образумить сына
Александр. - Артур играет с тобой как кот с мышей. В любой
момент он может улизнуть.
   - Нигде он не денется. Он лиш„н своего дьявольского могущества и
теперь всецело в моих руках, которые суть руки Господа.
   Александр обреч„но вздохнул, поняв всю тщетность своих усилий.
   - Артур, - отозвалась Бренда, глядя на Харальда с жалостью и
отвращением. - Это паранойя. Его место в психушке, среди
буйнопомешанных.
   - Боюсь, он неизлечим, - заметил я.
   - Боюсь, что да, - согласилась сестра. - Что будем делать?
   - Можете молиться своему нечистому покровителю, - насмешливо
посоветовал Харальд. - Но он вас не спас„т. Против двух Агнцев
Божьих дьявол бессилен.
   По его приказу чудища выхватили из ножен огромные обоюдоострые
мечи и замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Бренда
подступила ко мне вплотную и взяла меня за руку, мысленно давая
мне знать, что Брендон в любой момент готов выдернуть нас
отсюда.
   "Хорошо, - ответил я, тоже мысленно. - Будьте начеку, но без
моей команды ничего не предпринимайте".
   Впрочем, это я сказал лишь для того, чтобы успокоить сестру.
Пока что вс„ шло по моему сценарию, и ни о каком бегстве я не
помышлял. То мо„ заклинание, которое, как могло показаться, было
разрушено изолирующими чарами, на самом деле сработало. Я
составлял его очень долго и надиктовывал целых сорок минут, но
игра стоила свеч. Я не хотел вступать в силовую борьбу с
Агнцами, манипулирующими Знаком Янь; поединок голой мощи мог
привести к катастрофическим последствиям - поэтому я решил
схитрить. Мо„ сверхсложное заклинание пробило в изоляции
маленькую незаметную брешь, и, в отличие от остальных
присутствующих, я имел связь с внешним источником своей
колдовской силы. Связь очень тонкую, как самая тонкая нить, как
паутина, - и тем не менее она была...
   - Ты не думаешь защищаться? - спросил Харальд, видя, что моя
Эскалибур вс„ ещ„ покоится в ножнах. - Это похвально. Тебе
зачт„тся покорность воле Господней.
   Я скрестил на груди руки и обратился к брату:
   - Александр, тебе никто не говорил, что твой сын паршивый
ублюдок? - Разумеется, это был чисто риторический вопрос. Не
дожидаясь ответа, я призвал к себе Образ Источника. - Мне его
совсем не жаль.
   Как только Образ появился, изолирующие чары рухнули, но Агнцам
уже поздно было тянуться за своими Янь. Я влепил по ним сочным,
забористым, немного хулиганским и очень эффективным заклинанием,
которое приготовил специально для этого случая.
   Даже не пикнув, чудища растаяли в воздухе. Вместе с ними исчез и
Харальд, чь„ лицо в последнюю секунду его жизни выражало тупое
недоумение. Он так и не понял, что с ним произошло.
   Прощальным аккордом раздался громкий хлопок. Не знаю почему,
может, из чистого озорства, я не включил в сво„ заклинание
стандартную процедуру "мягкого" выравнивания перепадов давления,
неизбежно возникающих при перемещении объектов.
   Нет, я нисколько не сожалел о потерянном родственнике. Харальд
был слишком гадок, глуп и жалок, чтобы я мог пожелать ему долгих
лет жизни. Он был неисправим, и то, что я сделал с ним, было
актом высшего милосердия.
   - Харальд! - закричал Александр. - Харальд!.. Артур, что с моим
сыном?
   - Его больше нет, - устало ответил я. - Я распылил его на атомы
и развеял их по бескрайним просторам вселенной. Надеюсь, он не
страдал.
   - Боже! - в ужасе прошептал Александр. - Харальд, мой сын... Ты
убийца, Артур! Я ненавижу тебя!
   Я понимал, что сейчас возражать бесполезно, поэтому молча снял с
брата заклятие неподвижности и приготовился отразить его атаку,
продиктованную бессильной яростью и отчаянием. Хороший удар в
челюсть заставил бы его более трезво оценить происшедшее.
   Однако Александр продолжал сидеть в кресле, не проявляя никаких
признаков агрессивности. Он только удобнее откинулся на спинку и
закрыл глаза. По щекам его катились сл„зы.
   - Брат, - наконец произн„с он. - Ты понимаешь, что теперь между
нами не может быть мира?
