ирновских  плеч  спиридоновскую  куртку,
Марконя, делая  приятное  сидящим  за  столом,  так,  чтобы  они  слышали,
рассказывал Смирнову:
     - Уже честь по чести заказано, и ждут вас - не дождутся!
     Быстренько поздоровались и уселись  рядком,  чтобы  говорить  ладком.
Правда, перед этим решили выпить по первой. Игорь Дмитриевич храбро разлил
водку по большим рюмкам и, подняв свою, многозначительно предложил:
     - Ну-с, начнем наш прощальный ужин.
     - Обед скорее, - поправил Смирнов, никак не реагируя на богатое слово
"прощальный".
     - Ну обед, так обед, - снял незначительные  противоречия  соглашатель
Витольд Германович. И произнес необходимое: - Со свиданьицем.
     За это и выпили, за свиданьице. Жевали зелень, помидоры, мягкую рыбу,
свежайшую буженину, Оливки и  роскошную,  с  лучком  и  горчичным  соусом,
селедочку.
     Первым  опомнился  Игорь  Дмитриевич.  Промокнул   роток   салфеткой,
выпрямился, сделал строгое лицо - будто не ел.
     - Не пора ли нам поговорить о деле? - спросил  он  осуждающе.  Только
кого осуждал - непонятно: то ли себя, то ли собеседников, то ли  эпоху,  в
которую приходилось существовать.
     - О деле так о деле, - покорно согласился Смирнов.
     - Тем более, что по сути оно уже завершено, -  сухо  продолжил  Игорь
Дмитриевич. - И, к  нашему  глубочайшему  сожалению,  не  вами,  Александр
Иванович.
     - Вы мой отчет внимательно прочитали,  Игорь  Дмитриевич?  -  спросил
Смирнов.
     - Очень внимательно, - ответил Игорь Дмитриевич.
     - Тогда вы, наверное, неправильно меня поняли. Речь идет  как  раз  о
продолжении дела.
     - По взаимной договоренности вы должны были обнаружить людей, которые
занимались незаконным вывозом валюты за рубеж,  документы,  подтверждающие
это, и каналы, по которым все вместе валюта, документы, люди - ушло. Вы не
справились с этой задачей и в связи с сегодняшним состоянием дел  вряд  ли
справитесь в обозримом будущем. Тем более, что  при  нулевом  коэффициенте
полезного действия вы и ваши люди обходитесь государству в весьма ощутимую
копеечку. Мы решили отказаться от ваших услуг, Александр Иванович.
     - Кто это - мы? - тихо поинтересовался Смирнов.
     -  Вы  хотите  знать,  кто  персонально  отвечает  за  это   решение?
Пожалуйста. Я.
     -  Следовательно,  предложение  Смирнова  о  продолжении  операции  с
измененной целевой направленностью не  принято?  -  задал  вопрос  Витольд
Германович. - Я хочу знать, Игорь Дмитриевич, почему это  решение  вынесли
без консультации со мной.
     - Потому что некогда было консультироваться, - грубо ответил тот.
     - Так, - сказал Смирнов и отодвинул тарелку. Повторил: - Так.
     - Я пойду, - сообщил Зверев и встал.
     - Я вас прошу, подождите самую малость, - попросил Смирнов и  ухватил
его за рукав. Зверев сел. Смирнов отпустил рукав и взял  со  стола  вилку,
которой в такт своим речам тыкал в скатерть. - Не  могу  понять,  не  могу
понять.
     - Это совсем другое  дело,  Александр  Иванович,  -  по  слогам,  как
слаборазвитому, объяснил Игорь Дмитриевич. - У нас была  законная  задача:
определить связи в преступной  цепочке,  задержать  и  изолировать  людей,
составляющих эту цепочку, и, наконец, предотвратить подобное в будущем.  В
какой-то степени мы справились лишь с последней задачей.
     - О чем вы  говорите,  какие  задачи!  -  взбесившись  вдруг,  заорал
Смирнов. - Вы, демократы, на каждом углу орете о правах человека, а  когда
у людей отнимают главное право, право на жизнь, несете херовину о том, что
защита этого права не входила  в  вашу  задачу!  Вы  одурели,  вы  спятили
дорвавшись до власти!
     -  Прекратите  разговаривать  со  мной  в  подобном  тоне!  -   Игорь
Дмитриевич тоже заорал. -  Я  не  собираюсь  перед  ним  отчитываться,  но
позвольте заметить: подобное дело, по-моему не должно быть  в  компетенции
полудилетантского частного сыска, которым вы занимаетесь!
