околад со взбитыми
сливками и джемом, и еще свежие пирожные. Во время еды они беседовали.
     - Вы упомянули об общем друге.
     - Конрад Морган. У нас с ним время от времени общие дела.
     Да, я однажды тоже имела с ним дело, подумала Трейси. И он  попытался
надуть меня.
     - Он великолепно отзывался о вас, - сказал Гюнтер Хартог.
     Трейси  внимательно  рассматривала  хозяина  стола.   Он   имел   вид
аристократа и выглядел здоровым.
     Что же он от меня хочет? - думала Трейси.
     Она решила  дать  ему  возможность  высказаться,  но  больше  тот  не
упоминал имя Конрада Моргана или возможности более тесного  сотрудничества
между Гюнтером Хартогом и Трейси Уитни.
     Гюнтер рассказал ей о своем прошлом.
     - Я родился в Мюнхене. Отец мой был  богатым  банкиром,  и  я  рос  в
роскоши, среди великолепных  картин  и  старинных  вещей.  Мать  моя  была
еврейкой, и когда к власти пришел Гитлер,  отец  отказался  бросить  мать,
поэтому лишился всего. Они оба погибли во время  бомбежки.  Друзья  сумели
перевезти меня из Германии в Швейцарию, и когда война окончилась, я  решил
никогда не возвращаться  в  Германию.  Я  направился  в  Лондон  и  открыл
маленький антикварный магазин на  Маунт-стрит.  Надеюсь,  что  однажды  вы
посетите его.
     Так вот в чем дело, удивилась Трейси. Он хочет мне кое-что продать.
     И как оказалось, она ошиблась.
     Заплатив по счету, Гюнтер Хартог небрежно бросил.
     - У меня маленькое поместье в Гесипшире. На уикэнд у  меня  соберется
несколько друзей, и я бы хотел, чтобы и вы присоединились к нам.
     Трейси колебалась. Мужчину она совершенно не знала и никак  не  могла
понять, что же ему от нее нужно. Но решила, что терять ей нечего.


     Уикэнд  вышел  просто  очаровательным.  Маленькое  поместье   Гюнтера
Хартога  оказалось  прекрасным  особняком  семнадцатого  века  в   усадьбе
площадью около 30 акров. Гюнтер давно  овдовел  и,  не  считая  слуг,  жил
совершенно один. Он повел Трейси показать  свои  владения.  Там  оказалась
прекрасная  конюшня  с  дюжиной  лошадей  и  скотный  двор,   на   котором
содержались цыплята и поросята.
     - Поэтому мы никогда не  будем  голодными,  -  сказал  он  совершенно
серьезно. - А теперь позвольте показать вам мое настоящее хобби.
     И он повел Трейси к голубятне, полной птиц.
     - Это почтовые  голуби,  -  голос  Гюнтера  наполнился  гордостью.  -
Посмотрите на этих маленьких красоток. Вот видите ту черно-серую  голубку?
Это Марго.
     Он подобрал ее и высоко поднял.
     - Ты ужасная девочка, ты знаешь? Она забияка,  но  все-же  она  самая
сообразительная. - Он нежно поцеловал ее в маленькую головку  и  аккуратно
посадил на место.
     Цвета  птиц  потрясали.   Были   различные   оттенки:   сине-черного,
сине-серого с вкраплениями белого и серебристые.
     - Почему нет белых? - спросила Трейси.
     - Почтовые голуби не бывают белыми, - объяснил Гюнтер, -  потому  что
белые перышки очень легко выпадают, а когда голуби почтовые, они пролетают
в среднем до 40 миль в час.
     Трейси наблюдала за Гюнтером, который кормил птиц специальным  кормом
с витаминными добавками.
     - Это изумительные создания, - говорил Гюнтер.  -  Знаете,  ведь  они
могут найти дорогу к дому, который может  располагаться  за  500  миль  от
места.
     - Восхитительно.
