о и интенсивно.
   С Аллой все было понятно сразу. Ее, саму невинность, взяли в  плен  и
держали прикованной к шесту, словно какую-то стриптизершу.
   А Елена Сергеевна... Она считала, что ей пришлось провести  некоторое
время в СИЗО только из-за Колобова.
   - Не поняла, - призналась я. - Значит, все же его молодцы  Редьку  на
тот свет отправили?
   И Витька правду вещал про яд?
   Ни Витька, ни яд, ни Редькина смерть в сольном выступлении мамаши  не
упоминались.
   Ее выпустили только после того, как она в письменном виде согласилась
передать  Колобову  девятнадцать  с  половиной  процентов  акций  фирмы,
которые получает в наследство от умершего мужа. Бумажки  на  подпись  ей
подсунул ловкий колобовский адвокат. Ее в  самом  деле  отпустили  через
несколько часов после того, как она их подписала, и сняли все обвинения.
   - Почему такая сумма? - спросила я. - И сколько ей остается?
   - Она об этом как раз с тобой посоветоваться хотела, - вставил Стае.
   "Ну это лучше к нашему экономическому обозревателю", - подумала  я  и
попыталась оценить  ситуацию.  Фирма  принадлежала  Редьке  и  Колобову.
Колобову - пятьдесят один процент, как  он  мне  сам  сообщил  в  сарае.
Сколько же у Редьки? Сорок девять или меньше?  На  этот  вопрос  мог  бы
ответить Сергей, но я сегодня его об этом, конечно, не спрашивала. Но  в
принципе можно дать задание Андрею. Он мне сообщит.
   Кто наследует у Редьки? По всей вероятности, Елена Сергеевна и  Алла.
Но дочь пока ничего подписывать не  просили  -  или  не  успели.  Может,
ждали, пока созреет у шеста? И  именно  это  и  было  истинной  причиной
взятия ее в плен?
   Колобов же умный человек. Наверное, понимал, что два миллиона  баксов
не у Аллочки хранятся.
   А у Редьки вполне могло быть тридцать девять процентов. Делим на  два
- как раз и получается девятнадцать с половиной. Столько же должна  была
унаследовать Алла.
   Но с другой стороны, какое мне до  них  до  всех  дело?  Я  вообще-то
криминальный обозреватель. Мне  надо  думать  о  материале  в  следующий
номер, о следующей передаче. "Хотя  вот  тебе  и  материал",  -  тут  же
сказала я сама себе.
   Смена власти в одной фирме. Дочь к шесту, мать в  СИЗО  (пусть  менты
посадили, подозревая в другом преступлении, но это к делу не  относится,
можно дать со знаком вопроса), акции переходят  к  совладельцу  умершего
мужа и отца. И опять под вопросом - версия еженедельника. Не от этого ли
умер господин Креницкий? Все  под  знаком  вопроса.  Андрея  предупрежу,
чтобы потом хотя бы у органов ко мне не было претензий. А Колобов...  Ну
я же без фамилий. Я же просто порассуждаю  на  тему  "Почему  бизнесмены
умирают от острой сердечной недостаточности?". Нет, не пойдет.  Название
слишком  длинное.  Издательство  зарубит.  Не  меня,  название.  "Почему
бизнесмены умирают от инфаркта?" Опять длинно. "Бизнесмены  и  инфаркт".
Вот это - что надо. Колобов меня к шесту, я ему:  извините,  вы  обещали
мне материал про металл и оружие. Я как раз рассчитывала поставить его в
этот номер. Вы фактуру не дали? Вот я и выдала рассуждения на тему. Надо
же  было  чем-то  заполнять  свою  страницу.  И  невинным  взглядом   на
Александра Ивановича. И хлоп-хлоп на него  глазами.  Они  же  вроде  ему
нравились? Пусть думает, что хочет: или это моя маленькая женская месть,
или... Нет, про чей-то заказ не подумает.
