и, - хмыкнул толстяк.
   - Ничего подобного, - обиделась я. - Я просто вышла в коридор. А  там
оказался этот прибалт,  который  на  меня  набросился.  Можно  подумать,
прибыл с голодного острова. Вернее, острова, где нет ни  одной  женщины.
Что мне, по-вашему, было делать?
   - Брать у него интервью, - захохотал Редька и плеснул  нам  всем  еще
коньячку. - Слушайте, Юлия Владиславовна,  а  почему  вы  называете  его
националистом?
   - Потому что он назвал меня "русской дурой" и  "русской  тварью".  Со
своим прибалтийским акцентом.
   - Юлия Владиславовна, - вкрадчиво обратился ко мне  толстяк,  -  так,
может, вы лучше про Прибалтику  что-нибудь  разгромное  наваяете?  И  по
личным впечатлениям, и мы материальчику подкинем, а, Павел Степанович?
   Редька тут же закивал.
   - Только у нас будет одно условие: не надо про эту гостиницу  писать.
Согласитесь?
   - Вначале надо на вашу фактуру взглянуть, - ответила я. Иногда  стоит
заключить сделку, отказавшись от меньшего, чтобы получить большее.  Ведь
я же еще сегодня днем про эту  гостиницу  слыхом  ни  слыхивала.  А  про
Прибалтику... Нет, я не хочу писать ничего разгромного  про  Прибалтику.
Про Москву - всегда пожалуйста, но этот идиот,  с  которым  мне  сегодня
пришлось столкнуться, - скорее исключение из общего  правила.  Эстонские
мужчины, с которыми я сталкивалась раньше, совсем другие.
   Всех их отличала внешняя презентабельность: они обычно хорошо  одеты,
"костюмчик .сидит" (а во внешности сегодняшнего  знакомца  чувствовалась
некоторая русская расхлябанность), аккуратно причесаны (а у этого волосы
были взъерошены), чисто вымыты и хорошо пахнут (а от этого  дико  разило
луком). Может, сегодняшний образчик - финн, знающий русский язык? А  мне
просто акцент показался прибалтийским? Ведь эстонский  и  финский  языки
родственные? Я не могу представить, чтобы кто-то  из  знакомых  эстонцев
величал женщину "русской дурой" и "русской тварью". Да и бегающими вслед
за незнакомой женщиной по лестнице - тоже. Они бы спокойно  проследовали
в свой номер, там после некоторого периода размышлений протянули руку  к
телефону (или не протянули) и вызвали бы  к  себе  девочку  (или  просто
легли спать).
   - Меня бы заинтересовали металл и оружие, - сказала я вслух Редьке  и
Александру Ивановичу.
   - Хорошо, - кивнул толстяк с самым серьезным видом.  -  Без  проблем.
Кстати, могу еще подсказать, где материал брать.
   Я была вся внимание. Мне посоветовали  попытаться  взять  интервью  у
одного подследственного, в настоящий момент содержащегося  в  "Крестах".
Назвали имя, фамилию, отчество и другие  данные.  Он  как  раз  торговал
оружием с прибалтами.
   - Вы, как я понимаю, в состоянии договориться  о  таком  интервью?  -
посмотрел на меня толстяк.
   - Попробую. Хотя мороки много - если подследственный или  подсудимый.
С осужденным было бы попроще. А никого из свободных  граждан  предложить
не можете?
   - Юлия Владиславовна, не сомневаюсь, у вас все получится, - расплылся
в сальной улыбке Редька.  -  Вы  же  такая  юркая,  уж  куда  только  не
залезали...
   - К сожалению, получается далеко не все, - вздохнула я.
   - Это вы зятька моего, что ли,  имеете  в  виду?  Да  зачем  он  вам?
Дерьмо, я скажу, он порядочное. Правда, от такого проходимца есть польза
- для фирмы. Ну, конечно, если держать его в узде.
   Александр  Иванович  тут  же   поинтересовался   у   приятеля   моими
отношениями с его зятем.
   Я заметила, что он бы прямо у меня мог спросить. Толстяк с ухмылочкой
заметил, что ему это  как-то  неудобно.  "Штаны  через  голову  надевать
неудобно", - ответила я. Редька же махнул рукой и сообщил:
   - У Юлии Владиславовны была любовь с моим зятьком. Потом моя  дура  в
него влюбилась и захотела замуж. Ну я их и женил.
   - Павел Степанович, - тут же влезла я,  -  если  вы  считаете  Серегу
таким дерьмом, то зачем подсунули его своей дочери? Мне, конечно, льстит
ваше беспокойство обо мне, но неужели  вы  о  благополучии  единственной
дочери беспокоитесь меньше?
