приспособлениями для улучшения себя - сауна. Пахло сильно разогретым деревом
и водой, булькающей в джакузи. Для полноты картины не хватало  только  нагих
гурий и серебряных подносов с фруктами и кубками.
   Иван усмехнулся, вытягивая из стопки простыню.
   Что-то тебя с утра на нагих гурий тянет, ох, тянет!.. Не к добру!..
   Он всегда останавливался именно в этом отеле, когда  приезжал  в  Карловы
Вары, - золоченая роскошь ?Империала? и подчеркнутая светскость и  богатство
знаменитого ?Пуппа? приводили его в уныние, и он никогда в них не жил,  -  и
еще ни разу в сауне его не поражала мысль об этих самых гуриях.
   "Заведу постоянную любовницу, - решил Иван, как будто речь шла о  собаке.
- Стану держать ее дома и делать все, что захочу и когда захочу?.
   Вполне удовлетворенный принятым  решением,  он  распахнул  толстую  дверь
темного стекла, из которой в лицо ему пахнуло сухим сосновым жаром, вошел  в
небольшое  полутемное  пространство,  всем  телом  радостно  чувствуя,   как
обволакивает жар, как будто кто-то  осторожно  заворачивает  его  в  горячую
простыню. Вдруг сбоку произошло какое-то  стремительное  движение,  раздался
мышиный писк, и он с неудовольствием оглянулся.
   - С легким паром, - пробормотала Варвара,  судорожно  натягивая  на  себя
белую ткань и делая попытки закатиться в какую-нибудь щель, - что-то вы мало
плавали.
   Ну конечно.
   Главное европейское счастье - общие бани, подвергнутые сатириком Михаилом
Задорновым детальному освещению и разбору. Иван даже слышал пару  ?эстрадных
миниатюр? именно на эту пикантную тему.
   То ли потому, что его раздражал сатирик Михаил Задорнов,  то  ли  потому,
что за минуту до этого он как раз мечтал о ?нагих гуриях? - из-за нее, из-за
Варвары мечтал, будь она неладна, вместе с ее тонким  черным  купальником  и
пышными формами! - но он вдруг разозлился.
   - Лежите спокойно, - сказал он холодно, - ничего  такого  не  происходит.
Или вы квасных литераторов начитались?
   Он перешагнул через  Варварины  ноги,  улегся  на  разогретую  деревянную
поверхность и отвернул нос к  стене.  Сразу  стало  горячо  и  сонно.  Кровь
неторопливо разгонялась в голове.
   - Каких.., квасных литераторов? - запнувшись, спросила она снизу.
   - Черт их знает. Их много. Один рассказ помню хорошо. Про  то,  как  баня
загорелась, все выскочили - голые, разумеется, - а одна  предпочла  сгореть.
Суть в том, что дура, которая сгорела, и есть настоящая женщина, потому  что
она стыдлива. Остальные шлюхи.
   - Что за ерунду вы говорите, Иван Александрович! - пробормотала Варвара и
незаметно  подтянула  простыню  еще  повыше.  Литераторы  литераторами,   но
нервничала она ужасно. Принесло его так не вовремя, только она разнежилась!
   - Называйте меня Иван, - велел он, не поворачиваясь, - Ваней  нельзя.  Не
люблю.
   - А Иваном Александровичем почему нельзя?
   Он вдруг зевнул и ничего  не  ответил.  Варвара  повернула  голову  слева
направо, с носа у нее капнула огромная капля.
   Вот ужас-то. Всем ужасам ужас.
   Мало того, что она голая - Варвара прикрыла глаза, - она  еще  красная  и
потная. И ей предстоит встать и выйти, и  она  даже  не  сможет  определить,
смотрит он на нее или нет!
   Выход только один - лежать здесь как можно дольше и уйти после него.
   Краем глаза Иван видел, как она возится внизу, и знал - это от того,  что
она в смятении. Пивной бочонок,  кричавший  ей  в  лицо,  что  она  ?русская
свинья?, напугал ее гораздо меньше.
   Женская  сущность  непостижима.  Непостижима  и  загадочна.  Загадочна  и
нелогична. Нелогична и...
   - Вы пиво пьете? Смятение внизу усилилось.
   - Ну, не так чтоб... Да. Пью.
   - Тогда я вас приглашаю в пивнушку на горе. Возле Петра Первого.
   - Пивнушка? - переспросила Варвара осторожно. Что ему от нее надо, а?  Не
может же он всерьез хотеть выпить с ней пива в пивнушке  с  видом  на  Петра
Первого?!
   Или может?