   А Аллочка с  Еленой  Сергеевной,  раз  они  меня  теперь  так  любят,
возможно, и согласятся на интервью. Под подлинными именами. Колобова  не
упоминаем,  они  просто  подробно   рассказывают   читателям   о   своих
злоключениях.
   Впечатления от СИЗО жены, то есть вдовы "нового русского",  прекрасно
впишутся в канву.
   И впечатления от шеста дочери "нового  русского".  Читатели  как  раз
смогут их сравнить с моими собственными, недавно представленными  на  их
суд.  Только  автографы  Креницких  следует  получить  -   под   готовым
материалом (распечаткой) - в смысле "Не возражаю против  публикации".  А
то кто знает маму с дочкой? Ведь  вскорости  вполне  могут  приревновать
меня к Стасу.  Или  еще  к  кому-нибудь.  И  телерепортажик  бы  неплохо
забацать с Еленой Сергеевной.
   На фоне женского изолятора. Или  монтаж  сделать.  Показать  квартиру
Креницких,  потом  какую-нибудь  камеру  (если  получу   разрешение   на
съемку)... Да что я все про  "Кресты"  да  про  "Кресты".  Надо  немного
разнообразить. Хотя бы чтобы не привлекать  к  своему  интересу  лишнего
внимания.
   Соседа предупредила, что  Елена  Сергеевна  теперь,  скорее  всего  -
нищая, если не считать огромных апартаментов, шуб, бриллиантов  и  всего
добра, хранящегося в этих самых апартаментах.  У  Аллочки  же,  по  всей
вероятности, акции пока остались. И она моложе.
   - Ты подумай хорошенько, Стасик, - проворковала я. - Тебе вообще  эта
семейка нужна в родственники?
   - Нужна, - сказал сосед. - Елена Сергеевна.  Я  влюбился.  Впервые  в
жизни. В Елену Сергеевну. И пусть у нее нет ни гроша. Я все равно на ней
женюсь.
   Татьяна, Ольга Петровна и я закатили глаза.
   Любовь - страшная сила. Случается, полюбишь и козла,  то  есть...  Ну
чтобы не оскорбить даму, скажем: газель сорока четырех лет от роду.
   Мы сидели в  моей  квартире,  имеющей  общую  стену  (и  не  одну)  с
квартирой Стаса. Внезапно услышали, что у него надрывается телефон.
   - Это Алена! - вскочил сосед со стула.
   - Сердцем чувствуешь? - с невозмутимым видом спросила Татьяна.
   Не отвечая. Стае вылетел вон.
   - Парня лечить надо, - заметила Ольга Петровна. - Может, на  солнышке
перегрелся?
   - А может, Елена Сергеевна опять к своей любимой ясновидящей  ходила?
Или гадалке, или знахарке, или кто она там?  Той,  которая  посоветовала
устроить ритуальное сожжение еженедельника с моей статьей, чтобы  Серега
остался в их семье?
   Ольга Петровна посмотрела на меня задумчиво, а  потом  заметила,  что
цель-то, возможно, была другая. В смысле меня и Сережи. Ведь я-то его  к
себе назад не пустила.  В  смысле  пока  он  был  нужен  женщинам  семьи
Креницких.
   - В вашем же еженедельнике пишут про  всякие  психотропные  вещества,
воздействие на подсознание, зомбирование.  У  вас  же  есть  специальная
страничка.
   Я кивнула. В нашем еженедельнике "для чтения всей семьей" пишут и  об
этом, и об инопланетянах, привидениях и паронормальных явлениях.  Желает
народ - дадим. Рынок.
   Но что  хочет  сказать  Ольга  Петровна?  Что  меня  зомбировали?  На
расстоянии? Путем ритуального сожжения моей статьи?
   - Нет, это так, идея. А вообще-то Елена Сергеевна... Но Стаса-то  она
окрутила. Мы его сколько лет знаем? Скольким теткам он дурил голову?  Он
же и с Еленой-то Сергеевной познакомился с твой подачи.
