ов, наконец, вышел на прямую. Отдохнув перед рывком  полторы  минуты,
он из последних сил, которых в принципе  не  было,  сделал  десятиминутный
бросок на точку.
     Он все-таки добрался.  Он  лежал  на  холодной  земле  и  жадно,  как
астматик, дышал. Осталось совсем немного, Саня.
     ...Едва  вынырнув  из  подлеска,  четверо  увидели,  что  за  зеленой
полянкой, уже скрываясь  в  кустах,  мелькнула  хромающая  фигура  старого
мента. Они не успели выстрелить.
     - Взять, живьем взять! - заорал генерал Дима. - Я его терзать хочу!
     Трое, не таясь, ринулись напрямую через поляну. Бежали они, не  желая
уступать друг другу, ровной шеренгой.
     На третьем их шаге по зелени топь приняла их и неумолимо  потащила  в
бездну. Трое, уходя в небытие, не кричали даже, выли и плакали  по-волчьи,
в беспамятном ужасе ощущая свое бессилие.
     Вой  стих.  Совсем  на  зеленой-зеленой  поверхности   милой   поляны
появилось три желтоватых пятна - и только.
     Плейбой Дима тупо смотрел на эти  пятна.  В  позвоночник  ему  уперся
ствол и хриплый шепот предложил:
     - Руки за голову и ложись. Лицом к земле.
     Не оборачиваясь, боясь осложнений, генерал исполнил приказ, лег.
     - Кто ты? - спросил он у земли.
     - Полковник в  отставке  Смирнов  Александр  Иванович,  -  в  усталой
освобожденности и расслабье доложил Смирнов и  попросил:  -  Ручки,  ручки
давай.
     Генерал безропотно перевел руки от затылка к талии. Смирнов защелкнул
наручники и - не было сил стоять - присел рядом.
     - На спину можно перевернуться? - спросил генерал.
     - Валяй, - разрешил Смирнов. - Мне шмонать тебя удобней будет.
     Генерал перевернулся, и Смирнов его обшмонал. "Берета"  в  сбруе  под
мышкой, "бульдог" в особом кармане на голени, нож для  метанья,  бебут  и,
естественно,  никаких  бумажников  с  документами.  Вторично  прошелся  по
генералу. Профилактически.
     - Я думаю, что всяких там ампул для красивого расставания с жизнью  у
тебя нет? - почти угрожающе поинтересовался Смирнов.
     - Мужик, мужиком, - не отвечая, заговорил о  своем  генерал.  Он  все
рассматривал Смирнова. - Вот только глаза волчьи.
     Неожиданно, как статуя командора, явился Кузьминский. Спросил,  глядя
не на них, а на три желтых пятна по зеленому полю:
     - Они все там?
     -  Там,   там,   -   резко   прервал   начинавшиеся   интеллигентские
психологические переливы Смирнов. - Ты на секунду опоздал, Витя. И если бы
не решенье нашего генерала взять меня живьем  для  того,  чтобы  потерзать
власть, была бы у тебя в спине большая дырка. И еще две рядом.  Тебе  есть
за что поблагодарить генерала, Витек.
     Кузьминский без размышлений носком тяжелого башмака  ударил  генерала
по ребрам.
     - Вставай,  -  посоветовал  генералу  Смирнов.  -  А  то  Кузьминский
разойтись может, не любит он вашего брата.
     Генерал вскинул туловище, подобрал под себя ноги,  поднялся.  Смирнов
продолжал сидеть на траве  -  уж  так  устал,  слов  нет.  Теперь  генерал
рассматривал Смирнова сверху.
     - Как тебе это удалось, Смирнов? -  задал,  наконец,  главный  вопрос
генерал-плейбой.
     Смирнов, постанывая от напряжения, тоже поднялся. Был он на полголовы
выше генерала - шагнул, развернулся: колченогий,  неуклюжий  -  пожилой  с
излишним весом мужик. Мужик мужиком.