   Я горько усмехнулся и ответил:
   - Мы и раньше-то не были особенно дружны.
   Ко мне подошла Бренда и положила руку на мо„ плечо.
   - Нам пора возвращаться, Артур.
   - Да, - сказал я, - пора. Здесь наши дела улажены. Теперь нам
предстоит долгий путь в бесконечность, к Источнику.

   КОНЕЦ
   ВТОРОЙ КНИГИ



   Книга третья
   ЖЕРТВЫ ИСТОЧНИКА

   ЛЕНОЧКЕ КАМИНСКОЙ
   ПОСВЯЩАЮ.



   ГЛАВА 1

   Никогда ещ„ за всю историю Авалона на престол не восходил такой
древний старик, как ваш покорный слуга. Мой предок, Артур I
Пендрагон, стал корол„м Лайонесса, когда ему едва лишь стукнуло
четырнадцать лет, а я, его правнук, именуемый теперь Артуром II
Кевином, возложу на сво„ чело корону предка в возрасте
шестидесяти одного года. Впрочем, для своих лет я выгляжу совсем
неплохо. По меркам обыкновенного, неодар„нного человека мне вряд
ли можно дать больше двадцати пяти, и большинство моих подданных
искренне убеждены, что их новый король молод, что он ровесник
(или чуть старше) их прежнего короля, Колина IX, самого молодого
из королей Лайонесса династии Лейнстеров - и самого последнего,
кстати, ибо на смену потомкам вероломного Гилломана спустя
тысячу лет вновь приш„л Пендрагон, Артур II Кевин, то есть я.
   Итак, династия узурпаторов свергнута, состоялась Реставрация,
справедливость, наконец, восторжествовала. К моему огромному
облегчению, торжество этой справедливости не потребовало крови -
ни малой, ни большой. Смена власти произошла мирно, хоть и
сопровождалась большим накалом страстей. Волнения в народе и
среди знати при других обстоятельствах могли бы привести если не
к гражданской войне, то к локальным столкновениям, дракам,
потасовкам, поножовщинам. Однако Колин не допустил этого - за
что я буду благодарен ему по гроб своей жизни, которая, хотелось
бы надеяться, предстоит мне долгая и счастливая. Мне очень
хотелось бы на это надеяться, но... Впрочем, будет лучше, если я
расскажу обо вс„м по порядку.
   На Землю Артура я возвратился спустя месяц после того, как
покинул этот мир, чтобы побывать в Экваторе. Разделавшись с
Харальдом и оставив Александра на Земле Аврелия скорбеть по
утрате сына, я ещ„ некоторое время пров„л в Сумерках, а затем
нан„с незапланированные визиты на Истинный Марс в Дом Ареса и в
Дом Теллуса на Истинной Земле. В ходе моих изысканий я
окончательно убедился в правильности оценки Януса настоящего
положения дел в мо„м родном Доме Света - правда лежала где-то
посередине между благодушным оптимизмом Брендона и мрачным
пессимизмом Юноны. Я решил дать королеве Рахиль последний шанс
исправиться, о ч„м сообщил ей посредством Самоцвета и сразу же
заблокировался, не позволив ей произнести в ответ ни единого
слова - мой статус адепта Источника давал мне моральное право на
столь вопиющее нарушение этикета. Что же касается Амадиса, то я
решительно пресекал все его попытки связаться со мной или
встретиться для личного разговора. Такое пренебрежительное
отношение к его персоне, как я полагал, должно было уязвить его
гордость и самолюбие, заставить его вспомнить, кто в
действительности законный повелитель Света - он или его жена.
   Посему все мои дела в Экваторе были улажены, и я вновь
отправился на Землю Артура. Путь к Источнику был для меня не
столь долог, сколь труден, ибо мне приходилось вести за собой
непосвящ„нных - брата, сестру и дочь. К тому же Пенелопа
прихватила два десятка своих самых любимых картин; Бренда
держала в обеих руках два большущих чемодана, битком набитые
всевозможными модными нарядами, среди которых, как иголка в
стоге сена, где-то затерялся и небольшой портативный компьютер
е„ собственной конструкции - с фантастической по объ„му памятью
и столь же фантастической скоростью обработки данных. А Брендон
перещеголял обеих девочек - он тащил с собой свыше сотни томов
сочинений великих психологов. Накануне сестра предлагала ему
поместить содержимое всех книг в один маленький кристалл и
просто положить его в карман, но он, видимо, из сентиментальных
соображений, отказался наотрез.