   - После обеда, - уточнил он сердито. Она молчала как-то странно, так  что
он чувствовал себя дураком. - Часа в три. Ну, что вы сопите?
   - Я... - А-а, будь что будет! - Спасибо большое.
   С удовольствием.
   - Отлично. Если у вас нет других планов, можем  еще  погулять  по  парку.
Здесь огромный парк, очень красивый. Я вас сфотографирую на фоне  колоннады.
Хотите сфотографироваться на фоне колоннады?
   - Хочу, - призналась Варвара. Фотографию она маме пошлет.
   - Да, - вспомнила она, - мне еще нужно купить подарок.
   - Шефу?
   Варвара приподняла голову и осторожно  глянула  наверх.  Ничего  не  было
видно, кроме согнутой в локте руки, загорелого бока и волосатой ноги.
   - Почему - шефу? При чем тут шеф? Маме подарок и папе тоже.
   - Маме и папе, - повторил Иван. - Понятно. Варвара обозлилась:
   - А вы не покупаете подарки родителям? В мире  большого  бизнеса  это  не
принято?
   - Я покажу вам сувенирный магазин, - пообещал  он,  -  вы  хотите  купить
сувениры или более осмысленные подарки?
   Если бы у нее были деньги, она бы накупила родителям и Тане с Васей самых
осмысленных и бессмысленных подарков, которые только есть на свете, но денег
у нее было мало.  Были  триста  командировочных  долларов  -  стодолларовыми
купюрами, - и она сразу решила, что ни за что не истратит все.
   Пятки обжигало сухим жаром, под волосами было горячо, и  Варвара  поняла,
что, несмотря на все благие намерения, больше лежать не может.  Голову  Иван
так и не повернул, и она решилась.
   - Мне уже достаточно, - пропищала она, подтягивая простыню, - я пойду...
   - Счастливо, - напутствовал он, не поворачиваясь.
   Варвара просеменила к двери, сбежала вниз по круглым и широким ступеням и
нырнула под душ.
   Зеркала  отразили  ее  сказочную  красоту  -  пылающую  алую  физиономию,
спутанные мокрые волосы, по бокам в  разные  стороны,  а  сверху  как  будто
прилепленные пластилином. Грудь,  бедра,  живот  -  все  очень  обширное,  в
веселеньких красных пятнах.
   Ну что тут делать?! Как жить?! Почему Вика Горина стройная  и  легкая,  а
она, Варвара Лаптева, похожа на купчиху с картины художника Кустодиева?!
   Впрочем, говорят ведь, что есть мужчины, которым  нравятся  именно  такие
женщины. И еще говорят, что...
   Тут Варвара очень  на  себя  рассердилась,  потому  что  вдруг  отчетливо
поняла, что ей очень хочется, чтобы к числу вышеупомянутых мужчин  относился
Иван Александрович.
   Кое-как обтеревшись, она нырнула в халат,  и  оказалось,  что  это  чужой
халат. Они все были одинаковые, эти халаты, и Варвара поняла, что он  чужой,
только нащупав в кармане что-то твердое, оказавшееся мобильным телефоном. На
вешалке было всего два халата, значит, этот принадлежал Ивану. Она  сдернула
его с себя, как будто его надевал прокаженный,  воровато  косясь  на  темную
дверь в сауну, пристроила обратно на  вешалку,  расправила,  чтобы  не  было
видно, что его трогали, нацепила свой и заторопилась в номер.
   Ей очень хотелось позавтракать - шведский стол, апельсиновый сок,  теплые
рогалики со свежим маслом, круглая яичница с тонкими  лепестками  сосисочек,
творог с медом и орехами, целый кофейник кофе, розовая вестфальская  ветчина
и горячие тосты. Вчера за обедом и ужином Варвара совершенно  капитулировала
перед обилием и красотой всевозможной еды и ожидала продолжения.

***

   Она влетела в свой  номер,  кинула  на  столик  ключи,  прикрыла  балкон,
выходивший на шумливую мелкую речку, и кинулась в ванную, к фену.
   Стоп.
   Помедлив, она сунула бодро  загудевшую  пластмассовую  трубку  обратно  в
гнездо. Взглянула на себя  в  зеркало.  Зеркало  было  таким  огромным,  что
помещение казалось ровно вдвое больше.
   Рюкзак. Он лежал немного не так, как она его оставила. Недаром Танька  то
и дело приставала к ней с вопросами, чем кончится  детективный  сериал.  Она
всегда точно запоминала детали.
   Рюкзак в нише лежал правым, а не левым боком. Кто его повернул и зачем?