     - Ты все свои карьерные годы  по  математическим  формулам  в  сферах
воевал, а я с сорок второго на земле воюю. И еще: ты,  как  всякий  гордый
дурачок из конторы твердо убежден, что всю Россию за яйца держишь, что  ты
всюду в нашей стране хозяин, так вот фуюшки, хозяева здесь мы! - за  время
монолога Смирнов окончательно пришел в себя и закончил сугубо по-деловому.
- Сколько с тобой было? Включая тех, что дырки закрывали? Девять?
     - Девять, - устало подтвердил генерал Дима.
     - Трое, значит, здесь, - Смирнов кивнул на топь. - Четверо, что нас в
бутылке закупоривали,  у  подполковника  Махова,  восьмой,  надо  полагать
где-нибудь под  кустами  спеленутый  отдыхает,  а  девятого  я  прикончил,
генерал. Извини, другого выхода не было. Или я его, или он меня.
     - Куда вы меня сейчас? - спросил плейбой Дима.
     - На шикарный ужин по поводу удачной охоты, - не то в  шутку,  не  то
всерьез ответил Смирнов.
     По-осеннему быстро смеркалось. Идти не прячась, не  торопясь  тореной
тропкой - одно удовольствие.
     - Я год назад у топи табличку  поставил  в  память  о  дружке  своем,
которого вот эти, - Кузьминский многообещающе посмотрел на генерала  Диму,
- пьяного за руки, за ноги в топь закинули. Нет  таблички  уже.  Кому  она
понадобилась?
     - Для егеря табличка твоя - непорядок. Крест  надо  было  ставить.  А
закинули твоего приятеля не эти - другие злодеи. Много развелось  злодеев,
Витя.
     Увиделся охотничий городок, и тотчас  из  боковых  зарослей  с  обеих
сторон тропы  -  возникли  Коляша  и  Сырцов:  на  всякий  случай  в  лесу
страховочно вели троицу.
     - Складный какой, - уважительно отозвался о генерале Сырцов, а Коляша
по простоте душевной возразил:
     - А перед нашим стариканом - говно на палке.
     - Это кто же старик? - нарочито строго поинтересовался Смирнов.
     - А вы знаете, - быстро заговорил, отмазывая промашку, Англичанин,  -
что двадцативосьмилетнего Ленина соратники стариком звали. И еще помните у
Лермонтова: "Старик, я слышал много раз,  что  ты  меня  от  смерти  спас.
Зачем?"
     - Зачем? - грозно переспросил Кузьминский.
     - Так в стихе написано, - упавшим голосом сообщил Коляша.
     - Ну в общем, смягчил про старикана, - признал Смирнов. Они подходили
к  площади.  -  Неудобно  как-то  здесь   в   браслетах,   выбивается   из
респектабельного стиля. Если я их сниму, генерал, брыкаться не будете?
     - Не буду, - твердо пообещал генерал. - Что это ты  все  генерал,  да
генерал? Первый, что ли, генерал на твоем счету?
     - Не могу я тебя по имени  звать.  Противно,  -  объяснил  Смирнов  и
щелкнул ключом раскрывая наручники. Плейбой  Дима  с  наслаждением  потряс
поднятыми  вверх  руками  и   с   живостью   огляделся.   Уютная   площадь
среднеевропейского  городка:  хорошо  покрашенные  фасады  с   кокетливыми
зарослями туи, промытые тротуары, тщательно подметенная проезжая  часть  и
роскошная клумба посредине, на самой  высокой  точке  которой  резвился  с
луком и стрелами Купидон. Понравилось все это  генералу  очень.  О  чем  и
сказал:
     - Мило здесь, очень мило. И даже со вкусом, вот что удивительно.
     -  О  тех  троих,  что  в  топи,  отряхнулся  уже?  -  тихо   спросил
Кузьминский.
