Ожениться замыслил,  -  весело проговорил княжич.  -  Восхотел дочь
Пестослава взять. А тот его палкой!..
     Отхохотавшись, Мстислав попросил:
     - Скажи веское слово боярину. Тебе не откажет.
     Князь задумался.  Пестослав -  боярин гордый,  своенравный. Приказать
ему -  значит восстановить против себя. Но можно приманить его, увещевать,
посулить милости ему и будущему зятю.  Изяслав же -  верный человек. Будет
такой в семье Пестослава - вся семья за князя постоит.
     Он ласково подтолкнул сына к двери:
     - Пусть Пестослав придет.
     Боярин вошел в палату, отвесил низкий поклон:
     - Звал меня, господине?
     Изяслав указал на  кресло рядом со  своим.  Пестослав степенно сел  и
выжидающе уставился на князя.
     - Позвал тебя,  боярине, думу думати. Захотел отрока в бояре вывести,
сельцо ему дать, угодья. Отрок тот, мыслю, достойным мужем ратоборствующим
станет. Да и не только храбрым, ибо сам ведаешь: смелого скоро добудешь, а
умного - поискать. Отрок умудрен деяниями. Но чтобы отроку боярином стать,
села и  угодий мало.  Жениться надобно.  Думаю -  кого ему посватать?..  -
Князь опустил голову и наморщил лоб, словно и впрямь задумался. Пестославу
хотелось спросить,  кто  же  тот  отрок.  Кого  князь  собирается наделить
милостями?  Но,  боясь уронить боярское достоинство,  молчал, ожидал, пока
князь сам назовет имя. Князь не спешил. Он заговорил о другом:
     - Дочь боярскую ему высватаю.  А уж тогда,  ведомо, и отца ее надобно
оделить знатностью да богатством. Сам ведь сватать буду.
     Боярин еще с первых слов князя начал о чем-то догадываться. Но только
губы поджал,  чтобы неосторожное слово не вылетело легкой и  невозвратимой
пташкой.  Когда же  князь замолчал и  молчание стало тягостным,  Пестослав
наконец решился намекнуть:
     - Какому ж отцу не в радость за любезного тебе отрока дочь отдать?
     Князь взглянул на Пестослава:
     - Мудро золотое твое слово,  боярине.  А  и отрок тот пригож.  Знаешь
его? Тезка мой, Изяславом кличут, живот мне на ловах спас.
     Боярин словно хотел что-то  сказать,  да  поперхнулся под пристальным
взглядом князя.  Изяслав Ярославич поднялся,  тем самым давая понять,  что
разговор окончен.
     - Подумай, боярине. Полагаюсь на тебя. Надумаешь - приходи.


     Думал  боярин Пестослав,  крепко думал.  Так  крепко,  что  по  ночам
испуганная жена расталкивала его.
     - Кричишь дюже. Али снится страшное?
     Не мог боярин ни на что решиться,  такую загадку загадал ему Изяслав.
Не люб ему отрок,  духом кожемякским прошибленный. А как ослушаться князя?
Ярославич его  сватает.  Видать,  близкий человек князю.  Ярославич одарит
воина богато,  в  бояре к  себе возьмет.  А  за Светозарой женихи валом не
валят. Правда, приезжавший на днях сын Жарислава, Склир, лакомо поглядывал
на нее, да он известный прелюбодейник. Позабавится, а сватать не станет...
     На что ж решиться?