   - Юля, - Редька забарабанил пальцами  по  столу,  -  понимаешь...  Ты
многого не знаешь.
   И поверь: в эти дебри тебе лучше не лезть. Просто считай, что тебе  в
жизни повезло.
   - Но если Юленька  хочет  замуж  за  твоего  зятя...  -  подал  голос
Александр Иванович.
   - Не хочет, - сказала я. - Юленька вообще туда не хочет.
   - Мысль очень разумная, -  кивнул  Редька,  потом  стал  серьезным  и
спросил:
   - Ты чего, Серегу до сих пор любишь?
   - Нет, - ответила я. Еще не хватало мне  тут  душу  раскрывать  перед
этими двумя и объяснять все мои чувства. - И назад его не приму.
   - А я думал: примешь, - заявил Редька и поведал Александру  Ивановичу
о том, как Серега закидывал меня письмами по электронной  почте  (о  чем
тесть, оказывается, прекрасно знал), как обрывал мне провод  и  всячески
меня домогался.  -  Молодец,  Юля.  Вот  поэтому  я  сейчас  с  тобой  и
разговариваю. Кстати, ты сегодня ночевать-то где собираешься?  Мы  тебя,
извини, к себе пригласить не можем. Ну...
   И Креницкий кивнул на дверь, за которой скрылись девушки.
   - Юленька, вы, надеюсь, не станете писать не только о гостинице, но и
о нас с Павлом Степановичем? - проворковал толстяк.
   - Ну писать об одном и том же  можно  по-разному,  -  заметила  я.  -
Например, рассказать читателям о привитом вам с Павлом Степановичем духе
коллективизма - в советские времена, начиная со  школьной  скамьи,  том,
который в новые времена трансформировался и привел вас к групповухе.
   Мужчины посмеялись вместе со мной, а  потом  опять  уточнили,  где  я
намерена ночевать.
   Я задумалась на мгновение и решила: останусь  в  гостинице  до  утра.
Идти мне сейчас все равно некуда, номер Серегой оплачен,  ключ  у  меня,
если  администраторша  не  пустит,  обращусь  за  помощью  к  Редьке   и
Александру Ивановичу. А завтра  с  утречка  выясню,  кто  из  них  когда
собирается возвращаться в Питер. Может, и довезут.  А  нет  -  поеду  на
электричке. Я не хрустальная и не депутат.
   Потом Александр Иванович вдруг спросил, почему я занимаюсь  тем,  чем
занимаюсь.
   - Я всегда хотела стать журналисткой, - пожала плечами я.  -  Сколько
себя помню.
   - Но почему этим - трупы, кровь,  тюрьмы,  задержания?  Юля,  я  ведь
почти все твои статьи читал, с удовольствием читал. Я тебя по телевизору
смотрю. Тебя и Димона Петроградского. Ты, как бы это сказать.., пишешь о
вопросах, актуальных для меня.., ну.., с профессиональной точки  зрения,
- толстяк усмехнулся. - Димон развлекает сплетнями о звездах, с которыми
я лично знаком. Но тебя что побудило?
   - Я хотела  стать  известной,  хотела,  чтобы  меня  печатали.  А  на
криминал самый большой спрос - в нашей  стране,  в  наше  время.  Можно,
конечно, о вкусной и здоровой пище писать,  о  теплицах  и  грядках,  но
какая там известность?
   Кто будет ждать твоих статей? И их ведь, скорее  всего,  пришлось  бы
подавать как "Советы Марии Ивановны", а не подписывать своей фамилией. И
не интересуют меня грядки. Но главное: читатель ждет сенсацию, причем  с
изюминкой.
   И мне интересно  их  выискивать.  Можно,  конечно,  было  податься  в
эротику, тоже хорошо продается. Но это не для меня.
   - А что тебе интересно? Лично тебе.
   Я задумалась на мгновение.
   - Да вот это, пожалуй, и интересно. Ну не на труп смотреть,  конечно,
а проводить журналистские расследования. Затягивает похуже наркотика.  И
нравится быть известной. Где еще я могла этого добиться? Петь я не умею,
хотя для того, чтобы пробиться на нашей эстраде, это и  не  обязательное
условие, но тем не менее...
   И там нужно вложить много денег. Тут не надо.
   Много  работать,  быть  очень  настойчивой  с  издателями,  чуть-чуть
удачи... И вот меня не только  печатают,  но  еще  и  моя  физиономия  в
"ящике".
   На улице узнают, письма пишут. Приятно.
   Александр Иванович медленно кивнул.