   - Это моя идея была, - напомнила Татьяна.
   - Ну пусть твоя, - согласилась Ольга Петровна. - В общем, мы все  его
подтолкнули. Он согласился. Ради денег. Но Елена Сергеевна произвела  на
него большое впечатление. И на твоего Сережу. Юля,  ты  подумай:  он  от
тебя, молодой и красивой, уходит...
   - Он ушел к деньгам! - воскликнула я. - И женился на Алле!
   - Но жил и с Еленой Сергеевной. Имея молодую жену. Ты поняла, к  чему
я клоню?
   Двое  молодых  парней,   не   обделенных   женским   вниманием,   так
отреагировали на Елену Сергеевну. Сергей, если я все  правильно  поняла,
давно прекратил отношения с женой, но  жил  с  тещей.  Теперь  Стае.  Он
выбирает не молодую Аллу, а Елену Сергеевну. И не из-за денег. Он  готов
жениться на ней нищей! Хотя деньги в отношениях  с  женщинами  для  него
всегда были определяющим фактором.
   "Что же есть такого в Елене Сергеевне? - задумалась я. -  Что  в  ней
такого,  чего  нет  во  мне,  Алле,  большинстве  других  женщин?  Какая
изюминка? Что взять на вооружение?  Или  она  в  самом  деле  пользуется
какой-то  методикой,   о   которых   иногда   рассказывается   в   нашем
еженедельнике? Методике завораживания мужчин... или привораживания?"
   В дверь позвонили. На пороге стоял Стае, готовый к отъезду.  В  руках
он держал набитую вещами спортивную сумку. Он сообщил, что переезжает  к
Елене Сергеевне, так  как  той  требуется  его  помощь.  Ей  только  что
угрожали по телефону. Она не знает, кто. Она боится.  Ей  нужно  крепкое
мужское плечо. Стае готов это плечо предоставить.
   Парень отбыл, а мы с Татьяной и Ольгой Петровной посмотрели  друг  на
друга.
   - Ну что будем делать? - спросила Татьяна.
   Я ответила, что пора бы собираться на поиски места, где деньги лежат.
   - Значит, твой Сережа еще и вор, - вздохнула Ольга Петровна. - Мне он
сразу же не понравился, когда я его только увидела. Сколько раз  я  тебе
говорила. Юля, что отношения с этим парнем до добра не доведут?
   - Но довели до двух миллионов долларов, - заметила  Татьяна.  -  Ради
них, вообще-то, можно  с  любым  мужиком  пожить.  Хотя  и  головы  тоже
лишиться можно.
   У нас хватило ума  не  думать  о  том,  как  мы  будем  делить  шкуру
неубитого медведя. Да и вообще мы прекрасно понимали: эти деньги нам  не
достанутся. И лучше не иметь два миллиона долларов - чтобы сохранить  на
плечах голову.
   Она дороже. Хотя какую-то часть из них поиметь можно. Ольге  Петровне
с Татьяной - на поездки. Мне... Да все на тот же ремонт, который я давно
собираюсь сделать. И на сбор фактуры, которую иногда приходится покупать
и клянчить для этого деньги у Новикова. Да и  вообще  нечего  деньгам  в
лесу валяться. Мало ли, грибников туда понесет.  Если  деньги,  конечно,
там...
   - А они там в каком виде лежат? - спросила Ольга Петровна.
   Я пожала плечами. Этого Серега по понятным причинам сказать  не  мог.
И, как я подозревала, нам придется приложить усилия,  чтобы  эти  деньги
отыскать. Пожалуй, Серега дал мне наводку, не  только  из-за  грибников.
Наверное, он боялся,  что  они  отсыреют:  ведь  у  него  явно  не  было
возможности их как следует упаковать.
   И он не  собирался  их  там  долго  хранить.  Он  же  не  рассчитывал
загреметь в "Кресты".