     -  Следовательно,  этой  преступной  организацией  занимаются   более
компетентные, чем я, люди? - поймал его на слове Смирнов.
     - Я этого не сказал, - быстро ответил Игорь Дмитриевич.
     -  А  что  вы,  собственно,  сказали?  -  не  задал  вопрос,  выразил
недоумение Смирнов, но вовремя опомнился и задал-таки вопрос: - Если  наши
отношения пришли к так сказать благополучному финалу, то я  обязан  знать,
оплачены ли счета, представленные мной? Люди, работавшие на меня, работали
добросовестно и не виноваты в неудаче.
     - Вчера я распорядился оплатить все ваши счета.
     - Я не спрашиваю вас  о  чем  вы  вчера  распорядились,  я  спрашиваю
оплачены ли счета.
     - Счета оплачены.
     - С паршивой овцы хоть файф о клок! - облегченно заметил Смирнов.
     Игорь Дмитриевич резко встал, с  сожалением  обозрел  с  высоты  лишь
слегка початый стол и сугубо официально произнес:
     -  Мне  расхотелось  с  вами  обедать.  Приятного  аппетита  и  всего
хорошего. Счет за этот сервис представьте моему секретарю, - и,  отодвинув
стул, вынырнул из-за стола, зашагал к выходу.
     Смирнов  и  Зверев  без  интереса  понаблюдали  в  окно  за  отъездом
"Мерседеса" с высокопоставленным лицом, Зверев перевел взгляд от  окна  на
Смирнова. Не таясь, рассматривал его.
     - Хотите что-нибудь спросить? - попытался угадать Смирнов.
     - Давайте выпьем, Александр Иванович, -  предложил  Зверев  и  быстро
разлил.
     - Другой бы драться, а я - пожалуйста, -  мрачно  заметил  Смирнов  и
поднял рюмку.
     -  Без  тостов,  -  предупредил  Зверев.  Они  чокнулись  и   выпили.
Одномоментно формально закусили. Одновременно откинулись на стульях.
     - Спрашивайте, - предложил Смирнов еще раз.
     - Так надо было?
     - В любом случае он отказывался от моих услуг.
     - Его можно было заинтересовать несколько иным аспектом этого дела, в
котором он бы выглядел спасителем отечества.
     - В любом случае - тухлое дело.
     - Почему?
     - Он с самого начала не горел энтузиазмом. Вы ведь его  на  это  дело
навели, да?
     - Я посоветовал - и только.
     - А как я оказался при пироге?
     - Опять же я.
     - Вы меня не знали.
     - Я вас не знал, но знал о вас. Вы  весьма  известны  в  определенных
кругах.
     - Опасаются меня, значит? - самодовольно обрадовался Смирнов.
     - Мне кажется, что не стоит радоваться  по  этому  поводу,  Александр
Иванович.
     - Я не радуюсь.
     Вспомнили о еде, поели немного. Всухую еда не шла, и  Смирнов  разлил
по третьей. Выпили без формальностей.
     - Что будем делать? - спросил, наконец, о главном Зверев.
     - Что буду делать, - жестко поправил его Смирнов. - Что  буду  делать
я. Вот об этом я вам не скажу.
     - Почему? - мягко поинтересовался Зверев.
     - Не доверяю перекрасившимся.
     - Так, - сказал Зверев и  решительно  разлил  по  четвертой.  Бутылка
заканчивалась. Держа в руке рюмку, он продолжил: - Позвольте вас спросить,
Александр Иванович: вы давно отказались от столь  привлекательных  идеалов
социализма  и  веры  в  коммунистическое  завтра?  В  самом  первозданном,
возвышенном, так сказать, виде?
     - Если честно, то года полтора-два тому назад, не более,  -  смущенно
сообщил Смирнов и, расплывшись в улыбке, стал ждать следующего вопроса.
     - Следовательно, вы тоже перекрасились?
     - Следовательно, - согласился Смирнов. - Но  все-таки  дело  продолжу
один я. Я смертельно устал от утечек.
     - Но ведь некоторые вы сами специально организовали, да?
     Заметив кстати наполненные рюмки, Смирнов поднял  свою  и,  подмигнув
Звереву, предложил:
     - За исполнение желаний.
