нужно.
   - Тебе нужно в больницу! - вдруг заорал он. - Тебе нельзя домой! Ты  что,
дура?! Ничего не понимаешь?!
   - Я хочу домой, - бормотала она, - я не поеду в больницу. Мне надо домой.
   Воцарилось некоторое молчание, приемник после французской  любви  затянул
про ?задержку рейса Рига - Москва до шести утра?.
   Варвара тоже, кажется, недавно куда-то летала  на  самолете,  и  не  было
никакой задержки рейса.
   - Хорошо, - сказал рядом  Иван  Александрович,  словно  явившийся  из  ее
мыслей о самолете, - домой так домой.
   Машина притормозила, вильнула и стала стремительно  разгоняться.  Варвара
понятия не имела, куда она так спешит, эта машина.
   Он привез ее в совершенно незнакомое место. Место было пустынное и тихое,
освещенное, как вечерний Париж на мониторе ее компьютера. По узкой улице шли
редкие машины.
   Осторожно, но крепко придерживая, он вывел ее из машины.  Она  схватилась
за ребра с правой стороны.
   - Да потому, что нужно было рентген сделать! - злобно зарычал он,  словно
отвечая кому-то, кто пытался с ним спорить. - Давай. Шагай.
   Прямо на тротуаре начиналась зеленая лужайка. Варвара  потрясла  головой,
эта зелень в глазах замучила ее, но лужайка никуда не делась, она  на  самом
деле была, по ней шли Варварины ноги. Три широкие ступени с круглыми краями,
чистое стекло раздвижных дверей, в которое Варвара чуть  было  не  бахнулась
лбом, светлый бежевый пол, и посреди пола почему-то люстра. Варвара  закрыла
глаза, открыла и поняла, что люстра просто отражается в сверкающей плитке.
   - Иван Александрович?!
   - Все в порядке. Вызовите лифт.
   - Вам помочь? - Голос в меру встревоженный и нарочито нелюбопытный.
   - Сам справлюсь, спасибо.
   - Может быть, пригласить врача?
   - Я оценю ситуацию и позвоню. Может быть, придется вызвать.
   - Мне не надо врача, - пробормотала Варвара.
   - Ну конечно, - быстро согласился Иван, - тебе не надо,  а  мне  надо.  У
меня мигрень.
   - У тебя аллергия, - вдруг сказала Варвара, - на кошек.
   Он, кажется, засмеялся и осторожно подтолкнул ее в лифт.
   - Сейчас будем дома, потерпи еще.
   Странное дело, но Варваре стало  легче,  как  будто  ожидание  неминуемой
смерти отпустило ее. По сравнению с этим ожиданием  все  остальное  казалось
ерундой, даже ребра, которые не давали ей дышать, и она все  время  боялась,
что их осколки проткнут ей легкие.
   - Так. Теперь стой смирно.
   Через голову, потому что ?молнию? заело и она не открывалась, он стянул с
нее бывшую куртку, которая так ей нравилась, что она все время  придумывала,
как бы намекнуть Димке, чтобы он подарил куртку ей. Теперь это была  уже  не
куртка. Впрочем, может, ее еще можно спасти?
   - Шагай.
   Она покорно пошла куда-то и шла довольно долго, а потом он остановил  ее.
Здесь свет был ярким,  как  в  операционной,  и  Варваре  пришлось  прикрыть
слезящиеся глаза. Кругом был свет и блестящая плитка - где-то  она  слышала,
что это называется стиль ?Домино?, белое на белом, черное на черном.
   Когда он стал стаскивать с нее колготки, она внезапно  пришла  в  себя  и
стала размахивать руками, отпихивая его.
   - Ты что? - спросил он. - Сдурела  совсем?  Я  уже  видел  твою  задницу,
успокойся.
   - Я сама, - пропищала Варвара.
   - Хорошо, - согласился он, - давай сама.
