ступы
мучительного кашля, после  чего Гарри  начал ловить ртом воздух... пить его,
вбирать в себя; в его горле что-то  захрипело, он вновь закашлялся -- трудно
давалась ему борьба за свои легкие.
     Он недолго был  без сознания, прикинул я, но еще чуть-чуть -- и было бы
уже поздно. Не переставая кашлять, он  открыл глаза и застонал. Само по себе
это  было уже прогрессом, поэтому я начал  осматриваться в поисках выхода из
этого нашего неожиданного тюремного заключения.
     Еще  одна  дверь, сказал  тогда Гарри, внизу, у самого берега  реки.  И
действительно,  приглядевшись, я  заметил  ее  --  покрытая  антикоррозийной
краской  мощная  деревянная  плита,  закрепленная в  каменной кладке. Нижний
обрез этой двери находился менее чем в шести дюймах от кромки воды.
     Через  весь  конец  этой  постройки,  от  потолка до самой  воды,  была
натянута сеть из тонкой колючей проволоки, явно раньше предназначавшейся для
защиты  дока  от  лодочных  воров. Под колючей  проволокой бурлили маленькие
водовороты пенящейся воды.
     Из-за поднявшейся реки, сообразил я, док оказался ниже обычного уровня.
Дверь  в  шести  дюймах  над  водой, тогда... нет смысла  ставить  ее  ниже,
поскольку и уровень  реки обычно ниже...  впрочем,  где-то все  равно должно
быть  возвышение  или,  по  крайней  мере,  какое-либо  иное  устройство для
разгрузки и загрузки судов...
     Аккуратно  поддерживая  Гарри,  я  взял  левее,   ближе   к  стене,   и
действительно-таки, к величайшему своему облегчению, наткнулся на площадку с
уровнем  воды примерно  по  грудь.  Я осторожно усадил  на нее Гарри  и,  не
переставая поддерживать его, опустился рядом с ним. Нельзя сказать, что  это
был величайший прогресс, но, по крайней мере, наши головы торчали над водой,
и уже не так остро стоял вопрос жизни и смерти.
     Гарри  был весь в крови,  сознание  едва теплилось в нем.  Единственная
польза  от этой ледяной воды в  том, подумал я, что, несмотря на причиненные
нам муки, только благодаря ей потеря крови не будет  очень большой. И тем не
менее, чем быстрее мы отсюда выберемся, тем будет лучше.
     Пролом, в который угодил Гарри,  был почти в  центре потолка над  нами.
Если встать, подумал я, то можно дотянуться до потолка, но за края этой дыры
я не уцеплюсь.  Попробовать подпрыгнуть... грохнешься вниз с  новой  порцией
досок. Это не  выход из положения. Где-то должна быть эта  поперечная балка?
Естественно, тоже гнилая.
     Предаваясь этим своим размышлениям, я не забывал о  Гарри. Лучше всего,
решил я, нам переместиться в угол. Там мне удастся устроить  его так, что он
не сможет упасть.  Я  начал медленно  перетаскивать  его по  нашему,  как  я
заметил,   покрытому   досками    и    изобилующему   какими-то   швартовыми
приспособлениями  возвышению. Наконец мы дотащились до угла этой площадки, и
я угнез-дил Гарри между задней и боковой стенками.
     Он перестал кашлять, но явно не понимал, что  с ним происходит, вытянул
ноги --  из одной  сочилась  кровь, но  в мутной воде  рану рассмотреть было
невозможно. Я раздумывал, стоит ли заняться остановкой кровотечения  или  же
сосредоточиться на том, как выбраться  из этой ловушки, оставив  Гарри в его
неопределенном  состоянии в  надежде  на  то, что  все страшное  уже позади;
неожиданно  я услышал  звук открывающейся  двери, доносился  он сверху и был
отчетливо слышен -- прямо над моей головой, -- именно в эту дверь входили мы
с Гарри.
     Первым моим импульсивным  желанием было крикнуть, попросить помощи, кто
бы там ни  был: однако между моим  импульсивным  намерением и его вербальной
реализацией   пролился   целый  поток  внезапно  пришедших  на  ум   мыслей,
заставивших  меня попридержать  язычок;  так я и  застыл  с раскрытым ртом в
абсолютной неуверенности в мудрости своего решения.
