уда большего  на что,  несомненно, рассчитывал заранее, --
симпатий  масс.  К  первым  попыткам  создать  антисулловский  или,  точнее,
антиоптиматский, фронт, которые предпринимал, в частности, Лепид, Цезарь  не
присоединился, не веря -- и как показало время, обоснованно -- в способности
Лепида.
     На короткое время  Цезарь отправился после этого на остров Родос, чтобы
усовершенствовать  свое  ораторское  искусство,  к  которому   у  него  тоже
проявился исключительный талант.
     Будучи  незаурядным  политиком,  Цезарь  делает  все,  чтобы  завоевать
симпатии широких слоев народа. Этому способствуют публичные судебные защиты,
дорогостоящие  пиры, а  также -- искренняя или  наигранная -- человечность в
обращении  с  людьми. Во время похорон своей  тетки Юлии,  вдовы Гая  Мария,
Цезарь произносит на форуме выдающуюся хвалебную речь и приказывает вывесить
портреты Мария.  Это  был  смелый  и вместе с тем хорошо продуманный шаг  --
сторонники Мария были во время правления  Суллы  объявлены "врагами родины".
Торжественную речь  он произнес  и  на  похоронах  своей  жены  Корнелии. И,
наконец, велел тайно изготовить  несколько статуй Гая Мария и богини Победы,
доставил  их  ночью  на Капитолий  и  воздвиг их  там.  Это  вызвало гневное
негодование  оптиматов  и радость  их противников.  Во  времена  сулловского
террора казалось, что популяры как организованная партия уже исчезли. Но  --
как обычно бывает --  время показало, что они просто перешли  на нелегальное
положение. И теперь, благодаря Цезарю, снова появились на политической сцене
Рима.
     ТРИУМВИР В ДЕЙСТВИИ. Карьера  Цезаря начинает стремительно развиваться.
За каких-то  восемь лет он продвигается в должностях от квестора (в Испании)
и эдила, претора и пропретора до вершин своего дипломатического искусства --
к первому триумвирату  с Помпеем и Крассом.  Оба принадлежали  в  то время к
виднейшим   людям  Рима;  Красс  --  благодаря  своему   весьма  сомнительно
приобретенному богатству,  Помпеи  -- благодаря  своей славе  полководца  во
время  эры  Суллы. Красе  представлял  римских  всадников,  в  то  время как
политическая позиция Помпея была изменчивой -- он некоторое время кокетничал
с популярами,  потом  склонялся к  оптиматам, мечтая при этом об  абсолютной
власти.  Однако ему не хватало  при  этом  дипломатического таланта и прежде
всего энергии Цезаря.
     Взаимоотношения  между  Помпеем  и  Крассом  были  сложными. Тем  более
следует оценить успех  Цезаря, который сумел не  только сблизить соперников,
но  и встать между ними. Вначале  он, без сомнения, был самым  слабым звеном
этой цепи, однако это продолжалось недолго. Цезарь расположил к себе Помпея,
к  которому, кстати, он  проявлял свои симпатии уже раньше, во время войны с
Митридатом, тем, что отдал ему в жены свою четырнадцатилетнюю дочь (Помпею в
то  время  было  50).  С   Крассом  его  связывал  недоказанный,  но  весьма
правдоподобный заговор против сената.
     Пользуясь  поддержкой соратников по триумвирату, Цезарь стал  консулом.
Несмотря на протесты своего  коллеги по  консулату  Бибула  и  сопротивление
сената,  ему  удалось провести несколько  весьма  прогрессивных  для  своего
времени  законов.  Прежде всего закон  о  земельной реформе в  пользу бывших
легионеров  Помпея  (что,  помимо прочего, было некой  "взяткой"  Помпею)  и
малоимущего населения.  Цезарь  стал также создателем первой газеты: он ввел
издание  ежедневных  сообщений  о  работе  сената.  Это   был   дальновидный
тактический  шаг  --  с тех пор сенату приходилось  принимать во внимание  и
общественное мнение. А оно было на стороне Цезаря.
     ПОЛКОВОДЕЦ В ГАЛЛИИ. Согласно римским традициям, консул,  избирательный
период  которого  истекал, имел право на  управление одной из провинций.  По
договоренности с Помпеем и Крассом. Цезарь выбрал  Галлию. Поначалу ему была
выделена Цизальпинская Галлия  и Иллирия, однако вскоре  сенат распространил
его управление и на Трансальпинскую Галлию,  то есть часть сегодняшней Южной
Франции  и  другие  территории. Свободная,  еще  непокоренная Римом,  Галлия
представляла тогда оставшуюся часть Франции, Бельгии, Голландии, Швейцарии и
Германии на запад от Рейна.
