ойникам  это  не  нужно,  значит,
стараются для себя? И для тех могильных червей в конторе?
   Илья даже остановился. Ольга увидела у него в глазах нечто вроде испуга.
   - Ну ты скажешь тоже, - после паузы пробормотал он. - Как-то не  в  твоем
духе прозвучало!
   - Цинично?
   - Да...
   - А то, что именно ты помогаешь мне хоронить мужа, - не цинизм?
   Он пожал плечами и резонно ответил, что больше ей  помочь  некому,  а  он
друзей в беде не бросает. Ольга взяла его под руку:
   - Не слушай меня, ладно? Просто я ненавижу кладбища. Не знаю,  куда  себя
деть, что сказать. Если бы я завтра могла прогулять!
   Они дошли почти до конца аллеи, Ольга  уже  видела  вдали  край  знакомой
оградки, когда Илья задумчиво, очень буднично сказал, что она  вполне  может
не идти на похороны.
   - А люди что скажут? - так же спокойно спросила она.
   - Тебе не все равно?
   - Что же получится - я не пойду, а вот  Ирина  наверняка  будет!  И  дочь
приведет. Что ты, такой антураж для  скандала  не  часто  попадается!  Будет
кричать на всю округу.
   - Я о ней позабочусь, - пообещал Илья. - Заткну этой  стерве  рот,  пусть
хотя бы смерть уважает! А ты  можешь  попросту  "заболеть".  Скажем  гостям:
переживаешь, мучаешься депрессией, сердечные приступы одолели...
   Она покачала головой:
   - Брось! Я же не школьница, чтобы пускаться на такие уловки. Тем более ты
прав, осталось потерпеть совсем немного. Будем надеяться, что Ирину я больше
не увижу. Ну вот...
   Ольга положила руку  на  край  оградки.  Покрашено  было  наспех,  краска
кое-где пошла трещинами, проржавела. На скромном сером  памятнике  было  две
фотографии, два имени. Она вспомнила:  когда  хоронили  отца,  мать  Виталия
твердо попросила оставить на камне место для ее снимка.
   - Как все безобразно получилось. - Ольга смотрела на фотографии. Эти лица
не успели стать для нее родными. Когда она приходила в гости к  старикам,  с
ней почти не разговаривали. - Его отец умер в конце сентября, мать  -  ровно
через месяц. А поженились мы в декабре.  Я  знаю,  многие  меня  осуждали...
Сжила со свету...
   - Кто осуждал-то? Ирина?
   - Она говорила это в открытую, а остальные шипели по углам.  -  Ольга  не
сводила глаз с памятника. - Как ты думаешь, Камилла завтра придет?
   Он не ответил, да ее и не интересовал ответ. Придет  та  или  нет,  какая
разница? Даже если над гробом  соберутся  три  женщины,  когда-то  бывшие  с
Виталием, что от этого  изменится?  Потом,  когда  все  будет  кончено,  все
разойдутся в разные стороны и, наверное, больше не встретятся.  "Мы  слишком
разные, - пришло ей в голову. - Даже на удивление  разные.  Витя  как  будто
кидался из стороны в сторону, пытался найти свой тип. Так и  не  нашел.  Или
все-таки?.."
   На аллее  показались  могильщики.  Ольга  взглянула  на  их  равнодушные,
испитые лица и сказала Илье, что хочет уйти.
   По дороге домой, в такси, она спросила, во сколько обойдутся похороны.
   - Дешевле, чем обошлась Ирина, - ответил он. - Не думай об этом, я должен
заплатить.
   - Почему должен? Ты все время пытаешься от него откупиться.
   Это сказалось как-то само собой, неожиданно. Но Илья, как ни странно,  не
обиделся. Он сказал, что ни от кого не откупается, деньгами своими  тоже  не
кичится, тем более что это глупо, он вовсе не богат. Не богат по сравнению с
теми людьми, с которыми приходится работать.