   Мы с Брендоном облачились в костюмы шотландских баронов (по
выражению нашей матери), а Бренда и Пенелопа, следуя моему
совету, оделись как подобало знатным авалонским дамам. Поначалу
сестра капризничала, но потом смирилась со своей участью и всю
дорогу то и дело отпускала остроты по поводу кружевных
панталончиков (вместо которых, как я подозревал, надела обычные
трусики). Е„ шутки, мягко говоря, не отличались целомудрием, но
я понимал, что она попросту нервничает, и время от времени
подыгрывал ей, заставляя мою дочь слегка краснеть от смущения, а
Брендон при этом добродушно фыркал и вставлял свои комментарии.
   Приближаясь к барьеру бесконечности, я велел своим спутникам
отключиться от Формирующих, что они и сделали.
   Пенелопа спросила:
   - Артур, а почему ты не перенес„шь нас мгновенно? - Е„ голос
слегка дрожал от волнения в преддверие встречи с неизвестностью.
- Как тогда, в Хаос.
   - Потому что не могу, - ответил я так же, как и на подобный
вопрос, заданный накануне Брендой. - Пока что не могу. Ведь это
почище Хаоса.
   Картины миров вокруг нас замелькали с ещ„ большей скоростью, чем
тогда, когда Бренда выдернула нас из Хаоса. Однако теперь все
бразды правления я держал в своих руках. Нас окутала фиолетовая
мгла, наподобие той, как при входе или выходе из Тоннеля, но
сейчас это было явление не статическое, а динамическое. За
секунду мы преодолевали миллиарды миров, и с каждой секундой их
становилось вс„ больше и больше. Близился критический момент,
когда за конечный промежуток нам предстояло одолеть
бесконечность. Если вы помните элементарную математику, то
представьте кривую обратно пропорциональной зависимости, по
которой вы движетесь с постоянной скоростью в проекции на ось Х
к точке сингулярности. Это, конечно, грубая аналогия...
   - Готовьтесь! - мысленно крикнул я родным, и мы шагнули в
бесконечность.
   Мы провалились в бездну и достигли е„ дна. То, что нас встретило
та м... Даже внутренности сверхновой звезды показались бы т„плой
купелью по сравнению с тем беспределом, который творился вокруг
нас. В математике есть такой символ: - ""-восьм„рка, положенная
на бок, абстракция, обозначающая бесконечную величину. Здесь эта
абстракция становилась реальностью, здесь вс„ измерялось в
символах бесконечности. Здесь была точка соприкосновения Порядка
и Хаоса, здесь Янь и Инь накладывались друг на друга, вступая в
непосредственный контакт. Градиент энтропии здесь был
бесконечен, мощность Формирующих также бесконечна. В один момент
Порядок вырывал из пучины Хаоса эоны и создавал миры, и в тот же
момент Хаос вновь поглощал их. Мы видели, как рождались и
умирали галактики в микроподобиях Большого Взрыва. Это был
перманентный Рагнар„к, в котором не было места ни простым
смертным, ни бессмертным Властелинам. Здесь была яростная борьба
двух стихий на грани, где кончается их власть.
   Мой Образ Источника оберегал нас от неминуемой гибели в этих
катаклизмах. Он помог нам преодолеть барьер в целости и
сохранности. Мгновение спустя мы уже мчались по Тоннелю вдоль
миров, похожих на миры Теллуса.
   Мои спутники молчали, потряс„нные всем увиденным и пережитым. Я
специально уменьшил скорость, чтобы дать им время опомниться.
   - Брат, - наконец выдавил из себя Брендон; голос его звучал
непривычно сипло. - Ты могуч! Без тебя мы бы все погибли в этом
аду.
   - Я ожидала подобного, - сказала Бренда; она выглядела гораздо
спокойнее брата. - Ведь я была знакома с твоими выкладками,
однако... Если бог есть, то будь он проклят за то, что сотворил
такое пекло.
   - Бедная мама, - тихо произнесла Пенелопа.
   Я вспомнил Диану, и мне стало невыносимо горько. Диана, моя
любимая, моя тайная жена... Я был взвинчен, мои нервы были на
пределе, и чтобы не расплакаться, я заставил себя думать о
Дейрдре. Скоро, очень скоро я увижу е„...
   Мои мысли повлияли на мои действия, и, повинуясь безотч„тному
желанию прикоснуться к прошлому, я открыл выход из Тоннеля на
той самой поляне у озера, где некогда повстречал Дейрдру в
костюме Евы и где родилась моя новая любовь.