   Она кинулась в комнату и огляделась.
   Конверт, который ей предстоит нести на улицу Московскую, был на месте. Он
тоже  оказался  сдвинутым,  и  ?Правила  для  проживающих?   оказались   под
конвертом, а не рядом с ним.
   Больше.., больше вроде бы ничего.
   Кто был у нее в номере, пока она развлекалась в бассейне и  прятала  все,
что только могла спрятать от взора Ивана Александровича?
   Варваре стало так страшно, что подкосились ноги.
   Во что она влипла?! Что происходит вокруг нее последние несколько дней?!
   Она села на кровать и растерянно заправила за уши мокрые волосы.
   Кто мог побывать у нее в номере?! И зачем?!
   Иван Александрович, единственный ее знакомый, все утро  провел  с  ней  -
сначала в бассейне, а потом в сауне. Правда, в бассейн он пришел  позже  нее
и, следовательно, мог...
   Что она вообще про него знает, кроме того, что у него какая-то  дорогущая
машина и бесцеремонный шофер по имени Витя?! Почему  он  оказался  с  ней  в
самолете?! Почему он полетел в Карловы Вары тогда же, когда и она?! Зачем он
подсунул ей ?Коммерсант? с историей об ограблении клипмейкера Павла Белого?!
Или он не подсовывал?!
   Нет, надо успокоиться.
   А может, это горничная приходила убираться? Всем известно, что  в  отелях
есть специальные горничные, которые убирают за постояльцами.
   Варвара кинулась к двери и распахнула ее. В конце длинного  и  безмятежно
тихого коридора стояла тележка. Возле тележки никого не было.
   Варвара схватила ключ, выбежала в  коридор,  старательно  заперла  дверь,
подергала и ринулась к тележке.
   Она почти подбегала, когда ей наперерез вышла миниатюрная женщина в сером
форменном платье. Варвара чуть было не сбила ее с ног.
   - Пардон, пани!..
   - Нет, - пробормотала Варвара и, вспомнив, натянула на лицо улыбку, - это
вы меня извините. Вы убирались в номере двести два? Сейчас?
   - Двести два? - переспросила женщина, становясь  озабоченной.  -  Убрать?
Сию минут?
   - Нет, нет, - заторопилась Варвара,  -  вы  сегодня  убирались  в  номере
двести два? Сегодня? Убирались?
   - Сей день? - переспросила женщина, подумав. Варваре показалось,  что  ее
интерес горничной не нравится. - Нет. Через час. Поспешать?
   - Нет, нет, спасибо, - пробормотала Варвара, - большое спасибо, ничего не
нужно. Я просто так.
   - Так? - снова переспросила женщина.
   - А.., во сколько вы начинаете работать? - спросила Варвара, понимая, что
горничной подозрительны все ее расспросы. - Рабочий день? Во сколько?
   - Шесть утра, так, - сказала горничная неприязненно. -  Сначала  коридор.
Потом номер.
   До полвосьмого Варвара была в номере. Горничная к этому времени уже  была
в коридоре.
   - В номер двести два никто не заходил?
   Она не поняла или сделала вид, что не поняла.
   - Пани, - ответила горничная, - пани ушла.
   - А после меня никто не заходил? - Варвара даже  руки  на  груди  сложила
умоляюще, чтобы горничная вспомнила.
   - Я не видала.
   - Точно?
   Горничная нетерпеливо вздохнула. Наверное, придется дать ей  какую-нибудь
монетку, так всегда делают в  кино.  У  Варвары  не  было  с  собой  никаких
монеток.
   - Телефон, - неожиданно сказала горничная и потыкала пальцем  в  открытую
дверь у себя за спиной с надписью ?Только для персонала?, - я слышу и иду  и
говорю. В коридор не смотрю.
   Звонил телефон, поняла Варвара. Она отошла к телефону и не знает,  что  в
это время происходило в коридоре.
   - У пани проблема?
   Еще какая, подумала Варвара, еще какая проблема!
   - Спасибо, все хорошо. Извините меня.
   Горничная проводила ее разочарованным  взглядом  -  видно,  надеялась  на
монетку.
   Кое-как, раздирая щеткой, Варвара высушила мокрые волосы.
   Если у нее в номере что-то искали, почему не потрудились оставить  все  в
том  же  самом  виде?  Или  ее  внешность  обманчиво  свидетельствует  о  ее
непробиваемой тупости? Если так, то она могла бы голову дать  на  отсечение,
что где-то поблизости ее любимый шеф. Шеф, как никто другой,  был  уверен  в
том, что она на редкость тупа.
