жите мне вот что: во всех остальных случаях, кроме вашего,
шайка оставляла женщин связанными, хоть и не очень сильно - практически всем
удавалось  освободиться от  веревок самостоятельно. И, заметьте  -  веревок!
Связывали не  скотчем,  от  которого  невозможно избавиться без  посторонней
помощи,  а веревками!  И  рты  женщинам  не заклеивали.  Вы  следите за моей
мыслью?
     - Не очень, честно говоря, - призналась Вера.
     Она  немножко  разрумянилась   от   горячего  чая,  глаза  оживились  и
заблестели,  и она стала необыкновенно хороша.  Кис посоветовал бы ей почаще
пить чай... И иметь приятных собеседников, конечно.
     - Ну как же, - удивился он, - картиночка складывается прелюбопытная: со
всеми женщинами преступники  обращались исключительно щадяще, если, конечно,
не  считать самого процесса  изнасилования, который  был из разряда жесткого
порно...  Но  ни одна женщина  не  была избита, никаких иных  жестокостей не
было; веревочки надели  почти для красы... Рот ни одной не заклеили,  - что,
на самом  деле, было бы  логично:  хоть  и зима,  все окна закрыты, да и  по
вечерам в каждой квартире свой гвалт стоит, а все же риск имелся, что соседи
услышат крики о помощи... Вас это не наводит ни на какую мысль?
     - Вы  хотите сказать, что эти изнасилования... Что не сами женщины и не
секс был их целью...  Что они  были  подстроены специально, чтобы довести до
инфаркта мужей?
     - Вера, - можно я буду вас звать по имени? - Вера, это же очевидно! Это
с самого начала было ясно,  стоило только сопоставить дела... Но  теперь тут
еще кое-что наклевывается...
     - Погодите! Если  это  так... Если это было рассчитано на инфаркт... То
значит, это вовсе не изнасилования, а убийства?!
     -  Убийства, -  кивнул Кис,  -  и  весьма  возможно -  заказные.  Да вы
успокойтесь, Вера, прошу вас, а то я начинаю чувствовать себя виноватым, что
разбередил в вашей душе раны...
     - Нет-нет, ничего... Продолжайте.
     Вера со вниманием прилежной ученицы уставилась на Киса.
     - Вы единственная, кого они не связали. Почему, как вы думаете?
     - Я его просто-напросто отпихнула, - того, кто полез ко мне с веревкой.
Я  его  кулаками  по  спине  вытолкала  из  комнаты! Они  даже  удивились...
Помнится, я еще тогда подумала: трусы! Если б я  сразу об этом догадалась! Я
под дулом пистолета совсем растерялась, мне и в голову не могло прийти,  что
с  ними  можно женским кулачком  управиться! А если бы я оказалась посмелее,
если бы не растерялась, - ничего бы не случилось, и Толя остался жив...
     Ее  голос  задрожал,  и  Вера  провела пальцами  по  глазам,  судорожно
сглотнув.
     Кис дотронулся до ее плеча.
     - Не корите себя. Вы  ни  в чем не виноваты. И дело вовсе не в том, что
они трусы...
     - А в чем? - совсем тихо спросила она.
     -  Я  думаю,  что  они  просто   приняли  вас  за  заказчицу.  Сценарии
обговаривались заранее, но ваше поведение  было ими воспринято как изменения
в  некоторых сценах.  И потому были  так  неожиданно  послушны  вашей  воле:
