ейчас начинается комедь.
     Иллюминатор согласился:
     - Точно. Давай жевать потихоньку, но держать ухо востро.
     Они договорились, что больше - ни слова.
     В  это  время  элегантная публика занимала места за  столиком,  который
оказался столь удачно по соседству.
     - Дорогой! Вы поухаживаете за нами?
     - Ни за что на свете, моя красавица.
     - Это почему же, мой хороший?
     - Если я буду ухаживать за вами, это даст вам определенные права.
     Пока  новые  гости  церемонно усаживались,  на  почтительном расстоянии
застыли официанты, поближе к столику лебезил метрдотель.
     Наконец  все  уселись.  Молодая,  очень  смуглая  женщина  откинула  на
банкетку медленным и томным движением длинную шелковую шаль.
     Справа от  нее расположился молодой человек с  гладко выбритым и  густо
напудренным лицом,  на  пальцах его красовались перстни.  По  правую руку от
него сидела очень тоненькая белокурая женщина с  прической мадонны и  самыми
прекрасными на свете глазами.
     По  другую  сторону  столика  сидели  двое  молодых  людей,  один  ярко
выраженный блондин,  другой смуглый,  с напомаженными волосами, и, что самое
примечательное,  - из-за манжеты у него вызывающе выглядывал лиловый носовой
платок.
     Все  очень  долго и  тщательно изучали меню.  Когда наконец был  сделан
заказ и наполнены рюмки, беседа возобновилась.
     - Силы  небесные!  -  воскликнула одна  из  молодых  женщин.  -  Только
подумать,  что существуют люди,  которым жизнь кажется скучной!  Это ужасно!
Они что, не любят хороших вин?!
     Все засмеялись. Затем молодой человек, который был, вероятно, главным у
них, произнес фразу, в которой сквозил легкий иностранный акцент:
     - О боги!  Я с вами совершенно согласен,  дорогая.  Со стаканом доброго
вина в руке жизнь кажется мне всегда приятней.
     - А коли стакан выпит до дна?
     - Милый мой,  когда мой стакан полон,  я осушаю его, а когда он пуст, я
хандрю.
     Все опять засмеялись.  Затем юный блондин спросил с заметным английским
акцентом:
     - Вы в  самом деле такой выпивоха?  Но вы еще не так захандрите,  когда
отправитесь со мной в унылую Англию.
     - Есть вещи погрустнее для меня,  -  ответил молодой человек в шутливом
тоне. - Я должен вскоре расстаться с красавицей, которую обожаю.
     Он  метнул пылкий взгляд в  сторону белокурой девушки,  сидящей рядом с
ним.
     - Князь Владимир,  -  заявила красавица,  -  у вас есть способ избежать
разлуки. Возьмите меня с собой.
     - Куда? В Лондон?
     - Ну да.
     Молодой  человек,   которого  только  что  назвали  князем  Владимиром,
поднялся с полным до краев стаканом в руке, приветствуя даму.
     - Я поднимаю свой кубок,  -  сказал он, - в честь этой блестящей мысли.
Естественно,  я возьму вас с собой, коли вы этого желаете. Что вы скажете по
этому поводу, Гаррисон?
     Молодой англичанин горделиво улыбнулся:
     - Я,  право,  не  знаю,  возможно ли это...  нас направляют в  качестве
посланников с секретной миссией...
     Он собирался продолжать, но сосед прервал его:
     - Значит ли это, что вы оба, Гаррисон и Владимир, покидаете праздничный
Париж ради славных государственных дел? Можно ли узнать, о чем речь?
     Князь Владимир нахмурил брови.
     - Это настоящая обуза для меня,  -  признался он. - Даже большая обуза,
чем то, что я двоюродный брат Фридриха-Кристиана II, короля Гессе-Веймара.
     Он  говорил унылым  голосом.  Соседка слева,  смеясь,  хлопнула его  по
плечу:
     - Ничего себе!  Вы жалуетесь,  что вы двоюродный брат короля! Но это же
так лестно, так приятно писать на своих визитках "князь Владимир"!
     - Нет, это весьма обременительно, - настаивал молодой человек. - Лучшее
тому подтверждение,  моя  крошка,  что  не  далее как  уже  завтра я  обязан
вернуться в  Глотцбург,  а  оттуда  -  в  Лондон в  сопровождении Гаррисона,
уполномоченного английского правительства.
