тропиках.  Киты  скрылись.  И  только
родной ветер похлопывал бывалого моряка по румяным щекам.
   Потом быстро стемнело.  И  на  небо  крупными  огнями  посыпались  родные
созвездия. Вышел проветриться Орион, присмотрелся и козырнул:
   "Привет, Солнышкин!" Наклонилась  Большая  Медведица:  "Эге!  Да  это  же
пароход "Да„шь!". А кто это там, на мостике? Солнышкин?  Привет,  Солнышкин!
Где это ты пропадал! В Антарктиде? Хорошо жив„шь!" - И потопала дальше.
   А Солнышкин спустился по трапу и мимо Доски поч„та, на  которой  рядом  с
серь„зными физиономиями Буруна и Перчикова сияла его -  лучшего  рулевого  -
улыбка, пош„л в каюту.
   - Ну что? - не отрываясь от какой-то схемы, спросил Перчиков. В  руках  у
него был паяльник и пучок проводов.
   - А ничего! - садясь на койку, сказал Солнышкин.  -  Хоть  бы  что-нибудь
вес„ленькое. Ни одного порядочного  приключения.  Возьмусь  за  учебник  или
пойду стирать тельняшку.
   - А тебе что, нужны только извержения, жемчужины, "летающие тарелки"?  Да
давай я сниму, как ты стираешь тельняшку или драишь палубу! Покажешь бабушке
- так у не„ слезы ручьями покатятся!
   - А я не хочу, чтобы бабушка плакала! -  вспыхнул  Солнышкин.  Он  так  и
представил себе поджатые бабушкины губы и слезы на маленьких ресницах.
   - Так от гордости, - сказал Перчиков. - А вулканы, острова,  киты  -  вс„
это ещ„ будет. Приключения ещ„ будут, Солнышкин. Будь уверен!  Без  этого  у
нас не обходится.
   Вдруг Перчиков оглянулся.
   Дверь распахнулась, и в каюту вкатился на роликах симпатичный  деревянный
человечек в нарисованной голубой тельняшке, с синими, сияющими ст„клышками в
квадратной голове и произн„с:
   - Приключения ещ„ будут, Солнышкин! Он протянул  радисту  радиограмму,  и
Перчиков, отложив паяльник, стал быстро читать:
   "SOS! SOS! SOS! ТЕРПИМ БЕДСТВИЕ РАЙОНЕ ОСТРОВА КАМБАЛА. "СВЕТЛЯЧОК".
   - Что там? - спросил Солнышкин. Перчиков прочитал  радиограмму  вслух,  и
Солнышкин вскочил с койки. Только что ему хотелось домой к бабушке.  Но  тут
был чистый SOS! Люди просили помощь. И где?! У острова Камбала. Этот  остров
для Солнышкина и особенно для его друга кое-что значил.
   - Такие приключения! - сказал Перчиков.
   - Ничего себе приключения! - заст„гивая бушлат, сказал  Солнышкин.  -  Но
это мы вс„ равно снимем! - И он хлопнул деревянного матросика по квадратному
плечу.
   Перчиков рассердился:
   - "Снимем"! Сперва нужно помочь людям! А потом снимать!
   - И поможем, и снимем! - сказал Солнышкин вслед другу, который бросился с
радиограммой будить капитана.

   КОГДА ДРУЗЬЯ В БЕДЕ
   Капитан Моряков и не думал спать. Он то ходил по каюте, то, наклонясь над
столом, что-то измерял циркулем на листе ватмана и приговаривал:
   - Ай да Солнышкин, ай да голова!
   И был повод. Несколько дней назад во  время  разговоров  в  подшкиперской
боцман Бурун вдруг вздохнул:
   - Ну, вот и вс„. Скоро на пенсию. - И разв„л руками: - И не один я, и наш
пароходец, наверное, тоже.
   - Это почему ещ„? - удивился Моряков.
   - Маловат, - сказал Бурун. - Куда  ему,  старику,  тягаться  с  нынешними
великанами!
   - Подумаешь мал! - возразил Солнышкин. - Может и подрасти!
   - Это как же? - удивился боцман.