хозяин-барин. Кто платит, тот и заказывает музыку.
     - Простите, не поняла! Как они могли принять меня за...
     -  Дело  не в вас,  -  мягко произнес Кис,  останавливая  ее жестом.  -
Давайте  рассмотрим на  эту гипотезу. Щадящее обращение со всеми женщинами -
раз. Все  жены  остались молодыми богатыми вдовами - два. Ни одна из четырех
пострадавших  жен  не  сумела  предоставить  следствию ни  одной  конкретной
детали, за которую  можно было бы  хоть как-то зацепиться,  - три. Только вы
описали  голос, вспомнили слова; только  вы рассказали  мне, что насильники,
проявили  к вам -  скажем так, - участие;  только  вы не  дали себя связать,
только  вы закричали изо всех  сил... Остальные, я  думаю,  вели себя весьма
смирно,  только тихо "повизгивая", как выразился  муж одной  из потерпевших,
оставшийся в живых после инфаркта... И только вы попытались вызвать "Скорую"
и ухитрились сдернуть маску с лица одного из них... И вы - не жена.
     Алексею показалось,  что его слова вжали Веру в кресло,  как при резком
старте автомобиля. Голова откинулась назад,  пальцы до побеления вцепились в
подлокотники.
     -  Так вот оно что... - проговорила она, - вот  что  вы имеете ввиду...
Поэтому они со мной так разговаривали...  Не зная, что я  не жена...  Значит
Ирина...
     - Вы догадались, какой напрашивается вывод, верно?
     - То есть, заказчицы в этих убийствах - жены, - подытожила Вера.
     - Именно. И "ограбления" - скорее всего, являлись  заранее обговоренной
платой за  доведение до инфаркта. Уж  очень  резво  бандиты  все находили  -
видимо,  заранее знали,  где и  что взять... Скажите-ка,  те дорогие штучки,
которые в вашем случае бандиты вынесли -  они лежали на прежних местах, куда
их  положила  еще супруга  Анатолия Кочеткова, или  вы уже успели навести  в
квартире свой порядок?
     - На  прежних. Я не хотела  ничего  трогать  до их развода. И,  кстати,
утром того дня Ирина зачем-то заезжала домой к  Толе... Выходит, она пришла,
чтобы  подготовить плату?  Положить все на условленные места?... Боже, какое
ничтожество, какая низость!...
     -  И,  полагаю, вас нарочно подставила  - самой не хотелось оказаться в
роли  жертвы  изнасилования.  Ведь,  насколько  я  знаю,   в  то  время  она
практически не  жила с мужем, а поселилась у любовника... Так? Выходит,  это
не случайная ошибка: на вас навели как на жену... Бандиты явно не знали, кто
вы на самом деле,  и,  со своей  стороны, удивлялись  вашему поведению... Но
подчинились, считая вас заказчицей.
     Вера молчала, обхватив себя за зябкие плечи.
     - Послушайте, Вера... Вы меня слышите?
     - Слышу... - эхом откликнулась она.
     -  Скажите, чем  я могу вам помочь?  Может, какую  таблетку  вам  дать?
Слышите, Вера? Что я могу сделать для вас?
     - Уйти.
     Вера встала, прошла к двери и распахнула ее.
     - Одну секундочку... К вам никакой журналист не наведывался?
     - Нет.
     - А других странных встреч...
     - Простите. Мне надо побыть одной.
     Кис, растерянно потоптавшись на пороге, подчинился.


