устил это имя в уже просмотренной книге и вновь начинал копаться в уже наваленной куче медицинской макулатуры.
     Он так увлекся, что долго не обращал внимания на требовательный звонок в дверь, А когда тот наконец перестал звонить, он резко оторвался от книг и выпрямился. Какое-то время он еще сидел так на корточках, держа спину и голову строго вертикально по отношению к полу и глядя перед собой. Это длилось всего какую-то долю секунды, но ему показалось, что прошла целая вечность тишины. Это молчание стен и предметов сильно испугало его. Кто-то извне пытался нарушить его одиночество, защитить от этого цинично насмешливого шуршания страниц.
     Не выпуская из рук первый том "Анатомии человека", который он только что просматривал, Филимонов вскочил и стремительно направился к двери.
     Когда он открыл ее, то обнаружил на пороге Андрея Патрушева в сопровождении Ларисы Котовой.
     "Принес черт", - подумал про себя Филимонов, но внешне не проявил своего удивления, продолжая пристально смотреть на гостей.
     - Привет, Диман, - голос Патрушева был несколько обескураженным - он не ожидал увидеть оптимиста Филимонова в таком всклокоченном и нервно взбудораженном состоянии.
     - Здравствуйте, Дмитрий, - улыбнулась в свою очередь Лариса.
     Не дождавшись реакции со стороны Филимонова, Патрушев продолжил:
     - А я по тебе соскучился. Ты что же это не приходишь? Мне как раз нужно сейчас твое участие и неизбывный оптимизм.
     Но Филимонов не отреагировал на эти слова приятеля адекватно. Он стоял и мрачно смотрел угрюмым взглядом на Ларису и Андрея.
     - Я - Лариса, мы с вами познакомились в доме культуры, помните? - с обезоруживающей улыбкой проговорила Котова, как бы не обращая внимания на состояние хозяина квартиры.
     Однако на Филимонова это никакого впечатления не произвело. Видя такой прием и понимая, что причины здесь очень глубокие, совершенно не связанные с ее, Ларисы Котовой, личностью, она решила переменить метод общения. Но постепенно...
     - Почему ты такой взъерошенный? - вдруг мягко спросила она у Филимонова и слегка потрепала его по волосам.
     Она вела себя так, будто они с Филимоновым старые приятели и не виделись несколько лет. А Патрушеву сделала знак, чтобы он проходил в комнату и располагался там.
     - Ты чего? - наконец решил проявить непосредственность Филимонов.
     - Пришла в гости. Ты этого еще не понял? - почти промяукала Лариса и проскользнула мимо Филимонова в комнату.
     Лариса была волевой женщиной, и ее не мог остановить нелюбезный прием. Она была заинтересована в этой встрече и совершенно холодно реагировала на эмоциональную отчужденность Дмитрия. Она будто и не замечала его взбудораженного состояния. Еще чего, ерунда какая!
     На самом деле его состояние наводило на определенные подозрения. Связь с убийством Аткарского прослеживалась, пускай и косвенным образом. Все это по меньшей мере было странно. Так что, зайдя в квартиру и увидев, в каком состоянии находится еще недавно излучавший неугомонный оптимизм хозяин, поняла, что сделала это не напрасно.
     - Почему у тебя так влажно? - делано-встревоженно спросила она у Филимонова.
     И, не получив ответа, прошла на кухню. Уже из кухонного далека до Филимонова донесся ее голос:
     - Глупенький дурашка забыл выключить чайник.
     Потом Ларисино мяуканье вдруг сменили взвизгивания, хлопки и топанье. Она вышла из кухни, на ее лице подергивалась гримаса отвращения:
     - У тебя очень много тараканов. Ты неряха.
     - Как и я, - печально констатировал Патрушев, который подхватил из рук Филимонова "Анатомию человека".
     Далее Дмитрий был засыпан вопросами уже со стороны Андрея:
     - Зачем ты схватил "Анатомию"? Сядь и перестань безумно вращать глазами. Что с тобой такое?
     Филимонов отмахнулся, как от надоедливой мухи, и проговорил:
     - Так, неприятности на работе...
     - А мы пришли поболтать с тобой, - делано-добродушно сказала Лариса.
     - Я не хочу болтать с вами, - автоматически ответил Дмитрий.