   И продолжал стаскивать  колготки.  Стащив,  он  выбросил  их  в  какую-то
корзину - Варвара проводила их полет глазами - и стал щупать ей ноги, больно
сжимая с разных сторон.
   - За.., зачем? Не надо! Мне больно!!
   - Конечно, больно, - злобно  согласился  он,  -  кости  целы.  Ложись,  я
посмотрю твои ребра.
   - Куда ложиться?
   Он осторожно подвинул ее, она переступила голыми ногами, и  за  спиной  у
нее оказалась низкая лежанка, собранная из деревянных плашек. Варвара легла.
   Большие руки въедливо и как-то очень профессионально  понажимали  на  все
ребра по очереди, дошли до шеи, пощупали какие-то набухшие связки, потрогали
челюсть - она клацнула зубами, - большие пальцы сдавили шейные позвонки.
   Варвара открыла глаза.
   - Ты врач?
   - Когда-то был врач,  -  сказал  он.  -  Так,  вроде  ничего,  на  первый
взгляд... Конечно, лучше бы сделать рентген! Ушибов много и почему-то больше
с правой стороны. Ребра целы. Зубы целы. Глаз  заплывет,  конечно.  На  губе
кожа порвана, но  можно  не  зашивать.  Ты  полежишь  в  ванне,  а  я  найду
какое-нибудь обезболивающее. Тебя сейчас отпустило, но  потом  станет  хуже,
когда схлынет адреналин.
   Тут Варвара неожиданно увидела, что  лежит  совершенно  голая  на  низкой
деревянной лежанке, а  почти  незнакомый  молодой  мужик  стоит  перед  этой
лежанкой на коленях, в джинсах и  распахнутой  длинной  куртке,  и  деловито
щупает ей шею и ключицы. Все остальное он уже ощупал.
   - Тихо, тихо, - велел он, когда она приподнялась, отбросив  его  руки,  и
стала  в  панике  оглядываться  по  сторонам,  пытаясь  спастись  или   хоть
чем-нибудь прикрыться. - Все в порядке.
   Он дотянулся до какого-то шкафа и кинул ей громадную махровую простыню.
   - Можешь замотаться, если тебе надо. Варвара торопливо обмотала  простыню
вокруг себя, радуясь тому, что она большая и ее хватило, чтобы  закрыть  всю
Варвару, с синяками, ссадинами и порванной кожей.
   - Пошли в воду. Вставай и держись за меня. Охая,  как  больная  старушка,
Варвара подняла себя с лежанки и заковыляла ?в воду?. Воды оказалось  много.
Ванна была таких размеров, что входить в нее следовало по  ступенькам.  Вода
кипела и булькала.
   - Можно уменьшить давление, чтобы тебе не попадало по  ребрам,  -  сказал
Иван, - садись.
   И отвернулся. Видно, понял, что Варвара при  нем  ни  за  что  не  станет
разворачивать простыню, хоть это и было глупо.
   Через десять минут лежания в этой удивительной ванне у Варвары  не  стало
тела. И боли не  стало,  и  мыслей,  и  страха,  и  стыда.  Остались  только
умиротворение, усталость, шорох и движение теплой воды.
   Потом пришел Иван, уже без куртки, принес ей какого-то питья в стакане  -
на вкус питье было отвратительным - и вытащил  ее  из  воды.  Почему-то  она
опять забыла, что должна стесняться и прикрываться, поэтому он  вытащил  ее,
вытер и сунул в халат.
   - Пойдем, я сделаю тебе укол, и ты мне  расскажешь,  где  ты  так  весело
проводила время.
   - Мне не надо укола.
   - Тебе ничего не надо, - сказал он с раздражением,  -  лучше  всего  тебе
было в луже со скотчем на губах.
   Ее вдруг чуть не вырвало. Она глубоко и сильно задышала и взялась  руками
за край раковины. На лбу выступил пот.
   Он стоял у нее за спиной и смотрел без всякого сочувствия.
