Но Аллен свободней, чем дикий олень,
                 Что в зарослях вереска скачет весь день.

                 Пусть нет у него ни герба, ни короны
                 И с ним не спешат породниться бароны,
                 Две дюжины братьев по первому рогу
                 Сбегутся из леса к нему на подмогу.
                 А если с ним встретится гордый барон,
                 Он Аллену низкий отвесит поклон.

                 Посватался Аллен, пришелся по нраву,
                 Но любит родня лишь богатство да славу.
                 "Барон не нахвалится крепостью горной,
                 Но трижды прекрасней мой замок просторный:
                 Мой кров - небосвод, и плывут надо мной
                 Блестящие звезды за бледной луной".

                 Отец был кремень, да и мать тверже стали,
                 И гостя обратно ни с чем отослали.
                 А утром весь дом был угрюм и печален:
                 Недаром невесте подмигивал Аллен!
                 Она ускакала - поди-ка лови! -
                 Послушать, как Аллен поет о любви.

1813


КИПАРИСОВЫЙ ВЕНОК

                       О леди, ты венок мне свей
                       Из кипарисовых ветвей.
                       Блестящ и ярок остролист,
                       Нарцисс прекрасен и душист,
                       Но скрасить могут ли цветы
                       Мои печальные черты?
                       Нет, леди, нет, венок мне свей
                       Из кипарисовых ветвей.

                       Пусть украшает, как и встарь,
                       Лозою Радость свой алтарь;
                       Пусть тихий тис ученым люб,
                       А патриотам - мощный дуб;
                       Пусть мирт любовь сердцам несет,
                       Но мне Матильда мирт не шлет,
                       И для меня венок ты свей
                       Из кипарисовых ветвей.

                       Пусть чудо-розами горды
                       Веселой Англии сады;
                       Пусть вереск каледонских гор
                       Синеет, как небес шатер;
                       Пусть изумруд собой затмил
                       Цветок, что Эрину так мил;
                       Но для меня венок ты свей
                       Из кипарисовых ветвей.

                       Пусть будет, как бывал досель,
                       Плющом увенчан менестрель
                       И лавром царственным увит
                       Герой, которым враг разбит;
                       Пусть громом труб восславлен он,
                       А мне под похоронный звон
                       Венок последний, леди, свей
                       Из кипарисовых ветвей.

                       Но чуть помедли! Дай мне срок,
                       Дай мне хоть месяц, чтобы мог
                       Познать я сладость жизни вновь.
                       Испив до дна свою любовь.
                       Когда же гроб усыплют мой
                       Гвоздикой, рутой, резедой,
                       Тогда венок мне, леди, свей
                       Из кипарисовых ветвей.

1813


АРФА

                      Ребенком, к играм склонный мало,
                      Рос нелюдим я изначала.
                      Когда я уходил, бывало,
                               В свои мечты,
                      Дух одинокий утешала,
                               О арфа, ты!

                      Когда, тщеславием снедаем,
                      Я распростился с отчим краем
                      И небеса дышали маем,
                               Как май, чисты,
                      Кто песней отвечал тогда им?
                               О арфа, ты!

                      Когда хвалила благосклонно
                      Мои творенья дочь барона
                      И грезил я о ней влюбленно,
                               Раб красоты,
                      Кто мне внимал в ночи бессонной?
                               О арфа, ты!

                      Но зрелость от младого пыла
                      Меня навеки исцелила.
                      Она надежд меня лишила
                               И теплоты.
                      Их лишь все так же сохранила,
                               О арфа, ты!

                      Междоусобицы чредою
                      Пришли к нам с горем и нуждою.
                      Мой дом был разорен войною,
                               Поля пусты,
                      И оставалась лишь со мною,
                               О арфа, ты!

                      Мне в тягость стал божок крылатый,
                      Когда, огнем любви объятый,
                      Узрел я, что в саду измяты
                               Мои цветы.
                      А кто смягчил мне боль утраты?
                               О арфа, ты!

