елен.
   - Еще бы, - усмехнулась Сью.
   - Hу, ладно. Я пошла, - сказала Хелен и, отключив свой терминал от
терминала корпорации, положила его в сумочку. - Пока.
   Хелен поднялась на лифте на стоянку для парковки на крыше и направилась
к своему маленькому антиграву Тойота Эйрстример. Усевшись внутрь антиграва,
Хелен выбрала свой адрес из списка на небольшом экране перед собой и
устроилась поудобнее - антиграву лететь до дома минут двадцать, а если
где-то образовалась воздушная пробка, что не редкость для этого времени
дня, то и все сорок.
   Хелен задумалась над дилеммой, стоявшей перед ней. У нее был выбор -
либо потратить накопленные за три месяца деньги на апгрейд своего личного
терминала, либо использовать их для ремонта своей квартиры. Выбор в пользу
терминала означал бы, что он а может ознакомиться со всеми новыми
виртукнигами, которые недавно издала их корпорация, и которые ее старенький
личный терминал уже не был в состоянии воспроизвести. Разумеется, все
работники корпорации читали виртукниги на работе, но память о прочитанном
оставалась в корпорационных блоках памяти сотрудников. Поэтому корпорация
приняла политику выдачи виртукниг своим сотрудникам совершенно бесплатно,
чтобы те могли ознакомиться с ними на своих личных терминалах. О том, что
это было своего рода рекламой, никто разумеется не говорил. С другой
стороны, ремонт в ее апартаментах тоже бы не помешал - новые
жидкокристаллические стены и пара стереокартин могли преобразить почти
любую квартиру.
   Эти размышления донимали Хелен уже целую неделю и она никак не могла
решиться на что-то определенное. В этот момент она выглянула из окна
антиграва и то, что она увидела, помогло ей сделать выбор - справа от нее
на крыше одного из небоскребов ярко загорелась неоновая холо-реклама "Майк
Хенсон, единственный писатель на планете, который пишет на бумаге. Hе
пропустите его последний роман "Инфинити".
   Возьму его книгу первой, решила Хелен, набирая на бортовом компьютере
адрес своего банка в Интервирте.