     Все гости оказались так же фантастичными. Присутствовали:  министр  с
женой, граф, генерал с юной подругой  и  жена  магараджи  Шахарани  Морви,
необыкновенно привлекательная, молодая дама.
     - Пожалуйста, зовите меня Ви Джи, - попросила она, почти без акцента.
     На ней было надето красное с блестящей ниткой сари, а таких  чудесных
украшений Трейси в жизни не видела.
     - Я держу большую часть драгоценностей в сейфе, - объяснила Ви Джи. -
Ведь в наши дни так много грабителей.


     В полдень воскресенья, когда  Трейси  уже  собиралась  отправиться  в
Лондон, Гюнтер пригласил ее в кабинет. Они сидели  друг  против  друга  за
чайным столом.  Трейси  отпила  чай  из  тоненькой  фарфоровой  чашечки  и
сказала:
     - Я так и не поняла, зачем вы пригласили меня, но, тем  не  менее,  я
чудесно провела время.
     - Мне это приятно, Трейси, - потом, через минуту, он продолжил.
     - Я наблюдал за вами.
     - Вижу.
     - Какие у вас планы на будущее?
     Она колебалась.
     - Их нет. Я еще не решила, чем займусь.
     - Думаю, мы смогли бы хорошо работать вместе.
     - В вашем антикварном магазине?
     Он засмеялся.
     - Нет, дорогая. Было бы стыдно упустить такой талант.  Видите  ли,  я
знаю вашу проделку с Конрадом Морганом. Здорово вы все обтяпали.
     - Гюнтер, но... но все осталось позади.
     - Да, но что впереди? Вы сказали, что у вас  нет  планов.  Вы  должны
думать о будущем, деньги, которые у вас  есть,  когда-нибудь  кончатся.  Я
предлагаю партнерство.  Я  вращаюсь  в  высоких  международных  кругах.  Я
присутствую на великолепных балах, участвую в охотах  и  на  соревнованиях
яхт. Я знаю приезды и отъезды богачей.
     - Не вижу, какое все это имеет отношение ко мне?
     - Я могу ввести вас в этот золотой круг. И сделаю  его  действительно
золотым, Трейси. Я могу давать вам исчерпывающую  информацию  о  сказочных
драгоценностях и картинах и как вы сможете безопасно похитить их.  Я  могу
пристроить их наилучшим  образом.  Вы  будете  как  бы  гроссбухом  людей,
разбогатевших за счет других. Делить будем между собой. Что скажете?
     - Я скажу "нет".
     Он внимательно посмотрел на нее.
     - Вижу. Позвоните мне, если ваше мнение об этом изменится.
     - Я не буду менять свое мнение, Гюнтер.
     В Лондон Трейси вернулась поздно вечером.


     Трейси просто обожала Лондон. Она обедала в ресторанах "А ля Гаврош",
"Билл Бентлис" и "У  камина",  а  после  театра  заходила  в  кафе  поесть
настоящих  американских  гамбургеров  или  горячего  чили.  Она  ходила  в
Национальный театр и Королевскую оперу, посещала аукционы Кристи и  Сотби.
Она делала покупки в "Гарродсе" и "Фортнум и  Мейсон",  выбирала  книги  в
"Хатчард и Фойлес" и "В.Г.Смит". Она взяла напрокат  машину  с  шофером  и
провела запомнившийся уикэнд в отеле в Гемпшире, около  Нового  Леса,  где
была потрясающая обстановка и великолепное обслуживание.
     Но все стоило дорого. Очень дорого.
     Когда-нибудь ваши деньги кончатся...
     Да, Гюнтер Хартог был прав. Ее денег  не  надолго  хватит,  и  Трейси
решила заняться будущим.


     Ее неоднократно приглашали на уикэнды в загородное поместье  Гюнтера,
и она не уставала восхищаться каждым своим визитом и  радовалась  компании
Гюнтера.