     "Галлия состоит из трех  частей, одну из которых населяют белги, вторую
аквитаны,  а  третью -- кельты...".  Так  начинает  Цезарь свои  "Записки  о
галльской войне".  Прекрасно написанные, они  стали  неоценимым историческим
источником, свидетельствующим не только о завоеваниях римлян, но и о жизни и
обычаях   галльских  и  германских  племен.  Чтобы  избежать  подозрения   в
эгоцентризме и  похвальбе, Цезарь написал "Записки" не в первом, а в третьем
лице,  что.  разумеется,  отнюдь  не  исключает  их  субъективности,  умения
подчеркнуть  то, что автор считает выгодным для себя, и умолчать о том,  что
свидетельствует  не в его пользу. Но  такова  уж судьба почти всех мемуаров.
Относительно Цезаря следует признать,  что негативы "Записок" не преобладают
над их достоинствами.
     Однако  давайте процитируем, что пишет о  цезаревых "галльских  войнах"
Плутарх:
     "Период  войн, которые он вел,  и походов, которыми  он покорил Галлию,
как будто  начав все с другого  конца и встав на путь другой  жизни и других
действий,   --  этот  период   показал,  что  среди  полководцев,  достигших
наибольшего поклонения и  славы, нет ни одного, достоинствами которого он не
обладал бы  как полководец и вождь. Кого ни поставить рядом с  ним --  Фабия
или Сципиона, Метелла  и  его  современников или полководцев,  действовавших
незадолго  до Цезаря, --  Суллу,  Мария, обоих  Лукуллов или самого  Помпея,
слава   которого  расцветала  тогда  под  широким  небом   всеми   воинскими
доблестями,  --  подвиги  Цезаря  превосходят  подвиги  одного  из   них  --
трудностью мест, в которых он  воевал,  другого -- размерами земель, которые
он захватил, третьего -- численностью и силой врага, над которым он  одержал
победу,  четвертого  -- особенностями и ненадежностью  народов,  которые  он
поработил,  пятого  --  милосердием  к  пленным,  шестого  --   порядками  и
доказательствами приязни к своим соратникам, и всех вместе --  тем,  что  он
выиграл больше  всех  битв и  побил больше врагов. В  Галлии он  не воевал и
десяти лет и  при этом покорил силой более 800 городов, 300 племен, воевал в
общей сложности  с тремя миллионами врагов, один миллион из  которых погиб в
боях, а второй миллион живьем попал в плен".
     Разумеется,  так  легко  "галльская война" Цезаря никогда  не выглядела
"Милосердие к  пленным" тоже не всегда было на высоте. Когда после поражения
общегалльского  восстания против Рима  его легендарный вождь  Верцингеторикс
добровольно сдался в руки Цезаря,  чтобы  спасти от  преследований  и смерти
своих соотечественников, хваленое великодушие Цезаря никак не проявило себя:
Верцингеторикса  взяли  под стражу, отвезли  в Рим и во время триумфа Цезаря
провели в качестве трофея, чтобы наконец казнить для вящей славы победителя.
     Галльская война имела, однако, не только военную сторону,  но и сторону
дипломатическую.   С   одной   стороны,   здесь    была   налицо   галльская
раздробленность,  с другой стороны  --  германский экспансионизм,  постоянно
угрожавший Галлии. Цезарь сумел ловко воспользоваться и тем, и другим.
     Между тем  триумвират  Помпей--Красс--Цезарь быстро угасал. Красе  тоже
возмечтал о славе полководца, качествами которого он отнюдь не располагал, и
организовал  военный поход против парфян.  После битвы у Карр, потеряв  4000
человек, в том числе и собственного  сына, он сдался и  был  убит  во  время
мирных переговоров.
