такой
пациент, тем  худшие  последствия  может  иметь  его  болезнь для ближайшего
окружения и всего общества.
     Более тяжелые формы маниакально-депрессивного психоза характеризуются в
маниакальной  фазе и проявлениями агрессии, что время от времени наблюдалось
также  и  у Филиппа Красивого. Этим можно было бы объяснить как план  короля
заставить  Бонифация прибыть  на церковный  собор  во Францию  и  его угрозу
устроить посмертный процесс по обвинению папы римского в ереси, так и прежде
всего  кровавые  преследования   тамплиеров.   И,   наконец,   ту   "мрачную
жестокость", о которой упоминает историк Шуста.
     Легкий   тип    маниакально-депрессивного   психоза   с   изменчивостью
настроений, впрочем, лучше  всего  объясняет  поведение  короля. На этой  --
скажем -- слабости  Филиппа  IV основывалась власть его советников, и от нее
зависели порой судьбы Франции.


        "КАРЛ VI"
     "Я должен рассказать вам о коронации  молодого  короля  Карла,  которая
проходила в то время в Реймсе.
     Можете  себе,  конечно,  представить, что французская  знать не  жалела
ничего, что могло бы способствовать пущему блеску и роскоши при коронации ее
правителя. Церемония проходила в воскресенье, в год 1380-й, когда Карлу было
двенадцать  лет;  в ней  приняла  участие почти вся могущественная  верхушка
королевства.
     Молодой король  в субботу  накануне  прибыл в город и присутствовал при
богослужении в соборе девы Марии, где провел большую часть ночи при  вигилии
вместе  с  другими  молодыми господами,  которые хотели  стать  рыцарями.  В
воскресенье, на день Всех Святых, храм был богато убран.
     И как собрались  все, архиепископ реймсский начал служить торжественную
мессу.  А потом  подал  королю помазание,  как  и святой Реми помазал в свое
время Хлодвига, первого христианского короля Франции...".
        "Жан ФРУАССАР. ХРОНИКА СТОЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ"

     Так описывает коронацию французского короля Карла VI старинная "Хроника
Столетней войны" хрониста и поэта Жана Фруассара. Впрочем, надо сказать, что
"блеском" и "роскошью" отличалась каждая коронация. Юный  Карл VI вступал на
престол после  своего  отца Карла V, именовавшегося Мудрым, и  никто еще  не
предполагал,  что  его правление  станет для  Франции одним из  печальнейших
периодов  ее истории.  (В конце  его древнему и  славному  королевству  даже
грозила опасность присоединения к Англии).
     Вернемся,  однако, на  два года назад, к январю 1378 года,  когда Карлу
было десять лет и он был  дофином, то есть  наследником  французского трона.
Его отца Карла V посетил тогда римский император и чешский  король  Карл IV.
Оба правителя были более чем близки  между собой: с родом Валуа, к  которому
принадлежал Карл  V и который был правящей  французской династией,  Карла IV
связывали двойные родственные узы -- во-первых,  его первой женой была Бланш
Валуа, а во-вторых, его сестра Йитка была  супругой Иоанна II  Доброго, отца
Карла  V. Оба рода,  Валуа и Люксембурги, практически владели в то время  --
или хотя бы оказывали влияние  -- на всю  Европу, за исключением Балканского
полуострова и России.
     При  этой встрече  оба  правителя, как будто  в  предчувствии близ  кой
смерти, представили  друг другу своих  наследников:  десятилетнего  француза
Карла и четырнадцатилетнего  чеха Вацлава. Судя по всему, монархи  гордились
своими потомками.
     Французский   летописец  задает   условный  вопрос:  Каково   бы   было
могущественным правителям, если бы они могли догадываться, как промотают эти
потомки их наследство?
     Что касается Вацлава IV, тут Фруассар явно имел в виду гуситские войны.
Однако  они  разразились  после  смерти Вацлава  и не только не означали для
чешского  народа упадок, но и стали одним из  славных этапов его  истории. У
французского же короля Карла VI отцовское наследство действительно распалось
под руками, и -- не будь поворота в войне с англичанами, совершенного Жанной
д'Арк при осаде Орлеана, -- последовала бы неминуемая катастрофа.
