на ходу...
   Солнышкин тоже прил„г. Приказ! Но ему не спалось. Запахи  краски  кружили
голову. Он видел, как из его рук выплывают разноцветные  корабли  и,  поводя
боками, идут к Антарктиде.
   Наконец за иллюминатором потемнело. В небе  покачнулась  звезда,  за  ней
вторая, третья. И скоро тысячи зв„зд приплясывали над огоньками парохода.
   На палубе смолкли  разговоры.  Сделав  обход,  захлопнул  дверь  лазарета
доктор Челкашкин. Взялся за  ключ  рации  Перчиков.  И  как  только  наверху
затихла последняя песня Федькина, Солнышкин бросился в красилку.
   Ведро было полн„хоньким.  Солнышкин  три  раза  отдыхал,  оглядываясь  по
сторонам. Но через несколько минут он уже макал кисть в ведро  и  размазывал
краску по палубе.
   "Пусть старый поспит  подольше,  и  вс„  будет  как  в  цирке!"  -  думал
Солнышкин.
   Палуба становилась ярко-зеленой.
   - Как ков„р! - говорил Солнышкин и добавлял:  -  И  как  мокрая  трава  в
тайге.
   Палуба зеленела, словно луг после дождя. Не хватало только пения лягушек.
   Солнышкин водил  из  стороны  в  сторону  языком  и  быстро  пятился.  Он
оглянулся только тогда, когда его пятки уп„рлись во  что-то  твердое.  Сзади
был трап! Солнышкин выплеснул на палубу остатки краски, раст„р е„  и,  выйдя
из коридора, довольный, присел на краешек трюма.
   Выходила луна.  Влажный  ночной  ветер  дул  ему  в  лицо,  и  Солнышкин,
усмехнувшись: "Вс„ как в цирке", опустил голову...
   Он дремал наверху, боцман похрапывал в каюте.
   Сквозь сон до боцмана донеслись нежные запахи краски. Бархатной, зел„ной!
Рука боцмана сползла с одеяла и  от  л„гкой  качки  двигалась  влево-вправо,
влево-вправо.
   "Хорошо получается! - думал боцман.- Очень хорошо!"
   Ему снилось, что это он сжимает кисть и красит коридор. Но рука ударилась
о край койки, и боцман вскочил: а ведь и в самом деле пора красить!
   Бурун нащупал ногами деревянные колодки и шагнул в коридор.
   Он хотел повернуться и идти направо, но его ноги не сдвинулись  с  места.
Он попробовал оторвать их от пола,  они  не  поднимались.  Колодки  намертво
приросли к палубе.
   Ошарашенный Бурун вылетел из колодок, ухватился за  фонарную  реш„тку  и,
боясь опустить ноги, словно летучая  мышь,  повис  под  потолком.  Пароходик
подбросило.
   -  Кажется,  начинает  покачивать,-  заметил  в  рубке  молодой   штурман
Безветриков, по прозвищу Тютелька в тютельку, который  любил  необыкновенную
точность.- Полбалла есть!
   - Да, вы правы: на балл меньше или на балл больше! -  согласился  штурман
Ветерков, по прозванию Милей больше, милей меньше.
   - Магнитит! - рассуждал боцман, качаясь взад и впер„д.
   В это время сбоку открылась дверь машинного отделения.
   - Ты что это раскачиваешь судно? - удивился машинист Мишкин.
   - Магнитит! - показал глазами на палубу Бурун.
   - Да ну? - ещ„ больше удивился Мишкин.
   Он нагнулся, приложил к палубе большой палец, и на н„м оттиснулся толстый
слой краски. "Магнитит",- усмехнулся Мишкин и закрыл дверь.
   Бурун косо посмотрел вниз, приподнял пятку, припомнил свой  сон...  Потом
раскачался и, разжав  пальцы,  пролетел  через  весь  коридор.  Он  ещ„  раз
осмотрел палубу и опустился на ступеньки.
   А в десяти шагах от коридора, на краешке трюма, дремал Солнышкин. Над ним
светили южные зв„зды, а из его рук вс„ уходили к Антарктиде цветные корабли.