   - Запросто! Разрезать судно пополам, вставить новый  трюм,  как  плавучий
вагон, а если будет мало - ещ„ один, соединить блоки  гайками  -  и  получай
пароход. Не пароход, а целый плавучий поезд! Пришли в порт, отцепили вагон и
пошли дальше. Гуляйте, братцы!
   - Гениально, - сказал Моряков. - Даже озноб  прош„л  по  коже.  Просто  и
гениально. Судно из блоков! Плавучий поезд!
   Это была настоящая конструкторская мысль! Только нужно было  продумать  и
рассчитать, как вс„ это устроить  на  деле.  И,  отложив  в  сторону  кисти,
Моряков каждую свободную минуту выкраивал для нового проекта. Это же  просто
чудо, если устроить в масштабах страны!  Пароход  тот  же,  а  грузов  втрое
больше! Ай да Солнышкин, ай да голова!
   Ветер влетал в открытый  иллюминатор.  С  портрета  на  Морякова  смотрел
Робинзон, будто подмигивал своему ученику: "Думай, братец!" И Моряков думал.
   Но в дверь постучали, и, влетев в каюту, Перчиков  протянул  радиограмму.
Моряков мигом пробежал глазами тревожный текст и спросил:
   - Когда приняли?
   - Пять минут назад, - сказал Перчиков. - И не я. Я  бы  не  взял,  плохая
слышимость. Морячок отличился!
   - Морячок? - спросил капитан.  -  Значит,  кроме  нас,  никто  мог  и  не
слышать?
   - Скорее всего, нет, - сказал радист.
   - Кроме Морячка, никто, - ч„тко раздалось из-за двери.
   - Немедленно сообщить в Океанск, - сказал Моряков. - Запросить указание и
готовиться к спасательным работам.
   Он свернул в рулон  чертежи  и,  перешагивая  через  несколько  ступенек,
бросился на мостик. А Перчиков помчался в радиорубку.
   - Что там, снова "тарелки"? - шепнул Борщик.
   - Где-то перевернулись? - спросил выскочивший из каюты с бочонком в руках
Бурун.
   - Кого-нибудь опять высадили на Камбале, - усмехнулся  доктор  Челкашкин,
отрастивший за это время бородку.
   Но тут появился деревянный человечек и, приложив к груди руку, сказал:
   - "Светлячок" в беде. "Светлячок" в беде.

   СЕРЬ‚ЗНЫЕ ДЕЛА ПАРОХОДА "ДА‚ШЬ"!
   После того как команда парохода помахала на прощанье оставшемуся зимовать
Робинзону, а доктор Челкашкин оттолкнул пяткой последний  айсберг,  "Да„шь!"
взял курс на север и на палубе начались серь„зные перемены. Все углубились в
дела. Солнышкин обложился учебниками. Он готовился  к  экзаменам  в  морское
училище и втягивал в себя знания,  как  прекрасная  аэродинамическая  труба.
Страницы энциклопедии так и щ„лкали его по носу.
   Доктор Челкашкин запирался в каюте и на все недоуменные вопросы  отвечал:
"Некогда! Пишу диссертацию "Собачий нос и Северный полюс". Пионерчиков писал
статью  о  подвигах  Солнышкина  и  временами  очень  серь„зно  смотрел   на
посерь„зневшую Марину.
   Но серь„зней всех вел себя Борщик. Сварив борщ,  добрый  кок  старательно
дул в кот„л, чтобы команда не ошпарилась во время обеда. А  после  того  как
однажды, пошмыгав у камбуза носом, Перчиков сказал:  "Кажется,  повернули  к
Зеландии. Пахнет бараниной с перцем и чесноком по-зеландски!",  Борщик  тоже
стал принюхиваться возле каждого  острова.  И  не  просто  принюхиваться,  а
записывать  в  особую  тетрадку  рецепты  блюд,   запахи   которых   доносил
тропический  ветер.  Добрый  кок  хотел  порадовать  весь  Океанск   блюдами
тропической кухни.
   Но когда подобные серь„зные дела кончались, у всех находилось время и для
шуток. И только Перчиков жаловался:
   - Пошутил бы, да нет времени. Даже в шахматы сыграть некогда!  -  У  него
под подушкой хранилась  шахматная  доска,  в  которой  до  времени  отдыхали
вырезанные в  антарктическом  рейсе  фигурки  -  киты,  дельфины,  пингвины,
морские коньки.
