тного случая, что бы там ни думали присяжные.
     -- А мистер Нолан  Эверард был  как-нибудь связан с Анжелой Брикел?  --
упрямо продолжал задавать вопросы Дун.
     --  Разумеется, был.  Он  выступает  в  скачках на  Гвоздичке,  кобыле,
изображенной на этом снимке. Он весьма часто виделся с Анжелой Брикел в ходе
работы.  --  Тремьен  задумался. -- Где,  вы  сказали,  были  найдены  ее...
останки?
     -- Мне кажется, я об этом не упоминал, сэр.
     -- Хорошо, так где же?
     -- Всему свое время, -- замялся Дун.
     Мне же пришла в голову мысль, что он рассчитывает на чью-то оплошность:
тот, кто будет знать это место, скорее всего, и явится убийцей.
     --  Несчастная  девушка,  --  сказал  Тремьен.  --  Но  тем  не  менее,
инспектор,  сейчас  мне  необходимо  идти  на  скачки.  И  вас ни  в чем  не
ограничиваю: оставайтесь и задавайте ваши  вопросы. Джон проводит вас к моей
помощнице и к главному конюху. Джон, объясните  Мэкки и Бобу, что произошло.
Договорились? Как со мной связаться, вы знаете. Все. Я ушел.
     С этими словами он деловито и на хорошей скорости
     выскочил из комнаты, и вскоре мы услышали шум отъезжающего "вольно".
     На лице Дуна  отразилось  некоторое разочарование:  он явно ощутил, как
трудно свернуть Тремьена с избранного им курса.
     -- Ну, инспектор, -- нейтральным тоном спросил  я, -- с чего  вы хотите
начать?
     -- Назовите ваше имя, сэр.
     Я представился. Мне показалось,  что в  моем обществе он чувствует себя
более уверенно: видимо, сила моей личности не довлела над его собственной.
     -- А каков ваш... э-э... статус в этом доме?
     -- Я пишу историю  этих  конюшен. Его явно  удивило, что кто-либо может
заниматься подобным делом.
     -- Очень интересно, -- неубедительно промычал он.
     -- Да, конечно.
     -- А вы... э-э... были знакомы с потерпевшей?
     -- Анжелой Брикел?,  Нет, не был. Мне известно, что она исчезла прошлым
летом; я же здесь недавно, от силы десять дней.
     -- Но вы знаете  об этом исчезновении, --  подозрительно  покосился  на
меня Дун.
     -- Пойдемте, я покажу вам, откуда я это знаю, -- предложил я.
     Я  провел его в столовую и продемонстрировал ему груду вырезок, пояснив
при этом, что они являются исходным материалом для моей будущей книги.
     -- В этой комнате я работаю. А где-то в одной из тех стопок, -- показал
я, --  находятся отчеты об исчезновении Анжелы Брикел.  Вот  откуда я о  ней
знаю, и это все, что я знаю. В течение всего времени, что я здесь живу, я ни
разу не слышал, чтобы кто-нибудь упомянул ее имя.
     Он! просмотрел вырезки за прошлый год,  нашел газетные отчеты  об  этой
девушке, несколько  раз кивнул и аккуратно  положил их  на место. Видимо, он
разочаровался в моей персоне, и я заметил, что он стал более разговорчив.
     . --  Хорошо,  сэр,  --  сказал он, успокоившись. -- Вы  можете  начать
представлять меня обитателям этого  дома,  объяснив предварительно, почему я
буду задавать вопросы, а  по своему  прежнему опыту я знаю,  что, как только
речь  заходит  об  останках,  люди  начинают  воображать  всякие  ужасы,  им
становится - дурно и это  отнимает уйму  времени,  поэтому  прошу вас,  сэр,
сообщать не об останках, а о  найденных костях,  вполне чистых и без всякого
запаха;  постарайтесь  убедить домочадцев в том, что никаких  ужасов  нет. Я
думаю, это у вас получится.