   НУЖНО ЗАКАЛЯТЬСЯ, ПЕРЧИКОВ!
   Солнышкин проснулся оттого, что кто-то больно ухватил его за щеку и тянул
неизвестно куда. Он завертелся от боли. К щеке присохла  кисть,  которую  он
д„ргал то вниз, то вверх.
   Солнышкин скатился к умывальнику и, пока спала команда,  усердно  оттирал
краску.
   Когда захлопали двери кают, он вышел в коридор.
   У машинного отделения Бурун показывал Федькину и Петькину то на  потолок,
то  на  палубу,  к  которой  примагнитились  его  колодки,   и   рассказывал
приключившуюся с ним историю.
   - Неужели во сне? - спрашивал Петькин.
   - Сам удивляюсь! - говорил боцман.
   - А Солнышкин? - поинтересовался Федькин.
   - Солнышкин! - воскликнул Бурун.- Да он спал, как килька в банке!
   Солнышкин был доволен. Он сдерживал смех и  думал,  что  бы  сделать  ещ„
такое неожиданное и приятное.
   - Ха-ха! - хлопнул он себя по лбу и посмотрел на каюту  Робинзона.-  Пока
старик моется, наведу у него порядок!
   Он взялся за ручку, но кто-то тронул его за плечо:
   - Доброе утро, Солнышкин! - За спиной у него стояла Марина.
   - Доброе утро! - сказал Солнышкин и сунул руку в карман.
   - Ну, что ж ты стал? - улыбнулась Марина.- Ведь вместе будет быстрей!
   - Быстрей!- кивнул Солнышкин и  приоткрыл  дверь.  В  лицо  ему  едва  не
порхнуло полотенце.
   В каюте было ветрено и свежо. Робинзон любил песни  морского  ветра  -  и
иллюминатор был распахнут настежь. Койка была строго заправлена, и  от  зари
уголок подушки светился, будто ломтик арбуза.
   - Морской порядок! - сказал Солнышкин.- И хозяина уже нет.
   - А хозяин  смотрит,  скоро  ли  появится  Антарктида,-  сказала  Марина,
выглянув в иллюминатор.
   Робинзон стоял на палубе у борта и смотрел в подзорную трубу, будто искал
что-то на горизонте.
   - Ну, до Антарктиды далеко! - возразил Солнышкин.- Впереди ещ„ Жюлькипур!
   - Далеко, а кое-кто к встрече с ней готовится сейчас. Вон у  Пионерчикова
вся каюта завалена книгами про Антарктиду,- сказала Марина.- Правда, нам это
ни к чему. Мы ведь новые земли открывать не  собираемся.  Нам  бы  доставить
груз - и домой.
   Но Солнышкин нахмурился: ничего себе! Штурману Пионерчикову книги к чему,
а Солнышкину ни к чему?
   Минуты и секунды не шли, а летели, как брызги из шланга. Полдня Солнышкин
то и  дело  бегал  мимо  книжного  шкафа,  в  котором  стояли  тяж„лые  тома
энциклопедии.
   Он притащил в каюту столько книг об Антарктиде,  что  Перчиков  по„жился,
как от холода.
   - Ты это что? - спросил он, оторвавшись от радиоприемника.
   Но Солнышкин плюхнулся на койку и открыл том, на  боку  которого  золотом
была оттиснута яркая буква "А". Через секунду он уже  не  слышал  ни  рокота
волн, ни гула машины. Солнышкин шагал по сверкающей Антарктиде среди льдов и
пингвинов, и перед ним  открывались  новые  земли.  Земля  Перчикова.  Земля
Робинзона. Названия старых земель ему нравились не всегда. Подумаешь,  Земля
Королевы Мод! Уж лучше бы Земля Марины! Никакая  королева  туда  и  носа  не
показывала, а Марина плыв„т к настоящей Антарктиде на настоящем пароходе!
   - Послушай,  Солнышкин,  нельзя  ли  потише?  -  сказал  вдруг  Перчиков,
зашмыгав носом.