     - Хорошо, тогда мы просто поговорим, - согласилась Котова, делая знак Патрушеву, чтобы тот предоставил ей инициативу в разговоре и помалкивал.
     - О чем? О мышах и тараканах? - брякнул Филимонов.
     - Давай начнем с мышей, а потом как разговор пойдет.
     - Кто начинает? - Филимонов сел и изобразил из себя восторженного мальчугана, которому предложили поиграть в классную игру.
     - Ты, - быстро отреагировала Лариса.
     Филимонов почесал рукой нахмуренный лоб, посидел в позе роденовского мыслителя и наконец начал свой рассказ:
     - Однажды иду я по улице, и нужно мне перейти дорогу. Вдруг вижу: такое же намерение имеет и маленький мышонок. Дорога широкая, движение двустороннее. Мышонок замер на вытянутых лапках возле самого светофора. Долго он так стоял, а я долго наблюдал за ним. Не двигается мышонок. Тогда я подошел к нему, он и тогда не шелохнулся. Я подошел ближе - никакой реакции. Совсем близко подошел, пнул мышонка ногой, а он твердый такой. Упал мышонок от моего пинка, а лапки вытянутыми остались. Протянул лапки, как говорится.
     - Что же это с ним было? - У Ларисы будто перехватило дыхание.
     - Представляешь, ишемия была у мышонка. Прямо как у человека.
     - Жалко было?
     - Нет, - вдруг зло ответил Дмитрий. - А впрочем, да. Да! Жалко! Может быть...
     Ошеломленный неадекватными речами приятеля, Патрушев порывался открыть рот, но Лариса нахмуренными бровями и отчаянными жестами давала понять, что это не будет кстати. Она продолжала свою игру, выступая в данный момент фактически в роли психолога, а может быть, даже и психиатра. Она видела, что у Филимонова явно не в порядке голова, и решила подстроиться под него. Из опыта общения с психологом Курочкиным она знала, что это самое лучшее, когда разговариваешь с ненормальными.
     - Что это ты ведешь себя как интеллигент из гнилой пьесы девятнадцатого века? - неожиданно насмешливо спросила Котова.
     - Я гнилой интеллигент?! - оскорбился Филимонов.
     - Нет, ты на самом деле классный парень, - успокоила она его. - Но очень голодный. Давай чаю попьем.
     - Чаю? - вдруг обмяк Филимонов. - А, ладно, давай чай. Да, пожалуй, чай... Есть не хочется. А тебе хочется?
     - Нет.
     - Хорошо. А то я думал, что со мной что-то не в порядке. А сегодня, наверное, просто день такой, что есть не хочется. Кстати, Патрушев, нагадай про день, - Филимонов повернулся к Андрею. - О том, что нас ждет сегодня.
     Андрей аж вздрогнул. Он не понимал, что происходит - почему Филимонов сначала нес какую-то чушь, а теперь запросто обращается к нему уже нормальным, привычным голосом с привычными интонациями. А Филимонов рассмеялся. Просто закатился от смеха до сильного кашля. Ларисе даже показалось, что Филимонова сейчас стошнит, но все обошлось благополучно.
     Патрушев же промямлил что-то невнятное о положении звезд и о том, что они готовят Козерогам - Филимонов относился именно к этому знаку Зодиака.
     - А что ты искал в книгах? - спросила Лариса, когда они уже пили крепкий чай с сахаром.
     Филимонов будто не расслышал, и Ларисе пришлось повторить свой вопрос.
     - Мышонка искал, - наконец ответил он.
     - Какого мышонка?
     Филимонов нахмурился, выдержал паузу и произнес неопределенно:
     - Да это я так. У меня неприятности...
     - Какие неприятности? - обеспокоенно встрял Патрушев.
     - Это тебя не коснется, Дрюня. Уже не коснется, - серьезно ответил Филимонов.
     - Слушай, Дмитрий, а ты помнишь Олю? Ну, ту шизофреничку? - спросил Патрушев. - Там, в доме культуры...
     - Да. Очень интересная женщина... - дипломатично выразилась Лариса без тени иронии в голосе, поддержав вопрос Андрея.
     - А что с ней случилось? - быстро отреагировал , Филимонов.
     - Ас ней что-то случилось? - в свою очередь быстро спросила Лариса.
     - Наверное...