                      Куда бы я ни шел, опальный,
                      Ловлю твой звук многострадальный.
                      Когда ж достигну я печальной
                               Своей меты,
                      Меня проводишь в путь прощальный,
                               О арфа, ты!

1813

ПРОЩАНИЕ

                       Я слышу шум моих лесов,
                          Им вторит песнь полей.
                       Но мне недолго слушать зов
                          Родной страны моей:
                       Уеду я ночной порой
                          В далекие края;
                       Как призрак, тающий с зарей,
                          К утру исчезну я.

                       Угаснет мой высокий род
                          Навек во тьме могил;
                       Друзья в нем видели оплот,
                          Врагам он страшен был.
                       Не будет над стеной парить
                          Наш гордый стяг с гербом;
                       Но наше дело будет жить,
                          И мы не зря умрем.

                       Пускай нам больше не дано
                          Одерживать побед,
                       С монархом нашим все равно
                          Мы будем в годы бед;
                       Пускай потомки знать о нас
                          Не будут ничего,
                       Мы ни в бою, ни в смертный час
                          Не предадим его.

                       Всегда короне верен был
                          Наш благородный род,
                       И он в награду получил
                          Богатство, власть, почет.
                       Богатство, слава, блеск венца -
                          Все минет, словно сон.
                       И только верность - дар творца -
                          Бессмертна, как и он.

1813


ИНОК

                    "Куда ж вы меня собрались вести?" -
                    Францисканец спросил опять.
                    А у двух холуев и ответ готов:
                    "Отходящую причащать".

                    "Но ведь мирен сей вид, он беды не сулит, -
                    Говорит им серый монах. -
                    Эта леди белей непорочных лилей,
                    И дитя у ней на руках".

                    "Ну-ка, отче, грехи ей быстрей отпусти!
                    Исповедуй - дело не ждет!
                    Чин отправить спеши, или этой души
                    Ночью ж грех на тебя падет.

                    Панихиду по ней отслужи поскорей,
                    Как вернешься ты в монастырь.
                    Да вели, чтоб гудели колокола
                    Во всю мощь, на всю даль и ширь".

                    Вновь с платком на глазах францисканский
                                                           монах,
                    Исповедав ее, ушел.
                    Грех он ей отпустил, а заутра вопил
                    По хозяйке весь Литлкот-холл.

                    Был Даррел удал, да иной ныне стал, -
                    В деревнях старухи гугнят.
                    Словно лист, он дрожит и молитву творит,
                    Чуть в обители зазвонят.

                    Никому гордый Даррел не бьет поклон,
                    Ни пред кем с пути не свернет,
                    Но коль серого инока встретит он,
                    Стороной его обойдет.

1813


МАЯК

                        Незыблем в лоне глубины,
                        Я страж над яростью волны...
                        Алмазом алым я мерцаю
                        И мрак полночный прорезаю,
                        И, лишь завидя светлый знак,
                        Расправит паруса моряк.

1814


РЕЗНЯ В ГЛЕНКО

                       Певец, поведай, не тая,
                       Зачем мелодия твоя
                       В Гленко, в безлюдные края
                          Летит, исполненная горя?
                       Кому поешь ты? Облакам,
                       Пугливым ланям иль орлам,
                       Что в небесах парят и там
                          Твоей скорбящей арфе вторят?

                       "Нет, струны не для них поют:
                       У тучи есть в горах приют,
                       Оленя в логове не бьют,
                          На скалах птицы гнезда свили;
                       А тех, о ком я плачу здесь,
                       Ни тихий дол, ни темный лес,
                       Ни кряж, встающий до небес,
                          От вражьих козней не укрыли.

                       Над замком был приспущен флаг;
                       Ни барабан, ни лай собак
                       Не возвестил, что близок враг,
                          В одежды друга облаченный;
                       И песни звонкие звучат,
                       И прялки брошены - спешат,
                       Надевши праздничный наряд,
                          Гостей приветить девы, жены.

                       Рука, державшая бокал,
                       Схватилась в полночь за кинжал;
                       Хозяин первой жертвой пал,
                          За хлеб и соль дождавшись платы.
                       И головня из очага,
                       Что согревал вчера врага,
                       Зажгла, как молния стога,
                          Дом, безмятежным сном объятый.