     Скрипит  снег   под   сапогами.   Воробьи,   затеявшие  драку   из-за
разбросанных зерен овса,  разлетаются в разные стороны.  Ползет,  стелется
синяя тень человека. А снег под сапогами скрипит...
     Но  те двое не слышат.  Приникли друг к  другу и  ничего не замечают,
словно бы угол забора отгородил их от всего мира. И крадущемуся видно, как
трепещет напряженное белое горло девицы.
     Но вот размыкаются руки.  Целующиеся услышали шаги, заметили боярина.
Тот идет - глаза в сторону, будто что-то разглядывает, будто не видит свою
дочь Светозару с тем, кого недавно позорно прогнал.
     Удирать поздно - близко боярин.
     Изяслав с каждым шагом Пестослава холодеет.  Кажется,  сделает боярин
еще несколько шагов,  и воин замерзнет вовсе от холодного ужаса. Пестослав
подходит вплотную к  воину.  Тот  дрожит  каждой  жилкой  от  невыносимого
напряжения.  Что  сделает боярин?  Только побьет или  же  выдернет меч  да
пластанет с размаху? А может, сначала поглумится?
     Пестослав,  глядя  воину  в  переносицу,  слегка  нагибает  надменную
голову:
     - Будь здоров, Изяславе!
     - Челом тебе,  боярине-господине, - заученно отвечает Изяслав, ничего
не понимая.
     - Зачем на холоде мерзнешь,  коли в гости пришел?  Веди его, дочка, в
терем.  Гость в дом -  Бог в дом.  А мне надобно до кума дойти, до боярина
Иоанна.
     Изяслав и Светозара недоуменно переглядываются. Что это - ловушка? Но
крылатая  надежда  вселяется в  воина.  Он  вспоминает обещание  Турволода
переговорить о деле с княжичем. Значит, не так уж безнадежны мечты бывшего
кожемякина захребетника.  Светозара станет его  ладой!  Разве  приглашение
боярина зайти в  терем не  звучит как дозволение на  женитьбу?  И  вот уже
приходят умиленные мысли о  боярине Пестославе.  Вмиг забывает воин о всех
унижениях. Боярин для него теперь - смелый, добрый, великодушный. Ибо он -
отец любимой.
     Все плывет перед Изяславом,  словно в тумане.  Вот они поднимаются по
ступенькам крыльца,  входят в палату.  Воин знакомится с боярыней, матерью
Светозары,  садится с родовичем Пестослава за стол, пьет мед из серебряной
чары.
     А Светозара, приподняв полог на двери, глядит из соседней светелки на
возбужденное лицо милого, и ей отчего-то становится скучно...