Sabir Martyshev                     2:5093/6.20     02 Jul 99  11:07:00

                                ПОЛЕТ ЧЕКИ

  Я устал. Устал от лжи, коррупции и некомпетентности людей, окружающих
меня. В особой мере это относится к начальству предприятия, на котором я
работаю. Я вижу их недальновидность, их неспособность думать о чем-то ином,
кроме как возможности набить свои карманы чужими деньгами. Они не умеют
себя прилично вести ни в обществе себе подобных, ни в обществе иностранцев,
которые часто приезжают к нам. Они считают, что раз они стоят во главе
гиганта отечественной промышленности, то им все дозволено. Ослепленные
собственным величием они не понимают, что это колосс на глиняных ногах -
работникам месяцами не выдают зарплату, а оборудование, на котором они
работают, постепенно выходит из строя и часто у предприятия нет средств на
закупку нового. Вместо этого они пускают деньги на создание собственных
малых предприятий, которые пользуются всевозможными льготами и помогают
высасывать немногочисленные живые деньги из поверженного гиганта.
     Я это наблюдаю уже несколько лет и никак не могу выработать иммунитет
к тому, что я вижу. Hапротив, каждый раз, когда до меня доходят
свидетельства этого воровства, я испытываю лютую ненависть к людям, которые
должны работать, которые должны думать о благосостоянии предприятия и его
работников. Вместо этого они заботятся только о собственном благосостоянии,
зная, что их скоро сместят и пытаются отхватить как можно больший кусок от
общего пирога прежде, чем это случится. От пирога, который не при надлежит
им по праву.
     Я работник среднего звена. Иначе говоря я не чернорабочий, который
непосредственно выпускает продукцию. С другой стороны, я не являюсь
руководителем какого-либо подразделения. Я исполнитель и это своего рода
проклятие, так как я сталкиваюсь с непосредственными результатами
безалаберности большинства начальников нашей организации. Почему я отдаю
все силы и ум, чтобы выполнить свою работу наилучшим образом, а они не
могут? Только для того, чтобы натолкнуться на стену равнодушия и
непонимания? Hо я так не могу - если есть работа, то нужно выполнить ее
самым лучшим образом каким только можешь иначе нет смысла вообще чем-то
заниматься. Для чего я должен ездить по командировкам, встречаться с
людьми, ежедневно читать большой объем периодической литературы и вечерами
приходить домой совершенно усталый? Ради зарплаты, которой я не вижу по
несколько месяцев и которая оседает в кармане у людей, которые руководят
мной? Hо ведь так не должно быть!
     Когда-то я думал что наше начальство самое худшее, что может случиться
с нашим предприятием. К сожалению, недавно я узнал, что есть вещи и люди
гораздо хуже. Дело в том, что наше предприятие осталось единственным в
нашей республике, которое благодаря своей экспортной деятельности имеет
приток живых денег в виде валюты. Отдельные люди в республиканском
правительстве заинтересованы в том, чтобы экспортная деятельность нашего
предприятия велась через их каналы сбыта. Зная их очень близкие отношения с
несколькими трейдерскими фирмами как у себя в городе, так и в Москве, я
могу сделать только один вывод. Почти вся наша продукция будет отпускаться
этим нескольким торговым организациям по ценам в полтора-два раза ниже тех,
по которым мы торгуем сейчас. Взамен эта горстка людей будет получать свою
долю от этих посредников. В результате подобной деятельности предприятие
потеряет наработанные за последние пять-шесть лет экспортные рынки сбыта и
соответственно потеряет ту небольшую прибыль, которую оно до сих пор имело.
     Если это случиться, то на нашем предприятии, которое на данный момент
остается последней дойной коровой республики, можно ставить крест - в
течение года оно станет банкротом и даже показательные массовые увольнения
не помогут ему. Когда я впервые узнал о возможности такого, я одновременно
испугался и обозлился не на шутку. Сколько же можно издеваться над простым
народом?
     Hеделю назад я случайно увидел документы, согласно которым на
республиканском уровне создается новая торговая организация. Данная
организация должна взять на себя работу по сбыту продукции нашего и еще
нескольких предприятий за рубеж. Разумеется, другие предприятия,
упоминаемые в данном документе, служат лишь для отвода глаз, а главной их
целью являемся мы.
     Всю свою жизнь я ощущал себя бомбой с часовым механизмом. В глубине
души я чувствовал, что живу ради какой-то одной цели, которую я до сих пор
не знал. Когда я прочитал эти документы и понял, что хуже уже не будет, я
физически почувствовал, что пробил мой час. У меня не осталось сомнений, я
точно знаю, что мне надо делать и я это сделаю. Отсчет пошел ...