   Все же пришлось пережить и унижение  укола  -  задранный  халат,  нелепая
поза,  запах  спирта,  звяканье  склянки  с  лекарством,  ожидание  боли   с
зажмуренными  глазами,  торопливое   одергивание   полы,   когда   экзекуция
кончилась.
   - Лежи.
   - Я лучше.., посижу, Иван.
   - Ну, посиди. Сейчас я приготовлю еду.
   - Яне...
   - Знаю, знаю.  Ты  не  хочешь  есть.  Все  равно  придется.  Тебя  раньше
когда-нибудь били?
   - Н-нет, - запнувшись, сказала Варвара.
   - А меня били, - объявил он, - поэтому я  лучше,  чем  ты,  разбираюсь  в
ситуации. Ты сейчас поешь и ляжешь. На ночь я еще вколю тебе снотворного.
   - А сейчас разве не ночь? Он глянул на часы.
   - Без десяти десять. Это ночь или не ночь?
   - Мне надо домой. Мне надо Таню предупредить.  Он..,  говорил,  что  всех
убьет, а у Тани Вася.
   Иван посмотрел на нее, оглянувшись от плиты, но ничего не сказал.
   - Можно, я позвоню? Он принес ей трубку.
   - Слушай, Варвара, - сказал он, близко ее рассматривая. Она видела  синюю
от темной щетины кожу, морщины у глаз, очень густые прямые ресницы. -  Давай
договоримся сразу, чтобы потом мы.., не  ссорились.  Домой  ты  не  поедешь,
останешься здесь. Предупреждать никого не надо.  Все  равно  на  ночь  глядя
никто ничего предпринимать не станет. Вряд ли он нападет еще раз сегодня же.
Ты заставишь людей нервничать, только и всего.
   "Почему-то он не хочет, чтобы я звонила, - поняла Варвара. -  Боится?  Не
хочет упускать меня из виду?"
   С этой секунды все пошло кувырком.
   Откуда он взялся возле ее подъезда? Сейчас она отдавала себе отчет в том,
что видела свой дом. Неизвестный бандит, напавший на  нее,  выбросил  ее  на
асфальт почти у подъезда ее дома. Как там  же  оказался  Иван?  Или  это  он
выбросил ее из машины, отъехал за угол и вернулся, чтобы начать спасать?!
   Дело пахнет керосином, подумала Варвара отчетливо и даже  услышала  запах
этого самого керосина.
   Что теперь она станет делать, когда он заманил ее в свое логово?
   Он не заманил ее в логово, а привез в свою квартиру, вынув из  лужи,  где
она лежала с перетянутым скотчем лицом и связанными руками и ногами.
   Как узнать - он или не он? Как понять - та или не та машина?
   Ей нужно посмотреть на его ботинки. Ее вырвало на ботинки ее  истязателя,
и за это он как-то особенно больно ее ударил. У Варвары зашумело  в  голове.
Она должна посмотреть ботинки Ивана. Вряд ли он имел  возможность  вычистить
их.
   Выглянув из-за длинной  стойки,  в  конце  которой  стоял  ее  стул,  она
посмотрела на его ноги. Он был босиком.
   - И ты ничего не узнала - ни голос,  ничего,  да?  -  вдруг  спросил  он.
Почувствовал, что она на него смотрит, хоть и стоял спиной.
   - Нет, - хрипло ответила Варвара, - или я его не знаю, или он  говорил..,
в платок или в шапку.
   - Все-таки он, а не она?
   - Вроде он. Хотя я не особенно расслышала. Трудно  вслушиваться  в  голос
человека, который тебя.., бьет.
   Он посмотрел на нее.
   - Только без душераздирающих подробностей, - предупредил он насмешливо, -
и кровавых деталей.
   Варвара моментально оскорбилась.
   Да уж.