     Молодые женщины воскликнули в один голос:
     - Как,  князь,  вы  отправляетесь уже завтра?  Возможно ли это?  Отчего
такая поспешность?
     Князь Владимир обнял обеих женщин нежно за плечи,  которых он, кажется,
обожал одинаково.
     - Тсс!  Секретная миссия! - сказал он. - Государственная тайна! А потом
вы   неправы,   когда  говорите  "вы   отправляетесь".   Надо   сказать  "мы
отправляемся". Я же беру вас с собой, не так ли, Гаррисон?
     - Как  вам угодно,  -  ответил флегматичный англичанин.  Не  обращая на
женщин никакого внимания, он наполнял и осушал одну рюмку за другой.
     Князь Владимир продолжал:
     - Самое  удручающее в  этой  поездке само  поручение,  возложенное моим
двоюродным братом,  его величеством королем Фридрихом-Кристианом II на меня.
Он,  видите ли,  недавно купил  остров в  Тихом океане,  который принадлежал
британской короне.
     Его прервали восторженные восклицания женщин:
     - Купил остров! Потрясающе!
     - Сколько же надо выложить за остров-то?
     Князь Владимир одарил улыбкой каждую из них в отдельности:
     - Остров  этот  обошелся  в  пять  миллионов,  которые  вручены  нашему
замечательному другу Гаррисону.  Мне  поручено сопровождать его до  Англии и
передать привет от Гессе-Веймара его величеству королю.
     Едва он закончил, как дамы восторженно захлопали.
     - Дьявол!  Вы отправляетесь в путь с пятью миллионами в кармане, уму не
постижимо! И сколько времени вы проведете в Лондоне?
     - Ровно столько, чтобы отведать местного виски и возобновить знакомство
с шикарными...
     Тут  подошел дворецкий с  новыми марками вин.  Молодые люди  беседовали
некоторое время о  том о  сем,  о  последних сведениях касательно завтрашних
бегов, о новой моде, которая появилась с легкой руки знаменитого модельера.
     Мысли  же  женщин витали далеко.  Белокурая соседка князя Владимира еще
раз спросила его:
     - Князь, вы на самом деле отправляетесь завтра в Глотцбург?
     - На самом деле.
     - И когда вы поедете дальше в Лондон?
     - Уже послезавтра.
     В  это время князь Владимир повернул голову и  бросил рассеянный взгляд
на субъектов за соседним столиком.
     - Черт, а я и не знал, - сказал князь, - что здесь можно курить трубку.
     Действительно,  Горелка успел уже вытащить трубку из  кармана,  не имея
понятия о порядках, установленных в ресторане. К счастью, он услышал реплику
князя и  быстро спрятал трубку обратно,  хотя  успел схлопотать от  приятеля
удар локтем в ребра.
     - Послушай,  мы разузнали все,  что надо было. Может, смотаемся теперь?
Мне тут осточертело.
     Четверть часа  спустя,  заплатив по  счету  и  добавив  царские чаевые,
Иллюминатор и Горелка покинули ресторан.
     За  церковью  Марии-Магдалины их  поджидал автомобиль хозяина.  Громилы
проворно залезли в него.
     - Ну как?  -  спросил их строгий голос,  который принадлежал человеку в
черном, сидевшему в глубине салона.
     Горелка ответил первым:
     - Все в  порядке,  шеф,  мы узнали и  какие башки у  них,  и  когда они
отчаливают. Ей-Богу, здорово получилось! Мы времени зря не теряли.
     И добавил ворчливо:
     - Только вот  минеральную воду я  не  уважаю.  Ты  бы  повез нас  после
роскошного ресторана в любой кабачок, где можно было бы промочить горло.


        "Глава 3"

        "ФАНТОМАС ЗАБАВЛЯЕТСЯ"

     Толпа,  которая обычно суетится на Северном вокзале в  часы отправления
поездов дальнего следования, была в то утро особенно многолюдной.
     Отправление скорого поезда  на  Лондон  задерживалось,  он  должен  был
тронуться  еще  двадцать  минут  назад.  Между  тем,  ничто  на  перроне  не
свидетельствовало о  том,  что  поезд вот-вот  начнет двигаться.  Вдоль всех
вагонов стояли  пассажиры,  а  также  тележки с  желтыми баулами и  большими
кожаными чемоданами, привычными для англичан.
     Молодые  блондинки  с  крупными  зубами  торопливо  сновали  туда-сюда,
озабоченно задавая служащим вокзала вопросы.  Те же,  не останавливаясь,  на
ходу отвечали им что-то неопределенное, воздевая измученно руки к небу.
