В вашем-то возрасте! Как вам не стыдно?
Следует принять закон, чтобы помешать...
     Зизи собирался ответить, но времени было в обрез.
     К этому моменту сообщник Зизи успел проникнуться его настроением.
     Он мастерски показал нос взбудораженному господину и закричал:
     - Слышишь, ты, заткни глотку! Эх ты, шляпа!
     Выходка мальчика вызвала всеобщий смех,  и  под  шиканье и  свист толпы
господин поспешил удалиться,  в  то время как Зизи и его новый знакомый тоже
отправились восвояси.
     - Дай-ка закурить, - попросил мальчуган, который не забыл о предложении
Зизи, сделанном в качестве утешения.
     - Согласен,  -  сказал  Зизи,  вынимая скрученную цигарку.  -  Зажигай,
молокосос!  К  одному  концу  подносят спичку,  из  другого  тянут  в  себя.
Плеваться не запрещается!
     Несколько обиженный мальчуган возразил:
     - Да я знаю. Я из Пантрюша.
     - Да,  у тебя как раз такой вид,  - согласился Зизи. - Худой, как сотня
гвоздей, горластый, как последняя шавка, все это из-за твоей любви к табаку.
А как тебя зовут-то, сынок?
     Мальчик пожал плечами:
     - Не знаю я!
     - Не знаешь? Как же так? Ты же не ничтожество какое-нибудь?
     - Меня зовут Малыш, - ответил он.
     - Хорошо еще, что не назвали Кретином.
     - А где ты живешь?
     - Там... по другую сторону горы!
     - На Монмартре, что ли?
     - Да, но Монмартре... улица Шампьонне.
     Они остановились на углу улицы Данкур:  Зизи,  который курил со знанием
дела,  и его товарищ Малыш,  странный мальчишка, когда-то пойманный Фандором
среди вороха коробок в его комнате в отеле города Булонь, который кашлял при
каждой затяжке. Зизи поднял руку с видом защитника.
     - Минуточку,  -  сказал он,  -  если тебе надо на  улицу Шампьонне,  ты
поворачиваешь направо.  Что  же  скажет твоя мама,  когда она  увидит тебя в
таком виде?
     После приступа кашля Малыш пожал плечами и с философским видом заметил:
     - Она побьет меня, только и всего...
     - Конечно,  побьет,  -  воспринял это Зизи как вполне обычное дело. - А
твой отец?
     - Он ничего не заметит...
     - А если бы заметил, задал бы новую взбучку?
     - Вполне возможно.
     Зизи сплюнул:
     - Точно такая же  семейка,  как  и  моя.  А  чем занимается твой отец в
перерывах между едой?
     Малыш поднял голову.
     - Знаешь,  мой отец не  совсем мой и  моя мама не  совсем моя.  Обо мне
заботится совет попечителей.  Я  безродный.  У меня есть только мои хозяева.
Они содержат манеж.
     - Манеж? - переспросил Зизи. - Манеж для лошадей? Настоящих лошадей?
     - Нет, - возразил Малыш, - манеж для деревянных лошадей, карусель...
     Зизи заметил неодобрительно:
     - Нечего мне  голову морочить...  Никакой карусели на  улице  Шампьонне
нет!
     Малыш в свою очередь сплюнул, чтобы выглядеть настоящим мужчиной:
     - Я морочу тебе голову? - переспросил он. - Ты мне не веришь? Не веришь
даже тому,  что у  нас живет красивая девушка и что отец стережет ее,  чтобы
она не убежала?
     Услышав об этом, Зизи просто сгорал от любопытства.
     - Подружка у  тебя?  Возможно ли  это?  Ты слишком продувной бестия для
твоего возраста!  А  твоя семья,  как  мне  кажется,  занимается торговлей и
спекуляцией барахла?
     Зизи подумал,  что  уже  пора отправляться в  "Голубой каштан",  где он
рассчитывал найти Гаду  и  получить от  нее  долгожданную монету в  сто  су.
Поскольку улица Шампьонне расположена не так далеко от прохода в Сен-Уэн, то
стоило пойти вместе с Малышом.
     Итак, мальчуганы отправились в путь.
     По  дороге Зизи  расспрашивал Малыша.  Пока  еще  он  и  сам  не  знал,
пригодятся ли ему вообще эти сведения, но, тем не менее, ему нравилось с ним
болтать.
     Значит,  у  них действительно находилась какая-то  молодая девушка,  за
которой его отец постоянно следил. Как же она попала к ним?..
     На этот вопрос Малыш не мог ответить.