     -- Благодарю, -- в некотором оцепенении промолвил я.
     -- Видите ли, звери и насекомые начисто обглодали все кости.
     -- А не кажется ли вам, что сам этот факт приведет людей в ужас?
     -- Следовательно, не стоит подчеркивать это, сэр.
     -- Не буду.
     -- Ее  одежда,  обувь,  сумочка  и губная помада у  нас  в  полицейском
участке,  все это  было найдено  рядом с  останками, и мои люди  продолжают,
поиски в... -- он осекся на полуслове, не желая выдавать мне этот секрет.
     Тем не менее  из того  факта,  что скелет был обглодан, я сделал вывод,
что убийство, вероятнее  всего, произошло  не в помещении.  В этом был также
определенный резон и потому, что потерпевшая служила конюхом.
     -- И еще, сэр.  Не говорите,  пожалуйста, что она была задушена, просто
найдена.
     -- Как же вам удалось определить, что ее задушили, если почти ничего не
осталось?
     -- Подъязычная кость, сэр. В горле. Сломана. А сломаться она могла лишь
от прямого удара или постепенного сдавливания. Пальцами, как правило, сзади.
     -- Ну  и дела. Понятно. Вам  виднее,  оставляю  это  вам. Давайте лучше
начнем наш обход с секретарши мистера Викерса^ Ди-Ди.
     Я отвел его  в контору и представил. Констебль Рич как тень следовал за
нами и молча делал свои записи. Я объяснил ей, что, вероятно, нашлась Анжела
Брикел.
     -- Прекрасно, -- вырвалось у  нее непроизвольно, когда же она поняла, в
чем дело, то устало произнесла:
     -- О боже!
     Дун попросил разрешения воспользоваться телефонем, Ди-Ди  кивнула.  Дун
звонил своим людям в полицейский участок.
     --  Мистер  Викерс опознал лошадь  на  фотографии как одну  из тех,  за
которыми в его конюшнях ухаживала Анжела Брикел. Мужчина -- владелец лошади,
вернее сказать, муж владелицы. Я уверен, что  мы, вне всяких сомнений, имеем
дело с Анжелой Брикел. Сможете организовать посылку курьера к ее  родителям?
Их адрес у меня в кабинете. Сделайте это без промедления. Мы не хотим, чтобы
нас  опередил  кто-нибудь  из  Шеллертона. Не  надо  травмировать их  раньше
времени. Сообщите  им об этом потактичнее,  поняли? Спросите, смогут ли  они
опознать одежду и сумочку. Если Молли на дежурстве, то лучше всего попросить
поехать ее. Она благотворно действует  на людей в  таких ситуациях, смягчает
их  горе.  Пошлите  Молли.  Если  нужно,   пусть  захватит  кого-нибудь   из
констеблей.
     Он выслушал ответ и положил трубку.
     -- Бедняжка  мертва уже  более  шести месяцев, -- сообщил он Ди-Ди.  --
Все, что от нее осталось, -- это дочиста обглоданные кости.
     По  изменившемуся лицу Ди-Ди  я понял,  что  это сообщение не из  самых
приятных, однако понял я  и Дуна  с  его грубым гуманизмом: присохшие к ране
бинты лучше срывать сразу.
     Он спросил Ди-Ди, есть ли  у нее  какие-либо  соображения  относительно
исчезновения Анжелы Брикел. Была ли девушка  несчастлива? Водились ли у  нее
дружки?
     -- Не  имею  понятия. До тех пор, пока она не  сбежала, после  того как
дала лошади шоколад, мы мало ею интересовались. Глупо было с ее стороны.
     На  лице Дуна отразилось  недоумение.  Пришлось объяснить  ему,  что  в
шоколаде содержится теобромин.
     -- Об этом сказано в тех вырезках, -- добавил я.