   Он ухаживал за ней, раздевал, сажал в ванну, щупал ребра и делал  укол  -
Варваре опять стало так стыдно, что она натянула на  щеки  воротник  халата,
как будто замерзла, - и все это было очень важно. Без  него  она,  наверное,
так и умерла бы ночью в  луже  перед  подъездом  собственного  дома.  Но  ей
хотелось, чтобы он жалел ее, проклинал  ее  обидчика,  строил  планы  мести,
говорил какие-нибудь значительные и бессмысленные слова - в  общем,  вел  бы
себя, как предписывает мировой кинематограф.
   А он сказал - без подробностей, пожалуйста,  и  снова  принялся  за  свои
сковородки!..
   ...Может, он снял ботинки как раз потому, что догадался,  что  они  могут
заинтересовать Варвару?!
   - Выпей.
   - Что это? - Она осторожно понюхала.
   - Грейпфрутовый сок,  душа  моя,  -  объяснил  он  с  некоторым  избытком
любезности, -  водки  не  дам.  Я  тебе  обезболивающее  всадил,  которое  с
водкой.., не монтируется. И, может, ты ляжешь?
   - А где моя одежда?  -  спросила  Варвара.  Пить  было  неудобно.  Стакан
оказался слишком высоким, и ей приходилось  сильно  напрягать  шею,  которая
болела и как-то подозрительно хрумкала, когда Варвара закидывала голову.
   - Понятия не имею, - ответил он, подумав. - В  ванной,  наверное.  Завтра
придет Анна Семеновна и все найдет.
   - Анна Семеновна - это твоя жена? Он почему-то засмеялся.
   - Анна Семеновна - это моя домработница.
   Варвара вытянула из стакана последний глоток сока, для чего  ей  пришлось
закинуть голову совсем высоко, а закинув, она так  и  осталась  сидеть  -  с
перевернутой головой и открытым ртом.
   Потолка над ней не было. Была стеклянная крыша  -  очень,  очень  высоко.
Крыша имела странную, изломанную форму, острые углы и неожиданные впадины. С
острия одной из впадин низвергалась вниз люстра - поток  сверкающих  капель,
переплетенных между собой и перевитых тонкой  бронзой.  Низвержение  утихало
приблизительно к уровню второго этажа,  где  шла  галерея  светлого  дерева,
подпираемая колоннами. На галерею выходили несколько дверей -  светлых,  как
полы и перила, - а дальше она пропадала за очередным острым углом. Там,  где
не было стекла, был красный кирпич, и встроенные в него готические фонарики,
и стрельчатые окна.
   Варвара усилием воли оторвалась от созерцания потолка, опустила голову  -
в шее что-то хрумкнуло - и огляделась.
   Конечно, это была  никакая  не  комната,  а  просторный  зал  с  камином,
широкими низкими окнами и зеркалами в бронзовых рамах.  Два  темных  дивана,
длинный стол, стулья с высокими спинками, лестница ?с поворотом?. К  дальней
стене зал менял форму - Варвара  уже  поняла,  что  в  этом  доме  не  любят
правильных форм,  -  сужался  и  перерождался  в  коридор,  в  котором  было
несколько одинаковых деревянных дверей. Кажется, за одной из них - ванная, в
которой Варвара мечтала прожить всю оставшуюся жизнь. Она  совершенно  точно
помнила, что по лестнице они не поднимались.
   Этот зал напоминал о временах рыцарей Круглого стола, был похож на своего
хозяина - широкие кости, сильные плечи -  и  производил  странно  обжитое  и
уютное впечатление, хотя Варвара не могла себе  представить  людей,  которые
живут в замках.
   Ну разве в замках можно жить? На самом деле жить, а не смотреть на них по
телевизору?!
   "Кухня? отделялась  от  остального  пространства  длинной  стойкой,  тоже
идущей под углом. По ту сторону стойки был  замок,  а  по  эту,  где  сидела
Варвара, мраморный чистый пол, шкафы и полки темного дерева, столешницы того
же цвета, что и пол, суперплита, стилизованная под сложенный из камней очаг,
и босой мужчина в джинсах и черной майке.