   Он ждал, не донесутся ли какие-нибудь известия с острова, поч„тным вожд„м
которого он считался до сих пор. Эфир был полон звуков, мир -  происшествий.
Рядом проплывали острова, страны. Мчались тысячи сигналов. И слушать за всех
весь этот шумный  карнавал  должен  был  он,  Перчиков.  И  кроме  того,  он
обдумывал один важный шаг, одну радиограмму, о которой  не  говорил  никому,
кроме Солнышкина: он собирался в космонавты.
   - Наш„л бы себе заместителя, - сказал Солнышкин.
   - Некому доверить, - вздохнул Перчиков.
   - Сделал бы робота, - пошутил Солнышкин. - На суше их  полно,  в  космосе
сколько угодно. А морского - ни одного!
   Перчиков загорелся. Ответить он не ответил, но с  той  поры  вообще  стал
появляться на палубе только для того, чтобы  выудить  у  боцмана  доску  или
кусок фанеры. Он пробегал мимо Борщика, быстро  скрывался  в  радиорубке,  и
оттуда доносился то осторожный звук пилы, то нежный дымок канифоли, а иногда
слышались какие-то странные разговоры.
   И  однажды  за  Перчиковым  из  рубки  вперевалочку  выкатился   какой-то
деревянный человечек и, подъехав к красившему борт Буруну, произн„с:
   - Боцман дай, пожалуйста, краски. Бурун сел на свежевыкрашенную палубу. А
человечек ласково повторил:
   - Боцман, дай, пожалуйста, Морячку краски. На штаны и тельняшку.
   И, готовый из-за каждой капли краски броситься в  драку.  Бурун  протянул
ему банку синей краски и  кисти.  Скоро  деревянный  матросик  выкатился  на
палубу, сверкая яркой тельняшкой, синими глазами и синими брюками,  подъехал
к Морякову и сказал:
   -  Я  -  Морячок.  Прошу  зачислить  меня  в  экипаж   и   поставить   на
электропитание. А увидев Солнышкина, сказал:
   - Руку на дружбу, Солнышкин, - и протянул ему свою фанерную ладонь.
   - Чудеса! - сказал Челкашкин и спросил радиста: - На какой же энергии  он
работает?
   - На крепком флотском рукопожатии, - сказал радист.
   С этого момента Морячок исправно принимал за Перчикова радиограммы,  а  в
свободное время объезжал на пароходе все уголки, пожимая морякам руки.  Если
рядом  появлялся  кто-то  без  дела,  Морячок  повторял:  "Утечка  полезного
времени". Проезжая мимо Борщика, он шутил: "Борщик, где моя электрокотлета!"
- и направлялся  за  своим  любимым  Солнышкиным,  напевая:  "По  морям,  по
волнам..."

   Кроме того, Морячок отлично играл в шахматы и, выиграв партию у  радиста,
не раз приговаривал: "В три хода, в три хода, в три хода!" А если  Перчикову
было некогда, сажал напротив себя пингвина, тем более что  на  доске  вместо
пешек тоже двигались маленькие пингвины.
   Правда, пока ему пожимали руку, он весело  повторял:  "Вс„  впереди!  Вся
жизнь впереди!" Но ведь не будешь  вс„  время  заниматься  рукопожатиями,  и
Морячок начинал вздыхать: "Вс„ кончено, вс„ кончено,  вс„  кончено".  Летели
впереди облака. Шумели волны. Качались вдали пальмы. А Морячок вздыхал: "Вс„
кончено". Но стоило протянуть ему руку, и по палубе снова двигался радостный
голубой Морячок, за которым топал маленький пингвинчик.
   Теперь Морячок стоял среди моряков, приняв в сложных  условиях  тревожную
радиограмму, и сообщал:
   - "Светлячок" в опасности! "Светлячок" в опасности!
   -  Кто?  "Светлячок"?  -  крикнул  Борщик  и  схватился  за  голову:   на
"Светлячке" плавал его лучший друг Супчик!

   НА ПОМОЩЬ СУПЧИКУ!
   Пальмовое настроение экипажа "Да„шь!"  вмиг  сдуло  дал„ким  криком  SOS!
