секунду!  -  Он  достал  из  кармана
крохотную перечницу, потрусил ею над озером, потом  взялся  за  солонку,  но
вдруг схватился за голову.
   - Что случилось? - тревожно спросил Робинзон.
   - Я ч-чуть,- задохнулся Понч: перчинка попала  ему  в  нос,-  я  чуть  не
посолил озеро дважды.
   Потом он завернул крышку наполненного термоса и отчаянно чихнул.
   От энергичного рывка плот перевалил за кратер. И, к полной  неожиданности
стариков, его подхватило на спины появившееся откуда-то стадо дельфинов.
   Гейзеры взлетали и дымились далеко позади. Робинзон встряхнул  китель  и,
надев, аккуратно застегнул его на все пуговицы. Понч снова сел  в  кресло  и
положил  ногу  на  ногу.  Дельфины  неслись  прямо  к  острову.  Запахи  ухи
постепенно таяли, и  вокруг  вс„  больше  пахло  глубинной  солью,  йодом  и
вольными морскими травами.
   - Знаете, мистер Робинзон,- сказал Понч, прижимая к себе термос,-  я  вас
буду вс„ время вспоминать.
   - Я вас тоже,- взволнованно ответил Мирон Иваныч.
   - Я охотно совершил бы с вами кругосветное плавание,- признался Понч.
   - И я с вами тоже,-  мечтательно  произн„с  старый  инспектор  Океанского
пароходства.
   - Так в ч„м дело? - воскликнул  Понч.-  Давайте  отправимся  сегодня  же,
сейчас!
   На это Мирон Иваныч ничего не ответил. Он смотрел,  как  вдали  возникает
берег, над которым уже поднималась могучая фигура Морякова.

   КАК ЖЕ ТАК, МИРОН ИВАНЫЧ?
   - Но как же вы теперь обойд„тесь без вашей лошадки?  -  спросил  Моряков,
как только Понч закончил рассказывать эту маленькую историю.
   - О, за лакомый кусочек нам послужит ещ„ не одна пегая!  -  сказал  Понч,
кивнув на кусок солонины, и спрыгнул на песок.
   Следом за ним, высоко подняв голову, на берег сош„л Робинзон.
   - Теперь нам оста„тся пополнить запасы фруктов, и мы можем отправляться в
путь!
   Моряков исподлобья посмотрел на Понча, потом на Робинзона и спросил:
   - О ком вы говорите, мистер Понч?
   - О нас с мистером Робинзоном! Моряков был потряс„н и обижен.
   - Как же так, Мирон Иваныч? - сказал он.  Но  Робинзон  мягким  движением
руки успокоил его. Конечно, путешествие с Пончем было очень  заманчивым,  но
он не собирался покидать товарищей. Просто мистер Понч  поторопился  принять
за него решение.
   И когда увешанный бананами мореход сел в сво„ кресло, Робинзон обнял  его
на прощание. Понч понимающе кивнул головой.
   - Мистер Робинзон,- сказал он,- я буду вас помнить, и, если вы собер„тесь
в следующее плавание, вас на мо„м плоту всегда будет ждать лучшее место.
   Робинзон кивнул головой. Ему было грустно расставаться с новым  товарищем
и  с  пахнущим  ухой  плотиком,  на  котором  он  совершил   маленькое,   но
удивительное плавание.
   - Ну что же, пора собираться и нам,- сказал Моряков.
   - А жемчужина? - подскочил Солнышкин.
   - Но е„ никто не видел,- сказал Моряков.
   - Никто не видел! - пробормотал Ст„пка.
   - Я видел! - крикнул Солнышкин.
   - Но ведь нас ждут в Антарктиде! Что же нам  дороже?  -  сказал  капитан,
окинув Солнышкина суровым взглядом.
   - Да, нас ждут люди,- прогундосил артельщик, держась за щеку.
   И Перчиков вспомнил, что раньше  артельщик  держался  за  другую.  Радист
внимательно посмотрел на Ст„пку, но ничего не сказал.