   Мы с Татьяной загрузились в  мою  "шестерку"  и  отбыли.  Татьяна  на
всякий случай прихватила своих любимцев в китайских термосах.
   Змейки нас уже выручали в борьбе с претендентами на  баксы.  На  кого
еще надеяться бедным женщинам?
   - Ты место-то помнишь? - спрашивала соседка.
   Я не была уверена, что его найду. Не была уверена, что деньги лежат в
лесу. Что там вообще что-то лежит. Но будем искать.  Надеюсь,  сломанных
берез на трассе не так много. Да  и  место  я  примерно  представляю.  В
крайней случае доедем до Выборга и потом повернем назад.
   Так, наверное, будет даже легче.  А  вообще  надо  начинать  смотреть
после того, как минуем грунтовую  дорожку,  на  этот  раз  отходящую  от
основной трассы вправо.
   Мы так и сделали. И я сразу же вспомнила место, где сломанная  береза
склонила голову к земле.
   - Давай остановимся подальше, - предложила Татьяна. - Мало ли что?
   - Что?
   - Ну береженого Бог бережет. Отъедь подальше, развернись и вставай на
той стороне.
   Знаешь, чтобы не привлекать лишнего внимания. А то ведь  если  что-то
нетипичное, народ ведь запомнит. Едем в сторону  Выборга,  а  в  лесочек
отправились на другую сторону. Странно, согласись.  Здесь  же  вон  тоже
лес, - Татьяна кивнула вправо.
   Я признала правоту ее  слов,  отъехала  метров  на  пятьсот,  сделала
разворот, потом проехала несколько дальше интересовавшей нас  березы  (в
сторону Питера), там остановилась, мы вылезли из машины, и я ее заперла.
У меня на плече висела спортивная сумка - ведь если деньги в пакете (как
скорее всего и было), не в руках же его тащить? У Татьяны на плече  тоже
висела сумка - с ее любимцами.
   Насколько я помнила, Серега удалялся в лес довольно далеко, и его  не
было видно с дороги.
   Следов, конечно, не найти. Однако метрах в трех за березой мы увидели
сломанную  ветку  -  похоже,  за  нее  зацепился  человек.  Или   сломал
специально? К последней версии я склонилась после того,  как  еще  метра
через три увидела вторую, точно так же сломанную ветку. Потом третью.
   На наше счастье было сухо, но  ведь  дожди  могут  начаться  в  самое
ближайшее время: лето подходит к концу. Серега  не  зря  волновался.  Он
ведь не был уверен на сто процентов, что его в ближайшее время выпустят.
А когда я еще смогу прийти к нему на свидание? И кому еще он мог сказать
про это место? Не маме же родной.
   Да и как объяснишь  кому-то,  кроме  меня,  где  находится  сломанная
береза?
   - Ну что, мох будем ощупывать? - спросила Татьяна неуверенно.
   Других вариантов поиска я  предложить  не  могла.  Мы  опустились  на
четвереньки и принялись  за  дело.  Сверток  по  идее  должен  был  быть
немаленьким, и мы надеялись, что это упростит нашу задачу.  Но  пока  не
упрощало... Облазав весь мох под веткой, которая не была  сломана,  и  в
радиусе трех метров от нее  (так  что  захватили  и  место  под  третьей
сломанной) мы подумали, что они, возможно, были сломаны не специально. И
вообще могли быть сломаны не Сергеем.
   - Давай двигаться к трассе, - предложила Татьяна.
   - Он не мог спрятать деньги там, где человека можно увидеть с дороги.
   - Мы отсюда тоже должны просматриваться.
   - Не думаю. Ну если только специально приглядываться,  зная,  что  мы
тут бродим. Ты посмотри: лес стоит сплошной  стеной.  Нижние  ветки  все
закрывают. Нет, Таня, искать нужно где-то здесь. Или даже  дальше.  Хотя
опять же, навряд ли Сергей стал бы забираться далеко.
