хорошо  лежала.  Красивая
обезьяна. Розовая.
   Димка сверху  посмотрел  на  него.  Вид  у  него  по-прежнему  был  очень
независимый, только горбилась расстроенная спинка и между шапкой  и  курткой
торчала худая шея.
   - Все?
   - Да, спасибо.
   - Это все наше-е? - вдруг удивился Вася. - Мы же не донесем!
   - Донесем, - успокоил его Димка, - у нас рюкзак.
   - Зачем тебе столько еды?!
   - Есть. Мы сейчас с тобой придем и станем чай пить.
   - Ты думаешь, мы все это съедим? - спросил Вася с  сомнением.  Продавщица
засмеялась. Димка улыбнулся в ответ.
   - Очень на вас похож, - сказала продавщица.
   - Конечно, - согласился Димка.
   У него не было монетки в пять рублей, чтобы мальчишка мог  вытащить  свою
розовую обезьяну, а Димке это почему-то казалось очень важным.
   Он застегнул рюкзак, стал поднимать его на  плечо,  в  кармане  зазвенела
какая-то мелочь, и он вдруг вспомнил, что в обменном пункте ему  так  выдали
сто рублей - пригоршню железной мелочи.
   "Других нет?, - сказала кассирша и мило улыбнулась.
   - Стой, - велел Димка, - еще не все потеряно. Я забыл про свои монеты.
   Он запустил руку в рюкзачный карман и выгреб круглые  железки.  Мальчишка
вытаращил глаза.
   - У тебя столько денег?!
   - Мне так дали вместо долларов, - объяснил Димка, - ты идешь или нет?
   Большой  квадратный  ящик  был  наполовину  заполнен  игрушечным  дерьмом
китайского  производства.  По  потолку  ящика  двигалась  железная  рука  со
щупальцами на пружине, ею нужно было  управлять.  Щупальца  хватали  приз  и
тащили к желобу, по которому  приз  вываливался  наружу.  С  Димкиной  точки
зрения, ничего выудить оттуда было нельзя.
   - Вот, - с восторгом выдохнул Вася, - вот она, видишь? - Он оглянулся  на
Димку, глаза у него блестели. - Розовая! Ну, обезьяна! Ты что, не понимаешь?
   - Давай, - сказал Димка и скинул на пол рюкзак, - тащи.
   Железная рука конвульсивно дернулась, дрогнула, поползла по потолку.
   - Посмотри с  той  стороны,  можно  хватать?  -  велел  мальчишка.  Димка
посмотрел.
   - Ну что?
   - Ну, попробуй.
   Рука стала снижаться, щупальца сошлись, захватили  вожделенную  обезьяну,
проволокли немного и выронили, как будто разжались старческие пальцы.
   - Опять, - помолчав, произнес Вася очень бодро, - пошли.
   У американского профессора Дмитрия Волкова не было своих детей.  Он  даже
приблизительно не знал, как с ними следует обращаться. Этот - с худой шеей и
бодрым голосом -  был  чужой  ребенок.  Сын  задиристой  докторицы,  которая
называла его то  скотоводом,  то  ковбоем  и  дотрагивалась  до  его  головы
неласковыми холодными руками. Но  с  той  секунды,  когда  мальчишка  сказал
?пошли? и потянул его за рукав, стараясь не смотреть на розовую  обезьяну  в
стеклянном ящике, профессор Волков почему-то решил, что он его ребенок.