     Кабинет  заместителя начальника вокзала  был  взят  приступом.  В  зале
ожидания первого класса возле стенда,  на котором висели объявления,  царила
суматоха.
     Старая белобрысая англичанка схватила за руку одного служащего компании
и спросила его:
     - Эх! А корабль все-таки будет пересекать пролив?
     Служащий ответил, пожав плечами:
     - Я не могу вам обещать этого,  но все позволяет надеяться, что переход
через Ла-Манш удастся.
     Потом  прибыла группа  туристов с  детьми,  нагруженных вещами и  очень
удивленных  необычным  оживлением.  Тут  они  обрадовались,  узнав,  что  не
опоздали на поезд, и принялись в свою очередь теребить двух контролеров:
     - Разве море так штормит, что нельзя переплыть в Англию?
     Старший из  них  ответил устало,  как человек,  уже сто раз повторивший
одно и то же:
     - Дело не в море,  оно, конечно, тоже неспокойно, но не очень. Все дело
в забастовке.
     - Это в какой еще забастовке? - спросил один из туристов.
     Пока ему стали объяснять суть дела,  вокруг тотчас образовалось плотное
кольцо людей,  ловивших новости.  Все узнали,  что забастовку начал накануне
вечером личный состав кораблей.
     Моряки  отказывались выходить  в  море,  требуя  немедленного повышения
заработной  платы.  С  раннего  утра  их  представители вели  переговоры  со
служащими компании. Тлела надежда, что вот-вот будет достигнуто согласие, но
пока сохранялась неопределенность.
     Один англичанин изрек:
     - Если французские моряки не хотят выполнить свой долг,  то не остается
ничего иного,  как обратиться к английским морякам и пригласить их корабль в
Кале, за нами.
     Железнодорожный служащий парировал:
     - Речь идет,  сударь,  о международной забастовке,  англичане оказались
солидарны с нашими.  И, учтите, заводилы здесь бельгийцы. Так, нам известно,
что со вчерашнего дня прекратилась работа в Остенде...
     И он добавил:
     - Поэтому сегодня ночью переправа осуществлялась в  Антверпене,  чем  и
объясняются все задержки.
     Но  тут  раздались  звонки,  и  пассажирам было  объявлено,  что  через
несколько минут поезд все же  отправится в  Кале,  а  там уж будет видно.  К
переполненным донельзя вагонам кинулись те,  кто  еще  не  успел занять свои
места.
     Среди  пассажиров,  пытавшихся протолкнуться в  вагон  второго  класса,
можно было видеть три скромные фигуры вполне благопристойного вида.  Но если
бы кто-то пригляделся к ним внимательно,  то лица их показались бы странными
и не внушающими доверия. Они тихо переговаривались между собой.
     Это были двое мужчин и женщина. Один из мужчин обратился к ней:
     - Пошевеливайся,   Адель,   жми  вперед!  Ты  что,  слепая,  поезд  уже
смывается.
     Женщина лишь пожала плечами и без всякой спешки ответила:
     - Да заткнись ты,  Горелка,  времени еще навалом.  Вот беда с мужиками,
которые всегда боятся опоздать на "кукушку".
     И  в  самом деле,  это  оказался не  кто иной,  как Горелка,  известный
громила. Тот не удостоил Адель ответом, повернувшись к другому спутнику:
     - Дай-ка мне цигарку, пойду пока в коридор, покурю.
     Этим  спутником  был,   конечно,   Красавчик.   Тройка  разместилась  в
переполненном вагоне не  без  труда.  Тут они принялись зубоскалить в  адрес
других пассажиров, дергали друг друга за рукава, изобретая все новые шуточки
сомнительного свойства в отношении внешности несчастных англичан,  буквально
сплющенных между скамейками.
     - Тебе  не  кажется,  -  спросила Адель,  глядя  на  дочерей  туманного
Альбиона, - что чувихи похабно накачались?
     Но Красавчик был совсем иного мнения и скромно заявил:
     - А там есть и смазливенькие.
     Он удостоился презрительного взгляда Адель,  а  также Горелки,  который
никогда не противоречил своей любовнице ради сохранения домашнего мира.
     Вдруг все  три приятеля осеклись на  полуслове.  Они увидели через окно
вагона человека, идущего по перрону, и прошептали:
     - Это же шеф, Фантомас! Ну и принарядился, прямо в пух и в прах!