   - Но знаешь, Оля, наверное, чувство долга - это что-то  вроде  врожденной
болезни. Никак от него не отделаешься. Иногда и нужно бы отойти  в  сторону,
не лезть, а я лезу, помогаю... И попадаю из-за этого в неприятности.
   - Как на суде?
   - Да что там суд... - вздохнул он. - Бывают вещи похуже.
   И снова попросил ее ни о чем  не  думать.  Ольга  даже  улыбнулась,  хотя
настроение было не из веселых. "Если  мы  будем  вместе,  я  вовсе  разучусь
соображать самостоятельно. Хотя никто от этого ничего не потеряет, а значит,
и жалеть не о чем".

***

   Вынос тела назначили на полдень. Илья и тут расстарался - не  рано  и  не
поздно, в самый раз. Он заказал отпевание. Только в церкви, стоя у  гроба  и
стараясь не глядеть на  голову  мужа,  закрытую  прозрачной  пеленой,  Ольга
сообразила: Виталия отпевают, а ведь он...
   О том же ядовито шептались сзади, она оглянулась и не узнала этих женщин.
Наверное, коллеги Виталия, с последнего места работы.
   - Как они добились разрешения? - бормотала одна из женщин, не  переставая
креститься. - Он же самоубийца!
   - Тише! - цыкнула на нее вторая.  -  Может,  был  в  беспамятстве.  Тогда
разрешают.
   - Что значит - в беспамятстве? Да кто это может доказать? Наверное,  дали
взятку попу.
   Ольга почувствовала смутную дурноту. Что на  нее  подействовало  -  запах
ладана, сладкий душок мертвого тела или этот мерзкий шепот за самой  спиной,
- она не знала. Но к  горлу  подступил  какой-то  шершавый,  тяжелый  комок.
Стараясь не привлекать к себе внимания, она быстро перекрестилась и пошла  к
выходу. Илья проводил ее тревожным взглядом, одними губами  спросил:  "Что?"
Она прикрыла глаза, показывая, что сейчас упадет в обморок.
   На паперти ей стало  немного  легче.  Но  совсем  немного.  Больше  всего
хотелось убежать отсюда без оглядки, покинуть все, что связано со смертью, -
эти  свечи,  запахи,  церковь  и  кладбище,  черные  платья   и   нехорошие,
пристальные взгляды, которые она ловила на себе с самого утра. Ей  казалось,
что всем известно, какое предложение ей сделал  Илья  в  самый  день  гибели
Виталия. И что люди пришли сюда не проститься с ее бывшим мужем, а поглазеть
на будущего.
   Она вышла за церковную ограду, постояла, глядя  на  солнце  в  серебряной
дымке. День был нежаркий, чуть-чуть туманный, удивительно нежный  для  этого
знойного июня. "Будто начало весны, - подумала она. - И дышится так  хорошо!
А Ирина не явилась, кто бы мог подумать! Может, приедет на кладбище?"
   Ольга не знала, получила ли та известие о  том,  где  и  когда  состоится
погребение. Этот вопрос они вчера обсудили с Ильей. Он склонялся к тому, что
Ирину звать не нужно, все равно придет сама. Ольга немного колебалась  -  ей
казалось, что, по крайней мере, девочка должна попрощаться  с  отцом.  Ведь,
похоже, они были по-настоящему привязаны друг к другу. В конце  концов  Илья
пообещал как-нибудь уладить этот вопрос, но как он это сделал?
   За оградой стояло несколько микроавтобусов  и  частных  машин.  Некоторые
были ей знакомы - на них прикатили друзья  Виталия  со  своими  женами.  Она
вздохнула, вспомнив времена, когда эти  друзья  сидели  у  нее  на  кухне  и
сочувствовали... Время от времени проявляя излишнюю  ласковость  и  участие,
без которых она прекрасно бы обошлась. А их жены...  Их  жены  сочувствовали
сейчас. Не без доли яда, они все как одна оценивали взглядами Илью  и  потом
презрительно смотрели на вдову: "Что он в ней нашел?"