   Экипаж взгромоздился на бот,  полный  раковин,  зв„зд,  кораллов.  Сверху
положили венки, предназначавшиеся Перчикову, а сам  Перчиков  никак  не  мог
вырваться из рук островитян. Наконец Пионерчиков втащил его в бот.  Моторчик
затарахтел,  кашлянул.  Моряков  кивнул:  "Тронулись!"  Закачали  верхушками
пальмы, затрубили вслед раковины, рядом с ботом заскользили дельфины, крича:
"Перчиков, Перчиков!"
   А на берегу среди  своих  неверующих  островитян  стоял  маленький  лысый
проповедник, потирал ухо и не знал, за кого же теперь агитировать - за  бога
или за Перчикова.
   Волны летели мимо бота. И Солнышкин оглядывался на  них.  Там,  где-то  в
глубине, оставалась жемчужина. Он видел е„! Она лежала на его ладони! И  ему
было очень грустно - то ли оттого, что он не  смог  этого  доказать,  то  ли
оттого, что сзади, за спиной, исчезал первый в его жизни остров, над которым
прощально вился л„гкий дымок недавнего праздничного костра...

   НОВЫЙ ВОЖДЬ МАЛЕНЬКОГО ОСТРОВА
   До парохода оставалось совсем немного, уже  было  хорошо  видно,  как  на
мостике размахивают фуражками  Ветерков  и  Безветриков,  когда  Пионерчиков
тронул Морякова за локоть и кивнул в сторону острова.
   - Окружают! - взвизгнул Ст„пка и завертелся на месте.
   Из лагуны одна за другой быстро вылетали пироги, и в каждой  подпрыгивали
воины. Океан покрылся щитами, копьями и огласился криками:
   "Пер-чи-ков! Пер-чи-ков!"
   - Провожают,- сказал Солнышкин.
   Но вс„ это ни капельки не было похоже на проводы. Перчиков  встал.  Мотор
от испуга замер.
   Пироги обошли бот и  сомкнулись.  Солнышкин  посмотрел  вокруг.  Со  всех
сторон сверкало кольцо щитов и копий.
   Крики смолкли. С  передней  пироги  поднялся  грузный  вождь  островитян,
что-то сказал на местном наречии и поклонился Перчикову.
   - Великий Перчиков,- перев„л появившийся тут же проповедник,-  мы  просим
тебя быть нашим вожд„м!
   Перчиков заморгал. Ему везло! Губернатором его уже на одном  из  островов
делали, вожд„м приглашают, осталось только попасть в  председатели  кабинета
министров!

   - Я уже старею,- сказал вождь,- и очень прошу тебя занять мо„ место.
   - Но какой же я вождь! - усмехнулся Перчиков.
   - Да, ты ещ„, конечно, очень худой,- покачал  головой  старый  вождь  (на
этих островах стать вожд„м тощий человек не мог),-  но  мы  для  тебя  будем
каждый день жарить порос„нка в кокосовых  орехах,  и  ты  станешь  важным  и
великим, как я! - И великий вождь, чтобы показать свою мощь, так подпрыгнул,
что воины на другом конце пироги, взлетев вверх, едва не сели на копья своих
товарищей.
   Моряков нахмурился. Артельщик крякнул от удовольствия. А Робинзон почесал
за  ухом.  Положение  становилось  довольно  острым.  Только   Солнышкин   и
Пионерчиков были уверены, что их друг скажет "нет", но Перчиков рассмеялся и
сказал:
   - Да, я буду великим, как ты.
   - Предатель! - выпалил Пионерчиков. А Солнышкин дал другу  такого  пинка,
что Перчиков тоже подпрыгнул.
   На обидчиков тотчас, нацелился десяток копий. Моряков вскочил,  артельщик
полез под скамью, но великий вождь островитян  Перчиков  великодушно  махнул
рукой:
   - Я их прощаю!
   Он еле сдерживался от смеха. Радист, конечно,  не  собирался  бросать  ни
друзей, ни свою рубку, в которой так весело попискивали  сигналы  спутников.
Просто он неожиданно обнаружил в себе дипломатические способности.