     Раздумья. Гарри приехал сюда, чтобы  с  кем-то встретиться. Конкретно с
кем, неизвестно. Он не знает. Ему назначили только время и место. Он поверил
и отправился на  эту встречу.  Зайдя в резиденцию  Сэма, он увидел  на  полу
конверт  и  собрался поднять  его,  неожиданно пол  под  ним  рухнул,  и  он
провалился в док. Если  бы меня с ним рядом не оказалось, то он, несомненно,
утонул бы, поскольку зацепился за какой-то предмет, спрятанный на дне.
     В свое  время моей  подготовкой ведал инструктор, отставной  офицер  из
эскадрильи специального  назначения. Он учил  меня, как  избегать встречи  с
неприятелем, -- это была его  специализация. Видимо,  его  наука  не  прошла
даром  -- хотя  и испытывая определенные сомнения, я  внутренне почувствовал
опасность:  наверху  враг,  а   не  спаситель.  Я  ждал  восклицаний  ужаса,
тревожного голоса, обеспокоенного судьбой Гарри,  чего-то естественного, что
можно услышать от человека, заметившего это несчастье.
     Но наверху была  тишина.  Затем  звук скрипнувших  половиц и  аккуратно
прикрытой двери.
     Сверхъестественно.
     Я  почти  не различал звуков,  доносящихся с улицы,  --  мы  находились
довольно далеко, ниже уровня земли, под самой береговой насыпью, -- однако в
какое-то мгновение до моего слуха донесся хлопок закрывающейся  двери машины
и рокот двигателя отъезжающего автомобиля.
     --  Проклятье, -- неожиданно  промолвил Гарри.  Затем последовала серия
более крепких замечаний. -- Что происходит? О боже, у меня горит нога.
     -- Мы очутились здесь через  тот пролом, -- я показал на зияющую дыру в
потолке. --  Под вашим  весом рухнула целая секция половых досок, и вы упали
на что-то острое, вонзившееся в ногу.
     -- Я з-замерзаю.
     --  Да,  я вижу.  Вы  в состоянии  посидеть  здесь  некоторое  время  в
одиночестве?
     -- Джон, ради всего святого...
     -- Я мигом, -- прервал его я. -- Надолго я вас не оставлю.
     Взобравшись  на  возвышение  --  вода  доходила  мне  до  колен,  --  я
осторожно, вдоль  стеночки, направился  к  нижней  двери,  выходящей к реке:
перед  дверью я  нащупал  ступеньки, их  оказалось три, вели они  на плоскую
гладкую  площадку.  Я  поднялся  по  ступенькам -- вода  едва покрывала  мои
лодыжки -- и попробовал открыть засов.
     На сей раз это оказалось сложным делом. Дверь стояла прочно, как скала.
     На стенке рядом  с  дверью  я заметил  три электрических выключателя. Я
нажал одновременно на все три, но ни одна лампочка на потолке не загорелась.
На стене также был  закреплен  силовой  щиток, кабели от которого тянулись к
верхней оконечности металлической решетки. Открыв его, я нажал видневшиеся в
нем две кнопки -- сначала красную, затем зеленую, однако никаких изменений в
нашем узилище опять не произошло.
     Устройство   для   поднятия  решетки   представляло  собой  лебедку   с
электроприводом  и  специальный  стержень,   на  который,   подобно  шторам,
наматывалась  сетка. По обеим сторонам решетки для  облегчения  хода имелись
направляющие.  Без электроэнергии ее,  конечно, не поднять,  хотя,  судя  по
конструкции, она не должна быть тяжелой.
     -- Гарри, -- позвал я.
     -- О боже, Джон, -- его голос звучал слабо и напряженно.
     -- Сидите там и не беспокойтесь. Я сейчас вернусь.
     -- Куда... вы уходите? -- в его голосе звучал страх, который он пытался
скрыть. Самообладание не покинуло его.
     -- Пытаюсь найти выход отсюда.
     -- Хорошо... поторопитесь.
     -- Конечно.
     Я вновь скользнул в воду и подплыл к решетке, попытался встать, но ноги
дна не достали-- там было значи-гтельно глубже. Ноги мои ощущали бесконечные
вихревые толчки врывающейся из реки воды.
     К  моему  счастью,  к  моему  великому  счастью,  решетка  вплотную  не
упиралась в дно реки. В сухую  погоду при нормальном уровне воды зазор между
нижним  краем решетки и дном, вероятно, был бы не менее  двух-трех футов.  С
точки зрения здравого смысла это было разумно.
     Я  набрал в  легкие  побольше воздуха и  начал  осторожно спускаться по
решетке под воду, пытаясь  ногой нащупать этот промежуток; и я действительно
его  обнаружил, однако в  данном  случае  измерять его  можно  было только в
дюймах, кроме того, ощущалось сильное встречное давление воды.