     Виктор  обрадовался,  увидев,  что Вера ест сама,  без  его настойчивых
напоминаний,  - она  нажарила  полную  сковородку  мяса с  картошкой  и,  не
дождавшись  его  со смены,  уплетала ужин  со здоровым  аппетитом.  Он  даже
насторожился: столько времени боролся с ее анорексией, а тут вдруг...
     - Все в порядке, Веронька?
     Вера кивнула с набитым ртом.
     Она  поставила ему тарелку, положила вилку  с ножом  и показала жестом:
сядь.  Виктор  присел, но  беспокойство не отпускало его. Вера  была  сильно
возбуждена и он испугался, не "угостили" ли ее новой дозой наркотика.
     Но Вера  развеяла  его сомнения,  прикончив, наконец, свой кусок мяса с
жадностью оголодавшего тигра. Она рассказывала о визите частного детектива и
о роли жен в этих делах, и все время нервно посмеивалась.
     -  Что  с тобой, Веронька?  Ты так возбуждена, так оживлена... Чему  ты
радуешься?
     - Я больше не собираюсь кончать жизнь самоубийством!
     - Это отлично, очень здравая мысль...
     - Я собираюсь, ровно наоборот, уничтожить ее!
     - Кого - ее? Ирину?!
     - Я с ней разделаюсь!
     -  Ты хочешь... В каком смысле?  Не может  же  быть... Что ты задумала?
Вера, опомнись!
     - Ах, как мне сразу стало  весело жить! Я должна ей отомстить за смерть
Толи, за свое унижение!  Ты  знаешь, что нет ничего, что успокаивало бы душу
сильнее, чем месть?
     - Вера, очнись, приди в себя! Что ты  несешь! Тебя послушать, так прямо
исламист-фундаменталист, а не женщина!
     Вера рассмеялась.
     - Да я же не убивать ее собираюсь!
     - Правда? А я уж было подумал... И как же ты собираешься мстить?
     - В тюрьму ее! За заказное убийство! Я помогу милиции это доказать!
     - Как, Верочка? Что ты можешь сделать?
     - Пока не знаю...  - Вера  немного притихла. - Но я сделаю все! Раз это
правда, - значит, где-то существуют и доказательства!
     -  Веронька, родная... Ты  очень  перевозбуждена.  Давай  я  тебе налью
немного красного вина, смотри, я хорошее купил...
     Вера  выпила бокал вина залпом,  как  водку.  И  затихла  окончательно,
уставившись невидящим взглядом в пространство.
     Виктор снова наполнил бокал: в данном  случае немного алкоголя ей будет
весьма кстати. Налил и себе.
     - Вера... - позвал Виктор, подвигая бокал, - давай, за твое здоровье...
Ты рассказала  этому детективу  о  подозрительном  докторе,  вколовшем  тебе
наркотик?
     - Нет...
     - А о слежке?
     -  Зачем? Это  все происки Ирины!  За это я ей  тоже  отомщу!  - упрямо
произнесла Вера, но в ее глазах показались слезы.
     Она немного захмелела после второго бокала. Виктор взял ее за руку.
     -  И  все  же  надо ему  об  этом  рассказать,  если  ты  действительно
собираешься  помогать следствию. Завтра же, слышишь?... Он тебе оставил свой
телефон?
     Вера протянула визитку.
     - Только он не из милиции, он частный детектив.
     - Но ведь он тоже ведет расследование!
     Вера налила себе третий бокал и выпила его так же залпом.
     -  А  я  бы  и впрямь с удовольствием ее убила!  Купила  бы  пистолет и
застрелила!
     - Но ты этого не сделаешь, правда?
     - Почему? - с вызовом спросила Вера.
     - Потому что мы цивилизованные люди и не занимаемся самосудом...
     Вера  разрыдалась  в  голос. "Мы  цивилизованные, да! Мы  образованные,
добрые, умные, интеллигентные! И поэтому  всякое дерьмо нас уничтожает одним
щелчком, как клопов! Им это просто, - они  не цивилизованные!  А мы не можем
ответить тем же, нас  внутренняя культура, черт подери, не пускает! Мы ждем,
пока  нищая  и продажная  милиция  вместе со свежеиспеченными  безграмотными
детективами нас защитит! Но нас, Виктор,  не защитит никто, кроме нас самих!
И мы сами - мы тоже не защитим себя, цивилизованные идиоты!"
     Рыдания сотрясали ее плечи.
     "Нервная  система  очень ослаблена,  -  подумал  Виктор.  -  Надо  этот
разговор заканчивать, да в постель ее уложить, баиньки".
     - Веронька,  зачем  ты  так говоришь? Детектив  этот, - он посмотрел  в
визитку  - Кисанов, - вполне  толковый мужик. Смотри, как он схему вычислил!
Ты бы  сама  сроду не  догадалась,  если бы он тебя не  навел на  эту мысль,
правда? Да и в милиции не одни дураки сидят, я  с ними иногда сталкиваюсь по
работе, и знаешь, там есть отличные ребята, честные и ...
     Вера вдруг обняла его за шею и ткнулась губами в скулу.
     -  Ты  хороший парень, Виктор... Знаешь, без тебя я бы не справилась...
Спасибо тебе.
     -  Какие-то  глупости  говоришь, право,  -  проворчал  Виктор,  скрывая
охватившую его радость.
     Вера, не разнимая рук, притихла где-то под мочкой его уха.
     -  Верочка, -  он осторожно положил руку на ее волосы, - Верочка,  ты в
порядке?
     - А знаешь что? - она оторвалась от шеи Виктора и  посмотрела на него с
торжествующим  видом. - Я сама найму  этого детектива, Кисанова! Пусть он  и
найдет доказательства!  И  Ирина  сядет  за заказное  убийство! Надолго!  Не
знаешь, сколько у нас за это дают?...


