бовцев.  Этот  дивизион,  как
известно, составлял основное ядро гарнизона Восточного форта, оборонявшегося
под командованием майора Гаврилова.
 С помощью уже известных защитников крепости Ольга Михайловна отыскивала
их товарищей, так же добросовестно записывала воспоминания и присылала  мне.
Вскоре  тамбовское  землячество  брестцев  насчитывало  уже  больше   десяти
человек.  Все  это  были,  как  правило,  люди  нелегкой  судьбы.  Один   по
возвращении из плена был  несправедливо  осужден,  в  прежние  годы  отбывал
наказание и оставался еще не реабилитированным,  нося  в  душе  незаживающую
моральную травму.  Другой,  с  расстроенным  войной  здоровьем,  нуждался  в
срочном  отдыхе  и  лечении.  У  третьего  были  тяжелые  жилищные  условия,
четвертый долго не мог  добиться  пенсии,  пятому  нужна  была  материальная
помощь.
 И Ольга Михайловна приняла горести этих людей так же близко  к  сердцу,
как свои несчастья. Она  сделалась  своеобразным  ходоком  по  делам  героев
Брестской крепости.
 Теперь эту женщину постоянно можно было встретить то  в  обкоме,  то  в
горкоме партии, то в горсовете, то в прокуратуре, в собесе, в военкомате,  в
городских  органах  здравоохранения.  Она  добивалась  пересмотра   дела   и
реабилитации несправедливо осужденного, новой квартиры  для  нуждающегося  в
жилье, выхлопатывала бесплатную путевку в санаторий, денежную ссуду, пенсию.
Одинокая женщина, она вдруг превратилась неожиданно для себя как бы  в  мать
большой  семьи  с  острыми,   неотложными   нуждами,   с   десятками   самых
разнообразных дел, которые надо уладить, устроить, подтолкнуть. И тамбовские
защитники крепости стали в самом деле ласково звать ее "наша мама" и несли к
ней все свои радости и беды,  как  несут  к  родной  матери.  Она  сделалась
близким человеком  в  их  семьях,  участницей  семейных  дел,  советчицей  и
помощницей. И теперь, стоило ей заболеть,  слечь  в  постель,  как  один  за
другим являлись новые друзья и питомцы,  их  жены,  матери,  и  снова  ожила
опустевшая было комната, и Ольга  Михайловна  уже  совсем  не  ощущала  себя
одинокой и ненужной.
 И самое удивительное было в том, что даже болезнь  начала  отступать  и
она стала чувствовать себя теперь гораздо лучше. Реже приходилось  лежать  в
постели, все реже ее укладывали в  больницу,  словно  настоятельность  чужих
дел, которыми она была теперь поглощена, прогоняла и  ослабляла  недуг.  Как
могла она лежать, когда снова свалился в  остром  припадке  эпилепсии  герой
крепости, а сейчас местный  художник  Саша  Телешев,  когда  надо  помочь  в
трудоустройстве Ивану Солдатову, надо  поехать  в  соседний  город  Кирсанов
навестить участника обороны Василия Солозобова и помочь его жене, у  которой
только что родился ребенок, а потом подтолкнуть дело с реабилитацией  Сережи
Гудкова.
 Сергея Гудкова, тоже бойца 393-го  дивизиона,  Ольга  Михайловна  нашла
позже других.  В  крепости  он  был  тяжело  контужен,  потерял  речь,  стал
подвержен нервным припадкам и в таком состоянии пережил годы плена.  Видимо,
особенно  жестокий  и   бездушный   бериевский   следователь   после   войны
несправедливо  объявил  пособником   врага   этого   тяжело   искалеченного,
дергающегося и почти немого человека. Гудков отбыл наказание и теперь жил на
родине, в Тамбове, жил в трудных условиях и с кровоточащей  душевной  раной,
еще более обострявшей его болезнь.
 Со всей  своей  энергией  Ольга  Михайловна  принялась  поправлять  его
судьбу. Мы с ней добились пересмотра его дела в прокуратуре, и незаслуженное
обвинение в измене Родине было полностью снято с него. Вслед за тем  Гудкову
установили пенсию, выдали денежное пособие и,  наконец,  предоставили  новое
удобное жилье. И во всем этом большую роль сыграли хлопоты О.  М.  Крыловой.