     -- На  месте  происшествия мы нашли  несколько  шоколадных оберток,  --
сказал  Дун.  --  Нельзя  давать  шоколад...  Стало  быть,   именно  в  этом
заключается суть  фразы в одном из  отчетов:  "не  исключено, что лошади был
введен допинг"?
     -- В самую точку, -- согласился я.
     --  Шоколад, --  с  отвращением  повторил  Дун.  --  Стоило  из-за него
погибать.
     -- Вы ищете  грандиозный  заговор? -- осведомился  я.  -- Разветвленную
сеть торговцев наркотиками?
     -- Я должен все предусмотреть.
     -- Анжела Брикел не имела никакого отношения  к наркотикам. Вы  сами не
знаете, что говорите, -- уверенно произнесла Ди-Ди.
     Дун  не  стал  развивать  эту  тему,  он выразил  желание  поговорить с
конюхами, а Ди-Ди попросил никому ничего пока не сообщать об этом разговоре,
заметив, что  предпо-  ~  читает  сделать  это  сам.  Еще  он намекнул,  что
нежелательно торопиться сообщать несчастным родителям об этой трагедии.
     -- Но я, конечно, могу рассказать Фионе, -- запротестовала Ди-Ди.
     -- Фиона, это кто? -- нахмурился Дун, пытаясь что-то вспомнить.
     -- Фиона Гудхэвен, владелица Гвоздички.
     -- Вспомнил. Нет,  ей тоже нельзя рассказывать. В особенности  ей.  Мне
важно услышать от людей  их спонтанные мысли, соображения, впечатления, а не
подготовленные монологи после многочасовых совместных обсуждений с друзьями.
Я заметил, что первое мнение яснее и наиболее ценно.
     Говорил он убедительно, но без командных ноток в голосе -- в результате
Ди-Ди  согласилась  отказаться  от своего  намерения. Она не  спросила,  что
явилось причиной смерти. Если бы из слов Дуна она уловила намек на убийство,
Ди-Ди так бы не сделала. Видимо, не спросила из скромности.
     Дун попросил отвести его  в конюшни. Я же  предупредил  его, чтобы  при
разговоре  с  Мэкки,  помощницей  и  невесткой  Тремьена,  он.  учитывал  ее
беременность.
     Он бросил на меня острый взгляд.
     -- Я вижу, вы человек тактичный, -- заметил я. -- Постарайтесь смягчать
удары.
     В его взгляде  я не прочел особой уверенности, он никак не отреагировал
на мою  просьбу -- ни в положительном, ни  в отрицателънолм смысле. Когда мы
появились на  конюшенном  дворе, оказалось, что Мэкки  уже ушла.  Застали мы
одного  Боба  Убтсона,  который,  вооружившись пилой, молотком  и  гвоздями,
мастерил новые крепления  для  хранения  седел.  Встретил он нас  на  пороге
мастерской, явно недовольный, что его побеспокоили.
     Я  представил Боба Дуну, а Дуна --  Бобу. Дун сообщил ему, что случайно
найдены человеческие останки, принадлежащие, вероятнее всего, Анжеле Брикел.
     -- Нет! -- воскликнул  Боб. -- Не может быть. Несчастная сучонка. Что с
ней случилось? Свалилась в каменоломню?
     Отсутствующим взглядом Боб  посмотрел на  деревянную заготовку, которую
держал в руках: казалось, он забыл, что с ней надо делать.
     -- Почему вы так говорите, сэр? -- внимательно спросил Дун.
     --  Манера речи,  -- Боб пожал  плечами.  -- Я  всегда считал,  что она
просто смылась. Хозяин клялся, что это она накормила Гвоздичку шоколадом, но
я так не считал. Всем известно: этого нельзя, делать. Ну ладно, кто же нашел
ее? Куда она сбежала?
     -- Ее обнаружили  совершенно случайно, --  повторил  Дун. -- У нее были
какие-нибудь неприятности с дружком?