                                Глава XII

                                  КЛЯТВА


                                    1

     Гонец едва  стоял на  ногах от  горя  и  усталости.  А  князь Изяслав
Ярославич не мог взглянуть ему в глаза, злился сам на себя: "Будто виноват
перед ним или перед покойником...  Разве я знал,  что так случится?  Разве
хотел?"
     Он  вспоминал,  как  обрадовался  когда-то,  услышав,  что  Ростислав
вторично взял Тмутаракань. И позже его радость не могли омрачить тревожные
слухи о  кознях тавридских греков.  Очень уж  надеялся на  твердую руку  и
зоркий ум Ростислава.
     "Нет на  мне  вины,  нет  на  мне твоей крови",  -  словно заклинание
твердит про  себя  киевский князь.  Видится ему  Ростислав -  горбоносый и
лихой, с открытым взглядом. Таким, верно, был он и на пиру, где встретился
с челобитчиком от тавридских греков.  Гонец рассказал,  что грек вкрался в
доверие к князю. Он поднял чашу за здоровье Ростислава, надпил до половины
и передал допить князю. Да как бы нечаянно погрузил в вино палец и сказал:
     - Хочу побрататься с тобой,  храбрый муж,  славный Ростислав.  Многие
лета тебе!
     Вернувшись  к  своим,  челобитчик  объявил,  что  нарушитель  мира  и
благоденствия, тмутараканский завоеватель скоро умрет.
     И  вот исполнилось злое пророчество.  Да  и  какое ж  пророчество это
было,   когда  под  ногтем  у   челобитчика  имелся  смертельный  медленно
действующий яд. В страшных муках погиб Ростислав.
     - У тебя,  светлый княже,  хотел он просить перед смертью прощения за
то,  что оставил град в  ненастную годину осиротевшим.  Да у  брата твоего
Святослава -  за огорчения,  - сказал гонец и опустил голову. - Мало таких
на свете, каким был наш Ростислав.
     Видно  было,  что  и  этот  гонец,  как  все  воины  Ростислава,  был
по-настоящему предан ему. Изяслав невольно позавидовал и подумал: "Есть ли
у  меня такие же верные?  Разве что один -  тезка и должник мой...  А ведь
одариваю их больше. Чем же привораживал воинов сыновец? Неужто водится меж
людьми и вовсе бескорыстная преданность? Что-то не встречал такого".
     Изяслава не обрадовало известие, что за злодейство херсонцы отомстили
греческому посланнику - камнями забили до смерти. Никакой местью покойника
уже  не  воротишь,  содеянного не  отменишь.  Он  знал:  сейчас  Святослав
радуется,  собирает Глеба в дорогу.  Невезение киевского князя сулит удачу
князю черниговскому.  Хоть и братья родные,  хоть и вместе выросли и одним
отцом в  уделы рассажены,  хоть  и  враг  главный у  них  один -  степняки
поганые,  а  вот ведь становит их судьба друг супротив друга и сталкивает.
Пока еще не в открытую, не в бою... А что потом?
     Почему все  выходит вопреки тому,  как он,  Изяслав,  замыслит?  Злые
силы,  что ли, смеются над киевским князем? Хотел Ростиславу добро сделать
- лишился его,  отважного воина, который в трудную годину мог стать верным
воеводой и опорой киевского князя.  Хотел греков и горцев присмирить -  не
вышло, они еще непокорнее стали. Хотел южные границы заслонить - опять там
будет Глеб,  его слабой рукой границу не  заслонишь.  Да с  одной бедой не
больно хитро сладить,  одну беду,  как известно,  можно усыпить,  а то и с
хлебом съесть.  Но одна беда в одиночестве не живет никогда,  за ней новая
беда в гости жалует.
     Исполнилось самое  худшее  опасение Изяслава.  Не  зря  предостерегал
родитель,  что  одна распря тянет за  собой другую.  Боялся киевский князь
ослабить свою  дружину перед лицом Всеслава,  боялся его  усилить и  Псков
отдать,  а  тот посмотрел не на силу дружины,  а на живой пример.  Страшно
начать первую распрю, а там уже все идет само собой.
     Ранее воины  полоцкие  изредка  нападали  на  караваны.  А  нынче сам
Всеслав Брячиславич встал во главе их,  заградил путь "из варяг в  греки",
обижает купцов,  обирает караваны,  исправно взимает дань со всех.  Да при
этом своевольно отвечает всякому,  что-де князь киевский  Изяслав  ему  не
указчик.
     И   снова  закручинился  Ярославич  -   что   учинить?   Оставить  ли
безнаказанно правнуку  Рогнеды  его  хулу  и  прегрешения или?..  Если  не
наказать Всеслава,  подорвется к  нему,  Изяславу,  уважение бояр.  Станут
поговаривать:  "Князь у нас хил да слаб".  А пойти на отступника -  значит
раздуть огонь семейной распри, начать междоусобную войну на Русской земле.
     Тогда-то уж степняки поднимутся, разгуляются. Могут и великокняжеский
стол растрясти. Не усидеть Изяславу.
     А  пустыми  словами Всеслава не  улестить.  Сила  нужна.  Такая,  как
раньше,  когда не мог Полоцк обойтись без Киева,  без ратной подмоги,  без
изделий подольских умельцев-оружейников.  Вспомнил Изяслав,  как  однажды,
когда в Полоцке бояре зароптали,  князь Ярослав задержал обозы с изделиями
киевских оружейников.  И тотчас Полоцк угомонился,  утихомирился,  выю под
ярмо склонил -  ибо без мечей да  кольчуг куда денешься?  Нынче же  Полоцк
вырос, стал многолюдным, есть в нем и свои мастера, и немалая дружина - он
больше не  зависит от  Киева.  Поэтому ведун Всеслав так разошелся.  И  не
уймется до  тех  пор,  пока Ярослав не  отдаст ему обещанный кус земли.  А
отдаст -  не  подавится Всеслав,  наоборот -  обнаглеет,  станет требовать
нового. Чем больше усилится, тем большего требовать станет.
     Взбудоражатся гордые  киевские бояре:  "Нашего князя  полоцкий злодей
настращал".
     Тень  родителя,  Ярослава,  встанет  и  громогласно  спросит:  "Зачем
раздаешь землю, отцами и дедами собранную? Разве не ведаешь: дороже любого
богатства, что есть на земле, сама земля. Отдашь хоть кусок ее - неминуемо
ослабнешь. А слабому властителю покоя не будет!"
     Голова трещит от  тревожных дум.  Каким все казалось ясным и  простым
когда-то  в  молодости!  Думалось:  сильной рукой вздыбит свою  страну над
темной степью, будет править еще лучше отца, и слава о нем пройдет по всем
землям.  Будут говорить и  писать о  его уме и смелости,  о благородстве и
честности.  А  в жизни все по-иному обернулось.  Одной смелостью ничего не
сделаешь,  поступаешь честно с  одним  -  получается подло по  отношению к
другим, а благородным будешь - и вовсе княжеского стола лишишься.
     Казалось,  ума-то  уж  Изяславу не  занимать-стать,  а  все  хитрости
заводят в ловушку.
     Сердце  болит,  ноет  рана,  нанесенная смертью Ростислава,  любимого
сыновца, верного воина, который всегда был готов жизнь отдать за дядю.
     "Невзлюбил меня Господь.  А за что?  Жертвы приносил ему исправно,  -
думает князь. - Блага ближним хотел. Землю свою возвеличивал. С язычниками
боролся.  Нехристей бил.  За что караешь меня,  Господи милостивец? Отчего
играешь  мною,   как  букашкой  ничтожной,   и  замыслы  мои  против  меня
оборачиваешь?.."
     Ответа нет.  Не  хочет  Господь ничего объяснять властителю.  Молчит.
Будто нет Ему никакого дела до того, кто, как уверяли монахи, им же выбран
и  поставлен пастухом над простой чадью.  Не  подскажет,  что учинить,  не
научит...
     Одна беда другую тащит,  будто связаны они судьбой.  Окружают кольцом
киевского князя, а он то кольцо разрубить не может.