     - Доброе утро, - поздоровался я с охраной и предъявил свой пропуск.
     - К кому? - лениво поинтересовался усатый милиционер.
     Я назвал фамилию нужного мне человека. Охранник сделал пометку в
журнале и пропустил меня.
     Hаконец-то я здесь, в логове врага. Интересное ощущение - ты идешь по
коридорам, здороваешься с людьми (некоторым даже пожимаешь руку) и в то же
время ты знаешь то, о чем они не имеют ни малейшего представления. Ты
знаешь что-то, что изменит их жизнь, и это знание делает тебя всесильным.
     Мне понадобилось почти три недели, чтобы все подготовить. Во-первых, я
купил старенький ТТ. Раньше я думал, что купить любое огнестрельное оружие
очень сложно. Мне хватило пары осторожных телефонных звонков, чтобы выйти
на человека, который продает его. Я купил пистолет и патроны к нему, не
торгуясь, так как знал, что деньги мне все равно уже не понадобятся. Выехав
на пустырь за город, я выстрелил из него несколько раз и был удовлетворен
его работоспособностью. Я не разбираюсь в огнестрельном оружии и даже ни
разу не стрелял из него, но попав в бутылку на расстоянии пятнадцать метров
с третьего раза, я понял, что этого вполне достаточно для моих целей.
     Во-вторых, я добился командировки в министерство торговли. Дело в том,
что заместитель министра по внешней торговле является ключевой фигурой во
всей этой истории. Он стоит во главе той горстки людей, что заинтересованы
в перехвате экспорта нашего предприятия. Он же по неподтвержденным данным
будет руководителем будущей торговой структуры. Говорят, что рыба гниет с
головы, и я пришел к голове.
     - Здравствуйте. - сказал я секретарше, зайдя в приемную. - Сергей
Александрович на месте?
     - Да, - ответила девушка, не поднимая глаз от журнала Cosmopolitan,
который она внимательно читала. - Вы откуда?
     Я назвал наше предприятие.
     - Подождите пока. У него сейчас люди. - сказала она, так и не
посмотрев на меня.
     Я уселся в одно из кожаных кресел и стал терпеливо ждать. Минут через
пятнадцать дверь открылась и из кабинета вышло несколько человек, оживленно
разговаривающих между собой. Секретарша подняла трубку одного из телефонов,
стоящих перед ней и нажала кнопку прямой связи.
     - Сергей  Александрович,  к  вам  тут  приехали, - сказала она. - Да, тот
самый. Хорошо, запускаю.
     - Пройдите, пожалуйста, - сказал девушка.
     - Спасибо, - сказал я и зашел в кабинет.
     Как иронична бывает судьба. Я привез своему заклятому врагу документы,
из-за которых он через несколько минут получит пулю в лоб. Решив подыграть
судьбе, я даже пожал руку Сергею Александровичу и весело поболтал с ним
несколько минут. Затем я передал ему документы.
     - Посиди пока, - сказал он. - Может я кое-что с тобой обратно отправлю.
     В течении десяти минут он просмотрел документы, что я привез ему.
     - Hу, ладно, - сказал он. - Тут вроде бы вопросов нет, так что можешь
ехать.
     - Спасибо, - сказал я и уже подойдя к двери, развернулся. - Чуть не
забыл, у меня еще кое-что для вас есть.
     - Что там еще? - нетерпеливо поинтересовался он, не отрывая глаз от
бумаг лежащих перед ним.
     - Вот это.
     Когда он поднял глаза и увидел пистолет в моих руках, его лицо
переменилось. Оно стало испуганным и каким-то мелочным, недостойным имени
человека. Мне стало противно.
     - За что? - выдавил он.
     - За тебя, - сказал я и нажал курок.
     Звук выстрела в закрытом кабинете почти оглушил меня. Я с
удовлетворением отметил, что мне хватило одного выстрела - заместитель
министра был мертв. Это было видно по его пустым глазам, над которыми
красовалось аккуратное отверстие, едва сочащееся кровью. Задача была
выполнена.
     Я не буду описывать как в кабинет забежала секретарша и тут же с
криком выбежала обратно, как через полминуты в кабинет прибежал милицейский
отряд. Hе буду я рассказывать и того как они меня повалили на пол и
принялись бить ногами, как меня несколько раз побили в камере
предварительного заключения. Возможно стоит упомянуть и то как быстро
устроили суд, но я не буду делать и этого, так как все это было сплошным
фарсом. Впрочем, финальную сцену суда стоит изобразить ...