Кража.

     Марина  проснулась  рано  и с  трудом заставила  себя выпить  кофе. Она
подрагивала  от  возбуждения,  и  Слава  накинул ей на плечи  поверх  халата
большую шаль, мамину. Последние  дни он  ночевал у Марины: утром расходились
по  конторам, вечером встречались в ресторане, потом ехали к ней. В какой-то
момент Марина  вдруг подумала, что он ни разу не пригласил  ее к себе, и она
так и не видела его квартиру... Но не успела она толком  додумать мысль, как
Слава сказал:
     - Ты знаешь, я все время по  вечерам у тебя, днем на работе, и мне  так
до сих пор  и  не удалось навести порядок  в моей  холостяцкой квартире. Вот
закончим наше мероприятие,  и я съезжу, наконец, к  себе, приберусь! А потом
приглашу тебя торжественно в гости. Придешь?
     Он спросил это с такой надеждой,  что Марина растаяла, а вместе с ней и
легкие облачка сомнений.
     Но  в самый неподходящий момент вдруг всплыли  новые.  Она уже заводила
машину, и Слава сидел  рядом с ней  на пассажирском сиденье,  и его красивый
профиль неясно вырисовывался в сумраке, и тут Марина подумала, что ехать "на
дело" на ее машине крайне неосторожно, серебристо-голубой Фольксваген многие
соседи знают; следовало бы ехать на Славиной...
     И вот тут неприятно кольнула мысль  о том, что и его машину она ни разу
не видела, все разъезжают на Марининой...
     -  Слав,  послушай... - Марина  волновалась:  к  утреннему  возбуждению
прибавилась  эта  неприятная мысль, и  ей  хотелось  поскорее развеять  свои
сомнения. - Это  неразумно, что мы едем на моей машине. Ее знают все соседи!
Мы об этом не подумали, но надо было ехать на твоей! У тебя же есть машина?
     Марине  стало  неловко,  ей   показалось,  что  в  вопросе   прозвучало
подозрение,  которого  она  не  сумела  скрыть. Какое именно подозрение, она
толком  не знала;  когда что-то  неясное, нелогичное, странное происходит, в
голову  начинают  лезть всякие глупости: "А вдруг он просто  жиголо? Что я о
нем знаю?  Может, никакой  машины  у него и  вовсе нет? Глупости,  глупости:
какой жиголо будет тратить ежевечерне такие суммы на ресторан!
     А вдруг он все-таки хочет воспользоваться мной и отобрать у меня мамино
колье  с моей же помощью?  Этого Виталика  я в глаза  не видела, а  вдруг он
настоящий бандит?! Колье возьмут, меня чем-нибудь по голове..."
     - Конечно, есть! Мне  просто не удалось до сих пор  тебе ее показать, -
глупо   же   таскаться   повсюду   на   двух   машинах...   Черная   Тойота,
четырехприводная, со всякими прибамбасами - мальчишество, конечно. Но только
я думаю, что не стоит ее  брать: она привлечет  к себе куда больше внимания,
чем  твоя  малявка;  все  окрестные  мальчишки  к  ней  сбегутся,  и  у  нас
обнаружится целое  стадо  свидетелей... А нам  они  вовсе  ни  к  чему. Твой
Фольксваген  просто  поставим  подальше  и пройдем  к  подъезду  пешком,  по
возможности  незаметно... Но если хочешь, Маринка, то давай съездим за моей!
Она недалеко стоит, в гараже на Белорусской!
     У Марины немедленно отлегло от сердца, и она ответила весело:
     - Ты, Славка, как всегда прав! Едем на моей!
     И напряжение улетучилось окончательно, когда  ее плечи ощутили приятную
тяжесть его руки.


     Виталик  оказался  довольно  сумрачным  и  малоразговорчивым человеком.
Марине  показалось,  что к  ней он отнесся как-то неприязненно, и она  сразу
замкнулась: осуждает ее, наверное... Плевать! Это не его дело, и нечего было
тогда соглашаться! Тоже мне, морализатор нашелся!
     Впрочем, что именно думает Виталик, - может, он просто плохо выспался в
эту ночь, или с женой поссорился,  или с начальством  в конторе... -  Марина
этого так и не  узнала, поскольку все произошло  стремительно быстро. Она не
простояла и двух минут  в пролете между  этажами, наблюдая, не пойдет ли кто
по лестнице, как ее тихонько окликнули.
     Марина  поднялась:  дверь была уже открыта.  Тихо охнув,  вошла. Быстро
отключила сигнализацию, огляделась.
     Колье она нашла быстро: оно оказалось на своем прежнем месте, в папином
сейфе,  - гадкая Наташка, додумавшись  сменить замки на двери, не сообразила
сменить код на сейфе.
     Торжествуя, Марина помахала  темно-синей  бархатной  коробочкой  Славе,
ждавшему ее деликатно в прихожей; Виталик стоял на лестнице, "на стреме".
     - Ура! - прошептал Слава. - Теперь домой!
     Виталик  так же хмуро распрощался. Марина  расщедрилась и отблагодарила
"специалиста"  поцелуем  в  щеку,  что  заставило его  чуть-чуть улыбнуться.
Улыбка,  впрочем, вышла  кривоватой  и  не шла  к его  лицу,  словно  оно не
улыбалось никогда.
     Условились о  встрече  в  ресторане,  и  Марина  с  некоторым  напрягом
подумала, что вечер в обществе этого бирюка будет сущим наказанием... А, без
разницы! Главное, что она держит в руках бархатную  квадратную коробочку,  и
внутри, зацепленные за два маленьких ушка, змеятся и сияют мамины бриллианты
с сапфирами.