     Как-то вечером в воскресенье, за обедом, член Парламента повернулся к
Трейси и сказал:
     - Никогда не видел настоящего техасца, мисс Уитни, какие они?
     Трейси тут же изобразила техасский акцент, да так, что  вся  компания
покатилась со смеху.
     Позже, когда Трейси с Гюнтером были одни, он сказал:
     - У вас настоящий талант.
     - Я не актриса, Гюнтер.
     - Вы недооцениваете себя. В Лондоне есть ювелирная фирма - "Паркер  и
Паркер", - которая находит удовольствие в - как сказали бы вы, американцы,
- обдирании  своих  покупателей.  Вы  дали  мне  идею,  как  заставить  их
заплатить за их нечестность.
     И изложил Трейси идею.
     - Нет, - сказала Трейси.
     Но чем больше она об этом думала, тем более интригующим  ей  казалось
предложение Гюнтера. Она вспомнила, как провела полицию  на  Лонг-Айленде,
как обманула Бориса Мельникова, Петра Негулеску и Джеффа Стивенса.  Ужасно
захватывающе, но все в прошлом.
     - Нет, Гюнтер, - сказала она, но в ее  голосе  не  слышалось  прежней
уверенности.


     Октябрь в Лондоне выдался необыкновенно теплым, и англичане и туристы
грелись в лучах  осеннего  солнца.  Сильное  уличное  движение  в  полдень
наблюдалось на Трафальгар-сквер, Чаринг Кросс и Пиккадили. Белый "даймлер"
свернул с Оксфорд-стрит к Нью Бонд-стрит и, проехав  квартал,  остановился
перед ювелирным магазином "Паркер и Паркер". Шофер в  ливрее  выскочил  из
лимузина и бросился  открывать  дверцу  пассажиру.  Молодая  блондинка  со
стрижкой типа  Сессон,  сильно  накрашенная,  в  обтягивающем  итальянском
вязанном платье под собольей шубкой, выпорхнула из машины.
     - Эта дорожка в лавочку, а, малыш? - спросила она  громко,  с  резким
техасским акцентом.
     Шофер указал на вывеску.
     - Здесь, мадам.
     - Отлично, котик. Подожди. Думаю, долго не задержусь.
     - Я объеду квартал, мадам. Мне нельзя ставить здесь машину.
     Она хряпнула его по заду.
     - Делай, как считаешь нужным, парниша!
     Парниша! Шофер аж вздрогнул. Что за наказание, работать  на  арендной
машине. Он ненавидел американцев, особенно техасцев. Все  они  дикари,  но
дикари с деньгами. Он бы очень удивился, узнав, что его пассажирка никогда
не бывала в Техасе.
     Трейси  взглянула  на  свое  отражение  в   витрине,   улыбнулась   и
направилась к двери, услужливо открытой швейцаром.
     - Добрый день, мадам.
     - Привет, парниша. Вы продаете что-нибудь, кроме этих костюмированных
украшений, в своей забегаловке?
     И  ухмыльнулась  собственной   шутке.   Швейцар   побледнел.   Трейси
прошествовала в магазин, оставив позади себя поверженного атлета.
     Артур Чилтон, продавец, направился к Трейси.
     - Могу ли чем-нибудь помочь вам, мадам?
     - Может быть, можете, может быть, нет. Старина Пи Джи сказал, чтобы я
купила себе маленький подарок на день рождения, поэтому я здесь. Ну,  что,
займемся?
     - Чем особенно интересуется мадам?
     - Эй, приятель, вы, англичане, шустрые ребята, да-а? - И  она  громко
расхохоталась, хлопнув его по плечу.
     Он заставил себя оставаться спокойным.
     - Возможно, чего-нибудь из изумрудов. Старина Пи Джи  любит  покупать
мне изумруды.
     - Пожалуйста, сюда.
     Чилтон повел ее к витрине, где лежали украшения с изумрудами.