     - Что с ней случилось, Дмитрий? Вы знаете? - Лариса пристально посмотрела в глаза Филимонову, но он отвел взгляд. - Если вы знаете, то скажите...
     - Нет, не знаю, - хмуро сказал Филимонов. - Не знаю.
     - А мне кажется, что знаешь, - упрямо сказал Патрушев.
     И эта его фраза стала поворотной. Филимонов привстал со стула и, поглядев на приятеля внезапно ненавидящим взглядом, повторил, чеканя слова:
     - Я не знаю, что случилось с этой дурой. Она куда-то пропала. И мне все равно, что с ней.
     - Ну зачем же так категорично? - рассудительно заметила Лариса, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость и упорно следовать модели своего поведения - полностью принимать человека со всеми его неадекватностями.
     - Слушай, Дмитрий, а когда ты последний раз видел Аткарского? - продолжил расспросы Патрушев. - В смысле, перед тем как его убили.
     - Убили? - ухмыльнулся Филимонов.
     - Так ты что, не в курсе?
     - Я-то? Я-то в курсе... - ухмылка Филимонова стала шире и явственнее.
     - Тебя это забавляет? А ты знаешь, что в убийстве обвиняли меня?! - Патрушев начал заводиться.
     - Тебя? Ну, это они хватили лишку, - Филимонов как-то нервно откинулся на стуле. - Ты-то здесь при чем? Ты-то ни при чем.
     Патрушев в свою очередь нервно завертел головой из стороны в сторону.
     - Слушай, Диман, кончай пудрить нам мозги! - возмутился он. - Сидит и несет здесь бред всякий!
     - Да, - тут же согласился с ним Филимонов. - Я рад, что Аткарского наконец-то нет с нами.
     И под остолбеневшими, настороженными взглядами Ларисы и Андрея закончил, разведя руками:
     - Потому что пообщаешься с такими, как он, и станешь таким вот...
     Эта невразумительная тирада должна была означать, что Филимонов отдавал себе отчет в том, что ведет он себя ненормально и обвиняет в этом не кого иного, как Аткарского.
     - Он что, тебя загипнотизировал? - продолжал Патрушев.
     - Он? Загипнотизировал? - рассмеялся Филимонов, и тут же смех его так же резко оборвался как и начался:
     - Впрочем, да, наверное...
     - Ты же был нормальным человеком! - У Патрушева начала прорезаться истерика. - Что с тобой произошло?
     - Деньги порой заставляют изменить свое будущее. Я стал другим, и меня больше не устраивает эта планета.
     - То есть, как я поняла, реальность вступила в полное противоречие с твоими внутренними установками? - по-иному расшифровала Лариса слова Филимонова.
     - Глупые вы люди! - неожиданно взорвался Филимонов. - Ничего вы не понимаете! Аткарский - это слуга Сатаны.
     - Я ничего дурного не имела в виду: что ты так расстраиваешься? - продолжала упорно гнуть свою линию Лариса.
     У нее было предчувствие того, что она стоит близко перед разгадкой тайны убийства Аткарского и исчезновения Оли-шизофренички. В поведении Филимонова она с самого начала заметила глубокие отклонения от нормы. Он постоянно менял свои амплуа в общении, будто играл какие-то роли: то изображая страсть и истеричность, то погружаясь в безразличие и депрессию. Все это свидетельствовало о том, что этот человек замешан в интересующих ее делах. Вот только как направить разговор в нужное русло? Похоже, Филимонов невменяем. Только почему это случилось так быстро, так внезапно? Ведь всего какую-то неделю назад он был совсем другим, тогда, на тусовке в "Салюте"!
     - А почему бы мне не порасстраиваться?! - встал в позу Филимонов. - Два трупа за одну неделю - это мало?
     - Почему два? - ошарашенно спросил Патрушев, игнорируя знаки Ларисы молчать.
     - Почему два? - переспросил Филимонов, переводя злые глаза на приятеля. - Потому что так надо!
     Надо отрезать язык, чтобы не болтали чего лишнего!
     - А кому это было надо? - почти ласково спросила Лариса.
     - Этого я не знаю, - плечи установщика сигнализации безвольно опустились.
     А потом Филимонов неожиданно истерично рассмеялся и не мог остановиться в течение полминуты.
     А Ларисе не давала покоя мысль: у нее все звучали в голове слова Григорьича о том, что они, братки, никогда бы не стали делать лишних движений и вырывать язык мертвому человеку. Действительно, зачем?