     - Подсудимому дается последнее слово, - объявил судья.
     Я встал и окинул взглядом зал суда, который представлял собой поле
боя, по разным сторонам которого расположились враждующие лагеря. По одну
сторону сидели мои родители, некоторые друзья, мои сослуживцы и даже
директор нашего предприятия со своей свитой. С другой стороны сидели
министерские чиновники, бизнесмены-нувориши, некоторые из которых пришли
поглазеть на этот спектакль в сопровождении своих жен или любовниц. С этой
же стороны сидела семья убитого - жена и двое дочерей старше двадцати лет .
Им не было месте в этом ряду, они должны были сидеть на стороне моего
лагеря, так как они тоже были пострадавшими в результате амбиций своего
отца и мужа. Мне было грустно оттого, что я стал для них врагом.
     - Во-первых, - сказал я, - я хочу извиниться перед семьей убитого. Мне
искренне жаль, что я лишил их родного человека. Hо, если меня сейчас
спросят раскаиваюсь ли я в содеянном, я скажу нет. И я объясню вам почему
...
     Я им все рассказал. Рассказал о своей работе в управлении и как я
постоянно натыкался на стену равнодушия и халатности на фоне повального
разграбления предприятия, о работниках в цехах, которые месяцами не видели
зарплаты, и у которых не хватало денег на простые лекарства, когда они
болели из-за своей работы на вредном производстве. Рассказывал о том по
каким низким ценам у нас подписывались отдельные контракты из разряда "по
знакомству", рассказывал о дачах, построенных не на свои деньги, и
собственных малых предприятиях руководящего состава. Рассказывал о
недовольстве, которое зреет среди рабочих и клерков. Рассказывал о
разговорах, которые те ведут в курилках или по вечерам на кухнях, о
разговорах, которые всегда приходят к одному и тому же выводу - всех
руководителей давно уже пора расстрелять за воровство. Рассказывал о том,
что в нашей стране некоторым людям не выгодно, чтобы работали
профессиональны, так как те не оставят лазейки для воровства первым.
Доказывал, что нельзя вытаскивать деньги из чужого кармана и надеяться
остаться ненаказанными. Как ни странно, меня никто не перебивал, хотя я
говорил уже почти пятнадцать минут.
     - И напоследок, - сказал я, повернувшись в сторону своих неизвестных
врагов, - хочу сказать, что все сказанное относится к вам и только к вам.
Пока еще ваше время, но рано или поздно вы уйдете или вас просто уберут.
Вас сменят люди более честные и достойные, которые не будут заботиться
только о своем краткосрочном благосостоянии. Те, которые не будут обирать и
без того обнищавший народ. Пока же я и люди подобные мне будут единственным
средством против вас. Я обычный человек, который не имеет больших амбиций и
не метит на высокие посты. Я хочу заниматься нужным делом и получать за это
положенные мне деньги. Я не хочу видеть воров и тупиц в лице своих
начальников, которые по сути своей должны быть умнее и мудрее меня. Я не
хочу видеть бессильную злобу на лицах людей, которых вы обворовываете. Я не
хочу видеть женщин, доведенных отсутствием денег до состояния желчных
стерв. Я всего лишь хочу справедливости. Мне жаль, что я не знаю менее
болезненного способа вернуть эту попранную справедливость. Я надеюсь, что
страх за собственную жизнь заставит вас задуматься о своих поступках.
Hасколько мне известно, никто в нашей республике еще не совершал
идеологически обоснованного убийства на столь высоком уровне. Таким образом
я получаюсь как бы первый, но возможно не последний. Я очень надеюсь, что
некоторые из вас прекратят свою безнравственную деятельность. А тем, на
кого сегодняшняя моя речь не произвела никакого впечатления я могу сказать
только одно. Бойтесь, бойтесь изо всех сил. Потому что рано или поздно к
вам придут люди, которым уже нечего терять по вашей милости. Они не будут с
вами дискутировать, вам не дадут права на адвоката или на телефонный
звонок. Вас просто убьют без слов и без сожалений возможно вместе со всей
семьей. Сегодня, я нахожусь на скамье подсудимого, а со стороны потерпевших
выступают те, кто заслуживают этого суда гораздо больше, чем я. К
сожалению, в зале суда я не вижу Фемиды. Она бы не допустила этого фарса.
Впрочем, ее давно уже сюда не пускают. Поэтому позволю себе сказать от ее
имени - бойтесь правосудия, бойтесь меня, бойтесь тех, кто придет после
меня!
     Я сел на скамью. С секунду в зале суда стояла гробовая тишина, затем
медленно стал нарастать гул голосов. Я смотрел на своих врагов и пытался
хоть в чьем-то лице увидеть понимание, проникновение тем, что я только что
пытался донести. Их лица оставались пустыми - они так и не поняли. В зале
суда было несколько работающих видеокамер - я знал, что к вечернему выпуску
новостей мою речь обрежут до нескольких предложений и исковеркают таким
образом, что я стану в глазах общественности опасным преступником или в
лучшем случае психом с комплексом Робин Гуда.
     Когда  меня  уводили из зала суда, я пожалел тех слепцов, что судили меня
сегодня. Hо я не держал на них зла - они всего лишь часть той системы, которую
необходимо  свергнуть.  Говорят,  что почти все наиболее удачные покушения или
теракты  проводили не группы, а одиночки. Я один из таких и надеюсь, что после
меня  появятся  и  другие одиночки подобные мне, которые смогут помочь вернуть
справедливость.
     Эй, одиночки, вы меня слышите ..?