   Ольга открыла сумочку, достала сигареты, в пачке как раз  осталась  одна.
Сегодня она курила больше обычного. Женщина подумала о том, что вчера  никто
ей не звонил - ни Самохин, ставший почти своим человеком в  доме,  ни  новый
следователь. Почему? Все выяснили, дознали, как они это называют? Или к  ней
больше нет вопросов? Илья ее предупреждал: не жди,  что  следствие  кончится
так скоро, оно может тянуться месяцами. Сейчас самое главное - выйти  из-под
подозрения, получить разрешение на выезд из Москвы. Хотя можно уехать и безо
всякого разрешения, но потом не оберешься неприятностей. Вчера, разделавшись
со всеми делами, они только об этом и спорили.

***

   - Ты твердо решил увезти меня в Германию? Сумасшедший!
   - А ты против?
   - Но что я буду там делать, Илюша?
   - Жить, как живешь здесь. Может  быть,  даже  работу  себе  подыщешь.  По
специальности, тут особого знания языка не нужно. Это  ведь  музыка!  Вагнер
там, Моцарт, Бетховен...
   - Мусоргский, Чайковский, Шостакович, - продолжила она. - Илюша, я никого
там не знаю! Я сойду с ума от скуки!
   - А здесь куда как весело! - передразнил он ее. - Особенно когда является
Ирина!
   - Но ее давно уже не было. Знаешь, я все думаю о том,  как  она  затащила
меня в какую-то забегаловку и рассказала про звонок... Неужели  лгала?  Ведь
Витя все отрицал...
   - Наверняка лгала. - Илья  поднял  руку  и  выключил  бра  над  кроватью.
Комната исчезла в темноте, но не надолго, через минуту светлая  летняя  ночь
прижалась лицом к окну. - Давай спать?
   - Но зачем она лгала? -  задумчиво  проговорила  Ольга.  -  Какая  в  том
выгода, если отбросить то, что ей хотелось меня напугать? И как она  угадала
время его возвращения? Ведь ошиблась всего на сутки! Может, он и  впрямь  ей
звонил, а? Соскучился? А вдруг он сам хотел расстаться с Камиллой?
   - Я сплю, - недовольно сказал Илья. - И тебе того желаю...

***

   Ольга поискала урну и с трудом обнаружила ее за кустом  отцветшей,  рыжей
сирени  Выбросила  окурок.  Взглянула  на  часы  -  отпевание  затягивалось,
по-видимому, Илья  заказал  самую  дорогую,  длинную  панихиду.  Нужно  было
возвращаться в церковь...
   На дороге показалась маленькая красная машина. "Проедет  мимо,  -  решила
Ольга. Но когда "фиат"  пристроился  в  хвост  последней  из  припаркованных
машин, она насторожилась. - Только бы не..."
   Однако это  оказалась  не  Ирина.  Женщина  еще  издали  узнала  Камиллу,
затянутую в черный кожаный жакет. На голове у той была  маленькая  бархатная
шляпка с вуалью, в руках цветы. Сдержанный  и  дорогой  сине-белый  букет  -
лилии и хризантемы.
   Камилла тоже ее увидела и  по  мере  приближения  несколько  раз  махнула
рукой. Ольга настороженно смотрела, как та подходит. "Она  знает,  что  я  в
курсе? Как мне с ней поздороваться?"
   Но женщины поздоровались неожиданно тепло. Ольга никак такого не ожидала.
Камилла положила букет на бетонный цоколь ограды, подняла  вуаль  и  открыла
потемневшее, совсем ненакрашенное лицо. Она не плакала, держалась  спокойно,
но, взглянув на нее, Ольга почувствовала  резкий,  почти  болезненный  стыд.
"Вот у кого сегодня  траур!  А  я  самозванка.  Неужели  она  его  и  впрямь
любила?!"