   - Я буду вожд„м,- сказал он, и над океаном прон„сся радостный вопль.
   Бот вдруг взлетел вверх: это дельдьфины подбросили Перчикова, как солдаты
подбрасывают своего полководца.
   - Но сейчас я очень занят,- сказал Перчиков.- Каким бы я был вожд„м, если
бы так просто бросил свой пост? (С этим доводом все  согласились.)  Поэтому,
пока я плаваю, я должен назначить заместителя.- Он посмотрел на  каждого  из
своих друзей.
   Все притихли. Артельщик всплеснул руками:
   - Это очень правильно - заместителя! -  И  во  рту  у  него,  кроме  тр„х
золотых зубов, что-то ярко блеснуло.
   Но Перчиков этого не заметил, потому что Солнышкин показывал  ему  в  это
время кулак, а Пионерчиков, испугавшись, как бы  не  назначили  заместителем
его,- сразу оба!
   - Я оставлю заместителем тебя,- сказал Перчиков и  посмотрел  на  старого
доброго вождя островитян.- Ты будешь править островом и каждый день  съедать
вместо меня по жареному порос„нку!
   Старый заместитель был польщ„н. Он улыбнулся. Воины застучали  копьями  о
щиты и разомкнули кольцо. Солнышкин сиял, Пионерчиков алел. И под шум океана
дельфины вынесли бот прямо к борту "Да„шь!" откуда доносился лай:  это  лаял
Верный, который вс„ время охранял островок Робинзона.
   Рядом с ботом летела пирога, нагруж„нная кокосовыми орехами  и  бананами.
Лучшие воины острова провожали в дальнее плавание своего мудрого вождя и его
друзей.
   Наконец старший из воинов передал  Перчикову  щит  и  копь„.  И  "Даешь!"
быстро покатился на юг, к Антарктиде.

   ВАЖНАЯ НОВОСТЬ ДЛЯ СОЛНЫШКИНА
   Конечно, рубка Перчикова была гораздо меньше прекрасного острова, но зато
здесь в руках у радиста был весь мир. Перчиков сел к столу, включил аппарат,
и со всех концов земли понеслось: точка-тире, точка-тире...
   "Сегодня из  Океанского  порта  в  героический  Вьетнам  уш„л  пароход  с
подарками советских пионеров".
   "Юннаты колхоза "Крепкий  аппетит"  вырастили  дыню  небывалой  величины.
Скоро на Выставке достижений народного  хозяйства  можно  будет  увидеть  е„
макет.  Сама  дыня,  к  сожалению,  не  сохранилась.  Она   издавала   такой
соблазнительный аромат, что после долгих споров е„ решили съесть.  Ели  дыню
всем колхозом два дня".
   Перчиков даже облизнулся. Тоже ещ„ юннаты! Не могли оставить полдыни  для
тех, кто в море!
   И он сердито потянул к себе следующую ленточку...
   "В Антарктиду пришла  настоящая  весна.  Как  нам  сегодня  сообщили,  на
побережье ледовитого материка высадился первый пингвиний десант..."
   Это было так здорово, что Перчиков не мог  усидеть  на  месте.  Сообщение
было очень кстати! Он схватил ленту и помчался в каюту.
   Солнышкин укладывал под койку замечательные  трофеи,  и  вся  каюта  была
похожа на морское дно. На столе  краснели  ветви  кораллов,  у  иллюминатора
лежала великолепная гулкая раковина, а по палубе перекатывались орехи.
   Но главного трофея не было. Он  затерялся  на  дне  маленькой  лагуны.  И
Солнышкин, вздыхая, рассматривал коралл, который прив„з для Марины.
   - Грустишь? - сказал, входя, Перчиков.- А в  это  время  поступают  такие
сообщения! - Радист подмигнул и протянул Солнышкину ленту.
   Солнышкин равнодушно взял е„, но в следующий  миг  его  руки  забегали  с
быстротой телетайпного аппарата. Буквы на ленте  чернели,  как  пингвины  на
снегу.
   - И мы увидим их? - крикнул Солнышкин.