   Солнце уже клонилось к закату. День был по-осеннему прохладный,
но безветренный. Я смотрел на жухлую траву под моими ногами и
думал о том, что если растения имеют память, то трава эта должна
помнить наши с Дейрдрой объятия и ласки. В тот т„плый весенний
день мы пробыли здесь до самого вечера, любились всласть,
купались, дурачились, затем снова занимались любовью, а когда
приехали в мой замок, то, наскоро отужинав, завалились в постель
и сразу же заснули в объятиях друг друга. И только утром
следующего дня...
   К действительности меня вернула Бренда. Она поставила свои
чемоданы на землю, подошла ко мне и взяла меня за руку.
   - И что дальше, Артур?
   - Вс„ зависит от вас, - ответил я. - Если вы устали, мы можем
сделать здесь привал, перекусим, а затем я раздобуду лошадей, и
мы отправимся в Каэр-Сейлген.
   - А если мы не очень устали?
   - Тогда я сейчас же раздобуду лошадей, и мы отправимся в
Каэр-Сейлген.
   - Это далеко? - спросил Брендон.
   - Два часа езды.
   - Ага! - произнесла Бренда, и в глазах е„ заплясали лукавые
искорки. - Так это то озеро...
   Мой взгляд заставил е„ прикусить язык. Третьего дня я не в меру
разоткровенничался с сестрой и рассказал ей романтическую
историю своего знакомства с Дейрдрой - и вот она чуть не
проболталась об этом в присутствии моей дочери. Пенелопа уже
знала о Дейрдре, но вряд ли ей было бы приятно услышать, что
сейчас она находится там, где е„ отец влюбился в другую женщину.

   - Так это, - после короткой паузы поспешила исправиться Бренда,
- тво„ любимое озеро, о котором ты мне говорил?
   - Да, - с облегчением ответил я. - Прелестное местечко, не так
ли? А весной здесь вообще восхитительно.
   - В самом деле, - сказала Пенелопа, обводя взглядом окрестности.
- Здесь очень красиво. Жаль, что я принципиально не пишу
пейзажи.
   - Так измени своим принципам, - посоветовал ей Брендон. - Твоя
принципиальность в таких вопросах сродни закомплексованности...
Между прочим, Артур, - обратился он ко мне. - Ты был прав.
Формирующие здесь действительно "кусаются".
   - А я уже установила контакт, - похвасталась Бренда. - Через
Самоцвет. Оказывается, это раз плюнуть.
   Пока Брендон и Пенелопа, сосредоточившись, проделывали "это раз
плюнуть", я изложил им свои соображения:
   - Мы не можем вот так сразу переместиться в мой замок. В этом
мире пока что неизвестно явление тоннельного перехода, и если мы
появимся в Каэр-Сейлгене из ниоткуда, нас, чего доброго, примут
за исчадий ада.
   - Это уж точно, - согласилась Бренда. - На Земле Хиросимы
кое-кто подозревал, что я обитаю в канализационной системе,
вследствие моей дурной привычки входить и выходить из Тоннеля в
туалетных кабинах.
   Я вежливо рассмеялся.
   - А однажды, - продолжала сестра, - даже случился скандал. За
мной попытался приударить один тип, такой прилипчивый, что не
отдер„шь. В один прекрасный день, вернее, вечер, мне пришлось
улизнуть от него через дамскую комнату в баре. И представь себе
- он простоял под дверью битый час, а затем, встревоженный,
вызвал полицию. Когда меня нигде не нашли, его, разумеется,
подняли на смех, а он решил, что я самая что ни на есть
настоящая ведьма и стал относиться ко мне с опаской. О
дальнейших ухаживаниях уже и речи быть не могло.
   - Вот так Бренда отшивает своих поклонников, - с усмешкой
заметил Брендон. Его самоуверенный вид свидетельствовал о том,
что он успешно справился с Формирующими. - Но если говорить обо
мне, то я для этой цели чаще использую кабины лифтов и
телефонные будки.
   - К сожалению, - сказал я, - здесь нет ни дамских комнат, ни
лифтов, ни телефонов. Пока что нет. Поэтому нам прид„тся сесть
на старых добрых лошадок и въехать в мой замок подобающим
образом. Правда, само мо„ появление вместе с вами в этих краях
вызовет множество толков, но я здесь хозяин, и никто не вправе
требовать от меня объяснений. Что же касается ваших вещей, то я
могу телепортировать их хоть сейчас.