                       И все смешалось в тот же миг.
                       Напрасны были плач и крик,
                       И ни младенец, ни старик
                          В ту ночь не дождались пощады.
                       Выл ветер много дней подряд,
                       Разбушевался снегопад,
                       Но вьюг свирепее стократ
                          Волк, нападающий на стадо.

                       Я сед, меня гнетет недуг,
                       Но хоть у арфы слабый звук,
                       Ее не выпущу из рук,
                          Смиренный траур не надену.
                       Будь каждый волос мой - струна,
                       Мой клич вняла бы вся страна:
                       "Шотландия! Пора сполна
                          Воздать за кровь и за измену!""

1814


ПРОЩАНИЕ С МАККЕНЗИ

                  Прощай, о Мак-Кеннет, наш северный лорд!
                  Прощай, граф Локкаррон, Гленшил и Сифорт!
                  Он утром от нас на чужбину отплыл,
                  Ладью по волнам, словно лебедь, пустил,
                  Утратив на родине власть и права.
                  Прощай же, Маккензи, Кинтайла глава!

                  Да будут борта его брига прочны,
                  Да будут матросы смелы и верны,
                  А судно умело ведет капитан,
                  Хотя бы ревел и кипел океан.
                  За здравье мы выпить успели едва,
                  Как отбыл Маккензи, Кинтайла глава.

                  Вздохни, как вассалы его, и проснись,
                  Надуй его парус, полуденный бриз!
                  Будь стоек, как стойки в кручине они,
                  И бриг неустанным дыханьем гони
                  К Испании дальней, но молви сперва:
                  "Прощай же, Маккензи, Кинтайла глава!"

                  Будь опытным кормчим в пустынях морских;
                  Будь верным вожатым в широтах чужих;
                  Пускай паруса, надуваясь, шумят,
                  Но мчи их быстрей, возвращаясь назад
                  К скалистой Скорроре, где грянут слова:
                  "Вернулся Маккензи, Кинтайла глава!"

1815


КОЛЫБЕЛЬНАЯ ЮНОМУ ВОЖДЮ

                      Усни, мой мальчик, глаза закрой.
                      Был рыцарем славным родитель твой,
                      А мать была леди, сама краса.
                      Твои эти башни, поля и леса.
                           Баюшки-баю, баю, бай,
                           Баюшки-баю, скорей засыпай.

                      Затишье рожок потревожил опять -
                      Он стражу скликает тебя охранять,
                      И прежде окрасится кровью клинок,
                      Чем вражья нога переступит порог.
                           Баюшки-баю, баю, бай,
                           Баюшки-баю, скорей засыпай.

                      Мой мальчик, усни. Настанет пора,
                      И трубы спать не дадут до утра.
                      Под дробь барабанов, суровый боец,
                      На бранное поле пойдешь, как отец.
                           Баюшки-баю, баю, бай,
                           Баюшки-баю, скорей засыпай.

1815


ДЖОК ИЗ ХЭЗЕЛДИНА

                      "Что льешь ты слезы над ручьем?
                      Что слезы льешь с тоскою?
                      Пойди за сына моего
                      И стань ему женою,
                      Да, стань женою моего
                      Любимейшего сына..."
                      Но плачет дева - нужен ей
                      Лишь Джок из Хэзелдина.

                      "Мой Фрэнк и молод и силен -
                      Что слезы лить напрасно?
                      Его владенья - Эррингтон
                      И Лэнгли-Дейл прекрасный;
                      В совете славен он умом,
                      В бою - отвагой львиной..."
                      Но плачет дева над ручьем:
                      "О, Джок из Хэзелдина!"

                      "На горделивом скакуне
                      С уздечкой золотою
                      Скакать ты будешь по стране
                      Владычицей лесною;
                      Заблещут на челе твоем
                      Алмазы и рубины..."
                      Но плачет дева над ручьем:
                      "О, Джок из Хэзелдина!"

