ться.
   Она будет спать у него под боком,  и  в  любую  минуту,  как  только  ему
захочется, он сможет трогать ее, гладить, целовать, тормошить и делать с ней
все, что заблагорассудится Вот до чего дошло. А он было решил, что ничего не
выйдет, так проворно она тогда от него сбежала.
   Он дунул ей в ухо. Она вздрогнула и открыла глаза.
   - Я не женат, - произнес он тихо, - и даже не был. Надо было  мне  раньше
тебе сказать, чтобы ты не тряслась от страха.
   - Я тряслась от страха вовсе не из-за жены,  -  возразила  Варвара,  -  я
тряслась от страха из-за тебя! Пять минут назад мне было наплевать, женат ты
или нет.
   - А десять минут назад? - вдруг спросил он.  -  А  вчера?  А  в  Карловых
Варах?
   Почему-то ему требовалось, чтобы она немедленно  подтвердила  серьезность
своих намерений, но не мог же он сказать об этом прямо!
   - Не знаю, - призналась Варвара, - я не думала об  этом.  Я  думала,  что
просто не могу тебя.., интересовать, и все тут.
   - Почему не можешь?
   - Я толстая, - прошептала она из его подмышки, - у меня одежда  дурацкая.
Работа не поймешь какая. И некрасивая я.
   - Кто тебе это сказал? - Он вытащил ее из-под мышки и поцеловал,  сильно,
по-настоящему. - Ты очень красивая. И худых я не люблю.
   Этого Варвара просто не могла пережить.
   - Как не любишь?! - Она подняла голову и уставилась ему в лицо, как будто
он только что открыл ей принцип теории относительности. - Все мужчины...
   - Стоп, - перебил он, - я ничего не знаю обо всех  мужчинах.  А  ты  что,
знаешь? Варвара все смотрела на него.
   - Мне нравятся всякие женщины, - продолжал он задумчиво, -  но  я  как-то
никогда не оценивал их по.., весовым категориям. Из-за тебя я даже спать  не
мог.
   Варвара легла щекой ему на грудь и прикрыла физиономию ладошкой.
   Он обещал ей ?продолжение?. Конечно, она не поверила ему, она  даже  себе
не могла признаться, что пришла сюда  именно  за  ?продолжением?,  а  не  за
сумкой и не за помощью, но она не ожидала, что все будет так хорошо, что все
получится - с первого раза! - что не будет неловкости, паники, фальши.
   Впрочем, паника была, но он очень быстро прогнал ее.
   - Я хочу за тобой ухаживать, - вдруг объявил Иван, и она вздрогнула, -  я
же за тобой не ухаживал совсем.
   - Ты колол мне уколы, - пропищала Варвара, - и мыл меня в ванне.
   - Это не в счет. То есть мне просто повезло, что не пришлось таскаться за
тобой, провожать тебя до дому, приглашать в театр и все такое.
   - Это так ужасно?
   - Это не ужасно, но утомительно, - объяснил  он,  -  это  все  ритуальные
танцы вокруг костра, а прыгнуть сразу никто не решается.
   - А мы с тобой сразу прыгнули?
   - Прыгнули, - согласился он, подтянул ее повыше и поцеловал в шею, -  еще
как прыгнули, душа моя! Вот в театр не ходили,  а  прыгнули.  Варваре  стало
смешно.
   - А как ты хочешь за мной ухаживать?
   - Сначала есть, - объявил он, - потом принимать ванну. Потом опять...
   - Есть?
   - Да не есть! - сказал он с веселой досадой. - Спать!
   - Вовсе ты не хочешь за мной ухаживать,  -  заключила  Варвара  с  робким
кокетством, - просто ты сам хочешь есть, в ванну и спать.
   - Я хочу не просто спать, а спать с тобой, - уточнил он, - все правильно.
   Он откинул одеяло - Варвара сжалась и зажмурилась  -  и  некоторое  время
пристально изучал ее ребра.
   - Болят?
   - Ничего. Таня сказала, что ты колол мне что-то правильное, раз я  вообще
могу ходить.
   - Еще бы! Конечно, правильное! Я врачом много лет работал.
   - А сейчас ты кем работаешь? Он смачно поцеловал ее в живот.
   - Сейчас я работаю хозяином жизни, и уже довольно давно. По мне разве  не
видно?
   Варвара поняла, что отвечать на ее вопрос он не станет.
   Почему? Не хочет, чтобы  она  узнала  о  нем  больше,  чем  он  готов  ей
продемонстрировать? Указывает ей ее место? Дает понять, что это не ее дело?