     Что  касается  Помпея  (его  жена,  дочь  Цезаря,  между  тем  умерла),
оказалось, что он стремится к абсолютной  власти  так же, как и  Цезарь, что
его кокетничанье с популярами или, точнее,  с демократизационным движением в
послесулловский период,  было сиюминутной тактикой,  внутренне же он остался
человеком Суллы. Однако в своих отношениях  с  сенатом он был тактичнее, чем
Цезарь,  а потому сенат,  для  которого  Цезарь  представлял собой опасность
переворота,  вручил в руки Помпею полную власть и  назначил его (разумеется,
без ведома Цезаря) консулом без коллеги. Помпея, судя по всему, это вознесло
к некритическим вершинам. Он даже поддержал требование некоторых  сенаторов,
чтобы Цезарь был отозван с поста военачальника  в Галлии.  То есть, что было
ясно как  Цезарю, так и Помпею  -- ведь оба  были  опытными полководцами, --
чтобы Цезарь был разоружен.
     Цезарь  поначалу  вел  себя  довольно миролюбиво (или дипломатично). Он
обратился  с  просьбой  к сенату, чтобы  ему оставили  хотя бы  две легии на
защиту Цизальпинской Галлии и  Иллирии. Получив отрицательный ответ  сената,
предложил  даже распустить все свои войска при условии,  что то же сделает и
Помпеи. Однако и это предложение было отклонено. Наконец сенат  по настоянию
Помпея  лишил Цезаря всех  правомочий и  командования  войском. Когда против
этого решения выступили  с вето народные  трибуны Антоний и Кассий, сенат не
принял  их  во  внимание,  что  по  республиканскому  уставу,  которым столь
гордился  отмирающий  сенат,  было  совершенно  противозаконно.  Оба трибуна
бежали после этого из опасений возможных репрессий к Цезарю в Галлию.
     Жребий был брошен.
     И Цезарь  перешел Рубикон.  Это произошло 10  января  49 года  до н. э.
Началась гражданская  война.  Она  длилась  пять  лет.  и число жителей Рима
уменьшилось за это время наполовину.
     ДИПЛОМАТ В  РИМЕ. Цезарь не вступил на территорию  метрополии с большой
воинской силой. Плутарх приводит, что в его распоряжении было  300 всадников
и 5 000 пехотинцев. Однако удача была на этот раз  на  его стороне. Но удача
ли? Или он просто был выше  Помпея, который хвастливо заявлял,  что в случае
войны ему достаточно топнуть ногой -- и Италия  наполнится  войсками? Италия
не наполнилась. Помпей почти со всем сенатом бежал в Грецию, притом  в такой
спешке, что забыл в Риме государственную казну!
     Мы уже не раз говорили, что Цезарь обладал удивительным дипломатическим
талантом.  Проявил он его и  на  этот раз. "В то время как  Помпей, -- пишет
Светоний, --  объявил  врагами всех тех, кто не поможет государству (то есть
ему и сенату, бежавшему с ним. -- Авт.), Цезарь заявил, что всех сохраняющих
нейтралитет или еще не решившихся ни на что, он относит к своим сторонникам.
В  то же время тем, кого он возвел в офицеры  по рекомендации Помпея, Цезарь
предоставил возможность перейти на его сторону".
     Кажется, это была не просто тактика. В частности, когда у Илерды в ходе
переговоров  о  капитуляции  и  условиях мира  были  схвачены  и  убиты  все
цезаревцы,  находившиеся  в  лагере Помпея, Цезарь не допустил,  чтобы после
поражения Помпея ему было отплачено той же монетой.
     Поскольку у Цезаря не было большого флота, он не спешил и не последовал
за Помпеем  в  Грецию. Сначала с помощью легий из Галлии  он  разбил  войско
Помпея в Испании.
     После первых вестей о его военных успехах народное собрание избрало его
диктатором. Вернувшись в Рим, он в первые же десять дней издал целый ряд, мы
сказали бы, демократических законов. Римской бедноте он обеспечил бесплатное
выделение  хлеба, облегчил  участь  должников,  отменил  проскрипции  Суллы,
вернул гражданские права  тем. кто подвергся  проскрипциям, и  распространил
римское гражданство на жителей Цизальпинской Галлии.
     Когда на одиннадцатый  день он  отказался от титула диктатора, народное
собрание  присвоило  ему  титул консула.  Таким  образом  он стал  легальным
представителем  государства,  а  Помпеи, напротив,  мятежником.  Однако,  по
некоторым  источникам (Плутарх), предполагалось провести мирные переговоры с
Помпеем еще после возвращения Цезаря из Испании. Вероятно, безуспешно.
     Но предоставим слово Светонию.