     В  период,  когда  Карл  VI  вступал,  после  смерти  своего  отца,  на
французский трон, до конца  войны между Англией  и Францией  оставалось  еще
более сорока лет.  Историки назвали позднее эту войну Столетней, хотя  она и
не была войной в буквальном смысле  этого слова, -- скорее, это была длинная
серия  боев и  столкновений,  нарушаемых  недолгими перемириями. Их причиной
была борьба за французский престол.
     ИЗ ИСТОРИИ СТОЛЕТНЕЙ ВОИНЫ. Она  началась  в 1337 году, однако  повод к
ней  задолго  до этого  дал  косвенно король Филипп  Красивый. В 1298  году,
заключив мир с  английским  королем  Эдуардом  I,  он. желая показать добрую
волю,  выдал свою  дочь Изабеллу за  английского наследника. В то время ему,
несомненно, казалось, что он сделал блестящий дипломатический  ход,  который
сблизит   оба  западноевропейских   королевства   и   установит  между  ними
добрососедские отношения и  прочный мир. До сих пор  эти отношения оставляли
желать   лучшего.    Французские   короли   тщетно   стремились    вытеснить
соседей-островитян из южнофранцузской области Гиень,  а со  стороны англичан
яблоком раздора была Фландрия, где они хотели сохранить свое влияние.
     Вскоре,  однако,  оказалось,  что  "дипломатический  ход"  Филиппа  был
фатальной  ошибкой.  Когда  три  десятилетия  спустя  вымерла  от  меча  вся
капетовская династия и ее  сменили Валуа, английский  король Эдуард III, сын
дочери  Филиппа Изабеллы,  выступил  с претензиями  на  французский престол.
Французы отвергли его притязания, сославшись на Салическую правду -- древний
сборник  обычного  права,   исключавший  из  наследственного  права  женщин.
Англичане, однако,  не  признавали  этот закон  --  у них  право  женщин  на
наследование трона  признавалось --  и  началась  Столетняя война.  Началась
довольно неудачным образом  для французов, нанося  к  тому же  Франции  куда
больший ущерб, чем противнику, потому что велась на ее территории.
     В 1340  году  французы проиграли  морскую  битву  при  Слейсе,  а после
поражения  в   битве  у  Креси,  где  английские  лучники  наголову  разбили
французских рыцарей (на  стороне французов сражался и  26 августа 1346  года
погиб  чешский король  Ян Люксембургский), в 1349  году французы  как слабое
утешение  отвоевали  южно-французское  графство   Дофине  (которое  получали
позднее французские наследники престола -- отсюда их титул "дофины"), однако
уже в 1356  потерпели следующее тяжелое поражение -- у Пуатье. В  этой битве
попал  в  плен  к  англичанам  французский король  Иоанн II  Добрый,  так  и
скончавшийся в плену в 1364 году.
     Военные неудачи, следовавшие одна за другой и во  многом  происходившие
по  вине  тяжелой   конницы  (феодальных  рыцарей),  разумеется,   оказывали
отрицательное влияние на общественное мнение самых широких кругов населения,
которое обернулось  против знатных феодалов, -- дворянства и прелатов. Когда
дофин, позднее король Карл V, управлявший королевством от имени своего  отца
Иоанна  II Доброго, находившегося  в плену, отверг  требование  генерального
штаба   поставить  ведение  дел  правительством  под   контроль  специальной
комиссии, восстал Париж. Восстание продержалось почти два года (1357--1358).
Под  давлением   сословий  дофин  вынужден   был  ненадолго  даже   объявить
специальный   акт,   включавший   в  себя   все   требования   по   реформам
государственного  управления  и даже  требование  покончить с  междоусобными
войнами отдельных  феодалов (которые, надо  сказать,  были одной из  главных
причин военных неудач французов в  Столетней войне) и  вооружить жителей для
защиты от мародерства и насилия, процветавшего как  на французской, так и на
английской стороне.
     Почти  одновременно  с  парижским восстанием  под предводительством  Э.