   - Конечно! - без  тени  сомнения  заверил  его  Перчиков.-  Все  пингвины
Антарктиды будут у нас!  -  Он  сунул  руку  в  карман,  словно  там  лежала
Антарктида с пингвинами.
   В каюте стало светлей и просторней. Перчиков  был  доволен.  Кажется,  он
утешил друга.
   - Подумаешь, жемчужина,- усмехнулся Солнышкин.- Разве в ней дело?
   Впереди сверкала Антарктида. Земля Перчикова. Земля  Робинзона.  Земля...
Марины.
   И Солнышкин взял с койки алый коралловый куст.
   В каюте Марины никого не было. Солнышкин быстро  положил  ей  на  подушку
свой подарок и вышел.
   Скоро он услышал стук двери, а потом радостный крик Марины:
   - Пионерчиков,  вот  так  Пионерчиков!  Солнышкин  побледнел.  Ему  очень
хотелось, чтобы Марина узнала, что Пионерчиков здесь ни при ч„м... Но не мог
же Солнышкин сказать ей об этом сам! И он сердито ходил из конца в конец  по
палубе парохода, который летел к Антарктиде.
   А в одной из его кают сиял  разукрашенный  пчелиными  укусами  артельщик.
Опухоль со щеки, правда, у  него  уже  спала,  но  зато  на  груди  появился
целлофановый мешочек, в котором - хе-хе!  -  ярче  всех  Антарктид  сверкала
жемчужина величиной с голубиное яйцо.

   МИНУТА МОЛЧАНИЯ
   Тот, кто думает, что в плавании всегда и у  всех  прекрасное  настроение,
глубоко ошибается.
   Настроение кое у кого было совсем неважное. На берегу  побывали  не  все.
Борщик не взял рецепты новых блюд у островитян  и  не  пополнил  запасы  для
компота. Бурун не запасся орехами для своих медведиков. Челкашкин не  собрал
лекарственных трав и попросту не выкупался. Он проходил около стенгазеты,  в
которой Пионерчиков  написал  о  поединке  артельщика  с  акулой,  и  бросал
язвительные взгляды:
   - Этой филькиной  грамотой  нас  хотят  успокоить,  чтобы  не  плакали  о
прекрасном пляже! - И добавлял:- Ну ничего, мы ещ„ позагораем!
   А скорей всего, настроение у команды было таким  из-за  ужасного  тумана,
который  забирался  в  рукава  и  под  воротники,  закладывал  уши  и  носы,
иллюминаторы и клюзы. Даже привычный  к  подобным  неприятностям  Бурун  зло
ворчал и отмахивался от него тяж„лой  палкой.  Каждые  две  минуты  "Да„шь!"
гудел, а в остальное время мрачно сопел и спотыкался.
   Чтобы не заблудиться на палубе, Солнышкин надел на руку старый  бронзовый
компас. Стало так холодно,  что  островок  Робинзона  с  пальмой  сам  начал
потихоньку подкатываться к коридору, и Солнышкин с Федькиным отнесли  его  в
столовую, посадив рядом Верного.
   Солнышкин подтянул брючки и пош„л навестить Перчикова. Носик  у  великого
вождя островитян совсем перестал светиться.
   Едва Солнышкин открыл дверь рубки, Перчиков приложил палец к губам.
   - Что? - тихо спросил Солнышкин.
   - Минута молчания,- сердито ответил Перчиков и плотнее прижал наушники.
   Со  стенных  часов  Солнышкину  погрозила  остреньким   пальцем   быстрая
секундная стрелка. Он притих.
   И как только окончилась минута, Перчиков набросился на него:
   - Ты что, не знаешь, что в это время  нельзя  разговаривать?  Из-за  тебя
может погибнуть целое судно!
   - Из-за меня? - удивился Солнышкин.
   - Из-за твоей болтовни! - сказал Перчиков.- В эти минуты тонущий  корабль
передает сигнал бедствия. Он может быть таким дал„ким, что один  раз  его  и
услышишь. А попробуй услышать, когда кто-то бубнит тебе в ухо!
   - Но если пароход так далеко, то чем ему поможешь?