   При чем тут шеф? Шеф остался в Москве. Да и что у нее могли искать, когда
с собой она взяла один потрепанный рюкзачок, а в рюкзачке две блузки, чистый
лифчик, купальник, оксолиновая мазь и пижама с полинявшей розой на груди!
   Варвара напялила водолазку, схватила рюкзак  и  вытряхнула  из  него  все
барахлишко.  Перевернула,  потрясла  и  тщательно  ощупала   подкладку.   За
подкладкой ничего не было. Вывалился только мятый фантик от давно  съеденной
конфеты.
   Как и следовало ожидать. Ничего.
   Но кто-то заходил в ее номер и  рылся  в  нем!  Кто-то  переложил  рюкзак
другим боком, кто-то брал в руки ее ?поручение? и передвинул его.
   Кто?! Зачем?!
   В сумке тоже все было цело, включая заветный конвертик со  стодолларовыми
купюрами. Варвара конвертик открыла, пересчитала купюры  -  три  штуки,  все
правильно.
   Ей нужно подумать, а думать как раз  было  некогда.  Завтрак  подходил  к
концу, а она ни за что на свете не согласилась бы пропустить завтрак  -  еще
бы!
   Она была уже у самой двери, когда зазвонил телефон на столике у  кровати.
Варвара, замерев как суслик, посмотрела на него.
   Ей никто не мог позвонить в отель в Карловых Варах. Ни  один  человек  на
свете.
   - Да. Слушаю, говорите.
   Незнакомый голос что-то раскатисто выговорил  по-немецки  и  остановился,
как будто дожидаясь ответа.
   - Простите, - ответила Варвара, - я не говорю по-немецки.
   Голос раскатился длинной фразой, как будто подскакивали камушки на горной
дороге. Помолчал и сказал любезно:
   - Ауфвидерзейн.
   - Бай-бай, - попрощалась Варвара.
   Ошиблись?
   Однако этот звонок вдруг навел ее на мысль. В  кармашке  кошелька  у  нее
была пятидолларовая бумажка, всунутая на прощание Димкой: ?Возьми. В  дороге
почему-то всегда трудно с мелочью?.
   Варвара хотела было сказать ему, что с крупными купюрами тоже нелегко, но
воздержалась  и  бумажку  взяла  с  благодарностью.   Она   очень   на   нее
рассчитывала, но решила, что другого выхода нет.  Она  сунула  ее  в  карман
куртки и вышла в коридор.
   Тележка по-прежнему стояла в некотором отдалении.
   Как они все друг друга называют, эти местные жители? Пани?
   - Простите, пани, -  позвала  Варвара,  заглядывая  в  распахнутую  дверь
чужого номера. Появилась давешняя горничная с вопросительно-любезным  лицом.
Увидав Варвару, она заметно скисла.
   - Вот, - сказала Варвара, выхватывая  из  кармана  бумажку,  -  это  вам.
Спасибо за помощь.
   - Данке шон, -  почему-то  по-немецки  поблагодарила  горничная.  Бумажка
сверкнула в воздухе и исчезла. Варвара проводила ее глазами.
   - Да, - как будто спохватилась  она,  и  горничная,  повернувшаяся  было,
чтобы идти, моментально остановилась, - а кто вам звонил?
   Горничная подняла брови.
   - Кто вам звонил,  когда  вы  начали  уборку?  Вы  сказали,  что  телефон
зазвонил. Кто это звонил?
   - А! - сообразив, ответила та. - Не звонил. Был ошибка. Так.
   Опять ошибка! У них тут не все в порядке с телефонной связью  -  сплошные
ошибки.
   Кто-то мог позвонить, стоя за поворотом коридора, продержать горничную  в
комнате  с  надписью  ?Только  для   персонала?   ровно   столько,   сколько
требовалось, чтобы войти в Варварин номер, а потом извиниться  за  ошибку  и
повесить трубку.
   Только зачем все это?
   Варвара даже предположить не могла. Она  додумает  до  конца  и  во  всем
разберется. А пока она пойдет и как следует позавтракает - назло врагам!

***

   Городок был сказочный. Словно кто-то его придумал - просто так, а он взял
да  и  материализовался.  В  путеводителе  Варвара  прочитала,  что  великий
Корбюзье  назвал  Карловы  Вары  ?фруктовым  тортом?  за  розовые,  голубые,
сливочные домики с белыми, как будто и впрямь кремовыми,  завитками.  Домики
лепились к горе, некоторые новые и шикарные,  другие  постарше  и  потемнее,
балконы с чугунным плетением решеток  нависали  над  крошечными  переулками.