   Под пальцами Солнышкина так летали страницы, что  у  Перчикова  от  ветра
начался насморк. Солнышкин на  минуту  остановился,  потом  махнул  рукой  и
сказал:
   - Нужно закаляться, Перчиков! Впереди Антарктида!
   Он захлопнул книгу и направился к шлюпочной палубе. Там, у шлюпки, лежали
два увесистых болта, с которыми Солнышкин упражнялся  каждое  утро.  Правда,
Перчиков под насторож„нными взглядами Буруна то и дело  язвительно  замечал:
"Ты бы прихватил что-нибудь потяжелее! Ну  хотя  бы  боцманский  якорь!"  Но
Солнышкин не обращал на это внимания. Он поднимал болты, бицепсы  наливались
под кожей, играли, как крупные антоновки, горячий  ветер  обдавал  грудь,  а
сердце выстукивало: "Так держать,  Солнышкин!"  Но  сейчас  Солнышкин  вдруг
изменил курс: на корме к шуму волн примешивался быстрый л„гкий стук.  Это  у
камбуза заядлые игроки начинали игру в домино.

   БРИЛЛИАНТЫ, КОЛБАСНЫЕ, НЕБОСКР‚БЫ!
   Артельщик парохода "Да„шь!" лежал на койке и  радостно  хихикал.  Пароход
приближался к  Жюлькипуру,  покачивая  боками,  словно  их  щекотала  т„плая
тропическая вода. А Ст„пке казалось, что палуба подпрыгивает вместе с ним от
восторга: тысяча топазов, тысяча алмазов, тысяча рубинов!
   В руках артельщик держал потр„панную  книжку.  Обложки  у  не„  не  было,
первых страниц тоже. Но Ст„пке они были совершенно ни к чему. Зато в  тысяча
первый раз он перечитывал одну и ту же  страницу,  и  каждая  буква  на  ней
подмигивала ему, как драгоценный камень, а  каждое  слово  позвякивало,  как
горсть золота.
   "Там, в одном из кварталов, у самого Жюлькипурского храма  пираты  зарыли
свою добычу - тысячу рубинов, тысячу алмазов, тысячу  топазов".  Ст„пка  ещ„
раз перечитал эту строчку, и в глазах у него сверкнули алмазные фонарики. На
книгу упали лучи заката, и страница заиграла рубиновым светом.
   - Тысяча рубинов! - воскликнул артельщик.- Да это же целая колбасная!
   И буквы на странице взвизгнули, как тысяча сосисочных поросят.
   - А почему колбасная? - спросил он сам себя и перевалился на  другой  бок
так, что под ним хрустнула койка.- Какая колбасная? Тысяча колбасных! Тысяча
небоскр„бов! Только бы добраться до Жюлькипура.-  Он  запустил  пятерню  под
матрац, вытащил оттуда ванильный сухарь и перекусил его пополам.- А  что  мы
сделаем с Перчиковым?-И он хрустнул  новым  сухар„м.  Сухари  хрустели,  как
косточки. Артельщик вспоминал всех.- А,  это  вы,  гражданин  Моряков?  А  в
чистильщики не хотите? Могу взять. Не  хотите?  Ходите  безработным.-  И  он
хрустнул ещ„ одним  сухар„м.-  А-а,  это  вы,  старый  Робинзон?  Вам  очень
подходит форма моего швейцара!  Дайте  только  добраться  до  Жюлькипура!  -
Артельщик хрюкнул от  удовольствия  и,  потянувшись,  воскликнул:  -  Тысяча
рубинов! Тысяча топазов! Тысяча алмазов!
   "Да„шь!" приближался к тропикам, и в лицо артельщику  дули  т„плые  ветры
Жюлькипура.

   СИГНАЛЫ НЕИЗВЕСТНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
   Ни Солнышкин,  ни  Перчиков,  ни  Моряков,  конечно,  не  догадывались  о
нависшей над ними опасности. Солнышкин  играл  в  домино,  а  коричневые  от
загара капитан и радист стояли на самом носу парохода. На тысячи миль вокруг
них синел океан. Попутный ветер доносил с камбуза чесночный  аромат  котлет,
над которыми колдовал кок Борщик. Порой судно вздрагивало, и тогда из  рубки
раздавался голос вахтенного:

   - Перчиков, попросите, пожалуйста, вашего друга  обращаться  с  пароходом
поосторожнее!