   - Как - чем?! - возмутился Перчиков.- Сообщим  тому,  кто  ближе.  И  ему
помогут. Вот и получается, что мы - самые дал„кие - окажемся ближе  всех.  А
если никого не слышишь, так и не сможешь помочь даже тому, кто возле  твоего
носа.
   Солнышкин хотел огрызнуться. Он поднял руку и вдруг заметил, что  стрелка
на его бронзовом компасе сделала  л„гкий  полуоборот.  Будто  он  и  вправду
виноват и не видит у себя под носом чьей-то беды. Солнышкин подн„с компас  к
лицу  -  стрелка  настойчиво  вращалась,  словно  подавала  сигнал  тревоги.
Солнышкин вышел на палубу.
   Вокруг было сыро, ноги скользили, как на катке, но никто  из  темноты  не
просил помощи. За бортом не слышалось ни одного крика, ни всплеска.
   Солнышкин вернулся в коридор, остановился и щ„лкнул по  компасу  пальцем:
"Спятил старик". Но стрелка компаса тоже остановилась  и  указала  прямо  на
север - прямо на каюту Робинзона. Солнышкин постучал и приоткрыл дверь.
   В каюте мерцал свет и никого не было. В распахнутый  настежь  иллюминатор
влетали первые снежинки и посвистывал ветер, как  когда-то  в  Океанске,  на
сопке, в домике старого инспектора.
   -  А,  Солнышкин,  здравствуйте!  Солнышкин  вздрогнул.  Голос  Робинзона
доносился откуда-то из-под медвежьей шкуры.
   - Что с вами, Мирон Иваныч? - Солнышкин подош„л к койке и отвернул шкуру.
Старик лежал тихий и грустный.
   - Ах, Солнышкин,- улыбнулся вдруг Мирон Иваныч, как угасающий светлячок,-
что-то мне не по себе. Видно, старому катеру пора набок.
   - Что вы, Мирон Иваныч! -  нагнулся  к  нему  Солнышкин.  (Унылая  погода
шепнула что-то на ухо и старому Робинзону.)  -  Может,  позвать  Челкашкина,
Морякова?
   - Не надо, Солнышкин, они мне не помогут! - сказал старик,  и  за  бортом
по-собачьи взвизгнул ветер.- Жизнь заново  не  начн„шь.  Да  и  не  надо.  А
вс„-таки жаль. Кое-что старый Робинзон опоздал...
   - Да что же вы опоздали?  -  запротестовал  Солнышкин.-  Остров  открыли!
Дворец будет! В Антарктиду плыв„те!
   - Эх, Солнышкин,- огорч„нно подмигнул Робинзон,- это  верно.  Но  пока  я
мечтал о плаваниях и вертел стоявший  на  земле  штурвал,  кто-то  пересекал
океаны! - Тут Робинзон энергично сел и оттолкнул подушку.- А разве я не  мог
бы, как мистер Понч?
   - Конечно, могли бы! - Солнышкин в этом ни капли не сомневался.
   - То-то! - повысил голос Робинзон.-  То-то!  Нужно  торопиться.  В  жизни
нельзя опаздывать, Солнышкин! Чего было мечтать? - насмешливо спросил он сам
себя.- Нужно было брать чемоданчик и идти хотя бы матросом...
   - Да что вы, Мирон Иваныч! - утешил  его  Солнышкин.-  Это  вы  и  сейчас
успеете! И не только матросом...
   - Успею? - лукаво спросил Робинзон.- Это в семьдесят-то?
   - Конечно! А что? - сказал Солнышкин.- Это  мы  сделаем!  Сделаем!  -  И,
весело кивнув Робинзону, он быстро скрылся за дверью.
   Старик рассмеялся и опустил ноги на пол. Грустные мысли  улетучились,  и,
хотя стрелки барометров по-прежнему предвещали дрянную погоду, чувствовал он
себя бодро. Ему было интересно, что же предпримет Солнышкин.