   - А теперь вы мне на вопросик ответите? - хитро посмотрела я на него.
   - Смотря на какой.
   - Что за "перстни" были у вас на пальцах?
   Он чуть заметно дернулся, потом посмотрел на зажившие шрамы, крякнул,
глянул на меня и заявил, что сейчас нарисует. Взял салфетку,  я  любезно
протянула ему ручку.
   - Один нарисую, - сказал, уже коснувшись пером салфетки. И нарисовал.
- Знаешь, что означает? - спросил.
   "Перстень" имел значение "сидел в тюрьме Кресты"";
   - Можно спросить, что вам больше всего запомнилось из той отсидки?
   Я всегда задаю этот вопрос  и  каких  только  ответов  не  слышала...
Александру Ивановичу больше всего запомнился Бим.
   - Кто это?
   Бим был крупным черным тараканом, регулярно наведывавшимся в  камеру.
Если в тюрьме есть  тараканы,  бороться  с  ними  бесполезно,  а  вот  с
клопами, хотя и временно, справляются: поливают кипятком или выжигают.
   Бим, по словам толстяка, очень любил сухарики, а когда  добирался  до
них, то в камере был слышен хруст...
   Только я собралась спросить, что  больше  всего  удивило,  как  Павел
Степанович, все это время молчавший, откашлялся. Я поняла, что мне  пора
откланяться.
   Я  пожелала  господам  приятного  времяпрепровождения,  они   мне   -
спокойной ночи.  Александр  Иванович  заявил,  что  я  получу  обещанные
материалы через пару-тройку дней. Меня найдут.
   Я поблагодарила и отправилась в фойе, где Люба продолжала  сидеть  за
стойкой. На меня она посмотрела удивленно, но ничего  не  сказала  и  не
остановила меня, когда я потопала вверх по лестнице.
   В коридоре, с которым у меня были  связаны  неприятные  воспоминания,
никого не оказалось. Я быстро долетела до двери нашего с Серегой номера,
открыла ее,  вскочила  внутрь,  дверь  захлопнула  и  нажала  на  кнопку
выключателя, включающего свет над креслами. Лампы под  потолком  тут  не
было.
   И увидела направленное в меня дуло.
 
*** 
 
   - Юлия Владиславовна, - наш медиамагнат позвонил мне лично, - ко  мне
обратилась группа людей, которые хотят, чтобы вы осветили их  инициативы
в нашем городе.
   "Еще кто такие?" - подумала я. Оказалось - американские проповедники.
   При личной встрече выяснилось, что американские проповедники  состоят
исключительно из наших бывших граждан, в свое время сваливших  за  бугор
из страны Советов. Теперь осознали, что бабки можно  и  нужно  делать  в
России. И ломанулись сюда. С бизнесом не получилось, вот придумали новый
ход.
   - Юлия Владиславовна, чего хотите? - спросил старший в группе - мужик
деловой и прекрасно понимающий значение  слова  "сделка".  -  Нам  нужны
хвалебные репортажи.  Немного  иронии,  но  никакого  поливания  грязью.
Сюсюканья и щенячьих восторгов тоже не надо. Разумно,  по-деловому.  Вот
хорошие парни, к ним нужно идти.
   Итак?
   Я предложила сходить в "Кресты"  -  с  благотворительной  помощью  (а
проповедники ее привезли). И реклама им, и на самом деле  людям  помогут
продуктами - тем, кому "дачек" не носят.
   - У вас какой-то личный интерес?
   - Мне нужно, чтобы вы прошлись по камерам. А если точнее, то зашли  в
одну определенную.
   - Легко, - сказал старший.
   "Это вы так думаете". Например, для получения разрешения на то, чтобы
взять интервью у осужденного, следует обратиться  в  пресс-службу  ГУИН,
мотивируя свое желание, потом представить от СМИ нужную бумагу, а  также
получить  согласие  осужденного,  лучше  (для   самого   журналиста)   -
письменное,   чтобы   потом   не   возникало   проблем.   Без   согласия
подследственного, подсудимого и осужденного их нельзя снимать  и  у  них
нельзя брать интервью.
   Сложнее всего получить разрешение на интервью с подсудимым (тем,  чье
уголовное дело находится на рассмотрении в суде) - для этого  журналисту
требуется обращаться в суд. Решение принимает судья. Следует представить
заявление  от  СМИ,  в  котором  трудится  журналист,  с   обоснованием,
заявление самого журналиста и письменное согласие подсудимого. Но совсем
не факт, что журналист получит  желаемое  даже  после  того,  как  судья
изрядно потреплет ему нервы.