     Раскрашенная блондинка пренебрежительно взглянула на них.
     - Да здесь только детки. А где папы и мамы?
     Чилтон натянуто кивнул.
     - Такие кольца стоят по тридцать тысяч долларов.
     - Да я столько даю своему парикмахеру на чай, - хохотнула женщина.  -
Старина Пи Джи просто оскорбится, если я вернусь домой с  одним  из  таких
мелких камушков.
     Чилтон ясно представил старого Пи Джи. Толстый и  пузатый,  такой  же
громкий и противный, как и его баба. Они стоят друг друга.
     И почему только деньги всегда  льнут  к  тем,  кто  их  не  заслужил,
удивлялся он.
     - Кольцо какой цены интересует мадам?
     - Почему бы нам не начать со ста штук?
     Он выглядел недоуменным.
     - Со ста штук?
     - Эй, я думала, ты хорошо знаешь великий английский  язык.  Сто  штук
баксов.
     Он судорожно сглотнул.
     - В таком случае, будет лучше, если вы поговорите с директором.
     Директор, Грегори  Хэлстон,  настаивал  на  личной  продаже  особенно
дорогих предметов, поэтому сотрудники фирмы "Паркер и Паркер" не  получали
комиссионных и им было все равно. Поэтому эту неприятную клиентку Чилтон и
передал Хэлстону для дальнейшего ведения  дел.  Чилтон  нажал  кнопку  под
прилавком, и через минуту  из  глубины  магазина  появился  тоненький  как
тростинка мужчина. Он взглянул на вызывающе одетую блондинку и  взмолился,
чтобы никто из его постоянных клиентов не появился, пока эта дама не уйдет
отсюда.
     Чилтон произнес:
     - Мистер Хэлстон, это миссис... - И он повернулся к даме.
     - Бинеке, котик. Мэри Лу Бинеке, жемчужина! Старина  Пи  Джи  Бинеке.
Уж, наверное, слыхали о Пи Джи Бинеке?
     - Конечно, - и Грегори Хэлстон выдавил из себя улыбку.
     - Миссис Бинеке интересуется изумрудами, мистер Хэлстон.
     Грегори Хэлстон указал на витрину с изумрудами:
     - У нас здесь представлено несколько неплохих изделий  с  изумрудами,
вот здесь...
     - Ей надо что-нибудь стоимостью в районе ста тысяч долларов.
     С этого момента улыбка на лице Грегори Хэлстона стала шире.  Что  же,
неплохое начало дня.
     - Видите ли, у меня день рождения, и старина Пи  Джи  хочет  подарить
мне что-нибудь миленькое.
     - Понятно, - ответил Хэлстон. - Не изволите пройти со мной?
     - Ах вы, паршивец, что это у вас на уме? - прохихикала блондинка.
     Хэлстон и Чилтон обменялись понимающими взглядами.
     Паршивые американцы.
     Хэлстон подвел женщину к запертой двери, открыл ее ключом. Они  вошли
в маленькую комнату, и Хэлстон тщательно запер за ними дверь.
     -  Здесь  мы  держим   драгоценности   для   особенно   состоятельных
покупателей.
     В  центре  комнаты  находилась  витрина   с   выставленными   напоказ
бриллиантами, рубинами и изумрудами, переливающимися всеми цветами радуги.
- Ну, это то, что надо. Старина Пи Джи спятил бы от восторга.
     - Мадам что-нибудь понравилось?
     - А теперь давайте посмотрим, что мы тут возьмем. - И она направилась
к украшениям с изумрудами. - Дайте-ка мне взглянуть на ту кучку.
     Хэлстон вытянул из кармана маленький ключик и, отперев витрину, подал
даме поднос с изумрудами.  Он  разложил  их  на  столе.  Десять  изумрудов
сверкали на бархате. Хэлстон  наблюдал,  как  она  выбрала  самый  большой
изумруд в изысканной платиновой оправе.