   Это невозможно  было  объяснить,  это  не  поддавалось  никаким  разумным
оценкам, это  никак  не  было  связано  с  головой  -  холодными,  трезвыми,
логическими мыслями. Профессор Волков даже не знал, хороший это ребенок  или
плохой, понятия не имел о том, какой у него, к примеру, характер или что  он
любит, а чего не любит. Профессор никогда особенно не мечтал о  детях  и  не
чувствовал в себе непреодолимого желания  стать  отцом,  но  в  эту  секунду
какого-то дьявольского  прозрения  он  увидел  совершенно  ясно,  как  будто
мелькали картинки в волшебном фонаре, - вот  мальчишка  учится  кататься  на
лыжах и ломает ногу, на чьем-то дне рождения валится в бассейн, и  профессор
выговаривает ему за это, потом он сдает  на  права  и  в  первый  раз  везет
родителей кататься по городу, потом они спорят,  Йелль  или  Гарвард,  и  он
говорит сердито:
   "Папа, ты всегда считаешь, что ты один прав!?,  потом  фотография  -  они
вдвоем, обнявшись, под какой-то секвойей.
   Димка взялся за лоб.
   Картинки исчезли, но знание осталось.
   ...И что теперь делать?..
   - Попробуй еще, - предложил он, - может, будет лучше.
   - Жалко пятерку, - пробормотал Вася, но монетку взял. Ему очень  хотелось
вытащить эту обезьяну, он давно ее приметил.
   Не повезло и на этот раз.
   Димке хватило ума не говорить ему - пошли, я куплю  тебе  в  ларьке  пять
таких обезьян. Разве дело в том, что их можно купить в ларьке?! Дело  именно
в том, что эту обезьяну нужно вытащить из стеклянного ящика.
   Профессор Волков был уверен, что это необыкновенная обезьяна.
   Обезьяна-оракул, черт побери все на свете!..
   - Давай еще!
   - Ты только маме не говори... Димка отмахнулся - мама была совсем ни  при
чем. Следующая попытка была его, и он тоже уронил обезьяну, почти принес, но
все-таки уронил,  зато  профессорская  голова  моментально  сообразила,  как
именно следует действовать, чтобы  обезьяна  не  выпадала  из  предательских
щупальцев. Следующие несколько попыток ушли на воплощение плана в  жизнь,  а
потом они достали обезьяну, и сбросили ее в лоток, и  она  выпала  из  него,
совершенно новая, чистая, ядовито-розовая, с идиотской ухмыляющейся  мордой,
похожей на заячью!
   - Класс! -  восхищенно  выдохнул  Вася,  близко  и  любовно  рассматривая
обезьяну. - Все-таки я тебя достал!
   Потом они вытащили белую лошадь, малинового хомяка,  а  венцом  коллекции
стал трудноопределимый зверь изумрудного цвета.
   Вася настаивал на том, что это бурундук, а Димка был уверен, что скунс.
   - Бурундука маме, - распределял мальчишка, - или лучше лошадь? А  бабушке
хомяка, дед говорит, что она похожа на хомяка, когда жует.  А  она  смеется.
Нет, маме лошадь, а бурундука мне.
   Розовую обезьяну, открывшую будущее профессору Волкову,  Вася  сунул  под
куртку и время от времени проверял, на месте ли она.
   Разговор о бурундуках и хомяках  шел  до  самого  дома,  Димка  почти  не
слушал.
   ...А в самом деле - Йелль или Гарвард?...
   И что он, профессор Волков, теперь станет с этим делать?
   Самое лучшее, что он может  сделать,  это  немедленно  выбросить  все  из
головы. Все, все - включая мальчишку и розовую обезьяну.
   - Папа, - вдруг произнес Вася  и  остановился.  Димка  с  разгону  прошел
вперед и тоже остановился, вопросительно глядя на него. - Мама  не  сказала,
что он приедет... Пап! - крикнул он и неуверенно побежал. - Привет! Ты  чего
приехал?
   Димка посмотрел. Мужик был пузатый, хотя и  молодой,  не  слишком  чистые
джинсы подпирали снизу клетчатое пузо в распахнутом курточном обрамлении.
   - Здорово, - сказал  мужик  Васе,  и  с  ощутимым  и  болезненным  уколом
ревности Димка увидел, как по-хозяйски он треплет мальчишку по  голове,  как
будто это был его мальчишка, хотя на самом деле давно - наверное, всегда!  -
мальчишка был Димкин!