Удивительно, что и тут, как в случае  с  Ольгой  Михайловной,  болезнь  тоже
начала отступать: здоровье Сергея Гудкова улучшается,  к  нему  возвращается
речь, реже происходят нервные припадки, и, окруженный  дружеской  заботой  и
человеческим вниманием товарищей, он чувствует себя вернувшимся к жизни.
 С помощью Ольги Михайловны удалось найти еще одного  интересного  героя
крепости, о котором я знал до этого, но считал его погибшим.
 Еще  в  первые  годы  поисков  несколько  защитников  Восточного  форта
рассказали мне о смелости своего  товарища,  бойца  393-го  дивизиона  Ивана
Серегина.
 - Это было на четвертый  или  пятый  день  обороны.  Только  что  огнем
счетверенного пулемета была отбита очередная атака врага. После боя  человек
10-15 защитников форта собрались в комнате на втором этаже казарм  дивизиона
по соседству с тем помещением, где стоял пулемет.
 Артиллерия  противника,  как  всегда  после  неудачной  атаки,   начала
обстреливать форт. Но никто не уходил в укрытие - к обстрелу привыкли.
 И вдруг в разбитое окно влетел снаряд. Уже на излете он упал на  пол  в
самом центре комнаты, вертясь волчком.
 В  первое  мгновение  все  застыли.  Потом  кинулись  ничком  на   пол,
прижавшись всем телом к доскам и закрыв глаза в ожидании взрыва.
 Снаряд перестал вертеться и лежал, чуть дымясь, еще горячий. Взрыв  мог
произойти каждую секунду.
 Внезапно один из лежавших на полу бойцов  -  это  был  Иван  Серегин  -
вскочил на ноги, склонился над снарядом, схватил его в руки  и,  подбежав  к
окну, выбросил наружу. Затаив дыхание люди  снизу  искоса  следили  за  ним.
Снаряд не разорвался ни у него  в  руках,  ни  внизу,  на  камнях  двора.  А
Серегин, морщась, потирал руки, слегка обожженные горячим снарядом,  и  чуть
посмеивался в ответ на похвалы товарищей.  Как  мне  сказали,  Иван  Серегин
впоследствии погиб.
 Для меня было приятной неожиданностью узнать от Ольги  Михайловны,  что
Иван Петрович Серегин жив-здоров и работает в автобазе слесарем  по  ремонту
автомобилей. Когда в 1957 году я приехал в Тамбов, он пришел в обком  партии
вместе с товарищами. Они при нем рассказывали о происшествии со снарядом,  а
этот худой высокий человек  со  спокойными,  неторопливыми  движениями  лишь
усмехался, слушая их, словно недоумевая, почему так много  внимания  уделяют
такому "пустячному случаю".


 НА ПАМЯТНЫХ РАЗВАЛИНАХ

 Надо признаться: плохо, не по-хозяйски относимся мы нередко  к  славным
реликвиям Великой Отечественной войны. Может быть, именно  потому,  что  так
много было героического в этой войне, что  оно  в  те  годы  стало  бытом  и
повседневностью, вошло как бы в привычку, мы и теперь,  словно  по  инерции,
порой равнодушно проходим мимо, когда время  и  небрежение  стирают  с  лица
нашей советской земли следы неповторимых  подвигов,  которые,  сохранившись,
понесли бы сквозь череду будущих поколений удивительный, простой  и  великий
образ человека и воина сороковых годов, не остановившегося ни  перед  какими
жертвами, чтоб спасти мир от страшной власти фашизма. Тяжело и обидно бывает
видеть, как исчезают и разрушаются многие памятники нашей славы.
 Я приехал впервые в Брестскую крепость летом 1954  года  и  застал  там
картину разрушения и запустения. На ее территории стояла воинская  часть,  в
окрестностях Бреста  шло  строительство  домов  для  командного  состава,  и
военные  строители,   которым   не   хватало   кирпича,   взрывали   остатки
полуразрушенных  крепостных  казарм,  пополняя  так  фонды  стройматериалов.
Уничтожались  стены,  на  которых  кое-где  еще  сохранились   рвущие   душу
прощальные надписи, оставленные погибшими героями. Кольцо казарм на  большом
протяжении было разрушено до основания  не  столько  обстрелом  и  бомбежкой
военной поры,  сколько  преступно-равнодушными  руками  послевоенных  хозяев
крепости.