   Она напряглась так заметно, что он почувствовал и внимательно взглянул ей
в лицо.
   - Я.., сделал тебе больно?
   - Нет.
   - Неприятно?
   Они помолчали, глядя друг другу в глаза.
   - Я хотела поговорить с тобой, - выпалила Варвара,  понимая,  что  сказка
кончается, скоро начнут бить часы на городской башне, карета  превратится  в
тыкву, а кучер  в  крысу.  Золушка  осталась  Золушкой,  так  и  не  побывав
принцессой. - У меня.., проблемы.
   - Я знаю, - согласился он,  не  понимая,  почему  у  нее  так  изменилось
настроение, - ты придумала, как их решить? Или нашла Пашины деньги?
   - Деньги я еще не нашла, - сказала Варвара  нетерпеливо,  -  кстати,  это
самая большая проблема. Я никак не могу взять в толк, где  они  могут  быть,
эти дурацкие деньги!
   Тут Иван неожиданно захохотал и повалил ее назад, в омут чистых простыней
и разгромленных подушек, и прижал ее руки,  и  придавил  ее  ноги,  он  даже
укусил ее, заставив тихонько  ахнуть,  и  вдруг  стало  совершенно  неважно,
почему он не сказал  ей  о  своей  работе,  и  что  она  надумала  делать  с
полумиллионом швейцарских франков, и ничего не осталось, кроме  него  и  его
яростных эмоций, и она только принимала их, восторженно ужасаясь  тому,  что
это  она  -  она!  -  их  вызвала,  как  горные  тролли,  вызывающие  своими
заклинаниями извержения вулканов.

***

   Когда они очутились на кухне, было уже  совсем  темно.  Вечернее  солнце,
махнув на них рукой, убралось за свой океан, зато Иван сказал, что сейчас он
затопит камин.
   И вправду затопил.
   Почему-то Варваре казалось, что  топить  камин  -  это  очень  тяжелая  и
грязная работа, требующая настоящих  крестьянских  усилий,  но  он  подошел,
присел на корточки, щелкнул зажигалкой, и веселое пламя побежало  по  сухому
дереву, стало потрескивать и подпрыгивать, и Варвара сказала басом:
   - Ух ты! - потому  что  больше  сказать  было  нечего.  Очень  быстро  он
приготовил еду - мясо и диковинные, громадные, совсем не весенние помидоры с
брынзой, - и Варвара поняла, что голодна, как стая бездомных кошек. Она даже
головой встряхивала по-кошачьи, когда поедала свою порцию.
   - Еще? - спросил, когда она доела. Варвара посмотрела на его тарелку. Она
была почти полна.
   - А ты почему не ешь?
   - Я ем. Положить еще?
   Варваре стало неловко.
   Господи, первый раз в жизни у нее.., романтический ужин, и она  ест,  как
лесоруб после дня тяжелой работы!
   - Ничего страшного, - сказал он весело, - что ты пугаешься?
   - Я не пугаюсь, - пробормотала она, - я хочу с тобой.., поговорить.
   - Сейчас поговорим. Доедай, - и он положил ей  еще  кусок  мяса.  И  этот
кусок она тоже слопала.
   Вот ужас-то. Самое главное, что и разговаривать ни  о  чем  не  хотелось,
только бы сидеть возле него, слушать, как трещат дрова, и уговаривать  себя,
что все это происходит на самом деле.
   Чайник зашумел умиротворенным вечерним шумом.  Варваре  всегда  казалось,
что чайник шумит по-разному. Утром - торопливо и бодро,  вечером  -  сыто  и
умиротворенно.
   - Я вполне могу слушать. Значит, ты все выяснила и не знаешь только,  где
деньги. Правильно я понял?
   - Нет, - сказала Варвара, - не правильно. Я догадываюсь, кто это,  но  не
знаю наверняка.
   - Деньги украл Петька в компании с твоим шефом.
   - Есть кто-то еще. Кто-то третий". Если он есть, то все сходится.
   - Что сходится?
   - Все. Мой шеф сам по себе ни на что не годен. То есть  он  не  годен  на
роль бандита и мозгового центра. Ты не знаешь, он  раньше  был  знаком  с...
Петром Борисовичем?
   Иван пожал плечами.
   - Если был, то Петр Борисович мог предложить ему некую комбинацию,  очень
выгодную. Шеф у нас мужчина видный, в обществе принят, за границу  катается,
у него лишних денег никогда не бывает. Петр Борисович мог его  уверить,  что
комбинация не только выгодная, но и совершенно безопасная. От шефа требуется
одно - открыть где-нибудь счет, желательно  на  чужое  имя  и  желательно  в
иностранном банке. На Кипре, к примеру, или где там все счета открывают?...