     --  Не имею понятия. У нас  здесь двадцать конюхов -- мужчин и девушек.
Они постоянно приходят и уходят. Сказать по  правде, я  плохо ее знал, помню
только, что она была очень сексуальная. Спросите миссис Гудхэвен, та была  к
этой девушке очень добра. Порасспрашивайте девушек, некоторые из  них жили с
ней вместе  в  одном  общежитии.  Почему вы спросили о ее  дружке?  Она что,
замахнулась на какую-нибудь шишку? И сбежала с ним? Я прав?
     Дун  не ответил ни да, ни нет, и я  осознал его идею,  заключающуюся  в
предпочтении  выслушивать  неподготовленное  мнение  и  первичные заключения
заранее не посвященных в суть происшествия людей.
     Они еще  беседовали в  течение  некоторого времени, но, насколько я мог
судить, никакой новой информации инспектор Дун не выудил.
     -- Вы хотите встретиться с Мэкки, -- сказал наконец Боб. -- Это молодая
миссис  Викерс.  Здешние  девушки  рассказывают   ей  то,  чего  никогда  не
рассказали бы мне.
     Дун  кивнул, и я повел его вместе с вездесущим  Ричем вокруг усадьбы на
половину  Перкина  и Мэкки; мы  подошли  к входу, и я позвонил.  Открыл  сам
Перкин. Он  был  одет в комбинезон цвета хаки, вылитый мастеровой,  от  него
приятно пахло деревом и льняным маслом.
     -- Привет, -- поздоровался он, увидев меня. Он  был явно- удивлен моему
визиту. -- Мэкки в ванной.
     На этот раз инициативу перехватил Дун и представился сам, причем весьма
официально.
     --  Я  пришел сообщить миссис Викерс,  что найдена  Анжела  Брикел,  --
доложил он.
     -- Кто?  -- равнодушно переспросил Перкин. -- Я и не знал,  что  кто-то
пропадал. Я не знаю никакой Анжелы... Анжелы... как вы сказали?
     Дун терпеливо объяснил, что эта девушка исчезла около семи месяцев тому
назад. Анжела Брикел.
     --  Боже  праведный!  На  самом  деле?  А  кто  она? --  неожиданно  он
встрепенулся, как будто о  чем-то вспомнив. -- Не та  ли это  девушка-конюх,
которая  сбежала  от  нас  полгода назад?  Я помню, вокруг этого  дела  была
какая-то возня.
     -- Она самая..
     -- Вот и прекрасно.  Моя жена будет рада, что девушка нашлась. Сейчас я
сообщу ей.
     Он повернулся  и, зайдя в прихожую,  сделал движение, чтобы  закрыть за
собой дверь, однако Дун осадил его:
     -- Мне бы хотелось поговорить с миссис Викерс лично.
     -- Что? Хорошо. Тогда заходите и немного подождите. Джон? Зайдете?
     -- Благодарю..
     Он  провел нас на кухню, которая служила и столовой. Здесь мне  еще  не
приходилось  бывать.  Он предложил нам  разместиться в  ротанговых  креслах,
стоящих  вокруг круглого  стола,  выполненного из  толстого  стекла на  трех
опорах  в  готическом стиле. Портьеры и чехлы на стульях были вышиты цветами
белого и черного цвета на темно-бирюзовом фоне.  Вся обстановка в кухне была
суперсовременной.
     --  Мэкки  испытывает  слабость к  экстраординарности,  иногда это идет
вразрез с хорошим вкусом.
     -- Это здорово. Легкий характер.
     Эта моя реплика, видимо, немного задела его, однако отреагировать он не
успел,, ибо в этот момент появилась Мэкки -- волосы ее были мокры, выглядела
она свеженькой  и довольной жизнью. Первые  осторожные слова Дуна  вызвали у
нее такую же реакцию, что и у остальных:
     -- Шикарно. Где же она?