     - А ты? - резко обернувшись, вопросом на вопрос ответил генерал.
     - А я - нет, - так же тихо признался Виктор.
     Через площадь, оживленно беседуя, шли пять человек в  камуфлированной
униформе. Из охраны, наверное.
     Пятеро пересекли площадь и направились к домику  поменьше,  стоявшему
на отшибе.
     Смирнов без стука открыл дверь в гостиную.



                                    61

     Горел камин. В разлапистом кожаном финском кресле перед камином сидел
Игорь Дмитриевич и смотрел на огонь.
     Вышедший в гостиную вместе со  всеми  плейбой  Дима  хищно  и  весело
осклабился и вдруг неожиданно запел:

                 - Ты сидишь у камина и смотришь с тоской,
                 Как печально огонь догорает.

     Пропел очень даже музыкально, а затем перешел на привычную  прозу:  -
Только я бы последнюю строчку специально для вас, Игорь Дмитриевич, пел бы
так: "Как бесследно досье исчезает" красиво  и  по  делу,  не  правда  ли?
Женечка привез  из  конторы  обширнейшее  ваше  агентурное  досье,  и  вы,
размышляя о бренности всего земного,  по  листочку  кидали  его  в  огонь,
любуясь причудливой игрой языков пламени. Я прав или не прав?! Я прав  или
не прав?! Я прав или не прав?!
     Плейбой орал. Игорь Дмитриевич высвободился из кресла и, не глядя  на
беснующегося плейбоя, холодно спросил у Смирнова:
     - Кто он и что это такое?
     - Это послепроигрышная истерика, Игорь Дмитриевич.
     - Вы могли бы его утихомирить?
     - А зачем?
     - Тогда уведите его отсюда.
     - Я -  прав,  -  окончательно  решил  генерал-плейбой  и  бухнулся  в
свободное кресло.
     Игорь Дмитриевич до желваков сжал зубы, на миг  прикрыл  глаза,  взял
себя в руки, заставил себя говорить вежливо:
     - Насколько я понимаю, Александр Иванович,  вам  удалось  обезвредить
террористическую группу,  имевшую  целью  уничтожение  ряда  ответственных
работников, в том числе и меня...
     - Кому ты нужен, перевертыш на веревочке, - перебил плейбой Дима.
     - Но то, что вы привели ко мне этого мерзавца, ей богу, переходит все
границы, - не слыша плейбоя, продолжал Игорь Дмитриевич. - Я все  понимаю:
нервные перегрузки, разрядка, желание обнаружить свой успех...
     - Мне необходимо помещение, - на этот раз Игоря  Дмитриевича  перебил
Смирнов. - На отшибе, изолированное, с одним входом и выходом.
     - Зачем? - сухо поинтересовался Игорь Дмитриевич.
     - Мне срочно необходимо  провести  предварительные  допросы  и  очные
ставки, - объяснил Смирнов. - В очных ставках должны принять участие и вы.
     - Но поймите же, Александр Иванович, я занят по горло: через четверть
часа общий ужин, а через два часа начало переговоров.
     - Поужинаете попозже, -  не  то  издеваясь,  не  то  советуя,  сказал
Смирнов. - Так как насчет помещения, чтобы ваши апартаменты не осквернять?
     Игорь Дмитриевич снял трубку, накрутил  три  цифры  и  заговорил  без
паузы:
     - Комендант, срочно необходимо изолированное, на отшибе  от  основных
объектов помещение с надежным и единственным  входом  и  выходом...  Да...
Да...  Да,  скорее  всего.  Пришлите  ко  мне  сопровождающего.  -   Игорь
Дмитриевич  положил  трубку  и  легко  улыбнувшись,  спросил  Смирнова:  -
Тренировочный тир вас устроит?
     - В тире расстреливать удобно... - отметил Смирнов, вздохнул и решил:
- Подойдет.