 Лишь незадолго до этого по  чьему-то  приказу  были  взорваны  довольно
хорошо сохранившиеся трехарочные ворота центральной цитадели, около  которых
в 1941 году шли такие жестокие бои. Саперы готовились взорвать здание бывшей
церкви, господствующее над центром крепости  и  до  того  изрытое  пулями  и
осколками снарядов, что уже один его  вид  красноречиво  говорит  зрителю  о
ярости происходившей тут борьбы.
 Надо было принимать срочные меры, пришлось писать  тревожные  письма  в
Министерство обороны и в правительство.  Только  тогда  массовое  разрушение
крепости  было  приостановлено  и  памятные  развалины  взяты   под   охрану
государства. Но еще и после этого разбитные военные хозяйственники иной  раз
по ночам наведывались сюда за кирпичом, и то одна, то другая полуразрушенная
стена оказывалась разобранной. Положение изменилось, лишь когда  в  крепости
был открыт музей.
 Его  открыли  по  решению  Министерства  обороны  в   дни   Октябрьских
праздников 1956 года,  вскоре  после  того,  как  здесь  побывали  участники
обороны. Он расположился в восстановленном  отрезке  казарм,  примыкавшем  к
трехарочным воротам, там, где в период боев находился штаб сводной группы во
главе с Зубачевым и Фоминым.
 То был очень  маленький,  скромный  музей  -  он  занимал  тогда  всего
несколько комнат в казарменном здании. Но ведь, по существу, музеем была вся
обширная  территория  крепости.  И  уже  первые  месяцы  его   существования
показали, что недостатка в посетителях не будет. Поток  людей,  стремившихся
побывать в крепости, возрастал с каждой неделей.
 Пограничный Брест - это парадное крыльцо нашей страны. В многочисленных
поездах, проходящих через  его  станцию,  советские  люди  едут  в  западные
страны, тут постоянно проезжают наши делегации, направляющиеся  за  границу.
Тысячи иностранных туристов, едущих к нам со  всех  концов  Европы,  впервые
вступают на советскую землю здесь, на перроне Брестского вокзала.
 И большинство этих пассажиров старается воспользоваться стоянкой поезда
в Бресте, чтобы побывать в  крепости,  осмотреть  ее  музей.  На  машинах  и
поездах сюда все время приезжают экскурсии из соседних и дальних  городов  и
сел Союза, прибывают иной  раз  целые  школы,  пионерские  отряды,  воинские
части.
 Летом и осенью 1957 года  мне  довелось  прожить  несколько  месяцев  в
крепости, и я своими глазами видел, как велик  интерес  народа  к  событиям,
происходившим здесь в 1941 году, как стремятся люди попасть на эти  овеянные
славой развалины, поклониться памяти героев легендарного гарнизона.
 То выстроится у ворот крепости большая колонна машин, которая  привезла
за 300 километров рабочих Минского автомобильного завода.  Они  выехали  еще
ночью, в субботу, чтобы иметь возможность провести воскресенье в крепости  и
вернуться в Минск поздно вечером.
 То на десятке грузовиков приедут из района Луцка, с  Западной  Украины,
колхозники и привезут с  собой  огромный  венок  из  живых  цветов,  который
торжественно возлагают у статуи воина с автоматом, стоящей на берегу Мухавца
рядом с музеем. То раскинут свои палатки  на  Центральном  острове  крепости
белорусские пионеры, совершающие летний поход по местам нашей боевой  славы.
То приедет  из  Киева  в  полном  составе  лучший  класс  одной  из  школ  -
оказывается, весь учебный год школьники боролись за первенство, дающее право
совершить летом  поездку  в  Брестскую  крепость.  То  из  Москвы  прибывают
представители  пионерской  дружины  имени  полкового  комиссара  Фомина.   И
экскурсоводы не успевают водить посетителей по крепости, а в комнатах  музея
всегда толпится народ.
 Впрочем,  в  эти  "дни   пик"   добровольными   экскурсоводами   всегда
становились живущие в Бресте участники обороны - Григорий Макаров  и  Михаил
Игнатюк, а также жены погибших  командиров  -  Анастасия  Аршинова-Никитина,
Дарья Прохоренко, Матрена Акимочкина, Татьяна Семочкина и другие. Посетители
с  особым  интересом  слушали  рассказы  этих  людей,  переживших  здесь,  в
крепости, трагические дни июня - июля 1941 года.