     Постепенное  осознание  реальных  фактов  начисто  стерло  с   ее  лица
довольную  улыбку,  она  побледнела. Мэкки слушала вопросы, отвечала на них,
никак не смущаясь, что ее могут заподозрить в причастности к этому делу.
     --  Вы  говорите,  что  либо  она  сама  убила  себя,  --  сказала  она
безучастным голосом, -- либо... ее кто-то убил.
     -- Я не говорил этого, мадам.
     --  И  то хорошо, -- вздохнула она.  -- Все эти  вопросы о допинге... о
дружках. О боже! -- она на секунду закрыла глаза, затем вновь  распахнула их
и посмотрела на Дуна и на меня.
     -- Месяц за месяцем нас преследовали неприятности, связанные с Олимпией
и Ноланом, нас замучили своими вопросами телевизионщики и репортеры, которые
постоянно толклись в  нашем доме, и вот, когда мы'вздохнули более  или менее
спокойно,  все начинается сначала. Я не вынесу этого... не вынесу... неужели
все сначала?


ГЛАВА 10
     По   просьбе   Дуна   я  воспользовался  "лендровером"  Тре-мьена.   Мы
отправились  в  близлежащую деревеньку и остановились  у  подъездной аллеи к
поместью Гарри  и Фионы. Меня удивило, что он по-прежнему желает видеть меня
рядом с  собой, и  я прямо  сказал ему  об этом.  € какими-то едва'уловимыми
торжествующими  интонациями  он объяснил,  что  по  опыту  знает,  как  люди
пугаются  полицейских офицеров, в присутствии же знакомых они чувствуют себя
менее скованными.
     -- А разве вы не хотите,  чтобы  они  ощущали  страх?  -- спросил я. --
Насколько  мне  известно,  многим  полицейским  нравится  работать  в  такой
обстановке.
     --  Я  -- не многие полицейские.  -- В его голосе я не услышал обиды  и
недовольства моим замечанием. -- У меня  свои методы работы,  сэр,  и, пусть
они даже  отличаются  от  стиля, практикуемого моими коллегами,  я все равно
добиваюсь  результатов,  и  зачастую  небезуспешных.  Может,  своей  манерой
расследования  я  и  не  достигнувысоких  чинов  и  званий.  -- На его  лице
мелькнула улыбка. -- Но уверяю вас, я никогда не отказывался от сложных дел.
     -- Я и не сомневаюсь в этом, инспектор.
     -- У меня у самого три дочери, -- вздохнул он, -- и подобного рода дела
мне более всего не по душе.
     Мы вышли  из машины  перед фасадом  роскошного особняка  в георгианском
стиле, где жили Фиона и Гарри.
     --  Никогда  не  стройте  предположений,  не  имея  на  то  достаточных
оснований,  -- рассеянно  проговорил  он, будто бы  давая  мне совет  -- Вам
наверняка известны  два пресловутых слова,  которые произносят  полицейские,
когда у них разваливается дело? Я покачал головой.
     -- - "Я предполагаю", -- улыбнулся он.
     -- Никогда не забуду.
     Он мягко взглянул на меня  и в своей спокойной манере предложил наконец
зайти в усадьбу Гудхэвенов.
     Как оказалось, в доме была одна Фиона, которая открыла нам дверь кухни.
Одета она  была в  темно-голубой  сшитый  на заказ  костюм и белую  шелковую
блузку,  на шее  болтались золотые украшения,  ноги  -- в черных  туфлях  на
высоком каблуке; я сразу же почувствовал, что она куда-то торопится.
     Когда она увидела меня, на лице ее появилась извиняющаяся улыбка:
     -- Джон, -- сказала она, -- чем  обязана вашему визиту? Я собираюсь  на
обед. Может быть, поговорим позже?
     --  M-м...  --  замялся  я.   --  Со  мной  старший  инспектор  Дув  из
полицейского участка долины Темзы. Вместе с ним констебль Рич.