     Я вынырнул и глотнул воздуха.
     -- Гарри?
     -- Да.
     -- Под металлической решеткой есть  небольшое пространство. Я собираюсь
проплыть через него в реку и сразу же вернусь за вами.
     -- Хорошо.
     Больше самообладания на этот раз, подумал я, меньше страха.
     Глубокий вдох.  Нырнув,  я  начал пробираться  по решетке  ко дну дока.
Опустившись до самого низа, я почувствовал вязкий ил.  Край решетки крепился
на подвижных шарнирах,  а не  на  металлических  пластинах.  Все эти шарниры
поднять  одновременно   было   невозможно,  пришлось  возиться  с  каждым  в
отдельности.
     Ну,  подныривай  же, уговаривал я себя.  Я испытал  неодолимое  желание
выбраться   на  поверхность.  Ныряй  же...  Растянувшись  на  дне,  я  решил
пробираться через этот зазор головой вперед, лицом вверх, впрессовывая  свою
спину в мягкое  илистое  дно.  И молил  Бога... молил всех святых,  чтобы не
зацепиться одеждой за  эти шарниры... На мне же вязаный свитер... Надо  было
его  снять... Ниже голову; щеки моей коснулся металл.  Толкай  же  их обеими
руками.  Напрягись,  напрягись, будь  осторржен, не теряй  голову,  следи за
одеждой,  не  напорись на  какую-нибудь железяку, крепче  возьмись  за  край
сетки,  ни в коем случае не  выпусти ее, ведь  здесь такое сильное  течение,
держись прямо,  удерживайся;  плечи, кажется, прошли, толкай шарниры  вверх,
спина  прошла,  бедра  прошли,  ноги... шарниры...  нечем  дышать...  легкие
разрываются...  осторожнее, осторожнее... что-то попало под лодыжку,  мешает
движению...  воздуха, глоток воздуха...    ноги  застряли... ноги... наконец
прошли.
     Течение реки тут же подхватило меня, и я едва успел судорожно вцепиться
в решетку, иначе поток меня бы унес.
     И  все  же  мне-таки удалось  выбраться, я ни  за что  не зацепился, не
поранил себя  о валяющийся на дне  мусор и не утонул  --  спасать  меня было
некому.
     Как только  моя  голова  оказалась  над поверхностью воды,  я  начал  с
жадностью хватать ртом  воздух,  однако особого  облегчения не почувствовал:
мучила  боль  в боку,  было  такое  ощущение,  что  мои  легкие  распухли  и
отказываются  впускать в  себя  эту  живительную  газовую  смесь.  С  другой
стороны,  подавляющее  чувство страха  и ужаса прошло,  и  я,  вцепившись  в
решетку и раскачиваясь на волнах, принялся сквозь прутья выглядывать Гарри.
     -- Гарри, -- позвал я.
     Через  узкую решетку, не пропускающую свет, я не мог его видеть, однако
меня трудно было не заметить.
     -- Ох, Джон... -- сколько муки  и облегчения я прочел в его  голосе. --
Слава Всевышнему.
     -- Осталось совсем  недолго, -- - крикнул я, сам заметив в своем голосе
какое-то напряжение и беспокойство.
     Удерживаясь за решетку, я сподобился переползти ближе  к закрытой двери
и по неровностям  в  стыках  между  досками  выбрался  наконец  из  воды  на
травянистый  берег. Жуткий холод пронизывал до костей, трясло меня также  от
беспокойства за состояние  Гарри. Но, как бы то ни было, я  выбрался из этой
западни.
     Стоя на негнущихся от  холода ногах, я попытался открыть дверь, ведущую
вниз, однако закрыта  она была на  врезной замок; обычная замочная скважина,
но без ключа открыть ее было невозможно.
     Может  быть, лучше всего,  в отчаянии  подумал я,  ра-аыскать телефон и
потребовать профессиональной помощи: пожарников и "скорой помощи"? Если же я
не найду  телефона  в  мастерской  Сэма,  то я  довезу  Гарри до  ближайшего
жилища...
     Не тут-то было.
     Автомобиль Гарри исчез.
     Опять  в  моей голове  монотонно начало  прокручиваться  дурацкое слово
"дерьмо".
     Прежде  чем что-либо предпринимать,  между  тем  подумал я,  необходимо
обуться. Через верхнюю дверь я зашел в эллинг.
     Опять большой прокол.
     Ботинок не было.
     Пропала также и куртка.
     Из дока до меня донесся приглушенный, неуверенный голос Гарри:
     -- Есть там кто-нибудь?