     Сначала выпили, а уж потом Зверев решил дойти до сути:
     - Чьих желаний?
     - Сокровенных желаний трудового народа.
     - А какие его, народа, сокровенные желания, позвольте вас спросить?
     - Словоблудить будем?
     - Нет уж, Александр Иванович. Словоблудите вы один. Все для  красного
словца, начиная с трудового народа...
     - Хотите угадаю, что вы хотите мне сказать? - перебил Смирнов.
     - Попробуйте.
     - Вы хотели сказать, что  такого  субъекта,  как  трудовой  народ,  в
границах России не существует.  За  семьдесят  пять  лет  многому  научили
большевики россиян: воровать, врать, предавать, махать на все рукой,  петь
бодрые песни, строить каналы и никому ненужные  железные  дороги,  терпеть
самых немыслимых правителей, пьянствовать... Да нет, пожалуй, пьянствовать
россияне до большевиков  научились.  И  от  одного  только  они  отучились
богоизбранный народ: от желания и умения работать на себя, не  разбиваясь.
Я угадал?
     - Угадали.
     - Хотите знать почему?
     - Хочу.
     - Потому что и сам так думаю.
     - Вы ненужно умны для сыщика, Александр Иванович.
     - Ум никогда не бывал чрезмерен.
     -  Не  скажите.  Лев  Толстой  считал,   что   слишком   большой   ум
отвратителен.
     - Ошибка классика, - вынес вердикт Смирнов, взял в правую руку пустую
бутылку и горестно посмотрел на нее. - Еще двести пятьдесят и все. Как ты,
гебист?
     - Я - как все, - дал согласие Зверев и рассмеялся.
     -  Но  перед  получением  большого  удовольствия  небольшое   деловое
отступление. Так, чистая формальность. - Смирнов  вытащил  из  внутреннего
пиджака фотографию и протянул ее Звереву.  Чем  черт  не  шутит,  может  и
пофартит. - Вы не знаете этого человека?
     Зверев  посмотрел  на  фотографию,  посмотрел  на  Смирнова,   быстро
ответил:
     - Майор Майоров.
     - Не понял, - в растерянности признался Смирнов.
     - Майор КГБ. Владимир Майоров.
     - Господи, неужто повезло? Вы его хорошо знаете?
     - Должен вас огорчить: совсем не знаю.
     - Как же так? - огорчился Смирнов.
     - Я его совсем не знаю, - повторил Зверев. - Сегодня я по  пенсионным
делам  был  в   конторе.   Они   меня   своей   пенсии   лишили,   а   для
общегосударственной - справки нужны. Так что пришлось им меня в их  осиное
гнездо впустить. Иду я так  себе  через  нужный  вестибюль,  а  на  столбе
извещение с фотографией. Фотография, естественно, другая, но объект один и
тот же. А извещение с прискорбием  извещало  о  том,  что  майор  Майоров,
видный сотрудник, трагически погиб в автокатастрофе.
     - Марат Палыч! - оглушительно крикнул Смирнов. -  Будь  добр,  двести
пятьдесят и счет!
     - Я все время мучился, что наше сиденье здесь напоминает. И  вспомнил
наконец, - облегченно сообщил Зверев. - "Бриллиантовая рука" -  Миронов  и
Никулин в ресторане. Помните?!
     - А я оттуда и цитирую, - обиженно признался Смирнов  и,  внимательно
пронаблюдав за тем, как Марконя налил в рюмки из принесенного  графинчика,
как поставил графинчик на стол и как удалился, предложил:
     - Выпьем за упокой черной души майора Майорова.
     - Выпьем, если только для дела нужно, - условно согласился Зверев.
     Безсловно и с охотой выпили.
     - Они, вы считаете? - спросил Зверев, понюхав черную корочку.
     - Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого
я мог нащупать  их.  Они  не  знали,  что  я  вышел  на  него,  но  просто
предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.
     - Серьезные ребята, - задумчиво сказал Зверев.
     - Грязные убийцы, - поправил его  Смирнов.  -  Ублюдки.  Ваши  бывшие
сослуживцы, - и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил:
- По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?
     - Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.
     - И девятка в том числе?
     - И девятка в том числе.
     - Игра в три листика, - без воодушевления заметил Смирнов.
     - А вы  что,  собираетесь  дальше  играть?  Ведь  после  сегодняшнего
разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.