Марселя  в  деревне тоже  вспыхивает  восстание  --  жакерия  (его  название
образовалось   от  пренебрежительной  клички,   которую  присвоили   феодалы
крестьянам: Jacques simple --  Жак-простак). Жакерия охватила постепенно всю
северную Францию; она была направлена против  непомерного  бремени налогов и
гнета феодалов, разорявших  и без того доведенную до крайней нищеты деревню.
Оба   восстания  были  наконец  подавлены,  причем  жакерия  куда  кровавее.
Крестьяне так и не сумели найти общий язык с восставшим Парижем.
     Первый  этап  Столетней войны закончился миром в  Бретиньи в 1360 году.
Англичане получили по мирному  договору  гавань  Калэ  и  юго-западную часть
Франции, а Эдуард III отказался от своих притязаний на французский престол.
     Второй этап  начался  девять  лет  спустя. На этот раз французам --  во
всяком случае,  вначале -- везло  больше. За  пять лет  им удалось отвоевать
почти все территории, захваченные англичанами.  После заключения  следующего
мира в 1377  году  в руках  англичан остались  только города Калэ,  Бордо  и
Байонна.  Однако  это  был странный мир: битвы с англичанами  утихли, зато с
новой силой вспыхнули сражения внутри страны.
     В этот  период  и вступает  на  престол  двенадцатилетний  Карл  VI. За
несовершеннолетнего   короля   страной  управляли   его   дядья  --  герцоги
Бургундский, Анжуйский и Берри, братья покойного Карла V. Правили они плохо,
заботясь больше о своем благе, чем о делах королевства. Пользуясь перемирием
с Англией, регенты организовали военный поход во Фландрию, которая была в то
время  вассальным  графством  Франции.  Местные  графы,  однако,  все   чаще
оказывались   в  конфликте  с  возникающей  городской  буржуазией  в  Генте,
Антверпене и  других городах,  богатство  которых  зависело  от производства
сукна  --  а  значит,  от  ввоза  шерсти  из  Англии.  Свою  роль  сыграл  и
национальный, а также языковой вопрос. Графы  и дворянство были  французами,
горожане  и  простой  народ  --  фламандцами. Поэтому  когда фландрский граф
обратился  к герцогу  Бургундскому  (Филиппу  Смелому) с  просьбой о  помощи
против восставших горожан,  во Фландрию ворвалась вся французская  рыцарская
конница во главе с юным королем. Поход  закончился  победой французов, после
которой  последовали репрессии и казнь вождя фламандцев-горожан  Филиппа ван
Артевельде.
     Итак,  дядья  правили  во Франции  ретиво:  за  шесть  лет  им  удалось
разворовать   и   растратить  государственную  казну,  собранную   благодаря
терпеливым стараниям Карла V, поэтому когда Карл VI взял наконец в 1388 году
правление  в  свои  руки (довольно  поздно  -- в  двадцать лет --  вероятно,
родственникам не хотелось расставаться с властью), Франция была нищей.
     Молодой король начал неплохо. Он прислушивался к советам  ученых  мужей
из  парижского университета (среди которых был, в частности, и Оноре Бонэ --
автор одного из первых учебников государственного искусства) и даже заключил
"постоянный" мир  со своим -- тоже молодым -- английским  партнером Ричардом
II,  добившись  этого  с минимальными  уступками.  Оба молодых  короля  даже
договорились о совместном крестовом походе против турков и татар.
     В 1392 году Карл VI женится,  избрав по портрету себе в жены германскую
принцессу Изабеллу Баварскую. От этого  брака рождается  сын  Карл  (позднее
король  Карл VII) и дочь Маргарита.  В  то же время, через несколько месяцев
после свадьбы, Карл VI, как говорят источники, сходит с ума.
     Тут   следует  задаться  вопросом:  на  достаточном   ли  уровне   была
средневековая медицина, чтобы поставить столь определенный диагноз?
     КАК  ЛЕЧИЛИ В  СРЕДНИЕ ВЕКА?  Общий  упадок всех  областей  культуры  и
цивилизации  после  падения  римской  империи  (разве   что  за  исключением
Византии)  постиг в Европе, разумеется,  и медицину. Профессиональных врачей
почти  не  было,  медицинских  школ  не  существовало.  Лечением  занимались
преимущественно монахи в монастырях,  некоторыми медицинскими познаниями  --
чисто эмпирическими -- обладали  священники. Это, конечно,  не обошлось  без
религиозных влияний: часто вместо  лечения  пациенту предписывалась молитва.