     Он   промелькнул  очень  быстро,   они   едва  разглядели  его,   Гения
преступления.
     Ему пришлось буквально прыгнуть на подножку вагона первого класса,  так
как состав в этот момент тронулся с места.
     Фантомас сел  на  поезд,  не  остыв  еще  от  гнева.  Утренние события,
казалось, специально повернули против него. Весь хитроумный план, который он
выработал,  грозил в одночасье расстроиться.  И все из-за стачки, которую он
назвал дурацкой,  ибо  она помешала его замыслам.  Фантомас узнал всего лишь
час назад,  что движение на линии Остенде -  Дувр прервано. Он подумал: "Что
же предпримет этот дурачок Иллюминатор, как он выйдет из положения?"
     Иллюминатор,  действительно, получил приказ Фантомаса ехать в Остенде и
дожидаться там  Гаррисона и  князя  Владимира,  которые должны были  прибыть
поездом Веймар -  Остенде. Незаметно прицепившись к ним, ему надлежало сесть
на тот же пароход,  плывущий в  Дувр,  вместе с  преследуемыми и  попытаться
разузнать,  где  они  прячут  громадную  сумму  денег,  предназначенную  для
английского правительства.
     Это  препятствие,  меняющее  в  корне  положение  вещей,  надобно  было
преодолеть. Фантомас узнал, к счастью, вовремя, что поезда, направляющиеся в
Остенде, идут впредь в Антверпен. Он отбросил сомнения и послал Иллюминатору
телеграмму следующего содержания:  "Уезжай Остенде направляйся Антверпен где
найдешь клиентов".
     И  подписался:  "Коммерсиаль Экспресс",  что означало "Фантомас"!  Этот
псевдоним знали только ближайшие товарищи великого бандита.
     И все же Фантомас,  отослав телеграмму и вскочив на поезд, кипел еще от
ярости.
     - Недоумки!  - рычал он, вспоминая забастовщиков, из-за которых чуть не
сорвалась вся операция.
     Ему с  трудом удалось отыскать свободное место в вагоне первого класса,
который был  прицеплен непосредственно к  паровозу.  Заняв  свое  место,  он
погрузился в  чтение газеты,  не  обращая ни малейшего внимания на соседей и
проносящиеся за  окном виды  парижских пригородов.  Поезд набирал постепенно
скорость, с грохотом вырвавшись наконец из объятий города на простор полей и
лугов.
     Соседями Фантомаса оказались иностранцы,  которые  говорили на  ломаном
французском языке с испанским акцентом.
     Двое  чрезвычайно  элегантных  загорелых  мужчин  сопровождали молодую,
красивую  смуглую  даму.   Та,  слегка  наклонившись  вперед,  обратилась  к
Фантомасу своим бархатным голосом:
     - Я не помешаю, сударь, если открою окно?
     Ее точеная грудь вздымалась и опускалась от глубоких вздохов, когда она
добавила:
     - Здесь невыносимая жара!
     Фантомас окинул ее  быстрым внимательным взглядом.  Он  нашел,  что она
прелестна, и любезная улыбка заиграла на его губах.
     - Как  вам  будет  угодно,  мадам,  -  сказал  он,  подчеркнуто  учтиво
поклонившись красавице.
     Она  ответила ему  признательным взглядом.  Фантомас стал  разглядывать
спутников дамы.
     Некоторое время назад они,  как  и  Фантомас,  были погружены в  чтение
газет.   Теперь  они  отбросили  газеты  на  подушки  сидений  и  были  явно
расположены вступить в разговор.
     Едва успев обменяться несколькими ничего не значащими словами, как дама
внезапно вскрикнула:
     - Где мой саквояж, куда он делся?
     Она обратилась к одному из своих спутников:
     - Леон, вы его не видели?
     Молодой человек,  к  которому она  обратилась,  поспешно вскочил,  стал
переставлять  вещи,  пошарил  на  полке  с  багажом.  Он  пожал  плечами  и,
повернувшись к Фантомасу, сказал:
     - Консепсьон просто неисправима!
     И продолжил:
     - Видите  ли,  сударь,  Консепсьон -  моя  сестра,  но  она  совершенно
безголовая. Как только она справляется со своими делами, не знаю. Меня зовут
Леон Родригес.
     В  это  время  за  поиски  пропавшей вещи  взялся  второй  спутник юной
иностранки.