     - А чего Аткарский болтал лишнего? - спросила Лариса.
     Филимонов злобно посмотрел на нее:
     - Ты в чем-то меня подозреваешь?
     - В чем я тебя должна подозревать? - совсем простодушно спросила Котова.
     - Глупая, но очень хитрая баба! - прищурив глаза и погрозив Ларисе пальцем, сказал Дмитрий.
     - Ну, ты полегче! - повысил голос Андрей.
     - Это вы полегче! - резко парировал Филимонов. - И вообще, по-моему, наше общение несколько затянулось. Я плохо себя чувствую и хочу отдохнуть.
     - Ты же только недавно встал! - заметил Патрушев. - Какой к черту отдых?!
     - Неважно! Я устал от вас! - закричал Филимонов.
     - Мы никуда не уйдем, пока ты не расскажешь все, что знаешь, - Андрей был настроен решительно.
     - Приходите вечером, сейчас у меня болит голова, - раздраженно воскликнул Филимонов.
     - Ты что, нас гонишь? - спросил Патрушев, словно не веря в реальность происходящего.
     - Да, я должен побыть один. Убирайтесь отсюда!
     Быстро! - глаза хозяина квартиры излучали бешенство и ненависть.
     Лариса какое-то время внимательно смотрела на Филимонова, оценивая, как им лучше поступить: или попробовать все-таки зацепить его в общении, или все же, повинуясь чувству самосохранения, удалиться.
     Ведь было понятно, что человек явно не в себе. От него можно ожидать чего угодно.
     И она решила уйти, соблюдая по минимуму ритуал.
     Постараться успокоить Филимонова, выйти и позвонить Карташову. А потом психологу Курочкину. Или по "ОЗ", чтобы приехала бригада санитаров и Филимонова поместили в специализированное учреждение за городом.
     - Ну, мы уходим, - как ни в чем не бывало сказала Котова и пошла к выходу. - Не скучай тут без нас.
     Патрушев какое-то время сидел на стуле и бросал нервные взгляды то на Филимонова, то на Ларису.
     А Дмитрий молчал, лишь нетерпеливо похлопывая себя рукой по коленям. Весь его вид выражал полное согласие с уходом Ларисы.
     - Андрей, пошли, - жестом позвала Патрушева Лариса.
     - Вали, вали! - Филимонов вскочил и схватил Патрушева за руку. Тот начал вырываться.
     - Пойдем, Андрей, мы еще вернемся вечером, - невозмутимо говорила Лариса. - К тому времени Дмитрий отдохнет, и все будет нормально.
     Патрушев, посомневавшись еще немного и вырвавшись из объятий Филимонова, недовольно вышел в прихожую и, очутившись затем на лестничной площадке, бросил на Филимонова взгляд, полный укоризны и возмущения. Филимонов опустил глаза.
     - Ну, Дмитрий, смотри у меня! - погрозил пальцем Патрушев. - Если что...
     Недоговорив, он порывисто бросился вниз по лестнице. Филимонов посмотрел ему вслед, и в этом взгляде Лариса неожиданно прочитала жалость и печаль. Этот взгляд был, пожалуй, самым человеческим за все время общения с Дмитрием в этот день. Она хотела было вернуться и постараться снова продолжить разговор, но Филимонов к тому времени уже вошел в квартиру и закрыл дверь.
     Лариса последовала за Патрушевым. Сомнений в том, что Филимонов причастен к убийству Аткарского и предполагаемой смерти шизофренички Оли - не зря ведь он говорил о двух трупах за неделю - у нее уже почти не осталось.

Глава 6

     Лариса с Патрушевым спустились вниз.
     - Что ты думаешь по этому поводу? - тяжело дыша, спросил Андрей, остановившись прямо около подъезда.
     - Что его одного оставлять нельзя. Сейчас я звоню в милицию, потом в психушку.
     И Лариса решительно зашагала к машине, где оставила мобильник. Патрушев в нервном возбуждении последовал за ней.
     Карташов оказался на месте и снова был недоволен звонком Ларисы. Он долго выяснял, кто такой Филимонов и почему он должен попасть в поле его зрения. Потом извинился, сослался на то, что к нему в кабинет зашло начальство, и три минуты сотовый телефон Ларисы работал вхолостую. Затем взял трубку и попросил перезвонить попозже. Через десять минут, при повторном разговоре она его все-таки убедила в том, что Филимоновым заняться необходимо. И пропавшей шизофреничкой тоже.