   Дело в том, что два дня тому назад, вечером,  в  радиорубку  к  Перчикову
прибежал взволнованный штурман Пионерчиков:
   - Срочно включите локатор!
   - Минуту,-  неторопливо  сказал  Перчиков,  снимая  наушники,  в  которых
раздавалось его любимое "бип-бип-бип".
   - Скорее,- попросил Пионерчиков,-  мне  кажется,  нас  вс„  время  кто-то
преследует.
   Перчиков взглянул с иронией на юного  штурмана,  но,  подтянув  брючки  и
выйдя на палубу, насторожился. Его остренький нос вонзился  в  темноту.  При
свете луны  среди  волн  действительно  то  появлялся,  то  исчезал  неясный
округлый предмет. Он быстро ш„л на сближение с пароходом,  и  по  бокам  его
бурлили светлые фосфорические полосы. У Перчикова перехватило дыхание. Здесь
могли быть и не совсем приятные встречи.
   - Ну что? - крикнул Пионерчиков.- Я говорил!
   - Бежим! - бросился Перчиков к рулевой рубке.- Морякова наверх! Тревога!
   Но едва они взлетели на трап, пароход так подбросило, что Пионерчиков сел
и, подскакивая, поехал вниз по ступенькам, а Перчиков задел  головой  штангу
и, к изумлению штурмана, выпалил:
   - Ура!
   От удара в глазах у радиста стало так светло, что он сразу  увидел  кита.
Это  же  Землячок!  Кит,  который  однажды  вынес  Перчикова  на   спине   с
необитаемого острова, выпускал белый фонтанчик и нежно  прижимался  боком  к
пароходу после долгой разлуки. Делал он это не очень  осторожно,  и  поэтому
вахтенные просили Перчикова повлиять на кита.
   Но Перчикова сейчас волновало не это.
   В тот же вечер, когда появился Землячок,  счастливый  радист  вернулся  в
рубку, настроил аппаратуру на привычный лад, и вновь из зв„здных просторов к
нему дон„сся вес„лый звук "бип-бип-бип".
   В открытую дверь было видно,  как  по  небу  среди  зв„зд  быстро  плыв„т
спутник, и Перчиков снова почувствовал себя в кабине настоящего космического
корабля.
   Но скоро в наушниках раздался какой-то дал„кий-дал„кий  звук,  совершенно
незнакомый и непривычный. Такого Перчиков не слышал за всю  свою  жизнь.  Он
замер и стал прислушиваться. Звук почти погас. Усмехнулся и погас.  И  вдруг
повторился с новой силой, будто прорвался сквозь дал„кие-дал„кие миры.  Звук
напоминал что-то похожее на "дзинь-дзинь-дзинь".
   Перчиков бросился в рубку к Морякову:
   - Сигналы, непонятные сигналы!
   - Позвольте, позвольте! - воскликнул  Моряков.-  Уж  не  те  ли,  которые
недавно приняли уч„ные?
   - Какие? - опешил Перчиков.
   - Разве вы не  слышали  сообщений  радио?  Короткие  затухающие  сигналы,
сигналы других миров, других планет!
   И Моряков,  распахнув  дверь,  кинулся  в  радиорубку.  Перчиков  трусцой
побежал за ним. Сигналы были слышны!
   На второй день звуки повторились в то же самое время.
   - Если примем их в третий раз,- сказал Перчиков,- сообщим в Океанск!
   - В Академию наук! - воскликнул Моряков.- Подумать  только,  может  быть,
кто-то за миллионы километров пода„т сигналы всей Земле, всему человечеству,
а слышим мы одни?! А их должны слышать все - в России, в Америке, в Англии!
   Вот о ч„м говорили Моряков и Перчиков на носу парохода "Да„шь!".
   - Да, Евгений Дмитриевич! - спохватился Перчиков, услышав об  Англии.-  У
меня к вам просьба.