   Но мы все-таки углубились  подальше  в  лес,  продвигаясь  вперед  на
четвереньках и ощупывая грунт. Ведь не иголку же мы ищем?
   Прошло примерно полчаса. Мы посмотрели друг на  друга.  Скоро  должна
спуститься ночь.
   Пожалуй, пора возвращаться домой...
   - А я так хотела в Перу слетать,  -  вздохнула  Татьяна.  -  А  Ольга
Петровна в Мексику.
   Теперь все накрывается. Жаль.
   Мы горестно вздохнули и повернули назад, тоже на четвереньках. Метрах
в пяти от места, где мы начали поиски, ощупывая мох, значительно  левее,
я  вдруг  заметила  некий  холмик,  не  покрытый  мхом.  Дотронулась  до
Татьяниной руки и кивнула на него. Мы тут же рванули туда.
   И поняли: холмик - это муравейник, просто в спускающейся  темноте,  в
гуще леса я не смогла сразу понять, что это.
   - Ну не в муравейник же лезть... - Прошептала Татьяна. -  Ну  не  мог
он...
   Я тем временем извлекла из сумки фонарик,  прихваченный  с  собой  на
всякий случай, и, усевшись на корточки спиной к дороге, чтобы  закрывать
собой свет фонарика, направила луч на горку копошащихся муравьев.
   И тут же увидела обшитый черный кожей уголок, торчащий справа.
   Жестом подозвала Татьяну.  Она  уставилась  на  этот  уголок,  словно
увидела восьмое чудо света. Потом повернулась ко мне.
   - Как он его туда запихал? Он что, этот муравейник приподнимал?
   - Не знаю. Надо будет спросить.
   Я сама не представляла, как кейс мог оказаться под муравьиной  кучей.
Как это можно было осуществить практически? Стала  вспоминать  все,  что
когда-либо  читала  о  муравьях.  Муравейник  ведь  должен  состоять  из
наземной  и  подземной  частей,  причем  собственно  муравьиное   гнездо
находится под землей. Но ведь до него еще  надо  добраться.  Муравьи  же
кусаются, и больно. Тут я заметила несколько особо ретивых  особей,  ухе
ползающих у меня по кроссовкам и  взбирающихся  по  джинсам.  Быстро  их
скинула.
   - Слушай, а может, он просто взял и подсунул кейс под  муравейник?  -
предположила Татьяна. - Ну так - одним сильным движением руки? Он же  не
предполагал, что народ тут будет  шастать  толпами  и  выглядывать,  что
лежит под кучей? Или муравьи на него сами переползли?
   Я кивнула в задумчивости. Меня  вообще-то  сейчас  беспокоили  другие
мысли. У Сереги был совсем другой кейс - большой и металлический. С  ним
он не расставался ни на минуту, выносил с  собой  из  номера,  чтобы  не
оставлять со мной, и, выйдя из леса, держал его в руке.
   И ехал с ним до Питера. А этот - черный кожаный. Мог он засунуть один
в другой? А если ради этого и таскался с большим?
   Но сейчас следовало думать о том, как вытащить  то,  что  лежало  под
муравейником.
   - Тань, ты перчатки не подумала взять?
   - Подумала, - кивнула Татьяна. - Я предусмотрительная.
   И извлекла из сумки две кожаные перчатки, которые и натянула себе  на
руки, вручив мне сумку с Сарой и Барсиком. Пробормотав  "Ну,  с  Богом",
Татьяна схватилась за край  и  потянула  кейс  на  себя.  Я  светила  ей
фонариком. Какое-то время ушло на  сбрасывание  муравьев,  носящихся  по
кожаной поверхности. И сколько еще их могло залезть внутрь...
   - Слушай, а муравьи баксы едят? - взглянула на меня Татьяна.
   - Откроем - посмотрим.