     - Если старина Пи Джи захочет, то здесь можно выгравировать мое имя.
     - У мадам исключительный вкус. 10 каратов, цвета травы, из  Колумбии.
Он безупречен.
     - Изумруды никогда не бывают без изъянов.
     Хэлстон озадачено взглянул на нее:
     - Мадам права, конечно. Я имел в виду... -  и  впервые  заметил,  что
глаза женщины такого же зеленого цвета, как и камень, который она  вертела
в руках, изучая его грани.
     - У нас имеется неплохой выбор...
     - Не беспокойся, сладкий мой. Я возьму этот.
     Сделка произошла меньше чем за три минуты.
     - Великолепно, - обрадовался Хэлстон. Потом деликатно добавил: - Цена
в долларах составляет сто тысяч. Как мадам собирается платить?
     - Не беспокойся, старина. У меня счет с долларами здесь, в Лондоне. Я
подпишу маленький личный чек. Потом Пи Джи сможет вернуть мне их.
     - Чудесно... Я почищу для вас камень и доставлю к вам в отель.
     Камень не нуждался в чистке, но Хэлстон не собирался выпускать его из
рук, пока не получит чек, так как умные ювелиры становились жертвами умных
жуликов.
     - Куда направить изумруд?
     - Мы остановились в Апартаментах Оливера Мессела в Дорче.
     Хэлстон сделал пометку: "Дорчестер".
     - Я зову их апартаменты Оливера Месси, - и  она  засмеялась.  -  Люди
почему-то не очень жалуют  этот  отель.  Говорят,  там  много  арабов,  но
старина Пи Джи часто имеет с ними дела. "Нефть - это само по себе  страна"
- говорит он всегда. Пи Джи Бинеке - он парень шустрый.
     - Я в этом уверен, - почтительно подтвердил Хэлстон.
     Он смотрел, как она  достала  чековую  книжку  и  начала  писать.  Он
отметил, что чек был Банка Барклая. У него работал там  приятель,  который
проверит счет Бинеке. Он взял чек.
     - Я лично доставлю вам изумруд завтра утром.
     - Старине Пи Джи он понравится, - улыбнулась она.
     - Уверен, что да, - дипломатично кивнул Хэлстон.
     Он проводил ее до входной двери.
     - Рэлстон...
     Он хотел ее поправить, но решил, что не надо. Зачем ее беспокоить? Он
не собирался с ней встречаться еще раз. Благослови Господи...
     - Да, мадам?
     - Приходите сегодня к нам на чай. Вы полюбите старину Пи Джи.
     - Я уверен, что он мне понравится, но, к несчастью, днем у меня масса
работы.
     - Ужасно жаль.
     Он смотрел, как его  клиентка  вышла  из  магазина.  Белый  "даймлер"
остановился, и шофер резво выскочил открывать перед нею дверь.  Блондинка,
перед тем как усесться, повернулась и послала Хэлстону воздушный поцелуй.
     Вернувшись в кабинет, Хэлстон  сразу  же  позвонил  приятелю  в  Банк
Барклая.
     - Питер, дорогой, у меня тут чек на сто тысяч долларов на счет миссис
Мэри Лу Бинеке. Счет в порядке?
     - Подожди, старина.
     Хэлстон ждал. Он  надеялся,  что  с  чеком  все  в  порядке,  дела  в
последнее время шли вяло. Эти мерзкие  братья  Паркер,  хозяева  магазина,
полагали, что именно он несет ответственность за спад. Конечно, прибыль не
упала, как она  могла  бы,  так  как  "Паркер  и  Паркер"  держали  отдел,
специализировавшийся на чистке украшений,  и  часто  те,  возвратившись  к
клиентам, оказывались более низшего  качества,  чем  оригинал,  сданный  в
мастерскую.  Жалобы,  конечно,  поступали,   но   доказать   подлог   было
невозможно.
     Наконец, Питер взял трубку:
     - Нет проблем, Грегори. На счету денег более, чем достаточно.