   - Я вас слушаю!
   - Не поможете ли вы Солнышкину подучить английский? Ведь скоро Жюлькипур!
   Даже в такое время Перчиков помнил о друге.
   - С удовольствием! - сказал Моряков.-  С  удовольствием!  -  И  посмотрел
сверху на Перчикова: - Но почему просите об этом вы?
   - А я хочу ему сделать сюрприз с помощью техники! - улыбнулся  Перчиков.-
Положил на ночь магнитофон под подушку, а утром проснулся -  и  сразу:  "Гуд
монинг!"
   - С удовольствием! - повторил Моряков.- О ч„м  речь!  -  И  посмотрел  на
часы: - Но кажется, нам пора?
   И они решительно направились к рубке. В этот самый момент с кормы  сквозь
шум дон„сся крик Буруна:
   - Стоп! Стоп! Человек за бортом! Человек за бортом!!!

   ДУБЛЬ ШЕСТЬ!
   Спрятав под матрац заветную  книгу,  артельщик  поднялся  на  палубу.  От
великих планов у него кружилась голова, волны несли его на  своих  плечах  к
Жюлькипуру, к городу небоскр„бов, базаров, харчевен. Ст„пка  сам  чувствовал
себя целым городом с колбасными, небоскр„бами,  глаза  его  вспыхивали,  как
витрины в лучших ресторанах. Ключи от артелки сами приплясывали в  руках,  и
пальцы искали, из кого бы тут навертеть колбас, а кого свернуть в рулет.

   Возле камбуза  в  воздухе  вились  три  уютных  дымка,  мурлыкала  гитара
Федькина и на весь океан шл„пали костяшки домино. Там  забивали  в  морского
козла. Сбоку на трапе сидел Солнышкин и наблюдал за игрой.
   "Повеселитесь, повеселитесь",- подумал артельщик и подош„л к компании:
   - Сыграем?
   - В пару с Петькиным,- сказал Борщик, мешая  домино  и  принюхиваясь:  не
горят ли на плите макароны.
   Степка запустил пятерню в кости и сразу с грохотом хватил ладонью о ящик.
Везенье так и валило в руки!
   - Шесть - шесть! На всю капусту! Борщик от  неожиданности  приподнялся  и
замигал подпал„нными ресницами.  Мишкин  сощурился  и,  прикусив  папироску,
приставил камень сбоку.
   - Шесть - пять.
   - Правильно! - сказал Солнышкин, который болел за Мишкина.
   - Вас не спрашивают, Лунышкин,- сострил артельщик и так шл„пнул камнем по
ящику, что белые точки едва не вылетели из камня.- Четыре - шесть!
   - Ну и разош„лся! - с интересом посмотрел на него Солнышкин.
   - А нельзя ли потише? - раздался за спиной артельщика сердитый голос.
   И на бак в полной форме выскочил штурман Пионерчиков с раскрытой тетрадью
в руках. Он сочинял статью о делах юных моряков.
   Крик артельщика помешал ему думать в тот момент, когда  в  голову  пришли
великолепные слова, а теперь они из головы вылетели.
   Пионерчиков и без этого терпеть не мог артельщика.
   При каждой встрече он мечтал дать ему хорошего пинка. Но  честь  морского
мундира и пионерский закон не позволяли распускать руки.
   - А может, сыграем? - повернулся к нему Ст„пка, вскинув рыжую бровь.
   - Я в подобные игры не играю,- отчеканил Пионерчиков и  сморщил  лоб.  Он
старался вспомнить великолепные слова.
   - Дрейфите! - ухмыльнулся артельщик.
   - Кто?! - изумился Пионерчиков. Его обвиняли в трусости!
   Поставив ногу на край ящика, на котором сидел Борщик, он решительно  взял
камни из рук пораж„нного кока.
   - Пять - два! - ударил по столу штурман.
   - Отличный ход, молодец  Пионерчиков,-  сверкнул  Ст„пка  тремя  золотыми
зубами и вбил очередную шест„рку с другой стороны.
   Мишкин присвистнул:
   - Стучу, еду!