   ...Так все-таки Гарвард или Йелль?
   - Смотри, - Вася сунул отцу под нос обезьяну, - я выиграл. И еще  лошадь,
хомяка...
   - Мать деньги дала? Мальчишка смешался.
   - Нет, - и оглянулся на подходившего Димку, - он дал. Дима.
   - Дима-а? - протянул мужик.
   - Привет, - сказал Димка, - меня зовут Дмитрий Волков.
   - А меня  Александр  Македонский,  -  зачем-то  ответил  мужик.  Пошутил,
наверное. Димка вежливо молчал.
   - Пап, смотри, какая обезьяна!
   - Да отстань!.. И откуда  ты  взялся,  Дмитрий  Волков?  Мальчишка  вдруг
перепугался. Так сильно перепугался, что Димка почувствовал его  испуг,  как
свой.
   - Пап, - забормотал  он,  подвигаясь,  -  ты  чего  приехал-то?  Мама  не
сказала, что ты должен приехать...
   - Она скажет! - зловеще сопнув  носом,  выговорил  мужик.  -  Твоя  мать,
пожалуй, скажет!
   Тут он неожиданно взял Димку за  куртку  и  потянул  на  себя.  Это  было
неразумно, потому что Димка был намного выше и гораздо тяжелее, кроме  того,
он не ожидал, что мужик  схватит  его  за  куртку,  поэтому  сделал  слишком
большой шаг, надвинулся на него, и тот стал валиться в лужу.
   Димка поддержал его - мужик вырвал руку.
   - Папа! - тревожно крикнул Вася.
   Димка  оглянулся  на  него  -  он  держался  двумя  руками  за  обезьяну,
спрятанную  под  курткой,  на  бледном   веснушчатом   личике   был   страх.
Воспользовавшись тем, что Димка  отвернулся,  мужик  опять  схватил  его  за
куртку, да так, что затрещала молния.
   - Вали отсюда, недоносок, твою мать! - прохрипел мужик ему в лицо.  -  Че
ты около них трешься?! Жить надоело?! Так я те моментально клистир  пропишу,
не хуже, чем моя бывшая благоверная!.. И Ваську не тронь! Разгуливает  он  с
ним! Да в этом доме все знают, что он мой сын, а он разгуливает!! Шоб завтра
я приехал, шоб духу твоего!..
   - Папа!!
   Наверное, с стороны  это  действительно  выглядит..,  неприятно,  подумал
Димка и поморщился. Два взрослых дяденьки танцуют в луже, держат друг  друга
за грудки, изрыгают проклятия - как в кино.
   - Папа, перестань! Папа, ну перестань же!..
   Папа отцепился от Димкиной курки и за шиворот схватил сына.
   - А тебе, гаденыш, отдельное предупреждение! Дима!! Какой он  тебе,  твою
мать, Дима?! Еще раз с ним увижу - убью! Ты понял?! Не, ты понял?!
   Он сильно тряхнул  сына,  застежка  куртки  открылась,  розовая  обезьяна
выпала из-за пазухи прямо в лужу. Глядя остановившимися  от  ужаса  глазами,
как быстро намокает в грязной воде чистый розовый бок, мальчишка открыл  рот
и завыл. Он выл негромко, на одной ноте  и  почему-то  не  нагибался,  чтобы
спасти свою обезьяну. Он просто стоял и выл.
   - Вася, - позвал Димка, - перестань. Он ушел. Подхватил из лужи  обезьяну
и выжал из нее коричневую воду.
   - Вася, - повторил он, - все о'кей. Но мальчишка все выл.
   Димка присел перед ним на корточки, стараясь поймать его взгляд.
   - Вася, это все.., ерунда.
   - Не.., не-ет, - сильно заикаясь, едва выговорил Вася, - и об-об-обезьяна
уп-пала.
   - Мы ее вымоем. Это просто. Горячей водой и шампунем для  волос.  У  меня
есть шампунь, зато больше нет волос. Твоя мама мне сделала лысым.