     Хэлстон почувствовал облегчение.
     - Спасибо, Питер.
     - Не за что.
     - Ленч на следующей неделе за мной.


     На следующее утро, так как  с  чеком  все  было  в  порядке,  изумруд
направили к миссис Пи Джи Бинеке в Дорчестер.
     А незадолго до закрытия магазина секретарша доложила ему:
     - К вам миссис Бинеке.
     Его сердце забилось. Она явилась, чтобы вернуть изумруд, и он едва ли
сможет отказаться принять его.
     - Чертовы бабы, все эти американки и техасски.
     Хэлстон с  трудом  заставил  себя  улыбнуться  и  поспешил  навстречу
женщине.
     - Добрый день, миссис Бинеке. Что,  вашему  мужу  не  понравилась  та
булавка?
     - Вы  полагаете  неправильно,  приятель.  Старина  Пи  Джи  просто  в
восторге от него.
     Сердце Хэлстона учащенно забилось.
     - Да?
     - Факт. Ему так понравилось, что он захотел  купить  еще  один  точно
такой же, чтобы заказать для меня пару сережек. Подберите мне второй такой
же.
     Грегори Хэлстон слегка нахмурился:
     - Боюсь, что со вторым камнем возникнет  маленькая  проблема,  миссис
Бинеке.
     - Что за проблема, котик?
     - Ваш камень уникальный. Другого такого просто не существует.  Сейчас
у меня есть прекрасный гарнитур в несколько ином стиле.
     - Не хочу я другого стиля. Хочу еще один,  такой,  как  я  купила.  -
Говоря откровенно, миссис Бинеке, очень мало изумрудов-десятикаратников не
имеют изъяна, - он выдержал ее взгляд, - у  нас  в  наличии  имеются  лишь
камни почти без изъянов.
     - Продолжай, парниша. А где же они есть?
     -  Честно  говоря,  я  видел  несколько  камней  такого  качества   и
постараюсь подобрать дубликат, который по форме и цвету будет почти  таким
же.
     - У нас говорят в Техасе,  что  невозможность  просто  стоит  немного
дороже. В субботу мой день рождения, и Пи Джи хочет, чтобы у меня были эти
сережки, а что Пи Джи хочет, то обязательно получит.
     - Не думаю, что смогу.
     - Сколько я заплатила за свой камешек? Сотню штук? Я знаю, что Пи Джи
не пожалеет двести или триста тысяч за второй такой же.
     Грегори Хэлстон думал очень быстро. Должен же быть дубликат для  того
камня, и если Пи Джи готов заплатить за  него  200  тысяч,  то  это  сулит
изрядный куш.
     Вслух же он сказал:
     - Я вокруг поспрашиваю, миссис Бинеке, но уверен,  что  ни  у  одного
ювелира в Лондоне его нет, однако на аукционы приезжает много клиентов  из
других мест. Я  сделаю  некоторую  рекламу  и  посмотрю,  какие  она  даст
результаты.
     - Времени у вас только до конца недели, - напомнила ему блондинка.  -
А говоря между мной, тобой и фонарным столбом, старина Пи  Джи  выложит  и
триста пятьдесят тысяч за эти штуки. - И гордо удалилась, волоча за  собой
соболью шубу.


     Грегори Хэлстон сидел в кабинете и мечтал. Судьба привела  к  нему  в
руки мужчину, который настолько влюблен в  свою  блондинистую  потаскушку,
что готов выложить триста пятьдесят тысяч за изумруд стоимостью 100 тысяч,
что сулит чистую прибыль в  250  тысяч.  Грегори  не  видел  необходимости
вводить в курс сделки братцев Паркер. Проще простого, он запишет следующую
покупку за 100 тысяч и положит в карман разницу. Этого хватит,  чтобы  как
следует устроить жизнь.
     Все, что он должен сделать - найти такой же изумр