   - Неважно, - сказал Иван, - в Кот-д'Ивуаре.
   - Ну да, - согласилась Варвара, - самому открывать этот счет ему было  не
с руки. Это вообще трудно - открыть левый счет?
   - Да не особенно, - подумав, сообщил Иван, - но пути надо знать, конечно.
   - Может, он боялся лишний раз светиться, раз уж он задумал..,  ограбление
века, а может, этих самых путей не знал. Ну вот. А мой шеф как раз во всяких
таких делах, где не надо никаких усилий, но можно что-нибудь ловко  спереть,
большой мастер. Он из компании, знаешь, какие деньги уводит!
   - Большие? - осведомился Иван.
   - Я не знаю, что значит  большие  деньги  в  твоем  понимании,  -  быстро
ответила Варвара, - по моим представлениям - большие. Не тысячу  долларов  и
не две.
   Тут ей некстати вспомнились ее ?купюры?, и она оглянулась на свою  сумку.
Купюры оставались в ней. Испытывая жгучее желание проверить их  сохранность,
она все же усидела на месте и продолжила:
   - Допустим, шеф открыл счет,  а  Петр  Борисович  на  этот  счет  перевел
полмиллиона денег своего брата. Когда все  состоялось,  он  пришел  к  шефу,
чтобы решить, как они будут действовать дальше. Я считаю, что шеф  не  знал,
чьи это деньги, и  не  знал,  что  из  этого  выйдет  такой..,  национальный
скандал. Мне кажется, Петр Борисович подозревал, что как только шеф  узнает,
он немедленно струсит и выйдет из дела или сдаст его кому-нибудь, и  поэтому
спешил.
   - И неожиданно умер у него в кабинете, - закончил за нее Иван.
   - Да, - подтвердила Варвара. - Я не знаю, от чего он умер. Шеф не мог его
убить - кишка тонка. Наоборот, когда ему вдруг стало плохо, он  кинулся  его
откачивать и окно открывать. Игнат Бражников, программист,  видел,  как  шеф
вскочил  на  подоконник  и  распахнул   окно.   Программисты   как   раз   в
противоположном крыле сидят. Наши окна от них очень хорошо видны.
   - И что дальше?
   - Когда шеф понял, что Петр Борисович умер окончательно  и  бесповоротно,
он решил разыграть спектакль. Как будто тот умер вовсе не у него на  глазах.
Он боялся, что если станут разбираться,  докопаются  до  комбинации,  найдут
счет или что-то в этом роде. Он усадил его за компьютер и даже не посмотрел,
что компьютер не был включен в розетку, сказал мне, что ушел  к  юристам,  а
сам пошел курить на лестницу, ждать,  когда  труп  обнаружат.  По-настоящему
договариваться с юристами ему было некогда, да он и не думал,  что  я  стану
это проверять! И никто не станет проверять, Петр Борисович-то  сам  по  себе
помер, без посторонней помощи!
   - А ты решила проверить.
   - А я решила проверить. Лина мне сказала, что ни шеф,  ни  Илария  в  тот
день в юридическую службу не приходили. Я так поняла, что он от испуга  даже
не смог все как следует сделать, иначе он не стал бы мне врать, что пошел  к
юристам! И вообще он ничего этого не смог бы - ни квартиру  мою  разгромить,
ни Димке по голове стукнуть, ни меня.., избить. Кроме того, он еще  Тане  на
дверь бумажку пришпилил - верните деньги или будет  хуже.  Таня  -  это  моя
подруга.
   - Я помню.
   - Значит, он следил  за  нами,  когда  мы  из  моей  квартиры  уезжали  в
Танькину! И ключи у меня на работе пропали.
   - У тебя украли ключи?!
   - Ну да. У меня украли ключи и устроили погром в моей  квартире.  Я  даже
подумала, что это ты искал там деньги. Как тогда, в Карловых Варах.
   Иван холодно смотрел на нее.
   - Но днем ключи еще были у меня! Илария, это помощница шефа, подняла их с
пола и вернула мне! Если бы они хотели их  украсть,  они  украли  бы  именно
тогда, а не стали возвращать!
   - С чего ты взяла, что она подняла их с пола? Это она тебе так сказала? А
может, она вытащила их у тебя из сумки,  пошла  в  металлоремонт  и  сделала
дубликат. А потом вернула их тебе.
   Варвара посмотрела на него остановившимися глазами.
   - Нет, - забормотала она, - нет, не может быть.