Какие могут быть проекты, диссертации, энциклопедии, цирковые медведи, когда
товарищи в беде!
   Пароход набирал скорость. Над ним со всех лап бежала Большая Медведица. В
клюзах гудело. В шпигатах хлюпало. Вся команда  толпилась  у  радиорубки,  в
которой Перчиков отстукивал радиограмму в Океанск: "В СУРОВЫХ ЛЬДАХ  ОСТРОВА
КАМБАЛА  ТЕРПИТ  БЕДСТВИЕ  ПАРОХОД  "СВЕТЛЯЧОК".  СЛЕДУЕМ  НА  ПОМОЩЬ.  ЖД‚М
УКАЗАНИЙ". На секунду Перчиков задумался и выстучал  подпись:  "ВЕСЬ  ЭКИПАЖ
ПАРОХОДА "ДА‚ШЬ!""
   Команда притихла. Борщик хлюпал носом. Бурун, которого в  Океанске  ждали
два билета на спектакль с его любимыми медведиками, сурово  сжимал  в  руках
крепкий, как снаряд, бочонок. Челкашкин нервничал, но ответа не было.
   - Ну, скоро ты там? - влетел в рубку Солнышкин.
   - Тише! - Крикнул Перчиков. - Тише! - И поднял палец.
   Из Океанска сквозь морозный воздух в рубку пробивались точки и  тире.  И,
схватив карандаш, радист стал быстро записывать. Но вот он выключил  приборы
и бросился к капитану. Однако Моряков вместе со всеми ждал  возле  рубки  и,
взяв радиограмму, прочитал: "КАПИТАНУ ПАРОХОДА "ДАЕШЬ!".  КАПИТАНУ  ПАРОХОДА
"СВЕТЛЯЧОК". ПРИКАЗЫВАЮ ЭКИПАЖУ "ДА‚ШЬ!" СЛЕДОВАТЬ  ВЫРУЧКУ  "СВЕТЛЯЧКА"  ИЗ
ЛЕДОВОГО ПЛЕНА, КОМАНДИРОМ ЭКСПЕДИЦИИ НАЗНАЧАЮ КАПИТАНА МОРЯКОВА.  НАЧАЛЬНИК
ПАРОХОДСТВА ЮРКИН".
   - Ура! - закричала команда. - На помощь "Светлячку"!
   - Ура! - подпрыгнул Борщик. - На помощь Супчику!
   - На помощь друзьям! - сказал Моряков и приказал:  -  Матросу  Солнышкину
встать за штурвал!
   И через минуту волны за бортом заколыхались так, что  кокосовые  орехи  в
каютах запрыгали, как погремушки.
   Бурун  готовил  на  носу  крепкий  буксирный  трос.   Челкашкин   -   для
пострадавших медикаменты.  Борщик  выискивал  рецепты  лучших  блюд.  И  сам
пароход "Да„шь!" с небывалой скоростью летел на выручку к  старинному  другу
"Светлячку".

   СПОРТИВНОЕ УТРО У ОСТРОВА КАМБАЛА
   Пока  пароход  "Да„шь!"  бежал  на  помощь   "Светлячку",   Плавали-Знаем
ворочался в своей каюте, изо всех сил сбрасывая с себя мамонтовую шубу.  Ему
было жарко, казалось, что он стоит среди горячего песка на  берегу  моря,  а
вокруг вспыхивают юпитеры, журчат кинокамеры и  носятся  похожие  на  Уточку
носатые режисс„ры.
   - Побыстрей, - сказал капитан. - Ну и жара!
   Он приоткрыл глаза, спросонья нащупал меховой сапог и потянул на ногу, но
сапог залаял и отскочил в сторону. Плавали-Знаем сунул ногу в другой  сапог,
но сапог издал "мяу", и из него появилась кошачья голова.
   - Ч„рт знает что  за  кино!  Развели  собак,  сапоги  мяукают!  -  сказал
Плавали-Знаем, но, совсем открыв глаза, вспомнил: - Ха! Да у нас зимовка!  -
и высунул голову в иллюминатор.