     -- Полиция? -- озадаченно спросила она. Она не могла  скрыть сильнейшую
тревогу.
     -- Что-нибудь случилось с Гарри?
     -- Что вы, что вы, с Гарри все в порядке. Впрочем,  не совсем так. Речь
идет об Анжеле Брикел. Она нашлась.
     -- Анжела?..  Я рада. Где же она пропадала?
     Я  удивился  находчивости  Дуна,   который   своим  молчанием  дал   ей
возможность  понять,  - что  все  обстоит не так  просто и  ей явно придется
выслушать неприятные известия.
     -- Бог мой, -- промолвила Фиона. -- Неужели она мертва?
     -- Да, боюсь, что так, мадам, --  кивнул  Дун. -- Я вынужден задать вам
несколько вопросов.
     -- Да, конечно... но, -- она  взглянула  на  часы,  -- может быть, чуть
позже? Это не просто обед, я приглашена на него в качестве почетного гостя.
     Мы все  еще  стояли  на пороге кухни.  Без лишних слов  Дун протянул ей
карточку и спросил, знает ли Фиона изображенного на ней мужчину.
     -- Разумеется.  Это Гарри, мой муж. А рядом с ним моя лошадь Гвоздичка.
А где вы взяли эту фотографию?
     -- Из сумочки погибшей девушки.
     Лицо Фионы исполнилось добротой и жалостью:
     -- Анжела так любила Гвоздичку.
     -- А нельзя ли мне прийти, когда ваш муж будет дома? -- предложил Дун.
     -- Конечно,  приходите,  -- с облегчением  вздохнула Фиона.  -- Сегодня
вечером после пяти  или завтра утром. Завтра он будет... м-м...  примерно до
одиннадцати. Пока, Джон.
     Оставив  дверь открытой, она влетела в дом, чтобы тут же  выйти.  через
другую  дверь,  закрыть ее, подбежать к  нам, затворить  дверь кухни, сунуть
ключ под валун ("Эге! "  -- неодобрительно сказал про себя Дун), вскочить  в
свой БМВ и с. развевающимися волосами махнуть на прощание нам, рукой.
     -- Если бы вам нужно было описать  ее одним словом, -- обратился ко мне
Дун, -- то какое бы вы выбрали?
     -- Непробиваемая.
     -- А вы не полезли за словом в карман.
     -- Она и на самом деле такова. Непоколебимая.
     -- А долго ли вы ее знаете?
     -- Как и других, примерно десять дней.
     --  Гм, --  промычал Дун. В отличие от вас у меня не будет десяти дней,
чтобы жить в их обществе. Позвольте  вновь спросить вас, что это  за люди? В
присутствии полицейского многие начинают вести себя неестественно.
     --  Фиона не лицемерила.  Да и  никто  из  тех, с кем  вы разговаривали
сегодня утром, не лицемерил.
     -- Пожалуй. Но я не со всеми встречался. Однако есть такое понятие, как
родственная верность... Я  читал судебные отчеты о том процессе,  прежде чем
приехать  сюда.  Здесь  в  округе  верность  своим  --  это не  пустой звук,
согласитесь? Непоколебимая, непробиваемая, ведь так?
     Внешне  Дун  выглядел  невзрачно,  а его  певучий  берк-ширский  акцент
действовал  на  окружающих  обезоруживающе,   однако  за   обликом  размазни
скрывался внимательный и  умный наблюдатель. После  этих его слов я внезапно
поверил тому, в чем сомневался раньше: он, несомненно, доводил до логической
развязки большинство своих дел,
     Дун выразил желание поговорить с остальными девушками-конюхами до того,
как они  узнают обо  всем из  чужих уст, а  также  с мужчинами-конюхами,  но
почему-то начать он решил с девушек.
     Я довез Дуна и Рича до конюшен, и мы остановились у женского общежития.
Раньше мне  здесь  бывать не  приходилось.  Это было  небольшое  современное
зд