   В потревоженном муравейнике началась паника. Он, казалось, двигался и
ходил ходуном.
   Татьяна, вроде  бы  сбросив  всех  муравьев  схожи,  щелчком  скинула
нескольких со своих и моих джинсов и первой направилась к  шоссе,  держа
кейс в руке. Я следовала сзади с сумками.
   Моя машина стояла на месте, никого не заинтересовав. Да и кому  нужна
"шестерка"? По этой трассе регулярно проносятся автомобили, во много раз
превышающие по цене мою верную "девочку".
   Кейс мы бросили в багажник под запаску, прикрыв проглядывающие  части
ветошью, туда же поставили мою спортивную  сумку.  Татьяна  взяла  своих
любимцев с собой в салон. Я села за руль и  рванула  с  места.  Хотелось
побыстрее добраться до родной  квартиры.  И,  конечно,  посмотреть,  как
выглядят два миллиона долларов.
   -  Слушай,  -  вдруг  сказала  Татьяна,  -  а  два  миллиона   баксов
поместились бы в таком небольшом чемоданчике? Я  где-то  читала,  что  в
кейс входит миллион. Это стодолларовыми  купюрами.  Так  два  уместились
бы?
   - Не могу сказать, - рассмеялась  я.  -  Мне  никогда  не  доводилось
паковать баксы в таком количестве. Но дома  посмотрим.  Как  раз  узнаем
точно.
   Но Татьяна не могла успокоиться и прикидывала,  сколько  должно  быть
пачек, руками демонстрировала мне  длину  доллара,  показывала,  как  их
можно было уложить в кейс.
   - Нет, Юлька, нет там двух лимонов.
   -  Потерпи  до  дома,  а?  Мне  тоже  любопытно.  Но  не   здесь   же
останавливаться?
   И тут я заметила, что за  нами  неотступно  следует  огромный  черный
джип.  В  нем,  насколько  я  могла  судить,  сидели  двое  лиц   вполне
определенной наружности. Идущая вперед машина - БМВ  -  стала  замедлять
ход. Я попыталась перестроиться в соседний ряд и пойти на обгон БМВ,  но
не тут-то было. Из-за первого джипа вылетел  еще  один  и  всеми  своими
действиями показал, что  мне  следует  переходить  не  в  левый  ряд,  а
сдвигаться на обочину. Три  машины  упрямо  брали  меня  в  "коробочку".
Скорость падала.  Только  этого  еще  не  хватало...  Заболтались  мы  с
Татьяной...
   - Юлька, они хотят отнять наши баксы! - взвыла Татьяна.  -  Юлька,  я
хочу в Перу!
   Я же думала  о  том,  удастся  ли  нам  сегодня  вернуться  в  родные
квартиры.., и вообще удастся ли в них вернуться... Какого черта нас сюда
понесло?
   Я остановилась. Молодцы посыпали  из  машин  как  тараканы  и  быстро
распахнули  дверцы  нашей  машины.  В  висок  уперся  холодный  предмет,
происхождение которого мне не требовалось объяснять.
   - Спокойно вылезаем и садимся в машину, - молвил до боли знакомый тип
с оттопыренными ушами.
   - Мы и так в машине, - подала  голос  Татьяна,  пытавшаяся  держаться
молодцом. Рассчитывает, что кто-то остановится нас спасать? Жди  больше.
Все, наоборот, тут же увеличат скорость,  -  Нет,  красотки,  -  покачал
головой Лопоухий и хохотнул. - Вы не в машине. Вы - в "Жигулях".
   Окружающее мою "шестерку" стадо заржало.
   - Так, девочки, у нас мало времени. Быстренько выходим. Нам приказано
избегать насилия. Поэтому обижать вас  не  будем.  Пока  шеф  не  велит.
Видите, какие мы культурные? Юленька, отметь,  пожалуйста,  в  следующей
статье  о  повышении  культурного  уровня   всех   слоев   населения   в
Санкт-Петер