   - Так, - объявил мужчина, - все готово. Порезать тебе или сама?
   - Ты.., здесь живешь?
   - А?
   Варвара показала рукой сначала вверх, потом  вбок,  потом  за  спину.  Он
проследил за рукой.
   - Ты здесь живешь?
   - Живу, - признался он.
   - В замке?
   - Здесь был технический этаж и голубятня, - сказал он  и  поставил  перед
ней тарелку, - за  парадный  стол  не  приглашаю,  чтобы  не  делать  лишних
движений. Ходить можно было только на четвереньках. Это сейчас стал замок.
   - Ты все это сам придумал?
   - Конечно, нет. Мне придумал архитектор. Очень хороший архитектор, Андрей
Данилов. Слышала?
   Варвара покачала головой. Она никогда не  строила  замков  и  поэтому  не
прибегала к услугам архитекторов.
   Правда, однажды вдвоем с Танькой они переложили плитку в  ванной  и  даже
придумали узор - три голубые плитки, одна белая, три  голубые,  одна  белая.
Варваре очень нравилось. Она принимала ванну и смотрела на плитки.
   - И сколько здесь комнат?
   Не переставая жевать, он посмотрел на нее и ничего не ответил.  Наверное,
это  называлось  ?некорректный  вопрос?.  Наверное,  нужно   было   спросить
что-нибудь об архитектурном решении потолка.
   - Очень красиво, - помолчав, сказала Варвара, - а где входная дверь?
   Он кивнул  ей  за  спину,  и  она  оглянулась.  Входная  дверь  ничем  не
отличалась  от  всех  остальных,  легкомысленно-деревянных.  На   полу   под
лестницей кучей громоздилась Варварина - Димкина! - куртка.
   Варвара  осторожно  слезла  со  стула  и  под  странным  взглядом   Ивана
потащилась к двери.
   Легкомыслие было обманчивым - дверь оказалась металлической, чуть  ли  не
бронированной, хотя вряд ли это был обычный дом и обычный  подъезд.  Варваре
смутно вспомнилась  какая-то  зеленая  лужайка.  Она  подняла  свою  куртку,
осмотрела со всех сторон и осторожно пристроила  на  вешалку.  Его  башмаки,
из-за которых она и затеяла экскурсию к входной двери, валялись рядом.
   Они были светлые, замшевые и абсолютно чистые, как будто  только  что  из
магазина.
   Варвара глубоко вздохнула.
   - Куда  ты  смотришь?  -  спросил  он  очень  близко.  Она  вздрогнула  и
отступила, но он уже понял, что она смотрела на его ботинки.
   - Ты что, - снова спросил он и перевел  взгляд  на  ботинки,  -  ты  что,
видела его ноги?
   - Ничего я не видела, - пробормотала  Варвара  фальшиво  и  вернулась  за
стол, к тарелке с остывающим мясом.
   - Я не бил тебя и не заклеивал тебе лентой рот, - произнес он брезгливо.
   - А как ты тогда оказался около моего дома?
   - Я.., ждал тебя.
   - Зачем?!
   - Ну, - начал он, - я хотел тебя увидеть. Ты мне понравилась, и  я  хотел
снова...
   - Что за вранье, - прервала его Варвара устало, - что ты несешь?  Мне  же
не пятнадцать лет, чтобы я верила  во  всякие  такие  штучки.  Да  я  только
увидела тебя в самолете, сразу поняла, что тебе что-то от меня нужно!
   - Мне ничего не нужно, - сказал он упрямо.
   Следовало быстро придумать какой-нибудь отвлекающий маневр, а он никак не
мог его придумать. Она сбивала его с мысли, мешала нормально соображать.