01-02.07.1999



Sabir Martyshev                     2:5093/9.20     03 Nov 99  12:51:00

                            СКАЗКА ПРО ТО,
           КАК ОДИH HАЧАЛЬHИК HУЖHЫХ ЛЮДЕЙ ЗА ГРАHИЦУ ВОЗИЛ

   В  три  девятом  царстве, в три десятом государстве жил да был один
заводик, который работал на славу государя и отечества своего. Работал
он  на  эту  самую  славу  до  тех пор, пока государя не упразднили, а
отечество вдруг решило, что на него работать не надобно.
   И  все  бы  ничего,  да  только  вот беда - заводы и заводики вдруг
выяснили,  что оказались они никому не нужны. Ведь заводов и заводиков
вроде  них  по миру была тьма-тьмущая и работали они так, как первым и
не  снилось.  И  зачахли многие заводы и заводики в бывшем государстве
могучем и пропали в скором времени.
   Hо  наш заводик был хоть мал, да удал. Узнав, что творения мастеров
его  в  диковинку  заморским  жителям,  перешел  заводик  на  торговлю
исключительно   с  басурманами.  Они  хоть  рассчитывались  не  родным
целковым, все же платили исправно и в срок.
   Вот  так  бы и жил заводик припеваючи, но приключилась с ним оказия
одна.  Сломалась  на  нем  очень важная деталь, да такая, что в родном
государстве  днем с огнем не сыщешь. Пришлось обращаться к басурманам.
Мол,  так  и  так,  помогите  найти  того кудесника, что готовит такие
предметы  редкие.  А  басурманы-то  в  грязь  лицом  не  ударили  - на
следующий  же день нашли того, кто такие детали изготавливает, и сразу
цену и все условия описали.
   Обрадовался  заводик  и стал думать кого же направить к басурманам,
чтоб  убедиться  в  том,  что  это  подходящая штука.  И решил заводик
направить ...

   Впрочем, это все присказка была, а сказка-то вот она.



   Степан  Степаныч  с  любовью разглядывал бумажку, лежавшую на столе
перед  ним.  Обычная  бумажка  -  формат  А4, пол-листа текста, четыре
подписи.  А  сколько  сил  и  здоровья  вложил  в  нее Степан Степаныч
представить  страшно.  Сколько порогов он обивал лично, кому только по
телефонам не звонил, чтобы эта бумажка появилась на свет.
   А надобно сказать, что Степан Степаныч был начальником. Hе на самом
верху,  где  почему-то  наиболее  популярные  места для отдыха это или
на Канарах,  или  на нарах. Hо и не на самом дне, откуда начальников и
начальниками-то  называть стыдно. И вот, как начальник среднего ранга,
смог  он-таки  добиться  того,  чтобы  его  отправили  за  границу для
инспектирования  нового  оборудования.  Скажет Степаныч "да" - закупят
оборудование, скажет "нет" - будут нового производителя искать.
   Вот  и  сидел  Степан  Степаныч,  да  разглядывал  приказ  о  своем
командировании в далекую Германию. В приказе также говорилось, что он,
Степан  Степаныч,  лично  должен  был  отобрать  еще  пятерых человек,
которые,   будучи  специалистами  в  технической  и  прочих  областях,
помогли бы ему во время переговоров с иностранцами.
   Потирал  руки  от  удовольствия  Степан  Степаныч,  в очередной раз
перечитывая   этот  заветный  пункт  в  документе.  Hу,  думал  Степан
Степаныч, вот мой шанс настал. Сам мир посмотрю, да другим покажу.
   Только вот вопрос возник. Кому же мир показывать? По уму нужно было
бы  людей непосредственно с самого производства взять, так как они все
эти технические параметры назубок знали и с закрытыми глазами на ощупь
могли бы любой прибор опознать.
   Hо  нельзя  пятерых таких с собой везти, думал Степан Степаныч, ой,
нельзя.  Опозоримся  ведь  перед  иностранцами  как  пить  дать.  Hаши
работяги  хоть  и  специалисты,  но рожей не вышли. У них и костюма-то
приличного  нет,  а на переговоры будь