     - Подойдет, чтобы меня расстрелять? - продолжал нервничать плейбой.
     - Кому ты нужен, - возвратил его слова Смирнов. - Ты лучше мне скажи,
где твой начальничек Женя сейчас обитает?
     -  У  своего  начальника  спрашивайте,  -  весело  глядя   на   Игоря
Дмитриевича посоветовал плейбой. - Он по корешам.
     - Перестань паясничать! - вдруг рявкнул Смирнов, - Где он?
     - Он должен ждать меня в нашей палатке - легко дал сведения генерал.
     - Это та, что за наблюдательной вышкой?
     - Именно, именно, дорогой и обо всем осведомленный мсье Смирнов.
     - Он со страху палить не начнет?
     - Не должен бы, потому как особо не умеет, -  генерал-плейбой  совсем
успокоился и  с  неким  мазохистским  любопытством  ожидал  занимательного
продолжения. - Но что не сделаешь от страха...
     - Понятно. Игорь Дмитриевич, Витольд Германович здесь?
     - Мы же условились...
     - Пригласите его в тир. И сами не забудьте  придти.  Коляша,  Виктор,
генерал - ваш, а мы с Жорой к другому генералу наведаемся.
     Предварительно постучав, в гостиную вошел военный, неумело  одевшийся
в штатское, и доложил:
     - По вашему приказанию прибыл.
     ...Англичанин Женя лежал на койке и читал глянцевого и  яркого  Микки
Спиллейна. Естественно, по-английски.
     "Узи" Георгия Сырцова черной дыркой смотрел ему в лоб.
     - Вставайте, генерал, - сочувственно  предложил  Смирнов.  -  Вы  нам
нужны.
     Сев, Англичанин Женя кинул Спирлейна на соседнюю койку и спросил  без
удивления:
     - Александр Иванович Смирнов?
     - Тебе сказано, чтобы вставал, - грубо вмешался Сырцов.  -  Встать  и
руки за голову!
     - Раз сказано... - Англичанин, не спеша поднялся и заложил ладони  на
затылок.
     - Я его шмонаю, Александр Иванович?
     - Естественно, Жора.
     Ненужно резко теребя  и  разворачивая  податливого  генерала,  Сырцов
обыскал его тщательнейшим образом.  На  грубое  солдатское  одеяло  Сырцов
кидал  поочередно:  "Беретту"  из-за  пазухи,  миниатюрный   браунинг   из
нажопника, бумажник из  внутреннего  кармана  твидового  пиджака.  Смирнов
раскрыл бумажник и вынул из него кровавое удостоверение.
     - Первый при ксиве! - удивился Сырцов.
     - Евгений Ростиславович Жилинский - прочитал Смирнов.  -  Поляк,  что
ли?
     - Дворянин. Российский  дворянин  -  не  без  гордости  поправил  его
Англичанин Женя.
     - Все теперь дворяне, - небрежно заметил Смирнов. - Одевайтесь.
     Российский дворянин ловко влез в уже прощупанное Сырцовым английское,
в талию двубортное пальто. Пальто сидело на нем как лайковая  перчатка  на
руке. Он обернулся к Смирнову:
     - Куда прикажете идти?
     - Укажем - мрачно ответил Сырцов.
     Подземный тир-бункер был отделан похлеще чем  бункер  небезызвестного
Адольфа! Собственно широкий тоннель для стрельбы с автоматически гуляющими
туда-сюда  мишенями,  с  приспособлениями  для  стрельбы  лежа,  стоя,  из
пистолетов, из автоматов, из винтовок находился  в  стороне  и  отдалении.
Главным же  был  громадный,  как  ангар,  холл.  Разбросанные  по  нему  в
художественном беспорядке низкие столы  драгоценного  дерева  в  окружении
мягчайших  кресел  были  отделены  друг  от  друга  изящными   решетчатыми
перегородками, увитыми цепкими темнозелеными лозами дикого винограда. А  у
стены  -  самое   главное:   сияющие   амуницией   ряды   (до   батальона)
разнообразнейших бутылок из темного дерева в латунном оформлении  обширной
стойки с дюжиной высоких стульев при ней - бар.