Когда  заболевал  король,  молился  весь  народ.  В  медицине господствовали
суеверия;  хватало и таких взглядов,  что все болезни --  наказание божье за
грехи. Прежде всего такой болезнью считали "падучую", то есть эпилепсию.
     К  счастью,  в  деревнях  удерживалось  простое  народное   знахарство,
основанное на знании лекарственных растений и опыте в заживлении ран,  и эти
знания передавались из  поколения в поколение. Нередко знахарок приглашали и
ко двору феодалов.
     В начале  второго тысячелетия, когда возникали самые первые европейские
университеты,  при них  организовывались и  медицинские  факультеты.  Самыми
старинными такими факультетами были три: Два в Италии  (в Салерно и в Падуе)
и одна во  Франции (Монпелье).  Салернский  факультет быстро прекратил  свое
существование. В этих  учебных заведениях, однако, не велось никакой научной
работы. Изучались только сохранившиеся учебники Галена и Гиппократа, которые
студенты должны были заучивать наизусть. Высшей степенью "научного мышления"
были комментарии к этим текстам.
     Главными  лечебными методами  было  кровопускание, а также прописывание
слабительного  и рвотного. Неудивительно поэтому, что  смертность в  средние
века   была  очень  высокой,  несмотря  на  то,  что  в  высоком  и  позднем
средневековье  существовали и врачи-профессионалы. Но и они были  беспомощны
перед частыми эпидемиями -- например, чумы.
     В  конце четырнадцатого --  начале  пятнадцатого  века, в период начала
Возрождения,  врачи проявляют  уже  признаки самостоятельного  мышления. Нам
известны замечательные  чешские  врачи Кржиштян  из  Прахатице и  Альбик  из
Уничова. Оба были магистрами Карлова университета, профессорами медицинского
факультета и оба лечили короля Вацлава IV. А  Фруассар в  "Хронике Столетней
войны" пишет о некоем Йиржике  Пражском, который был  замечательным врачом и
которого чешский король Карл VI  послал французскому монарху Карлу  V, когда
тот  тяжело  заболел.   "Йиржик  Пражский",   которого,  по  Фруассару,  "за
необычайную  ученость  называли  вторым  Аристотелем",  действительно  помог
своему высокому пациенту.
     Кржиштян  из Прахатице переводил медицинские трактаты с  латинского  на
чешский язык, став, таким  образом, автором первых учебников по  медицине на
чешском языке. Кроме того, он издал позднее и руководство для военфельдшеров
гуситских войск -- а  значит, один из первых  учебников по  военной хирургии
написан по-чешски.
     Альбик из  Уничова,  наоборот, писал  только по  латыни,  зато  пытался
прийти к собственным научным медицинским заключениям.
     В средневековой  медицине между  врачами-терапевтами и  военфельдшерами
(практически, хирургами) лежала огромная  светская  пропасть. В то время как
первые обладали,  как  мы  сказали  бы  сегодня,  высшим  образованием и  на
общественной лестнице находились почти  на уровне священников (многие из них
и были священниками),  вторые  пользовались  куда меньшим  почетом: хирургия
считалась, скорее, ремеслом, и один фельдшер учился этому ремеслу у другого.
Врач-терапевт имел полное право призвать к себе хирурга и приказать ему, что
именно оперировать.  Зато духовенству  римская  церковь  запрещала проводить
хирургические операции и вообще любые вмешательства, при  которых появлялась
бы кровь.  Они могли лечить, но не имели  право делать кровопускания и т. п.
--  и  по тем же  самым  причинам, по  которым сжигали на кострах еретиков и
"ведьм". (Как  видно, средневековая  медицина далеко  ушла от того  времени,
когда знаменитый Гален лично ухаживал за ранеными гладиаторами!).
     Таким  образом,  средневековые  хирурги  часто  оказывались  на  уровне
цирюльников,  а  цирюльники  в  то  же  время  часто  были  и  хирургами.  И
продолжалось это практически до семнадцатого века.