     -- Это я, Джон, -- крикнул я. -- Продержись еще немного.
     Ответа   не  последовало.   Вероятно,   он   совсем   ослаб.  Следовало
поторопиться.
     Теперь у меня  уже не оставалось  сомнений в чьей-то  попытке совершить
преднамеренное убийство, и  эта уверенность, приводя в бешенство, возбуждала
во  мне  новые  силы.  Прямо в  носках  я  бросился  по каменистой  тропе  к
мастерской Сэма, причем мои пятки не испытывали каких-либо болевых ощущений;
с огромным облегчением я обнаружил, что войти внутрь труда  не составит,  --
замка на двери не было.
     Внутри обстановка была такой же, как и  снаружи,  -- сплошная свалка. В
центре  помещения  на  специальных  блоках  была закреплена  большая  лодка,
покрытая серой пластиковой пленкой.
     В течение очень непродолжительного времени я пытался отыскать телефон,
но его не Сказалось.  Обнаружить это было  нетрудно: ни офиса, ни каких-либо
закрытых подсобок в мастерской не было. Возможно, у Сэма и был набор хороших
инструментов, но он явно их где-то прятал.
     Везде была разбросана какая-то непригодная рухлядь, однако мне  почти--
сразу же удалось наткнуться на два весьма необходимых мне средмета:  ломик и
массивный молоток для крепления швартовочных узлов.
     Схватив свои находки,  я стремглав  понесся  обратно к эллингу и  начал
штурмовать нижнюю. дверь. Прежде  всего  я загнал молотком ломик в крошечный
промежуток  между  боковой рамой  и кирпичной  кладкой  на уровне чуть  ниже
замочной скважины; когда дверь немного отошла, я  вынул ломик и повторил всю
эту процедуру,  но уже на уровне  выше замочной скважины, причем на этот раз
долбил молотком с большим ожесточением.
     Наконец  видавшее  виды  дерево поддалось  моим  усилиям,  язычок замка
выскочил из гнезда, и я  преспокойно распахнул дверь. Оставив на траве ломик
и молоток, я ступил в сырое чрево  дока. От холодной воды зубы  вновь начали
выбивать дробь.
     По  крайней  мере,  мрачно  подумал   я,     сегодня  тихий  день,  нет
пронизывающего ветра, который превратил бы нас в сосульки.
     Я пробрался к Гарри, который почти уже сполз со своего ложа, -- из воды
высовывалась одна голова.
     -- Пойдемте, -- настоятельно сказал я. -- Гарри, просыпайтесь.
     Он апатично  взглянул на меня, в его  глазах  читалась смесь слабости и
боли -- нетрудно было догадаться, что он чрезмерно долго пробыл в этой воде.
Апатия, так же как и холод, убивает.  Я наклонился и  захватил его руки так,
что его спина оказалась  на  моей  груди,  в этом  положении  мы подплыли  к
ступенькам: с большим трудом мне удалось  протащить  его по ним и вынести на
травянистый берег.
     -- Моя нога, -- простонал он.
     -- О боже, Гарри, сколько вы весите? -- пытаясь отвлечь его, спросил я.
     -- Не ваше, черт побери, дело, -- проворчал он.
     От облегчения я чуть не  рассмеялся.  Если несмотря на все страдания он
смог  так ответить, значит, к его сознанию  не прикоснулась рука смерти. Это
придало мне уверенности, хотя,  смело можно сказать, на поверхности ему, как
и мне, вряд ли было теплее.
     Его  нога, судя по всему,  перестала кровоточить, а если и кровоточила,
то незначительно. Значит, артерия не задета, иначе к этому времени он бы уже
умер от потери  крови. Тем не  менее рана, видимо, серьезная, и  чем быстрее
мне удастся доставить его к врачу, тем лучше.
     Насколько я запомнил,  эллинг расположен  на  отшибе  и поблизости  нет
жилых домов; бежать же в носках по этим дорогам за помощью просто нелепо.
     С  другой  стороны,  в  нескольких  шагах  от  нас   я  приметил   киль
перевернутой обшитой внакрой  ветхой лодчонки. Слишком мала,  подумал  я. От
силы шесть футов. Рассчитана на одного, вряд ли потянет двоих. К тому же, не
исключено, что она вся дырявая...
     На секунду оставив  Гарри  одного, я подошел к этой пироге и завалил ее
на борт.  Конечно, ее  не мешало бы  покрасить  и подремонтировать хозяйской
рукой, однако во  всем  остальном  она  показалась  мне вполне пригодной для
плавания; смущало то, что  не было ни уключин  ни весел. Обойдемся. Сойдет и
шест. Вон сколько кольев навалено кругом. Я подобрал один подходящей длины и
положил в лодку.