   - Служба еще идет, - тихо сказала Ольга. - Вы идите, попрощайтесь.
   - Потом, - коротко ответила та. - Оля,  прими  мои  соболезнования.  Даже
если не веришь, что я сочувствую, все равно прими.
   Ольга  почувствовала  на  своей  щеке   прикосновение   сухих,   колючих,
искусанных губ. Камилла отстранилась. Сегодня, без ауры сладких  духов,  без
косметики и привычной напускной бравады, она казалась почти неузнаваемой.  И
эта Камилла нравилась Ольге намного больше прежней, хотя  теперь  она  знала
про нее все... "Ну и что? Она у меня мужа не отнимала. Разве что сперва... А
потом я сама была рада от него избавиться. Да, я рада, а она, наверное,  всю
ночь ревела..."
   Ольга вспомнила о том, как провела эту ночь сама, и  снова  ощутила  ожог
стыда. "А как я могла его удержать? Он иногда  просто  как  бешеный...  А  я
теряю голову, когда он меня так целует, когда говорит, что любит... Я дрянь,
наверное, обыкновенная маленькая дрянь!"
   - Ты не подумай, что я туда не хочу  из-за  веры,  -  неожиданно  сказала
Камилла, кивая на лестницу,  ведущую  к  церковным  вратам.  -  Я,  конечно,
мусульманка, но какая-то очень условная. В мечеть не хожу, пост в Рамазан не
справляю, даже свинину иногда ем. Видела бы  это  моя  бабуля,  оторвала  бы
голову! Я просто не хочу стоять там в толпе... Эта здесь?
   Ольга сразу поняла, о ком речь, и ответила отрицательно.
   - А она вообще знает, что нынче похороны?
   - Илья обещал ее известить. Камилла махнула рукой:
   - Ну, он наобещает... Сам-то здесь? Мне нужно его увидеть.
   Ольга не стала спрашивать  зачем.  Как  ни  странно,  женщина  больше  не
чувствовала ревности. Слишком многое сказало ей это малоподвижное, застывшее
от горя лицо.
   - Можно я пойду на кладбище? - спросила Камилла. - Не  возражаешь?  Хотя,
даже если возражаешь, я все равно пойду.
   - Камилла, да о чем вы! - начала было Ольга, но та ее оборвала:
   - Перестань, ты все знаешь. Ради бога, не ханжи, я этого терпеть не могу.
Скажи правду: осуждаешь меня? Ненавидишь?
   - Ни то ни другое. Я и сама хороша,
   - Получается, мы друг у друга  мужиков  увели,  -  с  кривоватой  улыбкой
заметила та. - Только  вот  я  своего  не  удержала.  Я  думаю,  думаю,  что
случилось... Почему? Как он мог? Себя обвиняю... Тебя... Да всех!
   - Ну а меня за что?
   - За то, что он не хотел к тебе возвращаться. Если бы хотел,  не  прыгнул
бы с семнадцатого этажа.
   "Семнадцатый этаж, - снова ужаснулась Ольга. - Я думала, от  него  ничего
не останется, но под пеленой голова выглядит почти как прежде. Это все Илья,
его деньги, его хлопоты.  Семнадцатый  этаж!  Кто  мне  это  сказал  первым?
Следователь... Но кто еще? Ведь был кто-то еще?"  И  только  услышав  вопрос
Камиллы, она вспомнила о том, что совершенно затерялось в безумии  последних
дней.
   - Ты мою телеграмму получила?
   - Так это были вы?!  -  Ольга  даже  отшатнулась:  семнадцатый  этаж,  ну
конечно, он значился в адресе, и  это  было  самым  странным  в  тексте  без
подписи!
   - Я, Ты хоть поняла, что имелось в виду? Мы там с ним жили.
   - Боже мой... - Ольга никак не могла опомниться. - Зачем вы ее послали?
   - Чтобы ты поехала туда и забрала его домой, - мрачно  ответила  Камилла,
глядя на людей, появившихся  наверху  лестницы.  -  А  его  смерть  забрала.