     К счастью, обширные познания врачей  античных  времен не были  утрачены
безвозвратно. Вероятно,  через  Византию они попали в  арабский  мир.  Арабы
переводили  работы  Галена,  Гиппократа и  других  ученых  врачей, творчески
перерабатывали их опыт и распространяли. В период, когда походы крестоносцев
приблизили Европе арабский мир, арабские врачи пользовались большим почетом.
В частности, при дворе римского императора и сицилийского короля Фридриха II
(1212--1250) было несколько арабских врачей. Впрочем, следовало  бы называть
их не арабскими, а мусульманскими врачами: самый знаменитый из них, Авиценна
(Ибн Сина) был таджиком, а Аверроэс (Ибн Рушд) -- испанским мавром.
     Европейская  медицина   начала  избавляться   от  суеверий   только   с
наступлением Возрождения. И, пожалуй, дольше всего эти суеверия продержались
у врачей  по отношению  к  душевнобольным. Собственно,  их  даже  не считали
больными  и обычно  попросту  бросали в темницу, где  и держали в  оковах до
самой смерти. В более легких  случаях, в  том  числа и у больных эпилепсией,
считалось, что они одержимы  дьяволом.  В зависимости от этого их и "лечили"
-- преимущественно священники, изгоняя из тела пациента "нечистую силу".
     Приблизительно так выглядела средневековая медицина.
     НУ, А "БЕЗУМНЫЙ" ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ? Давайте вернемся к нему. После его
"сошествия с  ума", на беду французского королевства, бразды правления снова
попадают  в руки  Филиппа  Смелого,  герцога  Бургундского. Это  был крупный
феодал, который, наряду с герцогством Бургундским, правил также  во Фландрии
и  Брабанте, полученных  им  благодаря  брачной  политике. Тем  самым  он  в
определенной степени был независимым от французской короны, так как Брабант,
который в 1354 году чешский  король  и римский император объявил герцогством
(для  своего брата Вацлава Люксембургского),  был  ленным  владением римской
империи. Филипп Смелый снова опустошает государственную казну, которую Карлу
VI  удалось с таким трудом немного дополнить. Однако здесь он сталкивается с
серьезным  противником в  лице  своего  племянника, младшего  брата  короля,
герцога  Орлеанского.   На   рубеже  XIV--XV  веков   этот  герцог  считался
законодателем  мод  по  всей Европе.  Он  задавал  тон  в  одежде  при  всех
королевских дворах. Его цветок (чертополох)  дамы носили на платье, а рыцари
-- на доспехах. Естественно, он  тоже чувствовал себя призванным  править от
имени своего больного брата.
     Конфликты  между герцогом  Орлеанским и бургундской  стороной еще более
обострились, когда в 1404 году Филипп Смелый скончался и в его права вступил
сын Иоанн Бесстрашный. Через три года после смерти отца он подстроил заговор
против герцога Орлеанского, который и  был убит 29 ноября 1407 года. Наемные
убийцы  совершили это преступление в  Париже,  и оно  было тем гнуснее,  что
убийству  предшествовали  инсценированные  торжества  по  случаю  примирения
враждующих сторон, с мессой и совместным причащением.
     Отомстить за смерть взялся тесть убитого, южно-французский граф Бернард
из  Арманьяка.   Развязалась  гражданская  война   между   "бургиньонами"  и
"арманьяками", мотивированная не столько  местью, сколько борьбой за власть.
Феодальный  юг,  относительно недавно  присоединенный  к землям  французской
короны,  восстал против политической власти старых северных  провинций.  Обе
стороны преследовали  собственную выгоду.  И,  как обычно бывает  в подобных
ситуациях, больше всего пострадали от этого бедные слои. Частная война между
"бургиньонами"  и "арманьяками"  требовала  денег,  и налоги опережали  друг
друга. Такая политика вызвала целую серию местных восстаний, завершившихся в
1412 году так называемым  восстанием кабошьенов (по прозвищу вождя Кабоша) в
Париже,  которым  удалось  добиться  от  правительства  некоторых  временных
реформ.
     Такой разлад во  внутренних отношениях  не мог ускользнуть  от внимания
англичан, которые видели к  тому же, что  Карл VI,  пришедший  в  себя после
душевного расстройства, склоняется в отечественных конф