     С того момента, как они расстались с Дмитрием, прошло уже около получаса. Лариса перевела дух после разговора с Карташовым, закурила и уже хотела было вызывать психиатров, как Патрушев вдруг с ужасом в глазах указал ей пальцем на группу людей возле подъезда, из которого они недавно вышли.
     Там стояла молодая мама с маленькой девочкой, к которым присоединились две пенсионерки. У всех у них головы были задраны вверх. Девочка тоже показывала пальцем вверх и просила маму обратить внимание на что-то.
     - Мам, посмотри!
     Мать напряженно глядела ввысь. Однако первой поняла, в чем дело, одна из пенсионерок. Она всплеснула руками и закричала на весь двор:
     - Господи ты боже мой! Да что ж это творится-то!
     Лариса с Патрушевым, не сговариваясь, быстро выскочили из машины и через несколько секунд были там, где стояли задравшие вверх головы люди. И увидели, что с лоджии восьмого этажа свисал крупный мужчина, обвернутый в красную материю. Он был похож на вырванный изо рта, обагренный кровью красный язык...
     ...Карташов с группой оперативников прибыли примерно через сорок минут. Олег вылез из машины и устало посмотрел на Ларису.
     - Ну, там, где Котова Лариса Викторовна, там всегда что-нибудь да случается, - ехидно заметил он.
     Лариса же, потрясенная видом повесившегося Филимонова, не в состоянии была парировать колкость майора. Она вместе с Патрушевым только наблюдала за тем, как тело Филимонова снимают с балкона, а несколько минут спустя - как это самое тело, закрытое простыней, грузят в машину "Скорой помощи".

***

     Выпроводив Ларису и Патрушева, Филимонов вернулся и сел в кресло. Он вытянул ноги и откинул голову назад. И был уже почти спокоен, пытаясь здраво оценить ситуацию.
     Итак, он боялся. Боялся сесть в тюрьму на многие годы. Несправедливо было бы сидеть за убийство Аткарского, который явно заслуживал такой участи. Действительно заслуживал!..
     Филимонову опять вспомнился последний разговор с экстрасенсом, когда он пришел к нему просто за поддержкой, за тем, чтобы Аткарский оправдал его, Филимонова, в его же собственных глазах. Ведь казнь бедной шизофренички была использована для каких-то целей, которые он, Филимонов, до конца не понимал и не знал.
     Почему Филимонов пошел на это? Аткарский сумел его убедить в том, что косоглазая шизофреничка не является полноценным человеком. Ко всему прочему, она женщина. А Филимонов после двух неудачных браков относился к женскому полу без особого пиетета. Понимая все это, Аткарский совершенно правильно выстроил для Филимонова идеологическую подкладку для мотивировки его действий.
     Перед глазами Филимонова прошли, словно в калейдоскопе, все этапы большого пути, в течение которого он попал под влияние Кирилла Аткарского. История знакомства на вечеринке у одного влиятельного чиновника, первоначальный скепсис Филимонова по поводу способностей нового знакомого, посещение сеансов - сначала психологических, потом по снятию алкогольной зависимости... А дальше - подсознательное желание делать так, как советует Кирилл.
     И вообще - он такой понимающий, всегда готовый помочь. Поставляющий, если надо, девочек. Если надо - ссужающий деньгами. Правда, потом отдавать приходится чуть больше - ну и что...
     Да, деньги... Собственно, Аткарский, отчасти используя свои гипнотические способности, играя на экзистенциальной пустоте существования самого Филимонова, а отчасти играя на жадности и любви к деньгам, склонил его к роли убийцы. Да, и существовал какой-то человек, ради которого, собственно, это и устраивалось. Аткарский действовал в интересах этого самого человека.
     Кирилл исподволь готовил Филимонова к этой роли. С интересом узнал о том, что Дмитрий вступил с ней в связь. Потом начал высмеивать ее, говорить, что она годится только для групповушки, да и то после большого количества выпитого. Затем ударился в философию, убедил Филимонова в полной никчемности существования таких, как она, и, наконец, посулил деньги.
     Дмитрий не знал, как ему