     - Я не знаю,  - доверчиво сообщил он. - Но она красивая девушка. Как-то
вечером Бедо появился у нас.  "Слушай,  Тулуш,  -  сказал он моей матери,  -
посылка здесь.  Оплачено вперед. Надо следить за тем, чтобы она не умерла и,
главным образом, чтобы не сбежала".
     Все сказанное было не  совсем понятным,  но Зизи дрожал от возбуждения,
слушая Малыша.
     - Ты сказал, что твою мать зовут Тулуш? А кто на самом деле твой хозяин
Бедо?
     Зная хорошо Иллюминатора и Горелку, он слышал также и о мамаше Тулуш, и
о Бедо.
     Было бы невозможным, родившись и проживая в Бельвиле, свободно скитаясь
целыми днями по  улицам и  бульварам,  не  слышать много раз  о  трагических
личностях, которые в той или иной степени были связаны с бандой Фантомаса.
     Тулуш,  черт бы ее побрал! Зизи нисколько не сомневался, что она, как и
Гаду,  была отвратительной мегерой. Вроде бы, она была скупщицей краденого и
могла, в случае необходимости, не остановиться и перед преступлением.
     Бедо же был сомнительной личностью,  жестоким убийцей. Обладая холодной
преднамеренной жестокостью,  он,  как  предполагали,  мог пролить кровь ради
забавы и, как считали, ради удовольствия.
     - Да,  братец мой,  -  заключил Зизи,  -  твоя семейка не  для светских
приемов!  Однако отведи меня к твоей подружке,  которая живет у вас. Теперь,
когда мы друзья...
     Два  часа  спустя  Зизи  вошел  в  "Голубой каштан".  Здание  почти  не
изменилось  с  того,  весьма  отдаленного  времени,  когда  банда  Фантомаса
устроила там свою штаб-квартиру.
     Как всегда, этот кабачок, расположенный в нескольких шагах от кладбища,
посещали люди весьма сомнительной репутации: проститутки, сутенеры, хулиганы
и даже воры.
     Войдя  в  кабачок,  Зизи  с  удовольствием вдохнул аромат  картофеля во
фритюре.
     - Черт возьми!  -  произнес он. - Как вкусно здесь пахнет! Можно просто
обалдеть от  удивления,  почему бы мертвецам,  находящимся по соседству,  не
прийти сюда и не заказать по две порции!
     Между тем грум,  засунув руки в  карманы,  следил за входом в  беседки,
украшающие сад.
     "Где же моя кумушка?" - думал он.
     Вскоре он услышал ее голос:
     - Наконец-то  пришел,  паршивец несчастный.  Я  жду  тебя уже битых два
часа! Если ты думаешь, что тебе это просто так сойдет!..
     - Сойдет, сойдет, Гаду, - спокойно ответил Зизи, который, услышав крики
своей необычной знакомой, проскользнул в одну из беседок.
     - Откуда ты пришел? - спросила старуха.
     Зизи рассмеялся.
     - С чердака, - объяснил он.
     Гаду нахмурила брови.
     - Я не прошу тебя хитрить, - начала она. - Просто ответь мне, почему ты
пришел так поздно?
     Зизи любезно улыбнулся.
     - С вашего позволения, мадам, я только что совершил прогулку на лошади,
и  у  меня разыгрался аппетит.  Что,  если бы  вы  мне предложили две порции
жареного картофеля?
     Удар кулака пошатнул стол, за который уселся Зизи.
     - Откуда ты пришел? - повторила Гаду.
     Но Зизи не был настроен разговаривать...
     - Так вот.  Две порции хорошо поджаренного картофеля! - скомандовал он.
- И хорошо посолить.
     И  только  тогда,  когда  простоволосая женщина в  красных ботинках без
каблуков,  в  фартуке в виде грязной тряпки принесла ему две порции жареного
картофеля, Зизи согласился отвечать:
     - Значит,  вы хотите знать,  матушка Гаду, откуда я пришел? Да... какие
необычные вещи я узнал.
     Зизи рассказал о своей встрече с Малышом.
     - И притом,  матушка Гаду,  все,  что рассказал этот мальчуган, правда.
Представьте себе,  он привел меня к себе... Это не обычная тюрьма! Он живет,
как и сказал,  на одной половине чердачного помещения бывшего депо омнибусов
на  улице  Шампьонне.  Теперь,  когда  лошадей больше нет,  чердак вроде  бы
покинут. Но именно там я нашел деревянных лошадей. Вы меня понимаете?
     В этот момент он вздрогнул...