     За  дверью  княжьей  палаты  слышится  осторожный стук,  будто  кошка
скребется.
     Мягко ступая на носки сапог, потупив взгляд, входит княжич Святополк.
Он  приближается  к  отцу  и  целует  его  руку,  изображая  на своем лице
удовольствие.
     Изяслав с  давних  пор  недолюбливал это  свое  детище.  Слишком рано
Святополк научился лгать,  наушничать,  выпрашивать милости.  Рано  оценил
силу золота и подружился,  запанибратствовал с резоимцами. Он был труслив,
жаден,  настырен.  Если на что нацелится, спрячет коготки и подкрадывается
тихохонько к добыче.  Ударь его,  сбей с ног -  опять поднимется.  Поставь
перед ним преграду - обойдет.
     Братья  Мстислав с  Ярополком -  те  частенько бивали  его.  Мстислав
грозился и вовсе забить. Но братья быстро отходили и жалели о случившемся.
А  Святополк,  пользуясь их  добротой,  выпрашивал у  них  разные выгоды и
поблажки.
     За все это не любил его отец и  боялся.  Никогда не спрашивал у  сына
совета, знал: тот даст такой совет, который ему выгоден. А сегодня впервые
решил посоветоваться с сыном.  Конечно, Святополк останется верен себе. Но
ведь Всеслав угрожает наследству, которое достанется сыновьям. Значит, то,
что выгодно Святополку, выгодно и его отцу.
     Князь  усадил сына  рядом  с  собой  и  поведал о  своих  огорчениях.
Святополк задумался:  что посоветовать?  А что думает делать отец? Надо бы
посоветовать то,  что наиболее приятно отцу,  а  выгодно ему,  Святополку.
Наиболее ж  приятно князю то,  что сам задумал.  Но  на  пользу ли замысел
родителя ему, сыну?
     Святополк тихо проговорил:
     - Христос учил:  "Блажени жаждующие правды". Молвлю без утайки, отче.
Для  борьбы с  Всеславом тебе  опора нужна.  А  где  твои верные?  Погляди
вокруг.  Нет их. Волки, о себе мнящие и себя ублажающие, - твои соратники.
Верные слуги тебе надобны, истинные сподвижники.
     Князь Изяслав кивнул.
     - А верные -  они вблизи обитают, да ты их не приметил. Они и верные,
они и сильные.
     - Жариславичи?
     - Они,  они,  пресветлый властитель, - радостно подтвердил Святополк,
будто и  не расслышав неудовольствия в  словах отца.  -  Они,  терпельники
кроткие,  -  твоя опора и мощь.  В их руках -  злато и меч.  Да без твоего
благоволения тяжко им.  Без  тебя  они  токмо оратаи*,  с  тобой -  еще  и
ратники.  Поставь их над другими боярами -  неодолимы станут твои полки. А
уж  они тогда за тебя в  огонь да в  воду.  Ибо все обижали их и  травили,
напраслину возводили,  будто злато премного любят. А хоть бы и так - в том
греха большого нет.  Зато всем ведомо -  Жариславичи в бою спины врагам не
кажут.  А омилостивишь их -  будут за тебя,  княже, стоять до конца. Вот и
случай  есть...   Хочет  Склир  Жариславич  свататься  к   дочери  боярина
Пестослава.  Да  Мстиславушко похвалялся,  будто ты  ее  за  отрока своего
сватаешь.  Так ведь отрок тот -  из кожемяк.  Сам ведаешь: волк завсегда в
лес  смотрит,  как его ни  корми.  А  Склир Жариславич век тебе благодарен
будет.
     _______________
          * Оїрїаїтїаїй - пахарь.