   СЕКРЕТ БОЦМАНА БУРУНА
   Целый день Солнышкин разыскивал Буруна. Но боцман  словно  провалился.  А
поймать его вечером вообще было невозможно. Если кто-то его и  встречал,  он
говорил: "Некогда,  некогда"  -  и  немедленно  исчезал.  Поведение  боцмана
становилось просто загадочным.
   Так вот, ночью,  когда  пароход  уже  покачивался  от  храпов,  Солнышкин
отстоял вахту и возвращался в каюту. Вокруг гудело, стучало,  трещало.  "Вот
да„т!" - подумал Солнышкин. Антарктида уже дышала в лицо.
   Неожиданно раздался такой  грохот,  что  Солнышкин  присел  на  ступеньку
трапа. И увидел занятную картину: по коридору, жонглируя кокосовыми орехами,
бегал Бурун. Один орех вертелся у него на носу,  другой  -  на  указательном
пальце. Но вот орехи покатились по  палубе,  и  океан  загудел  с  особенной
силой... Боцман расстелил у стенки коврик и,  став  на  четвереньки,  сделал
стойку на голове. Через минуту он отряхнул руки, пот„р лысинку и, поглядывая
на то место, где только что были  его  собственные  ноги,  ласковым  голосом
сказал:
   - Молодец, Мишенька, хорошо послужил, получай угощение!
   Направившись в каюту к Солнышкину и Перчикову, Бурун с  оглядкой  вытащил
оттуда ещ„ один орех. Боцман репетировал номер: "Антарктический боцман Бурун
с любимыми медведями".
   - Вот это да! Вот так угощение! - сказал Солнышкин.
   От неожиданности Бурун выронил орех и, подскочив, заработал  ногами,  как
велосипедист.
   - Значит, угощаешься?
   У Буруна язык прилип к н„бу, но он вс„-таки выдавил:
   - Это не я... Это Мишенька.
   - Хороший Мишенька,- сказал Солнышкин, оглядев Буруна с ног  до  головы.-
Значит, воруешь, грабишь вождя островитян? - И, усмехнувшись, он свистнул: -
Верный, Верный, Верный!
   Из столовой раздался лай. Боцман вцепился Солнышкину в руку:
   - Что ты! Я же для наших медведиков!
   - Знаем мы этих медведиков,- сказал Солнышкин и прош„л мимо.
   Только  теперь   Бурун   почувствовал,   что   ради   медведей   совершил
преступление. И перед кем?
   Перед друзьями! Чего бы он не сделал, чтобы орехи лежали снова на месте!
   - Солнышкин, прости! Прости,  Солнышкин!  -  бросился  боцман  вдогонку.-
Может, тебе что-нибудь нужно сделать, а?
   - Сделать? - Солнышкин остановился и посмотрел на боцмана.- А  можешь  ты
сделать,- спросил он,- из одного человека настоящего матроса?
   - Конечно! - крикнул Бурун.- Послушай,- спохватился он,-  а  боцманом  он
стать не хочет? - Старый боцман собирался уходить в цирк и  подыскивал  себе
замену.
   - Конечно, хочет,- сказал Солнышкин.
   - А где же он? - тихо спросил Бурун. И Солнышкин кивнул на каюту  старого
Робинзона.
   Боцман присвистнул от радости и сделал стойку на руках. Из  Робинзона  он
был готов сделать самого адмирала!
   - Тогда пошли к нему! - сказал Солнышкин.
   - Пошли! - согласился Бурун, и оба, как по команде, повернулись налево.
   Но дверь каюты открылась, и на пороге появился старый инспектор.
   - Спасибо, друзья! - с улыбкой кивнул Робинзон и  приподнял  фуражку.  Он
слышал весь разговор.- Спасибо.- Старику  была  приятна  дружеская  забота.-
Правда, становиться боцманом,- улыбнувшись, сказал  он,-  я  думаю,  мне  не
имеет смысла. Но матросскому делу у Буруна я подучусь охотно!
   И Робинзон ещ„ раз приподнял фуражку. Во-первых, его знания  могли  очень
пригодиться юным морякам из будущего Дворца пионеров.  А  во-вторых,  мистер
Понч ещ„ не отм