   Разрешение на интервью с подследственным  дает  следователь,  который
ведет дело (а если  официально,  то  "лицо  или  орган,  в  производстве
которого находится дело"). Но следователя еще нужно убедить, что  вы  не
собираетесь передавать подследственному сведения с воли,  информацию  по
делу и т.п. А убедить ох как сложно...
   Но лучше всего брать интервью у тех, кто  находится  по  эту  сторону
забора. Мороки меньше.
 
Глава 4 
 
   С другой стороны кровати стоял Сергей, сжимая в руке вороненую сталь.
   - Ты что, сдурел? - спросила я, на этот раз быстро придя в себя.
   После приключений сегодняшней ночи милый друг с пистолетом  показался
мне не очень  страшным.  Этакая  невинная  забава  для  школьников.  Или
любовная игра с изюминкой.
   Сергей опустил оружие, выдохнул, матюгнулся, потом  устало  посмотрел
на меня.
   - Где шлялась? - спросил.
   - Тебя искала, - ответила я, поставила сумку на пол, прошла к  креслу
и плюхнулась в него. "Дипломат", как я заметила,  стоял  с  той  стороны
кровати, где пристроился Сергей.
   -  Зачем  было  меня  искать?  -  Серега  убрал  пистолет  в  кобуру,
оказавшуюся у него под пиджаком. Еще недавно ее там не было.
   - Может, объяснишь, куда это ты бегал, - спросила  я.  -  Где  оружие
раздобыл? С какой целью? Боишься покушения? А ты знаешь,  что  меня  тут
чуть не изнасиловали?
   - Тебя изнасилуешь, пожалуй, если ты сама этого не хочешь, -  хмыкнул
Сергей, подошел к столу, где так и стояла  бутылка  виски,  и  отпил  из
горлышка. - Давай ложиться. Нам завтра очень рано вставать.
   Я вопросительно приподняла одну бровь.
   - В гостинице находится мой тесть, - заявил Сергей.
   - М-м-м, - промычала я.
   - Это ты с ним сейчас разговаривала?! - вдруг завопил милый друг.
   - Э, да у тебя нервишки явно пошаливают, - невозмутимо заметила я.  -
Не волнуйся: тебя не сдала. Я все-таки не такая сволочь.
   Сергей устало плюхнулся в кресло, потер лицо ладонями и спросил, чего
его тестю было нужно от меня. Я пожала  плечами  и  вкратце  поведала  о
своих приключениях в гостинице. Потом сказала, что пришел  черед  Сергея
объяснить мне, в чем дело.
   - Звонила в самом деле  Люба.  Я  зря  не  взял  трубку.  И  тебя  не
попросил. Тогда мы избежали бы всего этого  беспокойства.  Она  как  раз
хотела сообщить, что прибыл Редька и, чтобы я был осторожен.
   - Слушай, а Люба вообще на кого работает? Или - нашим, вашим,  вместе
спляшем?
   - Меня она  предпочитает  Редьке,  -  усмехнулся  Сергей.  -  Поэтому
предупредила меня, а не его.
   - А как фамилия второго, ты знаешь?
   - Судя по твоему описанию и имени-отчеству - Колобов. Правда,  сейчас
он - Эриксон.
   - Что за мода у вас пошла на смены фамилий? -  рассмеялась  я.  -  Он
что, тоже с контрабандой влетал? И финны не давали визу?
   - Нет, - Серега покачал головой. - То есть да.
   Я опять вопросительно приподняла бровь.
   Оказалось, что Александр  Иванович  за  какие-то  грешки,  в  которые
Серега не углублялся,  попал  в  финские  компьютеры  как  представитель
русской мафии. Числятся у них  там  в  такой  категории  некоторые  наши
граждане, которых они не желают видеть в своей законопослушной стране.
   Но Александр Иванович не растерялся, правда,  пошел  дальше  подвигов
Сергея.  Он  решил  заделаться  шведом  и  вступил  в  законный  брак  с
гражданкой  этой  страны,  которую  впервые  увидел,  когда  приехал   в
Пулково-2 встречать ее с самолета. Правда, шведского гражданства  он  до
сих пор не получил  (возможно,  потому  что  не  проживает  постоянно  в
Швеции, а наведывается туда время  от  времени:  у  него  в  Питере  дел
хватает). Брак со стороны шведки оказался нефиктивным: она  влюбилась  в
Александра Ивановича и, когда шведы не  хотели  давать  ему  мультивизу,
сама обивала всякие шведские пороги.. В результате  Александр  Иванович,
как законный муж, теперь летает в Швецию, когда пожелает,  а  также  без
проблем пересекает и границу с Финляндией.