     Зизи  показалось,   что   несколько  минут  Гаду  особенно  внимательно
прислушивается к его словам.
     Она побледнела, ее губы дрожали.
     - Говори же,  говори,  -  приказывала мегера. - Что же ты увидел там на
чердаке?
     Зизи продолжал:
     - Мы поднялись туда по лестнице,  Малыш впереди,  я -  за ним.  И какая
удача!  Тулуш и  Бедо там не было...  Наверное,  они пошли за тряпками.  Что
касается молодой девушки,  которую они держат тайком, то я ее все-таки видел
мельком. Она очень, очень красива. И Малыш не знает, кто она...
     - Как же она выглядит? - прервала его Гаду дрожащим голосом.
     Зизи подробно описал ее:
     - Она высокая,  белокурая,  с большими глазами.  Она очень нежная,  но,
однако, кажется даже очень решительной.
     - Как она одета?
     - Смешно... В какое-то мещанское тряпье.
     - Где же она живет?
     - На чердаке.  Ее там запирают,  и она не может пошевелить ни рукой, ни
ногой.
     - Ты разговаривал с ней?
     - Разумеется,   нет!  -  запротестовал  Зизи.  -  Еще  не  хватало  мне
вмешиваться в эти дела!  Бедная девушка,  она живет даже не на чердаке,  а в
маленькой комнатке.  Малышу также запрещено с  ней разговаривать.  Он мне ее
показал через дырку между досками.  Вроде бы,  Тулуш и Бедо знают все о ней.
Они и передают ей еду.
     Заканчивая рассказ, Зизи вдруг наклонился к Гаду и спросил ее:
     - А  зачем вам все это нужно знать?  Может быть,  лучше вам рассказать,
как обстоят дела на улице Спонтини?
     Но Гаду только пожала плечами:
     - Как там обстоят дела? Да плевать я хотела на эти дела!..
     И в то время,  как Зизи остолбенел, не понимая, что же происходит, Гаду
вынула из  своего кармана две монеты по  сто су и  бросила ему.  Он сразу же
положил их в карман.
     - Ну,  а теперь проваливай отсюда!  -  сказала старуха. - И не говори о
нашем разговоре никому! Да, через два дня в девять часов вечера приходи сюда
же.
     - Если я смогу! - запротестовал Зизи.
     Гаду огрела его взглядом:
     - Нужно,  чтобы ты смог,  и ты сможешь!  К тому же, если ты придешь, то
получишь много, много денег.
     Когда полчаса спустя Зизи,  удивленный всем,  что  с  ним  произошло во
второй половине дня,  спешил вернуться в  Париж,  чтобы  добраться до  улицы
Спонтини,  Гаду  в  "Голубом каштане" чокалась рюмкой с  новым компаньоном -
Горелкой.
     - Итак,  решено, - говорила старуха, - ты получишь двести франков, если
пойдешь.
     Горелка, который был почти в стельку пьян, отвечал картавя:
     - Да,  решено!  Все решено!  Я получу свою долю в двести франков... и я
становлюсь соучастником в деле...


     Тем же  вечером ближе к  полуночи Горелка откровенно поделился со своим
неразлучным другом - Иллюминатором.
     - Старина, - сказал он, - все карты нам в руки, так как у меня возникла
мысль,  что  Гаду,  вроде  бы,  посланница Фантомаса,  поэтому  я  собираюсь
работать на патрона!
     Горелка был убежден, что он прав. Поэтому очень удивился, услышав ответ
Иллюминатора.
     - Старик,  - уверенно сказал тот. - Я подозревал, что ты дурак, но не в
такой же степени! Чтобы Гаду, да была сообщницей Фантомаса? Да никогда этому
не бывать! Ну и насмешил же ты меня!
     И   поскольку   Горелка   пытался   настаивать   на   своем,    приводя
доказательства, Иллюминатор стукнул кулаком по столу.
     - Противная ты рожа,  черт возьми!  - грохотал он. - Перестань трещать,
как сорока!  Разуй свои глаза и не впутывай меня в свои дела...  У тебя свои
дела, у меня свои. Давай-ка выпьем по этому поводу!
     Горелка больше не настаивал на своем предположении.


        "Глава 12"

        "НЕОБЫЧНЫЕ ВИДЕНИЯ"

     - Скорее, скорее, поторапливайтесь!
     - Вот так, так!
     Жюв едва успел прыгнуть в вагон,  прибежав на станцию метро.  Кондуктор
оказал ему любезность,  задержав отход поезда на одну секунду.  Состав шел в
направлении Север-Юг.
     Жюв был в плохом настроении.