   Разукрашенное  морозцем  румяное  солнце  сияло,  будто   собиралось   на
молод„жный кросс. Дома в пос„лке горели ст„клами и хватали форточками ветер,
словно собирались, как молодые лыжники, съехать  с  горы.  А  маяк  на  краю
острова красовался таким бодрячком, будто только что  сделал  на  ветру  сто
приседаний и окатился холодной водой.
   "Кругом физкультура, а мои посапывают", - усмехнулся  Плавали-Знаем.  Его
тоже охватил физкультурный азарт, и он направился в кубрик будить команду.
   Но вдруг, заглянул в столовую, в неожиданности отпрянул. Задней стенки  у
столовой словно и не бывало! Вместо не„  пылал  нарисованный  кост„р,  возле
которого в одних трусах с кистью в руке хлопотал Уточка.
   - Вот это да, - сказал Плавали-Знаем. Уточка в глазах капитана приобретал
вес. - Что, греет?
   - А для чего стараемся! - сказал посиневший Уточка.
   - А ведь греет. Греет! - воскликнул  Плавали-Знаем,  прижимаясь  шубой  к
батарее, тоже выкрашенной в  горячий  цвет.  (И  щ„ки  отличившегося  Уточки
загорелись.) - Греет! - повторил Плавали-Знаем, сидя  в  шубе.  Не  зря  ему
снились тропические сны!:
   Увидев на рукаве красные отпечатки, он удивился: "Ты смотри,  приж„г!"  А
услышав громкое "мяу", что-то вспомнил, вытащил из сапога  ч„рного  кота  и,
улыбнувшись: "И тебя прижгло!", швырнул его в открытый иллюминатор.
   - Однако совсем жарко, -  сказал  он.  -  Пора  будить  остальных.  Пусть
погреются. - И крикнул: - Подъ„м!
   В столовую одна за другой  стали  просовываться  взъерошенные  головы,  и
Плавали-Знаем, показывая на кост„р, пригласил:
   - Раздевайтесь! Можно позагорать!
   - И размяться! - откликнулся начальник, уже полчаса делавший зарядку.
   Барьерчик, принимавший воздушные ванны в любую погоду, насупил брови: "Не
обошлись бы без умного приглашения!" - и стал разводить руки в стороны  так,
что по мускулам пошли жаркие пятна.
   - Греет! - кивнул на кост„р Плавали-Знаем. - Огня хватает.
   - Краски много, - приседая, уклончиво ответил  начальник.  -  Правда,  не
хватает искорки...
   - Уголька, - добавил Супчик.
   - Искорка! Подумаешь, искорка, когда вокруг столько  огня!  -  рассмеялся
Плавали-Знаем и скомандовал: - Теперь - на льдину и бегом марш!
   - А что, для здоровья неплохо! - сказал крепенький начальник Барьерчику.
   И к удивлению дрожащих собак, зимовщики стали бегать вокруг парохода.
   Плавали-Знаем поглаживал торосы и говорил:
   - Хорошо, хорошо.
   А на берегу, глядя в бинокль, закал„нный сержант Молодцов качал головой:
   - Ничего себе репетиция! В трусах по льду океана! Нет, в киноакт„ры я  не
пойду. - Он навел бинокль на дрожащего Уточку,  и  ему  показалось,  что  от
холода вздрогнул весь остров.
   - Ну хватит, - хлопнул в ладоши Плавали-Знаем, -  согрелись,  остудились,
теперь в воду. Есть среди нас моржи?
   И к общему изумлению, Васька, схватив шубу и заорав:  "Я  не  морж!  Я  -
нерпа", бухнулся в воду прямо в шубе.
   "Спортсмены" опешили.
   В ту же минуту в воздухе  что-то  просвистело  и  в  край  льдины  впился
дротик, за который Васька ухватился.
   Оглянувшись, все увидели на носу "Светлячка" кока  Супчика  с  охотничьим
луком в руках.

   Участия в  спортивном  пробеге  кок  не  принимал.  Он  готовил  полярный
завтрак. И так как чувствовал себя виновным в отсутствии солонины,  старался
восполнить запасы при помощи охоты. Из обруча и  старой  вер„вки  он  сделал
лук, из проволоки несколько дротиков и, услышав крик  "Нерпа!",  выпустил  в
мохнатую фигуру стрелу, за которую теперь и  ухватился  вылезающий  из  воды
Васька-мамонт.