Машины еле ползли за спинами у  неторопливых  пешеходов.  Мелкая  речка  под
названием Тепла  шумела  прямо  посередине  города.  На  горбатых  кружевных
мостиках стояли толстые немцы и худые немки и кормили уток.  Иногда  хлебные
корки утаскивала неповоротливая от сытой и безопасной жизни  рыба,  и  немцы
восхищенно улюлюкали. Лакированная  коляска,  запряженная  гладкой  лошадью,
стояла у края тротуара под  голым  каштаном.  Варвара  погладила  лошадь  по
морде, а потом долго не могла отвязаться от предложений прокатиться.
   Кругом были отели, а между отелями ювелирные  лавки,  освещенные  солнцем
так, что на витрины было больно смотреть. Все останавливались и смотрели,  и
Варвара тоже остановилась и  смотрела  -  просто  так.  Она  не  чувствовала
никакого желания покупать - разве в этом дело?! - но это было  так  красиво,
так  празднично,  так  победительно  горели  разноцветные  камни  за  чистым
стеклом, так  самодовольно  лоснились  атласные  подушечки,  так  благородно
темнел бархат, что оторваться было невозможно.
   Варваре нужно было поменять  деньги,  чтобы  купить  подарки,  и  еще  ей
предстоял поход в ресторан - в пивнушку, как  выразился  Иван,  которого  не
следовало называть Александрович! Конечно, она надеялась, что он заплатит за
двоих, но следовало все  же  подготовиться,  чтобы  не  попасть  в  неловкое
положение. В последний раз на свидание ее приглашал Димка,  тогда  все  было
понятно и просто, а как быть с этим. Варвара понятия не имела.  Кроме  того,
она была уверена, что он просто мается от скуки и, пока ему не  попалась  на
глаза ни одна курортная краля сказочной красоты,  пытается  довольствоваться
тем, что есть, то бишь Варварой.
   По светлым мраморным ступенькам она поднялась на невысокое крылечко,  где
был обменный пункт, и любезный  юноша  ловко  покидал  на  стеклянное  блюдо
несколько странных бумажек с  незнакомыми  картинками,  забрав  ее  доллары.
Варвара бережно спрятала бумажки в  кошелек,  решив,  что  потом  непременно
рассмотрит картинки. Она уже повернулась, чтобы идти, но остановилась, как в
детстве  перед  автоматом  с  газированной  водой,  который  неудержимо   ее
притягивал.
   С  одной  стороны  был  магазин,  и  Варвара  оставила   ?без   внимания?
выставленные в витрине  наряды.  К  нарядам  она  была  равнодушна,  или  ей
казалось, что равнодушна.
   С другой стороны была парикмахерская, или салон красоты, или  шут  знает,
как это называется.
   Там было всего два кресла, одно свободно, а второе занято. Не видно было,
кем оно занято, но над запрокинутой головой порхала ловкая барышня,  похожая
на эльфа, щебетала что-то, забегала с разных сторон,  доставая  из-за  пояса
блестящие инструменты, ни один из которых не был похож на  знакомые  Варваре
парикмахерские ножницы.  Это  порхание,  болтовня,  сверкание  инструментов,
витрины с тысячами разных штучек, круглый стеклянный  столик  с  оставленной
чашкой кофе, хрустальная пепельница, разбрызгивающая солнце,  и  даже  запах
парикмахерской так притягивали, что она не могла сделать над  собой  усилие,
чтобы уйти.
   - Мадам?
   Какая мадам? Где мадам?
   Ах, это она мадам! К ней кто-то обращается.  Господи,  она  только-только
привыкла к тому, что она - пани, как неожиданно оказалось,  что  она  еще  и
мадам!
   - Пардон, мадам, вы хотите.., прическу?
   - Нет, - перепугалась Варвара и попятилась, - нет, нет, спасибо.
   Попятившись, она зацепилась ногой за бархатный канатик,  свисавший  между
двумя блестящими стойками. Канатик огораживал ступеньки вниз. Варвара  стала
падать, потащив за собой канатик, стойки зашатались и с чудовищным  грохотом
и звоном низверглись вниз, покатились и заскакали по ступенькам.
   - Мадам!..
   Из  всех  дверей,  которых  оказалось   неожиданно   много,   выглядывали
встревоженные люди, оторванные от своих неторопливых занятий, и смотрели  на
Варвару. Юноша из обменного пункта  и  та  самая  дама,  с  которой  Варвара
столкнулась перед своим позорным падением, кинулись ее поднимать,  и  тянули
за руки, и  что-то  приговаривали,