   - Ты см-мешно говоришь, - вдруг сказал  Вася,  и  Димке  показалось,  что
голос стал чуть больше похож на его обычный. - Ты что, не русский?
   - Я живу в Америке много лет, - признался Димка, рассматривая его. -  Как
часто.., хулиганит твой отец?
   - Не очень часто, - ответил Вася и задержал взгляд на обезьяне в Димкиной
руке. - Мама говорит, что это он в последнее время одичал, а то был  ничего.
А дед говорит, что это от того, что он тунеядец. А про меня дед говорит, что
я - работяга! Ты правда знаешь, как ее выстирать?
   - Ну конечно! - заверил его Димка.
   - Тогда пошли, - распорядился Вася, - надо маме  позвонить.  Знаешь,  как
они скандалили, пока не развелись? Ужас! Спать было нельзя. А теперь меньше.
Даже когда папа пьяный приезжает, мама его выгоняет,  и  все.  И  говорит  -
слава богу, мы больше ничего не должны. Ты молодец. Ты его не испугался. А я
страшно боюсь, когда он орет. Когда мама орет, я просто не  люблю,  а  когда
он, боюсь. Дед говорит...

***

   Человек пристально следил за ними, пока не закрылась подъездная дверь.
   Он ничего не нашел в той, другой квартире и на самом деле  не  знал,  что
делать дальше.
   Все было так хорошо и красиво, пока не вмешалась эта толстая дура и ее..,
приезжий друг. Жаль, что некогда было проверять, жив он или  умер.  Если  бы
было время, он был бы мертв, и работы значительно поубавилось бы.
   Если его указания не будут выполнены,  кого-то  из  них  придется  убить.
Просто чтобы напугать второго. Напуганные до полусмерти  люди  очень  хорошо
управляемы.
   Кроме того, есть же еще ребенок!.. Он улыбнулся.
   Все будет хорошо. Он получит свое, несмотря на то, что все сложилось  так
неудачно.
   Итак, он ждет два дня.

***

   В очереди на ?родную сторонушку? Варвара так устала, что  ее  не  держали
ноги. Она непрерывно зевала, мерзла,  натягивала  на  руки  рукава  Димкиной
куртки и с ужасом думала, как станет добираться до своей улицы Тухачевского.
От Шереметьева ходил экспресс - очень удобно,  но  пойди  ночью  найди  этот
экспресс!..
   Никто не должен был ее встречать, и  все  же  она  расстроилась,  проходя
сквозь плотную толпу встречающих. Ей тоже очень захотелось, чтобы кто-нибудь
ее встречал, высматривал в  толпе,  сжимал  в  кулаке  бесполезный  букетик.
Кто-нибудь, кому она могла бы рассказать о Карловых Варах и обо  всех  своих
чрезвычайных происшествиях.
   И чтоб новую  стрижку  кто-нибудь  оценил!..  Подумав  про  стрижку,  она
моментально вспомнила, какое лицо было у Ивана, когда он увидел ее выходящей
из лифта.
   Даже если в жизни Варвары Лаптевой никогда больше не будет  романтических
- ха-ха! - приключений, все равно воспоминания о том, как он был  ошеломлен,
будут согревать ее даже на смертном одре.
   - Как это вышло? - спросил он, едва она к нему приблизилась, - а до этого
что было? Парик? Для тепла? Он остался в Карловых Варах, а она улетела.  Без
конверта и с невыполненным поручением.  От  пропажи  конверта  ей  было  так
скверно,  что  она  даже  сувениров  не  купила.  Только  Васе  -  маленькую
стеклянную машинку на зеркальной подставке, в круглой коробочке с бантом.
   Шеф ее убьет. А если не убьет, значит, уволит. Что там могло быть, в этом
конверте, если все,  включая  триста  долларов,  осталось  цело,  а  конверт
утащили?!