   - Ну  молодец,  -  сказал  Плавали-Знаем  коку,  когда  все  собрались  в
столовой.  -  Отличился!  -  И,  пропуская  поближе  к  нарисованному   огню
вздрагивающего Ваську, велел Супчику: - Отличайся дальше!
   Взмахнув фартучком, Супчик прямо с камбуза ловким броском послал на  стол
одну за другой семь дымящихся тарелок.

   ОПЛОШНОСТЬ БОЦМАНА ВАСЬКИ
   Тарелки встали точно перед участниками физкультпробега.
   - Что, опять "Крепыш"? - сквозь  зубы  спросил  Плавали-Знаем,  и  Супчик
подумал, как
   бы тарелки в том же порядке не полетели к нему обратно. Но с достоинством
ответил:
   - К вечеру один "Малыш" останется. И то хорошо.
   И команда торопливо принялась уписывать детскую питательную смесь.
   - В воде лучше, - сказал Васька.
   - Почему? - спросил Плавали-Знаем.
   - Камбала водится. Лови себе  хоть  руками,  -  сказал  Васька  и  вдруг,
почувствовав, что допустил оплошность, перев„л разговор на другую тему: -  И
чего там только нет - и морские ежи, и зв„зды! Как  игрушки!  Хоть  на  „лку
вешай!
   Но было поздно.
   Глаза капитана на минуту остановились на Ваське, потом  живо  поехали  по
ожидавшей какого-то решения команде, и он сказал:
   - А почему бы зимовщикам не организовать рыбную ловлю?  Разве  кто-нибудь
против? Никто! Хоть удочкой, хоть руками лови. - Плавали-Знаем посмотрел  на
Ваську. - И насч„т „лки тоже очень хорошее предложение. Будем ловить „лочные
игрушки.
   - Так Новый год только через месяц!
   - Ну и что? А зимовать мы будем что - один день? И потом,  почему  бы  не
встретить Новый год заранее? Вс„ в наших руках, -  усмехнулся  Плавали-Знаем
и, потерев руки перед нарисованным костром, подышал на них так, что изо  рта
повалил пар.
   - А кто будет собирать игрушки? - спросил Васька.
   - Конечно, человек с опытом! - мгновенно сориентировался Уточка, выставив
впер„д утиный нос.
   - Без подводной маски туда не прыгнешь. А на меня ни одна маска не лезет!
- сказал Васька.
   - Поможем, - сказал Уточка.
   - Натянем, - сказал Плавали-Знаем и, хлопнув Ваську по плечу, встал из-за
стола.

   КАМБАЛА С ОСТРОВА КАМБАЛА
   Один за другим зимовщики скатились по трапу на л„д мимо лохматых акт„ров,
которые терпеливо ждали съ„мок, но были уже не  прочь  погрызть  по  хорошей
косточке.
   - Ну, с чего начн„м? - спросил Плавали-Знаем, оглядывая льдину.
   - С лунки, - сказал Васька, натягивая  прихваченный  за  неимением  маски
старый противогаз, в котором Супчик иногда резал особенно злой лук.  -  Надо
долбить лунку.
   - Долбить? - быстро спросил капитан. - Не пойд„т!
   Неожиданно он заметил падающий  откуда-то  сбоку  яркий  луч  и  под  ним
ч„рного кота. Кот вертелся вокруг небольшого пятнышка в  льдине,  цапал  его
лапкой и, глядя вниз то одним, то  другим  глазом,  нервно  д„ргал  хвостом.
Что-то кота привлекало.
   Плавали-Знаем с интересом посмотрел на него, сказал "брысь!" и  плюхнулся
на четвереньки. Кот  недовольно  фыркнул.  Но  Плавали-Знаем  отодвинул  его
капитанской рукой, ткнулся в ледяное оконце лбом  и,  вскинув  голову,  стал
быстро протирать л„д локтем.
   Ямка увеличивалась на глазах. Плавали-Знаем подышал на  не„,  вытер  края
носовым платком и, припав  глазом  ко  льду,  закачал  головой.  Внизу,  как
балерина на  сцене,  проплывала  медуза,  из  травы  щупальцами  грозил  ему
осьминожек, а возле  морск