   У нее была очень тонкая кожа, похожая на розовый жемчуг, и на  этой  коже
отчетливо  проступали  синяки,  наливаясь  омерзительным  цветом.   Короткие
пушистые волосы сияли. Щеки были бледные, и под глазами синяки, но все равно
она казалась свежей - наверное, потому, что была вся крепкая и гладкая,  как
осеннее яблоко.
   Именно осенние яблоки Иван особенно любил - они остро пахли  и  были  как
будто глянцевыми от сока и холода, и так важно лежали в  соломе,  в  больших
деревянных ящиках, а дед, кутая их, все приговаривал:
   "Эти до Рождества, эти до святок, а эти и до Пасхи долежат, ничего им  не
сделается!.."
   - Откуда ты узнал, где я живу? Это было просто, даже  придумывать  ничего
не пришлось.
   - Как откуда? - спросил он с удивлением. - Я  же  тебя  подвез  до  дома,
когда ты бросилась под мою машину.
   - Я не бросалась!
   - Ты бросилась, и я тебя подвозил. Как  же  это  она  забыла,  что  он  и
вправду ее подвозил?!
   - А зачем ты меня ждал?
   - Я хотел тебя увидеть, - буркнул он.
   Это была не правда, и они оба об этом знали.
   - Как тебя зовут?
   Он усмехнулся и посмотрел на свои руки, лежащие на мраморной столешнице.
   - Меня зовут Иван Александрович Берсенев. Паспорт нужен?
   - Зачем ты поехал в Карловы Вары?
   - Отдыхать.
   - Ты быстро вернулся.
   - Ты вернулась еще быстрее.
   - У тебя там приятель, в Карловых Варах?
   - Да.
   - А почему ты жил не у него, а в отеле?
   - Я не люблю чужие дома, - он хмыкнул, - мне удобнее в отеле.
   - Зачем ты утащил у меня из номера конверт?
   Бац!
   Она  расставила  сеть,  и  он  только  в  самый  последний  момент  успел
затормозить перед ней. Еще секунда, и он ответил бы - зачем, как  в  детской
игре, когда десять вопросов ни о чем, а одиннадцатый о том, где зарыт клад.
   Черт побери, он не ожидал от нее такой прыти.
   Она нравилась ему, потому что была похожа на осеннее яблоко, и  выражение
доброжелательного интереса ему нравилось,  и  умение  смущаться,  и  чувство
юмора, и короткие волосы.
   Но он как-то не думал о  том,  что  она  может  быть  так  умна.  Умна  и
наблюдательна.
   Варвара смотрела на него, а он - на нее, оба насмешливо и спокойно.
   Ну-ну.
   - Я должен спросить - какой конверт? Или - с чего ты взяла?
   - Иван, конверт из моего номера утащил ты.
   - Какой конверт? С чего ты взяла?
   - Я  везла  с  собой  конверт.  Я  должна  была  передать  его  на  улицу
Московская, дом двадцать. Собственно, меня за этим и послали в  командировку
- передать конверт. Очень, очень, очень срочно. Утром конверт был на  месте,
хотя в номер ко мне кто-то заходил и что-то искал.
   - Почему ты так решила?
   - Рюкзак лежал не тем боком, и ?Правила для проживающих?  были  сдвинуты.
Горничная не убиралась. Я поймала ее в коридоре и спросила.  Во  второй  раз
конверт пропал. Зачем ты его взял?
   - Ты знаешь, что в нем было? - спросил Иван.
   - Понятия  не  имею.  Вчера  мой  шеф  разговаривал  с  помощницей,  а  я
подслушала. Как раз  о  том,  что  только  такая  дура,  как  я,  могла  все
проглотить и ничего не заметить.
   - Что проглотить?
   - Я не знаю, Иван! Но я хочу знать, зачем ты утащил конверт?
   - Да почему я-то?! - спросил он с умеренным  негодованием.  -  Почему  ты
решила, что я его утащил?!
   Варвара медленно слезла с табуретки, подошла к высоченному  холодильнику,
спрятанному за деревянной панелью, распахнула дверь и нашла  сок