 Со всех концов Союза приезжают поклониться памятным для них  развалинам
бывшие защитники крепости. В 1957 году впервые после войны посетил эти места
один из героев обороны - пограничник 17-го  отряда,  ныне  актер  Львовского
театра, Сергей Бобренок. И коллектив того отряда,  который  теперь  охраняет
границу на Буге, поднес своему почетному гостю  дорогой  подарок  -  зеленую
фуражку, символ принадлежности к пограничным войскам. Немного позже  побывал
тут участник обороны Восточного форта, киевлянин Михаил Ивушкин. Его  приезд
закончился неожиданной радостью - он нашел сына, которого  считал  погибшим.
Маленького Толю, оставшегося в 1941 году без отца и  матери,  умершей  тогда
же, усыновил и воспитал осмотрщик вагонов станции Брест  Владимир  Лапицкий.
Теперь оба Ивушкина живут в Киеве, поддерживая дружескую связь  с  приемными
отцом и матерью Толи.
 Воспользовавшись отпуском, привез сюда подростка-сына знатный шахтер из
Донбасса, герой обороны  Иван  Ленко.  Дружной  группой  приехали  навестить
крепость ее бывшие защитники, живущие в Ленинграде, - морской  инженер  Иван
Долотов, каменщик Иван  Васильев,  кандидат  медицинских  наук  хирург  Юрий
Петров, директор одного из магазинов Александр Никитин. Всей семьей, с женой
и дочерью, остановился на несколько дней в Бресте, чтобы  посетить  памятные
места, друг Пети Клыпы - старший  лейтенант  Петр  Котельников,  проездом  в
отпуск из воинской части в ГДР.
 А в Книге почетных посетителей музея, кроме  имен  участников  обороны,
каждый  год  появляются  новые  известные  имена  советских  и   иностранных
государственных и политических деятелей, знатных людей,  мастеров  культуры.
Все они побывали в крепости и оставили в книге свои записи, полные  уважения
к памяти павших героев, восхищения подвигом  советских  воинов,  совершенным
двадцать с лишним лет назад на первом рубеже родной земли.
 За  полтора  послевоенных  десятилетия  совсем  иным  стал  Брест.   Из
пыльного,  типично  провинциального  городка  он  превратился  в   нарядный,
обсаженный цветами город-сад, с чистыми, укутанными в густую зелень каштанов
и  лип  улицами,  с  широкими  красивыми  площадями,  с   множеством   новых
благоустроенных домов, общественных зданий, памятников.  Он  и  по  внешнему
виду, а не только по местоположению становится все более настоящим  парадным
подъездом страны социализма. Но, как бы ни рос, ни расширялся, ни  украшался
город, главной и любимой достопримечательностью его всегда остаются памятные
и ныне бережно охраняемые развалины и остатки укреплений  славной  крепости,
которые составляют гордость не только Бреста, но и всей нашей Родины.


 КРУГ СЛАВЫ

 Этот день, воскресенье, 25 июня 1961 года, начался в Бресте необычно. С
утра, словно было  Первое  мая,  в  разных  концах  города  слышались  звуки
оркестров, праздничные колонны принаряженных горожан зашагали  через  центр,
направляясь в сторону крепости. По  Каштановой  улице,  ведущей  к  северным
крепостным воротам, валом  валил  народ.  В  густой  толпе,  гудя,  медленно
тянулись колонны грузовиков, в кузовах которых сидели колхозники. Съезжались
гости из всех районов области, шел чуть  ли  не  весь  Брест.  Реяли  флаги,
пестрели плакаты и лозунги, но особенно обращало на себя  внимание  то,  что
почти каждый из идущих или едущих в крепость  держал  в  руках  цветы  -  то
несколько нарядных  пионов  из  своего  сада,  то  скромный  букет  ромашек,
колокольчиков, незабудок, собранных в поле или в лесу.
 Брест торжественно отмечал 20-летие героической обороны крепости.
 К  этим  торжествам  готовились  тщательно  и  загодя.  Давно  уже  шло
переоборудование музея теперь он получал в свое  распоряжение  все  большое
здание восстановленной казармы, где  раньше  занимал  лишь  одно  крыло.  Из
центра крепости выселили воинскую часть.  Вечерами  после  работы  в  каждое
воскресенье сюда приходили трудиться группы жителей Бреста - город заботился
о том, чтобы к празднику привести в идеальный  порядок  обширную  территорию
крепости. Разбирали ненужные груды камней, выпалывали  разросшиеся  сорняки,
заливали асфальтом дорожки, разбивали новые цветники и клумбы.