   - А как насч„т лошадей? - отозвалась Пенелопа. - Ты
позаимствуешь их в сво„м замке, или наши первые шаги в этом мире
ознаменуются конокрадством?
   - О нет, обойд„мся без воровства. Накануне я связывался с
Морганом Фергюсоном и попросил его приготовить лошадей. Надеюсь,
он не забыл об этом. - Я достал из кармана зеркальце. - Сейчас я
переговорю с ним.
   Я даже не подумал предупреждать родных, чтобы они не мешали мне;
это было само собой разумеющимся. Лишь чисто машинально я сделал
специальный жест, означающий, что разговор предстоит не
конфиденциальный, а значит, присутствующие могут оставаться на
своих местах.
   Я сосредоточился на зеркальце, и почти сразу по его поверхности
пробежала мелкая рябь; затем оно стало матовым и произнесло
голосом Моргана:
   - Кевин? Ну, наконец-то!
   Туман рассеялся, и в зеркальце появилось изображение Фергюсона,
восседавшего в широком кожаном кресле, которое показалось мне
знакомым. Также я увидел нижний край портрета, висевшего на
стене позади него.
   - С тобой вс„ в порядке? - спросил Морган.
   - Как видишь, да, - ответил я.
   - Ты уже вернулся?
   - Да, сейчас я на Земле Ар... - Я ос„кся. - В общем, я вернулся.

   - Где ты находишься?
   - В Лохланне.
   - Ага. - Взгляд Моргана устремился мимо меня на озеро за моей
спиной. - Живописное местечко ты выбрал... Однако почему так
далеко?
   - Я же говорил тебе, что прибуду вместе с родственниками... Ах
да, это я говорил Дейрдре.
   - Я знаю, - кивнул Морган. - Твой брат и две сестры.
   - Вот то-то же. Пока суть да дело, они поживут в моих владениях,
а потом мы решим, под каким соусом преподнести их в Авалоне.
Беда в том, что они очень похожи на меня, и нет никакой
возможности представить их, скажем, как заморских гостей.
   - Это не беда, - ответил Морган. - Даже напротив - если они
похожи на тебя, то никто не будет сомневаться, что они твоя
родня.
   - Вот как? - озадаченно произн„с я и приблизил зеркальце к
своему лицу, увеличивая угол обзора. Промелькнувшая в мо„м мозгу
догадка оказалась верной: Морган сидел в кресле Колина, а над
ним висел портрет Дейрдры в платье цвета морской волны и с
букетом васильков в руках. Моя любимая ослепительно улыбалась
мне... - Дружище! Что ты делаешь в королевском кабинете?
   Морган натянуто усмехнулся.
   - В данный момент это кабинет регента королевства, - сказал он.
- И я нахожусь здесь по праву главы Регентского совета.
   Я опешил.
   - Что?! Колин умер?
   - Нет. Он по всей форме отр„кся от престола, а затем исчез в
неизвестном направлении.
   Несколько секунд я, разинув рот, переваривал это известие. Потом
в голову мне пришла мысль, что теперь между мной и престолом
больше не стоит мой друг Колин, а нового короля, младшего брата
Даны, я смогу потеснить без особых угрызений совести. В конце
концов, я будущий муж Дейрдры, единственной дочери короля
Бриана; кроме того, мой прадед был законным правителем
Лайонесса...
   - Как давно это произошло? - наконец спросил я.
   - Позавчера.
   - А почему ты вчера мне ничего не сказал?
   - Во-первых, не было времени - ты вызвал меня в самый разгар
дебатов на Государственном совете. А во-вторых, я не хотел
обнад„живать тебя, пока ситуация не прояснится.
   - Обнад„живать? - переспросил я, невольно краснея. Неужели
Морган проч„л мои мысли?
   - Дело в том, - продолжал Морган, - что Колин отр„кся от
престола не в пользу Дункана Энгуса-младшего, как ты, наверное,
подумал.
   - А в чью же? Неужто в пользу Эмриса?
   - Нет, в пользу некоего Артура Пендрагона, принца из Дома Света,
правнука легендарного короля Артура.
   От неожиданности я закашлялся и чуть было не уронил сво„
зеркальце.
   - Морган, это серь„зно?
   - Ещ„ как серь„зно! Вчера поздно ночью - вернее, сегодня рано
утром, - Государственный совет провозгласил тебя корол„м
Лайонесса Артуром II, а меня назначил регентом ввиду т