   - Я чего-то не совсем понимаю с  визами,  -  заметила  я.  -  Ведь  и
Швеция, и Финляндия теперь входят в шенгенскую зону. И если...
   - Юля, ну, конечно, можно ехать в  Москву  через  Пекин!  Но  кто  же
поедет в Финляндию из Питера через  Мадрид?  А  через  Стокгольм  можно:
первой страной  посещения  должна  быть  та,  представительство  которой
выдало визу. Шведы Колобку дают  без  проблем.  Стали  и  финны.  То  ли
потому, что дают шведы, то ли потому, что у финнов, судя по  всему,  нет
данных по смене фамилий.  Хотя  откуда?  Конечно,  если  его  возьмут  в
Финляндии и прокатают пальчики - все, на вылет. И  мои  пальчики  у  них
есть. Но я же езжу?
   Надо только не борзеть. А теперь он еще и деньги там вкладывает.
   - Куда? - мне стало любопытно.
   Оказалось, что Александр Иванович открывает в  скандинавских  странах
так называемые "русские  дискотеки".  Уже  открыл  несколько  в  Швеции,
теперь  нацелился  на  Финляндию.  Они  пользуются  успехом,   Александр
Иванович получает прибыль.
   Серегин  тесть  с  Колобовым  большие  друзья  -  начинали   трудовую
деятельность с фарцовки, потом сели вместе по валютной статье.
   Сейчас часто отдыхают вместе, имеют  общие  деловые  интересы:  часть
акций "Импорт-сервиса" принадлежит Колобову.
   - А здесь они сегодня что делают? - полюбопытствовала я.
   - Чего ж ты у них не спросила?  -  осклабился  милый  друг.  -  Тебе,
наверное, скорее сказали бы, чем мне.
   Я пожала плечами, а Серега теперь  нормальным,  а  не  ехидным  тоном
заметил, что Колобов наверняка направляется в Финляндию  -  или  из  нее
возвращается, а Редька приехал его проводить (или встретить) и заодно на
пару развлечься в этой гостинице. На местную баню обычно бывает  большой
спрос, и заказы делаются заранее.
   Они или заказали ее специально, или она  вдруг  оказалась  свободной.
Колобов вполне мог вызвать приятеля поразвлечься. Одному-то скучно.
   Вот Редька и принесся.
   Сергей также сказал мне, что попросил Любу  разбудить  нас  пораньше,
чтобы не столкнуться с тестем. Тот просто не умеет вставать рано утром.
   Поэтому следует смотаться до его подъема.
   - А как же переговоры у вас в офисе? - вспомнила я.  -  Если  я  тебя
правильно поняла сегодня днем, ты как раз искал оправдание, чтобы на них
не присутствовать, и меня сюда зазвал, чтобы было алиби.  Мы  вроде  как
задержались, предаваясь любовным утехам...
   -  Приходится  переигрывать,  -  вздохнул   Сергей.   -   Ситуация-то
изменилась. Кто ж знал, что черти принесут сюда тестюшку? Никогда  мы  с
ним тут не встречались, а сегодня, как назло...
   Хотя, может, оно и к лучшему? Ты в случае чего скажешь, что была  как
раз со мной, ему меня не назвала по понятным причинам.
   - А завтра? Ты поедешь в офис?
   - Нет, - покачал головой Сергей. - К тебе  напрошусь,  если  примешь.
Или тебя к себе приглашу. Посмотришь на мое новое гнездышко.
   Для тестя будет та же причина - обо всем забыл, снова встретившись  с
тобой. А он пусть сам себя винит, что не появился в офисе. Он ведь  явно
проспит - они  сейчас  нажрутся  с  Колобовым,  потом  на  повестке  дня
любовные утехи...
   Кстати...
   Серега застыл на месте. Я внимательно следила за  ним,  понимая,  что
милого друга посетила какая-то мысль.
   - Юлька, - вдруг прошептал Серега, - Юлька, а ведь Редька тоже  может
себе алиби обеспечивать...
   Серега посмотрел  на  меня  расширившимися  глазами.  Меня  же  жутко
заинтересовало, что же такое намечается завтра у них в офисе.  А  вообще
хороши родственнички - желают подставить друг друга...
   - Ладно, давай ложиться спать, - сказала я Сереге. -  В  особенности,
если завтра рано вставать.
   Мы устроились каждый со своей  стороны  широкой  кровати,  больше  не
предаваясь греху, и вскоре оба заснули.  Я  -  сном  праведницы,  насчет
Сереги сказать не могу.
 
*** 
 
   Утром нас разбудил настойчивый телефонный звонок. На этот раз  Серега
не колеба