                      И вот весь храм в огнях свечей,
                      Приходит час венчанья;
                      Жених, священник, сонм гостей
                      Томятся в ожиданье.
                      Нет, пировать не суждено
                      Отцу на свадьбе сына:
                      Невеста уж в горах давно,
                      С ней - Джок из Хэзелдина.

1816


КЛЯТВА НОРЫ

                      Горянка Нора молвит так:
                      "Мне юный граф - заклятый враг!
                      С ним не пойду венчаться я, -
                      Тому порукой честь моя.
                      Пусть сгинул бы весь род мужчин
                      И граф остался бы один,
                      И властвовал над всей страной -
                      Не буду я ему женой!"

                      "Обеты дев, - старик сказал, -
                      Не вечны, словно льда кристалл.
                      Румянцем кручи залиты -
                      То рдеют вереска цветы;
                      Но ветр осенний, в свой черед,
                      Убор их пламенный сорвет,
                      А граф до осени сырой
                      Горянку наречет женой!"

                      "Скорее, - Нора говорит, -
                      На скалы лебедь залетит,
                      Вспять побегут потоки с гор,
                      Килхен падет на темный бор,
                      Шотландцы повернут назад,
                      Завидев блеск английских лат, -
                      Чем я обет нарушу свой
                      И стану графскою женой!"

                      Но лебедь, словно снег бела,
                      Гнездо на озере свила,
                      Шумит поток без перемен,
                      Недвижен исполин Килхен,
                      Не дрогнул в битве грозный клан,
                      Круша свирепых англичан...
                      А что же с Норой молодой?
                      Горянку граф назвал женой!

1816


ВОЕННАЯ ПЕСНЯ КЛАНА МАКГРЕГОР

                   Луна над рекой, и туманы кругом,
                   И с именем клан, хоть без имени днем.
                   Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Заветный и славный наш клик боевой
                   Греметь осужден лишь ночною порой.
                   Идите ж, идите! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Не ваши уж ныне тех гор вышины,
                   Гленлейона селы, Кильчурна сыны.
                   Изгнанники все мы! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Не знает наш клан и главой где прилечь;
                   Но клан наш сберег и свой дух и свой меч.
                   Так смело же, смело! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Нет крова, нет пищи, нет имени нам...
                   Огню же их домы, их трупы орлам!
                   На битву, на битву! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Быть листьям в дубраве, быть пене в реке,
                   Быть нам в их владеньях с булатом в руке.
                   Спешите, спешите! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

                   Скакать через море придется коню,
                   Корабль поплывет на крутом Бенвеню,
                   Растает гранит по горам вековым,
                   Но мы не забудем, но мы отомстим.
                   Сбирайтесь, сбирайтесь! Макгрегор, ура!
                              Макгрегор, пора!

1816


ПЕЧАЛЬНАЯ ПЕРЕМЕНА

                      Зеленый холм покоем дышит,
                      Садится солнце за него,
                      И вереск ветерок колышет,
                      Лица касаясь моего.
                      Равнина предо мной простерта
                      В румянце гаснущего дня,
                      Но яркость прежних красок стерта,
                      Она не радует меня.

                      Я равнодушными очами
                      Гляжу на серебристый Твид
                      И храм Мелроза, что веками
                      В поверженной гордыне спит.
                      Лощина. Озеро в тумане.
                      Деревья. Утлая ладья.
                      Ужель они не те, что ране?
                      Иль то переменился я?

                      Да, холст изрезанный не в силах
                      Художник кистью воскресить!
                      Разбитой арфы струн унылых
                      Перстам певца не оживить!
                      И взор мой пуст, и чувства немы,
                      Кладбищем мнится сад в цвету...
                      Долину светлого Эдема
                      Здесь я вовек не обрету!

1817

ПРОЩАЛЬНАЯ РЕЧЬ МИСТЕРА КЕМБЛА,

КОТОРУЮ ОН ПРОИЗНЕС
                     ПОСЛЕ СВОЕГО ПОСЛЕДНЕГО СПЕКТАКЛЯ
                                В ЭДИНБУРГЕ

                   Как старый конь, когда трубу услышит,