   Шеф не мог ударить Димку по голове, он весь день просидел  на  работе.  И
вообще это совсем не его  стиль!  Вот  на  начальника  анонимку  написать  в
налоговую полицию он может, очень даже запросто, а по  голове..,  нет,  вряд
ли! Точно есть кто-то третий, Иван. И я его боюсь.
   - Не бойся, - сказал он и улыбнулся, - ты  храбрая  сыщица,  а  вовсе  не
какая-то там размазня!
   - Я не размазня, - медленно подтвердила Варвара. - И  еще  журнал.  Когда
тот вез меня в машине, я лежала на журнале, прямо на желтой наклейке. У  нас
все журналы с такими наклейками приходят, значит, это кто-то из компании.  И
мне кажется, что я знаю - кто.
   - Кто?
   - Завтра утром я скажу точно.
   - Говори сейчас, - приказал он, - что еще мы будем утра ждать!
   - Нет. Завтра. А если это не он?
   - А если это он? - спросил Иван сердито.

***

   Он забеспокоился, когда ему позвонила Лина и сказала, что  у  нее  только
что была Варвара Лаптева.
   Полоумная девка все же затеяла расследование, как будто украли галоши,  а
не полмиллиона франков! Он собирался  ехать  за  ней,  если  бы  только  она
оказалась в своей квартире, хоть не признавался себе в этом, а она  возникла
на пороге его дома, как будто явилась прямо из его мыслей!
   - Мне надо выяснить все, до конца, - твердила она упрямо, - и  найти  эти
деньги, чтобы твой приятель Паша не думал, что их на самом деле украла я!
   - Паша так и не думал. Так думал только я. И то не долго.
   - Помоги мне, Иван.
   - Как?
   - Давай завтра вечером съездим в одну компьютерную контору. Я с утра туда
схожу и попробую подготовить почву. Она называется ?Электронике  Плюс?,  там
работал Петр Борисович. Я хочу, чтобы ты посмотрел его компьютер  и  сказал,
можно ли залезть в него и узнать обо всей комбинации с деньгами.
   - Если ты говоришь, что  этот  третий  с  твоей  работы,  при  чем  тогда
Петькина контора?!
   - Ты мне поможешь?
   - Да. Но я хочу знать,  при  чем  тут  контора?!  И  как  ты  собираешься
потрошить их компьютеры? Тебе никогда в жизни никто не разрешит! Если бы это
была моя контора, я ни  за  что  не  разрешил  бы  чужим  людям  копаться  в
компьютере моего сотрудника!
   - Я уговорю ее хозяина.
   - Ты меня пугаешь, - пробормотал Иван.
   - А если мы найдем эти деньги? Ты будешь рад?
   - Я буду просто счастлив, но я не понимаю...
   - Тебе и не надо ничего понимать,  -  сказала  Варвара  с  железобетонным
женским превосходством, - ты мне просто помоги. Договорились?
   Он смотрел на нее и молчал, а она думала только о том, что  ни  слова  не
сказала ему ни про жалюзи, ни  про  люльку,  в  которой  работали  нерадивые
мойщики окон.

***

   Утром она наотрез отказалась доехать с ним до работы.
   -  Не  надо  меня  везти!  Я  сама  прекрасно  доберусь!  Он  злился   от
беспокойства за нее и не хотел, чтобы она это заметила. Ее вчерашняя идея не
слишком ему нравилась, но он понимал, что она уже все придумала и мешать  ей
не стоит.
   Полночи он рассматривал ее и удивлялся тому, что она спит рядом с ним,  и
что она оказалось такой умной и решительной, и все придумывал, что скажет  о
ней его насмешливая мать.
   Только никаких официальных фотографий.
   Варвару он станет показывать живьем, и пусть все думают, что хотят!
   Потом он ее разбудил, и это было так здорово, так остро, и  забирало  все
силы, и он проспал бы, если бы не будильник, который невозможно выключить  с
первой попытки!
   - Я не понимаю, почему не могу тебя подвезти. А если мне хочется?
   - А если мне не хочется?
   Он выглянул из  своей  ванной  -  свежевыбритые  щеки,  короткие  волосы,
необъятные плечи под расстегнутой льняной  рубахой,  слаксы  с  безупречными
складками.
   Как он сказал - я работаю хозяином жизни?
   И удивился - разве по мне не видно?
   Варвара отвела глаза. Вчера, когда они ели мясо и  запивали  его  красным
вином, а потом сидели на ковре перед камином, прижавшись друг к  другу,  все
было не так. Он был в джинсах и майке, а она в халате, а потом не  стало  ни
джинсов, ни маек, ни халатов, а сейчас в  несентиментальном  утреннем  свете
все казалось другим. Варвара снова чувствовала себя замарашкой и косилась на
свои побитые сапоги, валявшиеся  у  входной  двери,  и  одергивала  юбку,  и
теребила верхнюю пуговицу на  кофте,  все  не  могла  решить,  что  лучше  -
застегнуть или расстегнуть.