     - Консепсьон,  -  продолжал ее брат,  -  уже потеряла вот таким образом
ожерелье  стоимостью  пятьдесят  тысяч   франков,   когда   мы   поехали   в
Буэнос-Айрес, чтобы сесть на пароход, идущий в Европу.
     Фантомас из вежливости спросил:
     - Мадам, наверное, бразильянка, как и вы, господа?
     Тут брат Консепсьон Родригес энергично возразил:
     - Мы аргентинцы,  сударь,  из Республики Аргентина,  которую не следует
путать с Бразилией.
     Фантомас сделал извиняющий неопределенный жест рукой.
     Молодая аргентинка продолжала жаловаться:
     - Просто чудеса!  Никак не  могу  найти,  хотя несколько минут назад он
лежал вот тут, под рукой.
     И тут же добавила:
     - Я могу поклясться, что его похитил Фантомас!
     В ту же секунду она испустила новый крик, на сей раз радости.
     - А вот и мой саквояж!
     Действительно,  она нашла его.  Сак, оказывается, завалился за подушку.
Она торжествующе помахала им.
     Фантомас улыбался.
     Такое  начало  его   очень  забавляло,   хотя  совпадение  было  чистой
случайностью.  Молодая красивая женщина произносит его имя, понятия не имея,
что напротив нее находится знаменитый бандит собственной персоной,  которого
знают, оказывается, во всем мире.
     Впрочем,  саквояж по  давней привычке стащил Фантомас,  со знанием дела
обшарил и вернул на место, не найдя ничего достойного, что бы напоминало ему
юную аргентинку.
     Через час с четвертью после отправления из Парижа, когда поезд прибыл в
Амьен,  все четверо чувствовали себя великолепно.  Оживленная беседа приятно
сокращала время  в  пути.  Аргентинцы успели рассказать кучу  подробностей о
себе.
     Фантомас   узнал   таким   образом,    что    Леон   Родригес   богатый
скотопромышленник,  который уже три месяца путешествует в  свое удовольствие
по  Европе  вместе  с  сестрой Консепсьон и  ее  женихом сеньором Боливасом,
политическим деятелем и будущим президентом Аргентины.
     Аргентинцы подробно описали все прелести Парижа, с которыми им довелось
ознакомиться.
     Фантомас слушал рассеянно их рассказы,  но вдруг оживился. Оказывается,
эти  богатые иностранцы были завсегдатаями "Шотландского ресторана",  и  два
дня тому назад они присутствовали на роскошном ужине в обществе обаятельного
человека,  князя Владимира.  В  Лондоне они встретятся с  ним вновь и вместе
посетят Уэльс и шотландские озера.
     "Как тесен мир,  -  удивился Фантомас,  - какие удивительные совпадения
случаются!"
     В  его  голове зарождались новые  замыслы,  как  ограбить этих  богатых
иностранцев  уже  в  Англии,  где  они  наверняка  не  встретятся  с  князем
Владимиром, обреченным им на верную смерть.
     Когда  поезд выходил из  Амьенского туннеля,  мысли его  были  прерваны
бархатным,  мелодичным  голосом  Консепсьон  Родригес,  которая  простодушно
спросила:
     - А как вас зовут, сударь?
     В голове разбойника созревала сумасшедшая мысль.
     Может,  поразвлечься немножко,  чтобы развеять скуку, и подразнить этих
толстосумов из Америки?
     Глядя нагло в глаза девушке,  которая покраснела и отвела взгляд, Гений
преступлений скромно ответил:
     - Вы только что назвали сами мое имя, мадам. Я - Фантомас!
     В ответ раздался дружный хохот.
     - Просто  прелесть!  -  воскликнула аргентинка.  -  Как  вы  остроумны,
сударь!
     И продолжая в шутливом тоне, она спросила:
     - Так это из-за вас я только что не могла найти свой саквояж?
     - Вот именно! - подтвердил бандит с невозмутимым видом.
     Аргентинцы продолжали любезно улыбаться.
     Боливас заявил:
     - Приключения этого Фантомаса действительно необычайны...  И  хотя речь
идет  о  преступнике,  ему  нельзя  отказать в  хитрости и  отваге,  которые
вызывают просто восхищение.
     Фантомас вяло поклонился.
     Тут вмешался Родригес:
     - Конечно,  -  сказал он,  -  его  можно хвалить и  защищать,  если  вы
уверены, что его нет поблизости от вас.
     - А вы в этом уверены? - спросил Фантомас.
     Консепс