     -  Без  рук,  без  ног,  на  бабу  -  скок,   -   не   согласился   с
пессимистической оценкой  положения  дел  Смирнов.  -  Счета  выписаны  до
послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?
     - Не будем, - решил Зверев. - Закусками напихались.
     Расплатившись,  уже  перед  окончательным  подъемом   Смирнов   задал
последний вопрос:
     - Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?
     - Не я, - побледнев, коротко ответил Зверев.
     Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:
     - Извините.



                                    45

     Сырцов сказал:
     - Василий Федорович свалил, Александр Иванович.
     - За  бугор,  -  завершил  фразу  Смирнов,  ничуть  не  сомневаясь  в
истинности  концовки.  Поджал  губы,  выпучил  глаза  -  размышлял.  И,  к
сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: - Такие пироги.
     - Что  делать  будем,  Александр  Иванович?  -  теребил  нетерпеливый
Сырцов.
     - Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.
     В комнате,  которую  выделил  им  в  своей  штаб-квартире  англичанин
Коляша,  было  все,  что   необходимо   для   успешного   функционирования
современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но  ничем,  кроме  телефона,
они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед  компьютером
и тупо пялился в темный экран.
     - Я и не прошусь, - заметил  гордый  Сырцов.  -  Но  ведь  необходимо
что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.
     - Вот именно, - согласился Смирнов. -  Как  ты  считаешь:  они  могут
кончить нашего партийного вождя?
     - Маловероятно. Знамя.
     -  Святое  ленинское  знамя,  -  пропел  Смирнов  и,   кончив   петь,
согласился: - Скорее всего ты прав, мой юный друг!
     - Чего это вы  развеселились?  -  даже  испугался  такой  перемене  в
настроении начальника Сырцов.
     - Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!
     - Что сходится? - недоумевал Сырцов.
     - Все, - исчерпывающе ответил Смирнов и,  чтобы  больше  не  касаться
этой  темы,  распорядился:  -  С  этой  минуты,  Жора,  ты  как   бульдог,
вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь  его  ни  на  минуту.
Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, -  все!  Слово,
перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с  кем-то,
случайное столкновение с  прохожим,  бабка,  дающая  бумажные  салфетки  в
платном сортире, облагодетельствованный им  нищий  в  подземном  переходе,
продавщица в киоске - все и вся тщательнейшим образом проверяется.  И  обо
всем, естественно, докладывается мне.
     - Вы меня учите? - индифферентно спросил Сырцов.
     - Учу, - подтвердил Смирнов. - Потому что ты зеленый, а я зрелый.
     - Нам бы слезы лить, а вы ликуете. С чего бы это?
     - Тебе не понять.
     - Это почему же? - все-таки обиделся Сырцов.
     - Я же тебе сказал: зеленый ты еще.



                                    46

     Особнячок  в  Замоскворечье  стал  еще  краше.  Видимо,  основательно
отремонтировали   с   применением   импортных   стройматериалов.   Любуясь
особнячком, Смирнов проскочил стоянку, и  пришлось  делать  разворот  "все
назад" на малом пятаке. Лихо получилось, самому  понравилось.  Вылезши  из
"Мицубиси джипа" в отличном  настроении,  Смирнов  отстраненно  рассмотрел
серо-стального красавца. Хороша машина, ничего не  скажешь.  Жаль  только,
что скоро расставаться.
     - В приемной секретарша, не та, что была, другая - еще более  строгая
и еще более длинноногая - спросила, улыбаясь, как акула:
     - Вы договаривались с Александром Петровичем о встрече?
     - Никак нет, мадемуазель! - гаркнул Смирнов.
     - Мадам, - уже без улыбки поправила секретарша. - Тогда придется  вам
подождать пока визитер, с  которым  сейчас  беседует  Александр  Петрович,
покинет кабинет. Лишь после этого я смогу  узнать  у  него  сможет  ли  он
сегодня вас принять.
     - Угу,  -  согласился  на  эти  условия  Смирнов,  сел  на  указанный
протянутой ладонью секретарши стул, растопырился, как на  гинекологическом
кресле, меж ног поставил  знаменитую  свою  трость,  на  ее  крюк  положил
подбородок  и  стал  во  все  глаза  рассматривать   строгую   очаровашку.
Замечательное у него было настроение.
     - Вы меня смущаете, - заметила секретарша.
     -  Миль   пардон,   -   сегодня   Смирнов   беседовал   исключительно
по-французски. - Но нет сил глаз оторвать. Честно, мадам.