     "Во всех гражданских  войнах  Цезарь не потерпел  ни единого поражения,
если  не считать  его  легатов,  из которых Гай  Курио погиб  в  Африке, Гай
Антоний  в Иллирике попал  в  плен к противнику. Публий Долабелла в  том  же
Иллирике потерял флот, а Гней Домиций Кальвин -- войско  в Понте. Сам Цезарь
всегда сражался  успешно  и  решительно,  с  двумя,  пожалуй,  исключениями.
Однажды -- у Диррахия, где, после своего поражения, заявил о Помпее, что тот
не умеет побеждать; во второй раз -- в последней битве в Испании, где, попав
в отчаянное положение, он даже подумывал о самоубийстве".
     На деле это выглядело, разумеется, не так легко и просто, однако Цезарю
помогало  --  во  всяком  случае,  на  первых  этапах  гражданской войны  --
легкомыслие Помпея. Битва у Диррахия  (на  территории  сегодняшней  Албании)
укрепила самоуверенность  Помпея настолько,  что вместо преследования  войск
Цезаря он  стал наделять своих сторонников должностями  и пребендами в Риме.
Цезарь  восстановил  силы и  в  битве  при Фарсале  разбил  более сильную по
численности армию  Помпея. Помпей Великий (как называли его поклонники),  не
дождавшись конца битвы, бежал на море  и отправился в Египет в надежде найти
помощи у царя  Птолемея XII, однако тот -- точнее, правившие  за малолетнего
царя советники -- еще в лодке убили Помпея, чтобы угодить победителю.
     Цезаря, однако, судя по всем доступным  источникам,  это не порадовало.
Он устроил  Помпею  пышные  похороны  со  всеми  почестями,  а позднее  даже
позволил воздвигнуть ему статую в Риме.
     На этом, впрочем,  гражданские войны не закончились.  После  египетских
приключений, где Цезарь своим вмешательством в споры  за  трон спровоцировал
восстание, так называемую Александрийскую  войну,  во время  которой сгорела
знаменитая Александрийская библиотека, и где он  прожил любовную авантюру  с
Клеопатрой (в результате  их  связи,  длившейся  несколько месяцев,  родился
наследник  египетского  трона,  получивший  имя  в   честь  Цезаря),  Цезарь
продолжал  борьбу  с  остатками помпеевцев.  У  понтийского  города  Зела он
одержал  блестящую победу над боспорским королем Фарнаком,  сыном Митридата.
После этого он  вернулся в Рим и расправился с последними противниками. В 46
году  до  н.  э.,  он победил  в  Северной  Африке  тестя  Помпея  Сципиона,
поддерживаемого нумидийским царем Юбой, а  через год выиграл последнюю битву
в своей жизни, разбив в Испании сыновей Помпея  Гнея и Секста.  После победы
над Сципионом Цезарь получил титул диктатора на десять лет, а в 44 году стал
диктатором пожизненным.
     РЕФОРМАТОР НА ТРОНЕ.  За какие-то восемь месяцев,  оставшиеся Цезарю до
конца жизни, он провел ряд  реформ, как правило, успешных, и, можно сказать,
прогрессивных.  Щедро  позаботясь  об армии,  которая  помогла  ему добиться
власти, он  обеспечил  и  постоянное распределение хлеба  из государственных
средств  римским низам,  предоставлял  им  работу  при  строительстве  новых
колоний, дорог  и портов; не слишком  зажиточным гражданам были  установлены
скидки  при  уплате  долгов  и на  квартплату. Он уравнял в  правах с  Римом
италийское население и предоставлял римское гражданство в колониях всем, кто
был   готов  сотрудничать  с   римским   правлением.   Цезарь  провел  также
многочисленные  реформы  в  государственном  аппарате  и  в судебном деле. В
историю вошла и его реформа календаря.
     У него было  много  и  других,  и сегодня поражающих  размахом, планов.
Например, по  Светонию, он хотел кодифицировать  римское право.  Намеревался
открыть  публичные  библиотеки с римской и  греческой литературой. Собирался
высушить  Помптинские  болота,  спустить  воду  Фуцинского  озера, вымостить
дорогу от  Адриатического моря через Аппенины до Тибра, прокопать Истмийский
-- Коринфский -- перешеек.
     Не слишком ли льстил Светоний Цезарю в изложении этих планов?