     К носу пироги была привязана короткая веревка: фалинь.
     -- Гарри, вы сможете прыгнуть? -- спросил я.
     -- Не знаю.
     -- Пойдемте. Попробуете. Нам нужно поместить вас в лодку.,
     -- В лодку?
     --  Да. Кто-то угнал вашу машину.
     Он выглядел ошеломленным, однако все события  сегодняшнего дня были для
него настолько  невероятными и  неправдоподобными, что  Гарри  промолчал  --
путешествие  на  лодке  вполне вписывалось  в  их  общий фон.  Гарри  сделал
несколько мучительных усилий, помогая мне поставить его на левую ногу. После
нескольких  судорожных  прыжков  и исключительно  благодаря  моей  помощи он
наконец очутился в лодке. Я усадил его  на центральную банку и устроил  ноги
поудобнее.  Каждое движение  давалось ему с трудом, он стонал и  морщился от
боли.
     -- Крепко ухватитесь за борта, -- велел я. -- Крепко.
     -- Да.
     Он даже не пошевелился, поэтому мне пришлось взять его за руки и самому
сжать его кисти на бортах лодки.
     -- Держись крепче, -- жестко приказал я.
     -- Прекрасно, -- слабым  голосом ответил он, однако я заметил, что руки
его напряглись.
     Я  раскачивал  наш ковчег до тех пор,  пока он сам не  заскользил вниз,
затем,  крепко ухватившись  за  фалинь и упираясь ногами в песок,  удерживал
лодку от слишком быстрого вхождения в реку; когда корма  погрузилась в воду,
я, отбросив в сторону все  разумные  сомнения на тот счет, что мы немедленно
пойдем ко дну, запрыгнул в лодку.
     Ко дну мы не пошли. Речной поток немедленно подхватил  наше суденышко и
понес  вниз  по  реке;  я  устроился  на  корме  за  спиной  Гарри  и  начал
манипулировать своим шестом.
     -- Что  это?  -- спросил он слабым  голосом, пытаясь вникнуть  в  смысл
происходящего.
     -- Руль.
     -- Ох.
     Пропустив шест  через согнутый  локоть левой руки, я опустил его в реку
-- правой рукой я удерживал короткий конец; находящийся в воде длинный конец
давал  нам направление.  Наш  рулевой  механизм  был, несомненно,  далек  от
совершенства,  но, тем не менее, мы все  же шли  вниз  по реке  и  шли носом
вперед.
     "Следуйте всегда  вниз по течению  реки... --   прокрутились  в  голове
знакомые слова. -- Обычно там люди оборудуют себе жилища... "
     Весьма к месту.
     Большинство ваших ловушек очень подлые".
     Действительно,   некоторые   капканы,  о  которых   я  писал  в   своих
путеводителях, предполагали падение добычи в замаскированную яму, специально
утыканную острыми кольями или шипами.
     Каждый из них читал мои книги.
     -- Джон, -- послышался голос Гарри. -- Куда мы плывем?
     -- Возможно, в Мэйденхед, Я сам толком не знаю.
     -- Я чертовски замерз.
     Лодка начинала давать течь -- под ногами захлюпало.
     Дерьмо, вновь всплыло это неприятное слово.
     Естественно, мы находились еще  далеко от цивилизации, но ведь из глуши
эллинга Сэма мы явно  должны были выбраться. Я огляделся.  Русло  реки резко
сужалось.  Слева  я увидел  огромные  буквы "Опасно, путь закрыт" и  стрелку
вправо с надписью "ШЛЮЗ".
     Я  резко крутанул свой  шест  и  повернул  вправо. Знак "Опасно"--  это
запруда  или  плотина.  А  шлюз  нам  вполне  подходит.  Шлюзы  имеют  своих
служителей.
     В  этот момент  мне пришла в голову мысль, поскольку других лодок  я не
заметил,  что шлюз в зимнее время Года вполне может быть закрыт на ремонт  и
служитель  может  отсутствовать--   что   ему   стоит,   например,  уйти  за
покупками...
     Плевать. Справа уже виднелись жилые дома.
     Впрочем, это вполне могли быть закрытые на зиму летние коттеджи.
     Мы плыли, и время  как бы прекратило властвовать над нами. Воды в лодке
прибывало,  однако нам  удалось  выбраться  в  поток  более  медленный,