     В  течение суток он три раза приходил на улицу Спонтини,  чтобы вернуть
баронессе де  Леско  ее  кулон,  так  таинственно отосланный по  пневматичке
господину Авару.  Однако обстоятельства складывались таким образом,  что  не
давали Жюву добросовестно выполнить свой долг до конца.
     Так уж случилось,  что в  первый день он запоздал в  связи с обвалом на
набережной,  во  время  которого  он  обнаружил  загадочного  и  непонятного
человека, попавшего в яму, и вынужден был отвезти пострадавшего в больницу.
     Начиная с  этого момента,  ему по-прежнему не везло и  так и не удалось
застать Валентину в ее особняке.
     Два  раза ему  ответили,  что  молодая женщина вышла,  и  это тем более
нарушало планы Жюва,  что ему хотелось задать вопросы баронессе по поводу ее
рассказа Фандору, так странно не соответствующего посещению журналистом и им
самим особняка на улице Жирардон.
     Проклиная все на  свете,  он  так углубился в  размышления,  что вместо
того,  чтобы  выйти  на  станции Аббес,  недавно открытой и  наиболее близко
расположенной к  улице Тардье,  он  продолжал ехать до  конечной остановки -
Жоффрэн.
     В вагоне Жюв неожиданно вздрогнул, как и окружающие его люди.
     Электрический  свет  вдруг  погас.   Состав,  следующий  в  направлении
Север-Юг, остановился.
     "Понятно,  -  подумал Жюв,  -  мне,  как всегда,  везет,  в перспективе
четверть часа простоя!"
     Жюв  облокотился  на  окно  вагона,  безропотно  покоряясь  ожиданию  и
собираясь немного вздремнуть.
     Но едва приняв небрежную позу, тотчас выпрямился, побледнел...
     - Что за  наваждение,  -  проворчал Жюв,  -  уж  не сошел ли я  с  ума,
случаем?
     Тишина  туннеля,  в  котором  вынужден  был  остановиться состав,  была
нарушена внезапно возникшим музыкальным мотивом,  который Жюв не мог слышать
без содрогания.
     - Это игра воображения, только и всего, - убеждал сам себя полицейский.
     Но продолжая считать, что ему все это только кажется, он встал, подошел
к двери вагона и слегка приоткрыл ее, чтобы стало лучше слышно.
     Несомненно, Жюв не ошибался.
     То, что ему удалось услышать, он различал отчетливо...
     Это  была музыкальная мелодия,  медлительная и  странная,  загадочная и
волнующая...
     Спустя некоторое время Жюв уже машинально напевал вполголоса услышанные
им музыкальные такты, затем, не в силах владеть собой, он воскликнул:
     - Но  ведь  это  так  называемая мелодия "Страстно",  черт  подери!  Та
удивительная мелодия,  о которой баронесса де Леско сообщила Фандору! Но что
же это может значить?..
     Жюв еще не успел прийти в себя от удивления, как состав тронулся.
     - Мне все приснилось, несомненно, все приснилось, - повторял он.
     Но он хорошо знал,  что говорил неправду,  и был уверен,  что отчетливо
слышал этот странный мотив.
     Жюв  был  по-прежнему  очень  взволнованным,  когда  состав  прибыл  на
станцию.
     - Жоффрэн! Конечная остановка! Все выходят! - объявил проводник.
     Жюв  вышел из  вагона совершенно автоматически.  Он  быстро поднялся по
ступенькам и только на улице вздохнул свободно.
     - Только бы скорее на воздух! Я там внизу задыхаюсь, - шептал он.
     И затем без колебаний сыщик стал подниматься в гору.
     Когда он  приблизился к  совершенно пустынной в  этот поздний час улице
Жирардон,  он принял кое-какие меры предосторожности,  чтобы его не заметили
те  редкие прохожие,  которые могли встретиться.  Он  одел  на  свои ботинки
большие мягкие калоши,  чтобы заглушить шаги  по  мостовой,  поднял воротник
куртки,  чтобы скрыть белизну рубашки.  Затем снял мягкую шляпу и  спрятал в
карман куртки,  заменив ее каскеткой,  чтобы походить на бродягу,  который в
этом районе выглядит менее подозрительно, чем хорошо одетый человек.
     Вскоре темным силуэтом на  звездном небе  возник перед  ним  загадочный
особняк на улице Жирардон.
     Жюв долго и внимательно рассматривал его.
     Особняк определенно выглядел совсем покинутым,  пустынным,  молчаливым.