   Зачем утащили конверт? Кто мог утащить конверт? Явно не шеф,  потому  что
он мог утащить его из собственного кабинета, а не из  Варвариного  номера  в
Карловых Варах! Враги шефа? Тогда, выходит, правильной была та, самая первая
ее догадка о том, что она везет по меньшей мере схему секретного  торпедного
завода или план ракетной шахты.

   "Алекс - Юстасу. Сообщаю вам  зпт  что  планы  получены  вовремя  тчк  По
агентурным данным глава ЦРУ собирается  вскоре  посетить  тчк  Вам  надлежит
сообщить в центр зпт..."

   Варвара помотала головой. Рюкзак оттягивал ей руку, как будто в нем  были
гири.
   Варвара села прямее и заставила сонную голову прямо держаться на шее.
   Иван Александрович, то есть просто  Иван,  был  совершенно  ошеломлен  ее
новым видом. Он даже долго  говорить  не  мог.  Пришлось  говорить  ей.  Она
усердно  разглагольствовала  и  однажды   в   середине   разглагольствований
взглянула на него, и он покраснел. Она видела это  собственными  глазами.  У
него были выбритые до синевы щеки, смуглая кожа, и он покраснел так, что она
заметила. Правда, после этого она стала разглагольствовать  вдвое  активней,
не давая ему вставить ни слова, - все из-за того, что ей было очень неловко,
вроде бы она за ним подсматривала.
   Вообще она вела себя как-то не правильно, неестественно и очень глупо.
   Ну, не знает она, как нужно вести себя с мужчиной по  дороге  в  немецкую
пивнушку! А потом, по дороге из пивнушки? Он все звал ее в парк,  а  она  не
пошла, потому что боялась,  что  после  пива  ей  непременно  понадобится  в
?удобства?, а есть ли они в парке и как она  станет  у  него  отпрашиваться,
если есть?
   Небось Вику  Горину  не  интересуют  такие  идиотские  вопросы!  Уж  Вика
наверняка знает, как следует себя вести, чтобы мужчина не убежал от  тебя  в
панике!
   Впрочем, Варвара была уверена, что она попалась Ивану случайно, и даже не
стоит задумываться над тем, какое она  производит  на  него  впечатление,  и
писать список имен будущих детей тоже пока не стоит.
   Он уже выкинул тебя из головы. Ты должна сделать то же самое.
   Но это было непросто.
   Иван доехал с ней до темной остановки, выпрыгнул следом из ?экспресса?, в
котором Варвара так славно пригрелась, пошел рядом по растаявшей тропинке, и
грязь чавкала под толстыми подошвами  его  ботинок  в  ?деревенском  стиле?,
вместе с ней вошел в лифт, заглушив своим одеколоном запах собак и  сырости,
протиснулся за ней в стеклянную дверь и ждал, когда она достанет ключи.
   Он исчез только на пороге ее квартиры. Испарился, как лесной дух.
   Варвара толкнула  дверь,  одновременно  нашаривая  справа  выключатель  и
стараясь наступать только  на  газетку,  предусмотрительно  расстеленную  на
полу. Что-то попалось ей под ноги, и она еще успела удивиться  -  ничего  не
должно быть на полу в прихожей, похожей на шкаф из гарнитура ?Хельга?.
   Вспыхнул свет.
   Очень медленно, как  при  замедленном  повторе  спортивных  соревнований,
Варвара поднесла руку ко рту.
   Ее квартира была разгромлена.
   Однажды она смотрела кино про  гражданскую  войну.  Штаб  Деникина  после
прихода красных выглядел точно так, как ее квартира. Даже обои были  содраны
со стен и свисали, похожие на нечистые языки.
   Книги. Посуда. Белье. Какое-то барахло с антресолей. Ее пальто в собачьей
шерсти. Кастрюли и сковородки. Банки из холодильника.
   Выворочено было все, даже диваны от стен отодвинуты.