 Правительство Белоруссии отпустило значительные средства на  проведение
торжеств. Для участия в  празднике  было  вызвано  около  пятидесяти  героев
обороны из разных районов страны. Но приехало больше ста - одних послали  за
свой счет предприятия и учреждения, другие прибыли по собственному почину. В
течение  нескольких  дней  празднично  украшенный  Брест  радушно   принимал
почетных гостей.
 На  вокзале  прибывающих  поездами   встречали   пионеры   с   цветами,
представители  местных  властей,  атаковали  фоторепортеры,   кинооператоры,
журналисты. И прямо там, на перроне, каждому защитнику крепости  прикалывали
на грудь маленький скромный значок - алую кумачовую ленточку с оттиснутым на
ней силуэтом Холмских ворот цитадели с их характерными зубчатыми башнями. По
такому значку жители Бреста могли узнать героя обороны, приветствовать  его,
проявить к нему уважение, оказать гостеприимство. И все эти дни люди с алыми
ленточками на груди были в центре всеобщего внимания.
 Приезжали отовсюду, из всех областей  и  республик,  из  самых  дальних
краев страны. Даниил Абдуллаев  -  из  Азербайджана,  Александр  Филь  -  из
Якутии, Владимир Фурсов - из Алма-Аты, Сергей Бобренок  -  из  Львова,  Илья
Кузнецов - из Красноярского края, Григорий Еремеев -  из  Киргизии,  Николай
Морозов - из Донбасса, Самвел Матевосян - из Армении,  Петр  Кошкаров  -  из
Москвы, Максудгирей Шихалиев - из Дагестана, Федор  Журавлев  -  из  Минска,
Алексей Маренин - из Кировской области, Филипп Лаенков -  из  Ташкента.  Тут
были люди  всех  специальностей,  всех  профессий  -  и  вологодский  кузнец
Виноградов, и московский инженер Романов, и учитель из Котельнича Исполатов,
и  брестский  колхозник  Оскирко,  и  кубанский  агроном   Михайличенко,   и
николаевский шофер Семененко, и пенсионер из Калининской области Зориков,  и
минский писатель Махнач, и орловский артист Белоусов, и  ленинградский  врач
Петров, и офицер Котельников,  и  крымский  железнодорожник  Котолупенко.  И
опять были встречи, узнавания, радостные слезы и долгие воспоминания.
 На праздник прибыли делегации из Минска, из Москвы, представители ЦК КП
Белоруссии, Министерства обороны СССР, Советского комитета ветеранов  войны,
Союза писателей СССР. К этим дням в городе открылась  выставка  произведений
белорусских художников и скульпторов на темы Брестской обороны, и  защитники
крепости осмотрели ее 24 июня. А вечером проходило торжественное заседание в
городском театре, где были  оглашены  многочисленные  приветствия,  а  потом
каждому участнику обороны и женам погибших героев  первый  секретарь  обкома
партии А. А. Смирнов вручил памятные благодарственные  грамоты  областных  и
городских организаций.
 Но, конечно, главное торжество должно было состояться на следующий день
в самой крепости.
 В эти дни опустели городские цветочные хозяйства, были  оборваны  цветы
во всех частных садах. С  предприятий  молодежь  выезжала  после  работы  на
машинах в окрестные поля и леса и собирала там огромные охапки цветов.  И  в
то утро крепость была похожа на живой сад.
 Толпы людей с цветами затопили весь Центральный остров, где должно было
происходить  торжество.  От  широких  стеклянных  дверей  перестроенного   и
отремонтированного здания нового музея  асфальтовая  дорога  вела  к  центру
острова, где возвышалась большая трибуна с полукруглыми  крыльями,  а  перед
ней, закрытый пока полотном, поднимался  камень  будущего  памятника  героям
обороны. Слева от музея, на обочине дороги, тянущейся по  берегу  Мухавца  и
вдоль остатков кольцевого здания казарм,  стояли  в  парадном  строю  войска
Брестского гарнизона и пограничники. По этой дороге, опоясывающей  восточную
часть  Центрального  острова,  предстояло  пройти  круг   славы   защитникам
крепости. А по обе ее стороны, разливаясь по всему острову, густо, плечом  к
плечу, стояли десятки тысяч людей с цветами в руках.
 Взошли на  трибуну  руководители  области  и  города,  почетные  гости.
Зашевелились   музыканты   сводного   военн