Значит, ты ничего не поняла... Интересно, а Ирина?
   - Так вы и ей посылали?!
   - А что? У вас равные права, почему я  должна  была  делать  для  кого-то
исключение?
   Камилла взяла букет и опустила на лицо  вуаль.  Черные  глаза  за  редкой
сеткой смотрели с каким-то  печальным,  звериным  выражением.  "Так  смотрят
больные или умирающие животные. - Ольга никак не  могла  прийти  в  себя  от
изумления. - Или она сходит с  ума?  Две  телеграммы,  подумать  только!  Но
послать такое Ирине? А вдруг та догадалась?"
   - Тексты были совершенно  одинаковые.  -  Камилла  будто  услышала  немой
вопрос. - Но она могла оказаться более сообразительной. Вот я и думаю:  если
она такова, как я слышала, может, все не так-то просто и отпевают его  нынче
без обмана.
   Прежде чем до Ольги дошел  страшный  смысл  ее  слов,  та  отвернулась  и
заговорила с Ильей, тот уже  спускался  по  лестнице  и  тревожно  оглядывал
женщин.

Глава 16

   Первый ком земли бросила в могилу Маша.  Никому  из  присутствующих  и  в
голову не пришло, что это должна была сделать вдова. Ольга стояла рядом,  но
чувствовала себя так, будто находится далеко, за  кладбищенской  оградой.  С
ней почти никто не заговаривал,  произносились  разве  что  вежливые  фразы,
выхолощенные и по существу пустые.
   "Неужели все знают о нас с Ильей? - билось у нее в висках. - Какой позор!
Но откуда они могут знать? Да, он помогает,  распоряжается,  он  тут  первый
человек, к тому же пока живет у  меня...  Но  ведь  это  еще  ни  о  чем  не
говорит?"
   Камилла  по-прежнему  держалась  рядом.  Она  не  плакала,  не  проявляла
внешнего волнения, но все оглядывались на эту монументальную черную  фигуру,
будто чувствуя в ней загадку. Илья быстро утирал слезы  -  на  кладбище,  на
краю разрытой могилы, он неожиданно расплакался.  Ольга  заметила,  что  эти
двое о чем-то говорили по дороге к участку. Она не слышала о  чем,  так  как
нарочно отошла  подальше.  "Не  дай  бог  решат,  что  ревную!"  Потом  пара
распалась, Илья догнал Ольгу, и к могиле они подошли вместе.
   Тогда, по дороге, он тихонько выругался:
   - Все-таки Камилла дура! Ну никогда бы про нее  такого  не  подумал!  Эти
телеграммы - чисто бабья глупость!
   - Ты не  подозревал  ее?  -  также  тихо  спросила  Ольга.  Она  все  еще
находилась под впечатлением того, что услышала от  Камиллы.  Такая  странная
выходка никак не укладывалась в голове.
   - Ее - в последнюю очередь, - горячо заверил Илья. - Я считал ее разумным
человеком, а  она  отколола  такой  безобразный  номер...  Рехнуться  можно!
Кстати, следователь не спрашивал тебя о телеграмме?
   Ольга удивилась:
   - Конечно, нет. Как он мог знать об этом?  Правда,  когда  он  сказал,  с
какого этажа упал Виталий, мне что-то такое вспомнилось, но я  не  поняла...
Была потрясена, не успела сообразить... Да  и  про  телеграмму  уже  забыла,
думала, это чей-то дурацкий розыгрыш. Иркин, например. А тут выясняется, что
она получила такую же телеграмму!
   - Олечка, давай договоримся: никому об этом не  говори.  Будем  знать  мы
трое - ты, я и Камилла. Понимаешь, в чем проблема? Они могут решить, что  ты
там побывала и помогла мужу упасть!
   - Что?!
