты еще не знаешь? Так решил совет директоров.
   - Кое-что мне Сэт уже успел  рассказать.  Но  мне-то  нужен  ты.  Сэм
посмотрел на нее глазами, полными невыразимого страдания.
   Тут Селия быстро подошла к двери и решительно повернула  замок.  Сняв
трубку телефона, она сказала в нее:
   - Говорит Селия Джордан.  Я  нахожусь  у  мистера  Хауторна.  Просьба
никого не впускать.
   Сэм неподвижно продолжал сидеть за столом.
   - С тех пор как это случилось, ты хоть раз  плакал?  -  спросила  его
Селия.
   Вопрос, казалось, его удивил.
   - Разве от этого станет легче? - покачал головой Сэм.
   - Иной раз помогает.
   Она подошла к Сэму, нагнулась и обняла его.
   - Сэм, - прошептала Селия, - ну-ка расслабься.  На  какой-то  миг  он
отпрянул, глаза его уставились ей в лицо. В них  застыли  растерянность,
сомнение. И вдруг будто плотину прорвало:  уткнувшись  ей  в  плечо,  он
разрыдался, как ребенок.

***

   После встречи с Сэмом, которая состоялась в первый день ее  появления
на  службе,  Селии  стало  совершенно   очевидно,   что   этот   человек
окончательно сломлен, дух его подорван и он не  в  состоянии  руководить
делами компании.
   Сэм появлялся на работе каждый день. Он по-прежнему приезжал на своем
серебристо-сером "роллс-бентли" и оставлял машину на "кошачьем  чердаке"
в гараже компании. Иногда они с Селией приезжали туда одновременно,  она
пользовалась предоставленным ей автомобилем с шофером. Селия оценила  по
достоинству  эту  привилегию,  поскольку  теперь   могла   просматривать
служебные бумаги по пути в компанию и возвращаясь домой. В такие дни они
обычно вместе шли в штаб-квартиру компании по застекленному  переходу  и
вместе  поднимались  на  одиннадцатый  этаж,  где  находились   кабинеты
руководства. Временами они перебрасывались по пути несколькими  словами.
Если такое случалось, инициатива исходила от Селии.
   Оказавшись в кабинете, Сэм, как правило,  из  него  уже  не  выходил.
Никто особенно не  интересовался,  чем  он  там  занимается,  но,  кроме
нескольких малозначительных распоряжений, оттуда ничего не поступало. На
совещаниях руководящего состава Сэм сидел с  явно  отсутствующим  видом,
хотя его и ставили в известность о повестке дня.
   В общем, на второй день после  ее  возвращения  стало  очевидно,  что
реально делами компании руководит Селия.
   К ней обращались, когда дело касалось решения вопросов первостепенной
важности, да и всех прочих нерешенных проблем. Она бралась за любое дело
с характерной для нее  оперативностью,  целеустремленностью,  с  особым,
присущим ей здравомыслием.
   Много времени отнимали совещания с юристами. Вскоре после появления в
прессе материалов о монтейне и сообщений о  запрете  на  его  продажу  в
компанию  начали  поступать  первые  иски.  Некоторые  казались   весьма
обоснованными. В  Соединенных  Штатах  уже  успели  появиться  несколько
новорожденных  -  среди  них  были  и  недоношенные  -   с   симптомами,
аналогичными тем,  что  были  выявлены  в  других  странах,  где  матери
дефективных детей пользовались монтейном.
   Ясно  было,  что  количество  подобных   случаев   неизбежно   начнет
возрастать.
   Но были иски и другого рода.  В  ряде  случаев  они  возбуждались  по
инициативе женщин, принимавших монтейн, которым еще только предстояло  в
ближайшее время стать матерями: основывались они на  страхе  перед  тем,
что может с