     Все устроились в креслах посредине холла, где  перегородок  не  было.
Лишь Коляша сидел на высоком табурете у стойки, сидел,  правда,  спиной  к
бутылкам. Сидел, от нечего делать помахивая "агнумом".
     - Садись, где хочешь, - разрешил Сырцов генералу Жилинскому.
     Англичанин Женя осмотрел присутствующих. Сидели так: за одним  столом
Витольд Германович с Игорем Дмитриевичем, за другим  -  плейбой  Дима  под
приглядом Кузьминского, а за третьим  -  Роман  Казарян,  Леонид  Махов  и
главный борец за коммунистические идеалы Юрий Егорович.  У  блиндированных
дверей скромно стояли двое - охранники Игоря Дмитриевича.
     Генерал Жилинский подумал  и  сел  за  стол  к  Игорю  Дмитриевичу  и
Витольду Германовичу.
     - Леня, а где твои опера? - обеспокоенно поинтересовался Смирнов.
     - Трое здесь, у входа...
     - А я и не заметил, - перебив, с огорчением признался Смирнов.
     - Такие вот они у меня молодцы, - погордился Махов.  -  А  остальные,
Александр Иванович, из них волкодавов треплют.
     - И результаты? - без особого любопытства спросил Смирнов.
     - Что считать результатом - философски заметил Махов. - Пока  молчат,
какие-либо  документы  отсутствуют,  разрешения  на  владение  и   ношение
разнообразного арсенала, что при них,  нет.  Поскольку  им  не  позволяют,
постольку они общаются друг с другом условными репликами...
     - Боже, какие идиоты! - перебил Махова плейбой.  Махов  сморщил  нос,
прищурил глаза - оценивал плейбоя - оценил и продолжил:
     - Их командованием не разработаны  модель  поведения  при  проигрыше.
Упущение.  Хотя  как  могли  быть   проигрыши   у   вашего   заведения   в
семидесятилетней войне против своего народа. Объединены, мощно вооружены -
будем квалифицировать как опаснейшее бандоформирование.
     - Своего генерала сдадут?
     - Со временем, - уверенно ответил Махов, встав из-за стола, подошел к
стойке. - Англичанин, это что - все бутафория?
     Коляша глянул на бутылки, глянул на Махова, понял, что  по  сути  тот
здесь официально самый главный и пообещал:
     -  Сейчас  проверю  -  опытной  рукой  выхватил   из   ряда   бутылку
кентуккийского бурбона "Джим Бим", налил из нее в высокий  стакан,  сделал
хороший глоток, посмаковал и дал оценку: - Хай класс, подполковник. Налить
этого или чего-нибудь еще желаете?
     - Мне бы чего послаще. "Черри" поищи.
     - Спиртные напитки без особого разрешения трогать не рекомендуется, -
голосом, в котором боролись долг со  страхом,  сказал  от  двери  один  из
охранников Игоря Дмитриевича.
     - Мы, петушок, не трогаем, а пьем, - успокоил его Коляша, долил  себе
понравившегося "Джим Бима", а Махову налил  немаленький  стакан  мгновенно
обнаруженного датского "Черри". - С окончанием работы, подполковник.
     - Ну, до  настоящего  окончания  еще  далеко,  -  Махов  рассматривал
черно-бордовый напиток на  свет.  -  Но  за  завершение  первого  этапа  -
пожалуй.
     Они  чокнулись,  не  спеша,  для  продления  удовольствия,  выпили  и
притихли в предощущении благотворного и праздничного воздействия.
     - Долго будет продолжаться этот балаган?! - с  визгом  выкрикнул  (не
выдержали нервишки) партийный вождь Юрий Егорович. Смирнов без  намека  на
улыбку с нехорошей мутью во взоре посмотрел на него и дал ответ:
     - Сколько я захочу.