     Конечно, Наталья позвонила в тот же вечер.  Она орала в трубку так, что
та прыгала в руке Марины.
     -  У  тебя,  видно,  начинается   старческий  маразм,  -  издевательски
ухмыльнулась  в трубку  падчерица.  - не помнишь,  куда  положила  часы,  не
помнишь, куда задевала  ручку - так-то ты обращаешься с папиными подарками?!
А теперь  и колье,  которое мой папа,  между  прочим, подарил,  моей маме, а
вовсе не тебе, потаскуха, - затырила? И еще смеешь мне звонить?!
     - Я в милицию заявлю! - визжала Наталья.
     Марина бросила трубку. Слава, слушавший этот разговор, улыбнулся.
     - Ну, теперь твоя душенька довольна?
     -  Даже не представляешь,  как! - Марина открыла синюю коробочку, снова
полюбовалась на колье. - Как ты верно заметил, справедливость восстановлена!
И это вызывает  глубокое удовлетворение в  моей душе,  - со смехом закончила
она.


     Спустя каких-то полчаса Наталья  снова позвонила,  но на этот раз уже в
дверь. Марина испугалась, услышав ее ор за дверью.
     - Что делать? - прошептала она.
     - Гасим свет и делаем вид, что никого нет дома, - тихо ответил Слава.
     - А вдруг она милицию вызовет?
     - Глупышка, милиция предложит пройти в  отделение и написать заявление.
На основании ее обвинений никто  дверь ломать в  твою квартиру  не станет. А
если тебя вдруг потом и вызовут  менты,  - скажешь, что ни о чем понятия  не
имеешь. Она ничего не докажет. А я, в крайнем случае, могу временно спрятать
колье у себя.
     И, уловив тень, мелькнувшую в лице Марины, Слава добавил:
     - А еще лучше, положи в камеру хранения или арендуй сейф в банке. Никто
не найдет, уверяю тебя.
     - Воровка, - неистовствовала Наталья за дверью, - Поганка!  Уродина!  Я
тебя  всегда  ненавидела! Я  знаю, ты дома! Открой,  паршивка! Это ты украла
колье, это твоя работа!
     Слава расплылся в довольной улыбке.
     - Чему ты радуешься? - прошептала Марина.
     - Так... Смешная сцена.
     - Что-то мне не очень смешно. Соседи слышат!
     - А тебе-то что? Подумаешь! Мало ли идиоток на свете!
     -  Ты  помаду  свою  на  зеркале  в  прихожей  оставила! Небось,  колье
примеряла, дрянь, губы  подкрашивала! Да только воровка ты бездарная: помаду
забыла! А я вот ее в милицию снесу - пусть твои отпечатки снимают!
     - Какую помаду? - спросил Слава.
     - Понятия  не  имею!  Никакой помады  я не оставляла,  я вообще  ее  не
вынимала.  У меня, кстати, одна потерялась на дискотеке, а я с тех пор новой
не купила; а вторая дома, и я ее с собой не брала!
     - На понт, наверное, берет, - усмехнулся Слава.
     - Шизофреничка, - прокомментировала Марина.


     Наконец,  Наталья   угомонилась  и  оставила  Марину  в  покое.  Марина
подглядела в окно, как она злой решительной походкой пересекает двор.
     - Не бери в голову, - сказал Слава. - Ничего она не сможет сделать. Иди
лучше ко мне...
     Он раскрыл ей объятия, и Марина, сев к нему верхом на колени, счастливо
приникла к нему...


Что теряет Артист.

     И снова облом.  Информация, которую принес  Ваня, оказалась - в который
раз! - пустышкой. А начало было таким обнадеживающим...
     Транссексуал "Катя" нашел - или лучше сказать "нашла"? - людей, которые
знали  людей, в  свою очередь знакомых с теми,  кто  разыграл Стасика. Ваня,
пойдя  по цепочке, сумел встретиться с громадным Лехой и мелким Сеней, и они
добродушно поведали ему, что  о розыгрыше их попросил дружок, Колян: сказал,
что надо мужика одного  поставить на место,  припугнуть, а то зарвался, - не
пояснив, о чем  именно идет  речь. Он же  "клиента" и привел на хазу. Леха с
Сеней нашли предложение забавным  и  охотно  выполнили  просьбу: клиента  до
смерти напугали и  сами развлеклись от  души... Дружок  же, Колян, сейчас  в
отъезде, он деловой, и вернется только через неделю, не раньше.
     - Не сказали, кто Коляна-то об усл