     Делал кульбиты, чтобы озадачить. Добился: озадачил.
     - Вы по какому вопросу к Александру Петровичу? - спросила она  только
для того, чтобы скрыть некоторую свою растерянность.
     - Да по личному! Мы с ним давние кореша. Вы только скажите  ему,  что
Санятка Смирнов в предбаннике, и все будет хоккей!
     - Скажу,  -  очаровашка,  придя  в  себя,  сообщила  об  этом  весьма
презрительно.
     Из кабинета  вышел  посетитель,  именуемый  здесь  визитером,  сонным
взором презрительно оглядел Смирнова, невнятно пробормотал нечто  вроде  -
"всего хорошего" и удалился с гордо поднятой головой.
     Секретарша  обеими  ладонями  осторожно  потрогала  свою  прическу  -
проверила все ли в  порядке,  встав,  обеими  же  ладонями  оправила  мини
юбочку, демонстративно не принимая во внимание нахальный взгляд  Смирнова,
направилась в кабинет и, почти не задержавшись в нем, вернулась.
     - Александр Петрович просит вас зайти, - объявила она, интонацией  не
одобрив либерализм своего шефа!  Смирнов  кряхтя  встал  и,  проходя  мимо
секретарского  столика,  легким  движением   погладил   ее   по   головке.
Возмутиться секретарша не успела: Смирнов уже был в кабинете.
     Большая  честь  оказывалась  этому   визитеру   -   хозяин   кабинета
приветствовал его, выйдя из-за стола. Смирнов, подумав, пожал ему руку.
     -   Вы   ведь   обычно   ко   мне,   Александр   Иванович,   как    к
палочке-выручалочке, - сказал Александр Петрович  Воробьев,  возвратившись
за стол. - Что-нибудь надо, что не в Коляшиной компетенции?
     - Надо, - согласился  Смирнов,  усаживаясь.  -  Это  не  в  Коляшиной
компетенции.
     - А что именно?
     - Услышать от тебя, козел, по какой  причине  ты  ссучился,  -  очень
просто произнес эту фразу Смирнов, в проброс.
     Александр Петрович подобрал в широкой пепельнице трубку, прикурил  от
кривой специальной зажигалки и, попыхивая, заговорил, наконец:
     - Мания преследования,  говорят,  характерная  для  отставных  ментов
болезнь.
     -  Характерная  для  отставных  ментов  болезнь  -  геморрой,  -   не
согласился Смирнов. - Но ты не ответил на мой вопрос.
     - Я не понимаю о чем вы!
     - Вот что, подонок. Ты, видимо, постарался забыть о  своем  уголовном
прошлом. А я помню. И кое-кто из  законников  помнит.  Будешь  со  мной  в
отказку здесь играть, через  Коляшу  сдам  тебя  ссученного,  на  правило.
Сечешь, перевертыш?
     - Я все секу, мент поганый. Только не поверит тебе Коляша.
     - Поверит. Сопоставит факты и поверит.
     - Какие же факты? - небрежно спросил Александр Петрович.
     - Ишь ты, вскинулся! Хочешь фактов? Что ж изложу, чтобы ты,  наконец,
хлебало свое раскрыл. Только ты - единственный  не  из  задействованных  -
знал в тот же вечер, что мы душегуба повязали. А задействованные,  включая
Коляшу, были под крылом у Сырцова на даче. Так что их контакты с  кем-либо
были исключены. Гебисты же действовали у почтамта так, что с  уверенностью
можно сказать: они знали  -  душегуб  подставленный.  Колись  до  задницы,
Санек, кроме тебя отстучать некому было. Чем они тебя взяли?
     - Ничем они меня не взяли!
     - Думай о правиле, Санек! - посоветовал Смирнов.
     - А о чем же я думаю, мент? - горестно признался Воробьев.
     - Когда они к тебе пришли?
     - Как только вы получили ребят и технику.
     - Просто поинтересовались получил ли я, да?
     - Да.
     - А во второй раз они к тебе пришли в тот день, когда мы должны  были
душегуба повязать. Тут-то они тебя и взяли за горло. Ты  ведь  с  Василием
Федоровичем на много миллионов нагреб, так?
     - Так.
     - В третий же раз они пришли к тебе той же ночью, после того  как  мы
убийцу взяли. Вот тут-то ты и сдал  нас  окончательно.  Чем