     А Казарян добавил укоризненно:
     - Не ожидал я от тебя такой бестактности, Юра, не ожидал!
     У остальных нервы были покрепче: бесстрастно восседали в креслах,  не
глядели друг на друга, не реагировали ни на разговоры  -  сосредоточились,
готовились. Ко всему.
     Смирнов еще раз осмотрел их всех и подошел к стойке.
     - Налей-ка мне полторашку, Николай.
     - Водки? - зная вкусы старика, предложил Коляша.
     - Нет, пожалуй, коньяка. Чего-то сердце сегодня жмет.
     - Расширим сосуды! - обрадовался Коляша и налил требуемого от сердца.
     Смирнов медленно  влил  в  себя  дозу,  шумно  выдохнул  и  с  трудом
взобрался на высокий табурет, чтобы чуть сверху видеть всех.  И  опять  не
выдержал коммунист, опять завизжал как свинья:
     - Я протестую! Мы во власти хулиганов и пьяниц!
     Ладонью, но со всего размаха  и  в  полную  силу  врезал  Казарян  по
партийному личику. Юрий Егорович беззвучно завалился за стол.
     - Не слишком ли круто? -  посомневался  от  соседнего  стола  Витольд
Германович. - Так и память отшибить можно.
     - В самый раз - не согласился Казарян, поднимая с пола и  усаживая  в
кресло тряпичного Юрия Егоровича. Усадил, посочувствовал: - Давненько тебе
рыло не чистили, Юра. Наверное, с тех самых лет,  когда  ты  председателем
пионерского отряда стал. Другие времена, другие игры. Привыкай, родной.
     Пригладил ладошкой коммунисту редкие волосы и тоже подошел к  стойке,
на ходу толстым пальцем указав на бутылку коньяка. Коляша  налил,  Казарян
выпил. Чтобы покончить с этим делом, Смирнов спросил:
     - Кто еще хочет выпить?
     Сырцов хотел, но промолчал. Остальные отрицательно помотали  головами
- не хотели.
     - Что ж тогда начнем попытку приблизиться к смыслу всего происшедшего
и происходящего. Коля, где Вадим?
     - Рыжий-то? Они со  Спиридоновым  под  видом  подготовки  к  концерту
какие-то фокусы с магнитофонами производят.
     - Сходи за ними, будь добр, а?
     - У меня пацаны на свежем воздухе, вмиг доставят, - пообещал Коляша и
вышел. Смирнов еще раз осмотрел присутствующих и заметил:
     -  Каждый  со  своим  войском,  Витольд  Германович,  у  вас  парочки
преданных агентов где-нибудь поблизости не найдется?
     - К сожалению, нет, Александр Иванович.
     - А у Юрия Егоровича?
     Щека у Юрия Егоровича изрядно увеличилась. Нежно придерживая ее левой
рукой, он гневно ответил:
     - За мной сотни, тысячи, миллионы честных коммунистов!
     В момент произнесения этой тирады в холл вошли Алик Спиридонов, рыжий
Вадим и Коляша, нагруженные аппаратурой.  Вошли  и  несколько  опупели  от
услышанного. Первым пришел в себя рыжий Вадим и спросил на чистом глазу:
     - Сегодня мы митинг писать будем?
     Казарян  аж  хрюкнул  от  удовольствия,  Махов  хихикнул,  а   Коляша
поощрительно похлопал  Вадима  по  плечу.  Остальным  было  не  до  юмора.
Смирнов, позволив себе стремительно улыбнуться, приказал:
     - Все столы готовь, Вадик, чтобы ни словечка не пропало.
     Вадик  отказавшись  от  помощи  Спиридонова   и   Коляши,   деятельно
устанавливал магнитофоны. Казарян  крикнул  бессмысленно