Ни  одна  полоска света  не  пробивалась сквозь  окно,  не  было  слышно  ни
малейшего шума.  Этот дом не  подавал признаков жизни,  в  нем не было и  не
могло быть ни одной живой души!
     И  к  этому дому  подошел Жюв.  Он  разглядел большую водосточную трубу
вдоль  фасада здания,  идущую от  карниза крыши  до  земли  и  упирающуюся в
тротуар.
     - Именно по ней я и заберусь, - решил он.
     Он  остановился на мгновение,  затаив дыхание,  услышав отдаленные шаги
какого-то прохожего.  Затем улица погрузилась в тишину,  и Жюв,  убежденный,
что  он  здесь  совершенно  один  и  никто  не  сможет  его  увидеть,  решил
предпринять рискованный подъем.
     Полицейский зацепился за трубу,  плотно обхватив ее руками и  коленями,
затем  с  ловкостью и  живостью умелого гимнаста он  долез до  конька кровли
здания и почти у цели остановился на несколько секунд, прильнув к трубе.
     Жюв огляделся вокруг себя,  стараясь отыскать на  этой узкой обветшалой
кровле место, где бы он смог скрыться или удобно устроиться.
     Он  разглядел почти  ровную  площадку рядом  со  слуховым окном,  через
которое освещался чердак и в котором единственное стекло было разбито.
     Инспектор расположился как  раз  напротив слухового окна  и,  застыв на
некоторое время неподвижно, выжидал.
     Прошел почти час,  и  Жюву  уже  надоело находиться в  таком положении.
Вполне  вероятно,  что  баронесса  де  Леско  солгала,  рассказав Фандору  о
необычных приключениях, случившихся с ней в особняке на улице Жирардон.
     Жюв уже уверовал в свое предположение,  но внезапно вздрогнул,  подавив
проклятие. Он насторожился и почувствовал, как кровь отливает от его лица.
     Казалось, что из глубины особняка доносились, плыли к нему звуки нежные
и  волнующие.  Как  будто  кто-то  сдержанно жаловался,  рыдания  смягчались
скрипкой...  Затем  мелодия  усиливалась,  становилась более  взволнованной,
уверенной.
     И инспектор полиции узнал раздававшуюся в вечерней тишине мелодию.
     - Бог ты мой,  - произнес удивленно Жюв. - Это та же мелодия, которую я
только  что  слышал  в  метро  при  вынужденной  остановке  электрички.  Они
исполняют музыку под названием "Страстно".
     Сделанное Жювом открытие было столь странным,  что  несколько секунд он
оставался неподвижным,  вслушиваясь,  не  смея  довериться своим  ощущениям,
словно сомневаясь, не является ли он жертвой какой-либо ошибки.
     Тем  не  менее,  Жюв  был  очень активным человеком,  он  привык быстро
принимать решения, причем, бесповоротно.
     - Следует разобраться в двух вещах, - сказал он ворчливо. - Или я сошел
с  ума,  или внутри дома находятся люди,  играющие эту проклятую мелодию,  о
которой  рассказывал Фандор  и  которая  постоянно преследовала баронессу де
Леско. По всей вероятности, это сигнал!
     Сделав  вывод,  он  решил  попытаться  выяснить,  что  же  произошло  в
маленьком особняке совсем недавно.
     - Тот,  кто ничего не имеет, ничем не рискует! Я попытаюсь пролить свет
на это дело, - заявил Жюв.
     Поскольку,   посетив  ранее  особняк,   он  ничего  подозрительного  не
обнаружил, то решил использовать другие методы розыска.
     - Если входишь через дверь,  то  обычно ничего не  находишь...  Но если
нельзя проникнуть через окно, то остаются еще камины! - сказал он.
     Жюв  был  хорошим акробатом.  Он  принадлежал к  той  школе полицейских
агентов,  у  которых не  только блестяще работала голова,  но  и  тело  было
отлично  натренировано.   Они  все  занимались  спортом,   были  сильными  и
выносливыми.
     Жюв пополз вдоль водосточной трубы и,  достигнув крыши здания, осмотрел
камины.  Наконец он  нашел подходящий по  размерам,  куда мог бы  опуститься
человек.
     - Как неблагоразумно я поступаю,  -  прошептал Жюв,  увидев перед собой
узкий проход камина.  - Но не должны же люди, исполняющие музыку, быть столь
опасными, черт подери!
     Полицейский  застегнулся  на   все  пуговицы,   поставил  револьвер  на
предохранительный взвод, и, решив, что все меры предосторожности приняты, он
перешагнул через выступающий край камина.
     Спуск был трудный, и многие на этом пути ломали с