     Слова Святополка вначале озлобили князя.  Изяслав,  как  и  отец,  по
достоинству оценил  резоимцев.  Они  блюдут  только свои  интересы.  Князя
продадут за серебреник. И таких "верных" сын советует приблизить?
     Однако,  поразмыслив,  Ярославич признал,  что  в  словах  сына  есть
истина.  Если  сочетать браком  дочь  Пестослава со  Склиром Жариславичем,
выгода будет и  резоимцу,  и князю.  Ведь,  усилившись за счет Пестослава,
резоимцы запомнят,  что  это  стало возможным лишь  при  одном властителе.
Стало быть,  он для них и самый выгодный.  Ведь мало найдется властителей,
которые бы не побоялись и не побрезговали приблизить Жариславичей.  Но как
пойти на такое дело,  когда при одной мысли о  сих боярах князя охватывает
озноб?  Это все равно что приблизить волчью стаю -  берегись днем и ночью,
чтоб не сожрали. Да и пообещал он Мстиславу... Однако Мстислав уже, верно,
забыл,  за кого просил.  Мстислав такой...  А  хоть бы и  не забыл!  Здесь
судьба Киева решается -  что там значит какой-то отрок. Как лучше для дела
великого,  так и  решать надобно.  А  отроку и  поделом -  не лезь в чужую
клеть, не заглядывайся, куда не положено. И так достаточно обласкан!
     Торопятся вразброд мысли князя,  с одного на другое перескакивают.  А
Святополк ждет, в глаза заглядывает.
     Князь нахмурился:
     - О женитьбе Склира Жариславича подумаем,  сыне, может, ты и прав. Но
почему не отмолвил, как быть со Всеславом?
     Святополк тут же привел слова евангельской заповеди:
     - "Блажени миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся".
     Князь подмечал в  сыне все больше сходства с резоимцем Жариславом.  И
тот  любит  евангельские словеса  вязать,  ими  прикрывает  замыслы  свои.
Изяслав  сам  к  месту  употребляет Божье  слово.  Но  произносит  его  со
священным трепетом. Не прячет за светлым словом черных мыслей!
     - Так советуешь умиротвориться?  -  спросил князь.  Княжич исподлобья
взглянул на отца:
     - Кто поднимет руку на сына Божия,  лишения живота достоин. А Всеслав
поднял!
     - Иди,  сыне,  -  сказал он со вздохом. - Совет твой у сердца держать
буду.
     Он  устало  опустил  голову.  Думай  не  думай:  придется  на  что-то
решаться...
     Короткий  сильный  стук  в  дверь  палаты  -  и  воевода  Коснячко  с
перекошенным ртом стоит перед князем. Задыхается, торопится сказать что-то
страшное. Иэяслав поднимается с кресла...
     - Княже,  Всеслав взял на щит Новгород!  Остромир,  боярин Чудин, а с
ними  другие знатные мужи брошены в  поруб!  Собирается отступник на  Киев
идти! Упредить его надо. Выступать без промедления!


                                    2

     Гудит подольское торжище. Сюда привезли и вынесли свои товары кузнецы
и   гончары,   серебряники,   лучники,  седельники,  опонники*,  кожемяки,
усмошвецы** и многие другие ремесленники,  которыми  славно  Подолие.  Тут
можно  купить  и рукомойники в виде чудищ и дев,  и блюда красной меди,  и
мутовки для взбивания масла,  и каменные  пряслица,  и  разные  украшения:
стеклянные   браслеты,  бронзовые  зеркала,  нашейные  серебряные  гривны,
подвески ушные - лунницы,  обереги,  предохраняющие от любого несчастья  и
злодейства,  серьги  киевские  с тремя камнями,  колты,  увитые серебряной
проволокой. Эти украшения зачаровывали узорными извивами золотых паутинок,
тонкой резьбой, а больше всего - сверканием эмали. Во всех землях славится
киевская эмаль и чернь. Словно вросла она в предмет, ею же изукрашенный. А
уж  ее  блеска  -  то искристо-задорного,  то солнечно-светлого,  то будто
наитончайшей пеленой подернутого,  мягкого и ласкового,  не  затмят  века.
Будь то гордовитая угорка,  или ляшка, или жена франкского ярла-графа, или
сама царьградская императрица - ни одна не  откажется  раскрыть  мошну  да
уплатить  полновесной  монетой  за  покрытый  эмалью  браслет,  на котором
поставил свое имя-печать  киевский  златокузнец  Максим.  А  затем  станут
хвастать перед подругами тем браслетом да тем именем,  ибо всюду известно,
что мало найдется на свете мастеров, равностоящих в эмалевом деле Максиму.
     _______________
          * Оїпїоїнїнїиїк - ткач или делатель попон.
          ** Уїсїмїоїшївїеїц - чеботарь, сапожник.

     На   торжище  съехались  и   смерды  из   близлежащих  сел,   продают
пшеницу-полбу,  жито,  овес,  просо,  чечевицу,  горох,  лен, воск, мак, а
покупают  заступы  -  деревянные  лопаты  с  железными  оковами,  корчаги,
наральники для плуга,  косы,  ножницы для стрижки овец