   Варвара закрыла глаза и взялась рукой за стену.
   Не упасть бы, озабоченно сказал кто-то внутри ее головы.
   "Я не упаду, - возразила она с досадой, -  я  постою  немножко.  Приду  в
себя?.
   Она постояла и открыла глаза. Все осталось так, как и прежде, но на  этот
раз она была готова к тому, что увидит.
   Из ее номера в Карловых Варах украли конверт.
   Что искали в ее квартире в Москве?
   Кто искал? Вернулся тот, кто четыре дня назад стукнул  по  голове  Димку?
Или пришел другой?
   Запах лекарств стлался над  курганами  вывороченных  вещей.  Наверное,  в
лекарствах тоже что-то искали.
   Ключ. В последний день на работе у нее вытащили ключ.
   Раненый Димка не мог оставаться в открытой квартире, и его взяла  к  себе
Таня. Выходит, что тот человек вернулся, уже не опасаясь,  что  нарвется  на
Димку. Выходит, он знал, что Димки нет и Варвары нет, пришел и открыл ключом
дверь и стал методично крушить ее частную жизнь - рыться в  вещах,  отдирать
обои, вываливать на пол полотенца, лезть в шкафы.
   Выходит, он следил за квартирой! Или.., за Варварой?!
   Может, он и сейчас следит?!
   Варвара  вскрикнула  -  тихонько.  Оглянулась  по  сторонам,  как   будто
опасаясь, что из стены выйдет бандит с биноклем, тот самый, который  за  ней
следит.
   Дрожащей  рукой  она  выключила  свет,  кое-как  вставила  ключ,  заперла
квартиру и побежала к лифту.
   "Верните то, что вам не принадлежит, - было  напечатано  на  белом  листе
обычным компьютерным шрифтом, - абонентский ящик 280, Москва. Срок два дня?.
   Таня заваривала чай, то и дело расстроенно поглядывая на листок.  Он  был
немного помят - там, где булавка пришпиливала его к дерматину двери в Танину
квартиру.
   - Что это такое? - сама у себя спросила она и еще сильнее рассердилась. -
Что мне не принадлежит? Что я должна вернуть?! Черт знает! Принесло  вас  на
нашу голову!.. - сказала она Димке, который в ответ на ее  тираду  участливо
шевельнулся на стуле. - Угораздило вас!..
   Он тоже думал про  себя  этим  словом  -  угораздило,  но  по-другому.  С
разгневанной хозяйкой объясняться не стал. Она сердилась и была права.
   - И зачем вы купили столько еды? - не переводя дыхание, продолжила она, -
мы ни за что  столько  не  съедим,  все  испортится,  а  я  ненавижу,  когда
пропадает еда!
   - Нет, - успокоил ее Димка.
   - Что - нет?
   - Не пропадет. Ваш сын и я.., мы все съедим, вот увидите.
   -  Конечно,  если  задаться  целью  съесть,  то  можно  съесть  вместе  с
холодильником! Но вовсе не обязательно было столько покупать! И эти дурацкие
звери! Он что, правда повытаскивал их из ящика?!
   - Правда, - ответил Димка и улыбнулся, - только правда  и  ничего,  кроме
правды.
   - Сам?!
   - Сам. Я попробовал, и.., нет. Вася.., да. Имя ее сына странно прозвучало
в исполнении чужого мужчины, и Таня грустно на него посмотрела.
   - Спасибо, - произнесла она неожиданно, - он так хотел хоть что-то оттуда
достать. Это у нас прямо навязчивая идея! А у меня  как-то  и  денег  лишних
нет, и времени никогда нет там с ним  стоять.  Обезьяна!  Он  неделю  мечтал
добыть обезьяну. Его как раз неделю назад по-новому зарядили, этот  дурацкий
ящик.
   - Все дело в том, - Димка  опять  улыбнулся,  -  что  это  необыкновенная
обезьяна. Ей обязательно нужно было, чтобы достали.., именно мы.