   - Тише! - Он сжал ее локоть незаметно, но сильно, почти причиняя боль.  -
Мы пришли. Потерпи еще немного, не плачь. Скоро поедем домой, и  ты  сможешь
прилечь...
   - Смотрите, это что  -  они?!  -  послышалось  вокруг.  Заговорили  сразу
несколько  человек,  поднялся  тревожный  шепоток.  Ольга  подняла   голову,
оглянулась. Сзади стояла Ирина с дочерью.
   "Ужас! - Женщина вздрогнула и отвернулась. - Только бы  она  не  устроила
сцены!"
   Но Ирина молчала, ни с кем не заговаривала, держалась поодаль. Зато  Таня
протиснулась к могиле, заглянула в яму  со  странно-деловитым  видом  и  без
понуканий бросила горсть земли. Какая-то незнакомая женщина сделала  попытку
обнять девочку за плечи, но та  смерила  ее  в  ответ  таким  взглядом,  что
соболезнующая живо отшатнулась. Не  успела  Ольга  опомниться,  как  девочка
решительно двинулась к ней.
   - Здравствуйте, - сказала  Таня.  Это  было  едва  ли  не  первое  слово,
услышанное от нее Ольгой. Во время их прежних, редких  и  всегда  неприятных
встреч девочка молчала, как заговоренная.
   - Здравствуй... - с трудом ответила женщина. - Ты...
   Она  не  знала,  что  нужно,   а   главное,   можно   сказать.   Выразить
соболезнования? Нет, их могут принять как  издевку.  Сказать,  что  виновата
перед ней? Но в чем? Может быть, вспомнить что-нибудь хорошее о Виталии,  ее
отце? И Ольга с ужасом поняла, что ничего хорошего ей на ум не приходит. Она
испугалась: "Как же так?! Ведь он был порядочным человеком и мне  до  самого
последнего времени было с ним хорошо! Я его любила! Неужели новая любовь так
искажает старую?!"
   - У меня к вам просьба, - так же деловито, очень по-взрослому  продолжала
Таня. - Можно у вас пожить пару дней?
   Ольга потеряла дар речи. Сперва  она  решила,  что  ослышалась,  но  Таня
повторила безумную просьбу, не  отводя  при  этом  пристального,  серьезного
взгляда. Наконец женщина откашлялась и  хрипло  сказала,  что  вряд  ли  это
возможно.
   - Почему? Место у вас найдется.
   - Таня, ты подумала, как отнесется к этому твоя мать?
   - Я договорилась с ней, - пренебрежительно успокоила ее падчерица. -  Она
не будет возражать.
   "Я схожу с ума,  -  поняла  Ольга.  -  Или  уже  сошла?  Да  что  же  это
творится?!" К счастью, на помощь пришел Илья,  он,  конечно,  слышал  каждое
слово и тоже был потрясен.
   - Деточка, а что у вас с  мамой  случилось?  -  ласково,  почти  сюсюкая,
спросил он.
   - Мы не можем больше жить вместе, - исчерпывающе пояснила Таня.
   - Как это, милая? Раньше ведь жили?
   - То было раньше. А теперь, когда ее подозревают в убийстве, я боюсь  там
оставаться. Она и меня может прикончить.
   Илья заметно переменился в лице.  Ольга  продолжала  твердить  про  себя:
"Схожу с ума, нет, уже сошла. Такого не может быть! Ирина видит,  что  дочка
со мной общается, и спокойно на это реагирует.  Она  тоже  сошла  с  ума,  и
девочка за компанию, и все мы, все..."
   Наверное, она начала что-то говорить вслух, потому  что  Илья  шикнул  на
нее. Ольга опомнилась, снова ощутив устремленные на себя  взгляды.  Вдова  в
беспамятстве, кого это удивит?  Но  вдова  с  новоиспеченным  любовником  по
правую руку, с любовницей покойного мужа по левую, с бывшей женой  покойного
за спиной, лицом к лицу с падчерицей... "Адская смесь, - подумала О