   Джинсы, свитера, ботинки на толстой подошве и... ?Харлей Дэвидсон?!
   - Что ты бормочешь?
   - ?Харлей Дэвидсон?, - выпалила Варвара. Рубашку он застегнул, и на  него
можно было смотреть относительно спокойно. Вот уж никогда она не думала, что
расстегнутая  мужская  рубашка  может  приводить  ее,  Варвару  Лаптеву,   в
состояние гипнотического транса!
   В два глотка он выпил свой чай.
   - У тебя когда-нибудь был мотоцикл?
   - Ты что? - Варвара как будто даже обиделась. - С ума сошел?
   - Черт его знает, - сказал он, подошел, взял ее за волосы и  поцеловал  в
шею, над расстегнутой верхней пуговицей, - по-моему, да. Сошел.
   Кое-как ей удалось отвязаться от его предложений ?подвезти?, и  пообещав,
что позвонит ему, как только окажется на работе, она выскочила  на  утреннюю
улицу и зашагала по ней в сторону метро.
   Нельзя поминутно думать только о нем, уговаривала  она  себя.  Это  очень
глупо. У тебя есть дело, и ты должна довести его до конца  хотя  бы  потому,
что без тебя никто не доведет его до конца! Ты уже все придумала, ты умница,
он сам сказал тебе, что ты не какая-то там размазня! Последнее усилие, и все
станет на свои места. И не смей раскисать. Поду-умаешь, какая тонкая натура!
Все тебе кажется, что бьют часы и карета превращается в  тыкву,  а  кучер  в
крысу! Нет, не карета. Пожалуй, ?Харлей Дэвидсон?, так будет вернее.
   Варвара  засмеялась,  до  смерти  напугав  какого-то  смирного   дядечку,
тащившегося перед ней, и нырнула в метро. Ехать было не слишком  далеко,  но
очень неудобно, и она многое передумала, пока добралась  до  старого  жилого
дома, где одно крыло занимали офисы.
   Было еще рано, и длинноволосые гении не толпились  на  лестничной  клетке
возле низменных консервных банок и стульев с вылезающим поролоном. Без помех
Варвара  взобралась  на  третий  этаж  и  немного  подышала  перед  латунной
табличкой ?Электронике Плюс?.
   С чего она взяла, что они начинают работать так рано? Может, все  закрыто
и зря она так старательно готовилась?
   Дверь была открыта, но коридор пустынен и тих, должно быть, гении  только
начинали собираться. Варвара осторожно прикрыла за собой дверь  и  некоторое
время постояла в полумраке, прикидывая, куда ей лучше пойти первым делом.
   Издалека громко сказали:
   - Черт знает что!.. - и Варвара узнала голос  Арсения  Троепольского.  Он
был на месте, и это как будто придало ей уверенности.
   А ведь и вправду черт знает что!
   Конторка, за которой полагалось сидеть охраннику или барышне,  разводящей
посетителей, пустовала. Пустовала она и в тот раз, когда Варвара здесь была,
- то ли охранник был нерадивый, то ли барышня все время отлучалась.
   Варвара прошла было мимо и вдруг  замерла  посреди  коридора,  как  будто
внезапно увидела направленный на нее пистолет. Шея стала мокрой  от  страха.
Боясь ошибиться, она скосила глаза и взглянула  на  конторку.  Стопка  ярких
журналов  лежала  на  уголке  -  то  ли  барышня  читала,  то  ли   охранник
развлекался,  а  может,  почту  им  складывали  именно  сюда,   на   уголок.
Медленно-медленно, стараясь не дышать, как будто и впрямь под дулом, Варвара
повернулась и взяла в руки верхний журнал.
   Наклейка была все того же отвратительно желтого цвета.  Наверное,  теперь
до конца жизни желтый цвет будет вызывать у Варвары тошноту. На желтом  было
бурое пятно, и Варвара поняла, что это ее собственная кровь с разбитой губы,
которой она прижималась к журналу. В голове зазвенело - тоненько и протяжно.
Однажды у нее так же зазвенело в голове на уроке химии, а  потом  оказалось,
что она лежит на кушетке  в  кабинете  медсестры  Раисы  Петровны.  ?Слишком
быстро растешь, моя ласточка, - сказала Раиса Петровна, - сосуды за тобой не
успевают!? Сос