     Кажется,  нет.  Реформаторство, направленное  скорее на будущее, чем на
настоящее,  было  Цезарю  свойственно.  А потому кодификации римского  права
пришлось ждать до  императора Юстиниана, осушения  болот -- еще  две  тысячи
лет, а перешеек был проложен только в конце прошлого века...
     КАКИМ В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ БЫЛ ЦЕЗАРЬ? В  любом случае это была непростая
личность, и ее  оценка  зависит от того,  с  какой точки зрения мы будем  ее
рассматривать. Он был любим и  ненавидим. Сенаторский нобилитет  считал  его
изменником  своей  касты,  широкие  слои  народа  любили  его  за  щедрость,
интуитивно чувствуя, что хотя он никогда и не был до конца "их", все  же его
расположение было на их стороне. Больше всего его любили солдаты.
     Постепенно он снискал уважение  и  многих из тех,  кто  не  любил  его:
причем благодаря  тому,  что он  никогда не  развязывал террор против  своих
политических противников. После победы в гражданской  войне он  простил всех
врагов --  позволил им вернуться в Италию и занимать  гражданские и  военные
посты. "Он стремился к тому, чтобы его слушались добровольно", -- утверждает
Плутарх. И. по иронии судьбы, Цезарь даже распространил свою благосклонность
на своих будущих убийц -- Брута и Кассия.
     Вне всяких  сомнений,  Цезарь мечтал о  славе. Трудно сказать, до какой
степени;  человек,  достигший  таких высот,  каких  добился  Цезарь,  всегда
становится  объектом  зависти,   критики   и  просто   сплетен.  Разумеется,
славолюбие  -- не слишком хорошее качество,  однако Цезарь  заслуживал  свою
славу. Сколько знает история таких людей, которые стремились к славе больше,
чем он, будучи по сравнению  с  ним обыкновенными  нулями! Цезарь  как будто
догадывался, как мало времени ему остается, и гнался не только за славой, но
и за подвигами.
     "Поскольку, однако,  многочисленные успехи  не  сводили его  врожденную
жажду великих  подвигов  и его  честолюбие к тому, чтобы он пользовался тем,
что с таким трудом добыл, а были только зажигательным веществом и  импульсом
для подвигов будущего, будили в нем планы еще больших успехов и новой славы,
как  будто настоящая уже  померкла, -- его душевное состояние не было  ничем
иным, как состязанием с самим собой как с  неким  третьим лицом, борьбой  за
будущие подвиги с прошлыми подвигами... Что,  однако,  вызывало  самую яркую
смертельную ненависть к нему -- это его  стремление к абсолютной власти", --
утверждает Плутарх.
     Да,  именно здесь в поведении Цезаря  как бы произошла  роковая осечка.
Его  испытанная дипломатичность  подвела его  на этот  раз. Уже тем,  что он
позволял награждать себя одним титулом за другим, Цезарь, наряду с завистью,
пробуждал как минимум недовольство собой.
     Роковую  роль сыграло и его пребывание в Египте.  Кажется, здесь он был
очарован не  только Клеопатрой,  но  и блеском  восточного трона,  призраком
славы Александра Великого, царя-бога. Он стремился походить  на него, встать
вровень с ним.
     Здесь-то и подвел его дипломатический талант.
     В  один  прекрасный  день  в  Риме  распространился  слух,  что  Цезарь
собирается перенести  столицу  римской империи  в  Александрию или  основать
новую  метрополию на  развалинах Трои.  (Вероятно, это был хитро продуманный
план противников Цезаря).  Говорили, что на ближайшем заседании сената будет
выдвинуто   предложение  сделать  Цезаря  императором,  так  как,   согласно
пророчеству  Сивиллы,  над  парфянами  (против  которых  собирался выступить
Цезарь), может одержать победу только император. Это уже не было слухом.
     Так подошли и мартовские  иды 44 года  до н.  э.,  то  есть 15 марта. И
Цезарь был убит прямо в сенате.
     Покушение на  него было  совершено под предлогом  спасения  республики.
Точнее, спасения привилегий оптиматов, хотя были, безусловно, в Риме и такие
люди,  для  которых слово "республика" было  отнюдь  не пустым словом, более
того -- идеалом.  Ирония истории однако  в том, что именно с падением Цезаря
окончательно пала республика. Тот факт, что сенат еще  действовал, ничего не
означал на деле.
     Заговор  оптиматов не добился, наконец, даж