   - А ну-ка, Петькин,  подайте  и  мистеру  штурману  колясочку  до  самого
Жюлькипура! - захохотал артельщик.
   Но Петькин уныло пожал плечами и выставил совсем другой камень.
   - Что делаешь?! - Артельщик толкнул Петькина ногой.
   Но  было  поздно:  Пионерчиков  удачно  выставил  следующий   камень,   а
артельщик, замигав, споткнулся носом о собственную ладонь: "Еду".
   - Так,- сказал Мишкин,- у кого-то присох дупел„к.  Рыба.-  И  он  опустил
камень на кон. С обеих сторон стояли четв„рки.
   - Считать очки,- сказал Пионерчиков. Федькин опустил гитару. Борщик забыл
про макароны.
   Солнышкин соскочил с трапа.
   Все склонились над столом.
   И вдруг Пионерчиков насторожился:
   - А у кого дубль пять?
   Мишкин положил руки на стол. Петькин раскрыл ладони.
   - А вон он! - крикнул Солнышкин.- Вон! - И показал в рукав артельщика.
   - Какой дубль? - разжав пальцы, усмехнулся артельщик.
   И тут Пионерчиков почувствовал, как что-то, щелкнув его по носу, полетело
за борт. Он вытянул руку, будто ловил муху, но опоздал.
   - Там камень? - сказал Пионерчиков.
   - Хе-хе! Где камень? Проверьте!
   Это было уже  делом  принципа.  Пионерчиков  бросился  к  борту.  Федькин
вцепился ему в брюки, но тоненький штурман выскользнул из  них  и  ласточкой
полетел в океан. На секунду все  в  изумлении  открыли  рты  и  вдруг  разом
взвыли.
   - Человек за бортом! - кричал Бурун.
   - Круг! - крикнул Солнышкин и бросился за спасательным кругом.
   - Горим, горим! -  заметался  Борщик:  на  камбузе  стреляли  и  дымились
макароны.
   - Акула, акула! - заорал Федькин. И тут все увидели, как, переворачиваясь
вверх брюхом, к штурману нес„тся громадная акула.

   СТРАННАЯ ТРОПИЧЕСКАЯ АКУЛА
   Навстречу Пионерчикову мимо "Да„шь!"  стремительно  неслось  серое  брюхо
приготовившейся для броска странной тропической акулы.
   - Багром е„, багром! - выпалил покрасневший Бурун и метнул вниз  пожарный
багор.
   Акула пронеслась мимо и приближалась  к  тому  месту,  куда  нырнул  юный
штурман. Теперь Пионерчиков остался с хищницей один на один.
   - Пропал,- сказал Федькин.
   Но штурман вынырнул. В руке  он  победоносно  сжимал  дубль  и  собирался
произнести обличительную речь, когда увидел, что пароход уходит. Возмущ„нный
Пионерчиков помахал кулаком вдогонку и тут заметил летящую на него задранную
акулью морду.  Акула  пыталась  сорвать  ему  выступление!  В  запальчивости
Пионерчиков так двинул е„ ногой, что морда мгновенно  вогнулась,  а  во  все
стороны от не„ полетели красные брызги. Правда, красными они были от заката,
но Пионерчиков этого не видел. Он схватил хищницу за горло и с таким треском
рванул, что из не„ тут же со свистом вылетел дух.
   К этому времени "Да„шь!" дал задний ход, и все увидели, как в  краснеющую
с каждой минутой глубину опускается тело убитой акулы.
   Конечно, свысока трудно было разглядеть, что на  е„  морде  вышита  буква
"Т". А Пионерчикову тоже было не до этого.
   И только Тая вздыхала, глядя в воду: там тонул е„ любимый пододеяльник  с
красивой буквой "Т", который она выронила от испуга, увидев, как Пионерчиков
прыгает за борт.
   - Шут с ним, с пододеяльником! - сказала она.-  Главное  -  штурман  жив,
цел„хонек.

   НЕКОТОРЫЕ НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
   - Стоп, машина! Шлюпку на воду! Моряков и Перчиков летели по трапу  через
три ступеньки. Солнышкин катил впереди себя спасательн