губам и поцеловала. Кевин
пошевелился, раскрыл глаза и сонно улыбнулся ей.
   - Дорогая...
   - Да, милый, - сказала Дейрдра. - Я тоже люблю тебя.
   Он поднялся, сел рядом с ней и обнял е„ за плечи. Некоторое
время они оба молчали, наслаждаясь присутствием друг друга.
   - Кевин, - наконец отозвалась Дейрдра. - Ты должен пообещать мне
одну вещь.
   - Какую?
   - Что бы ни случилось с тобой в будущем, ты останешься таким же
милым и хорошим парнем, как сейчас. Ведь так?
   - Я всегда буду самим собой, Дейрдра. Уж это я обещаю тв„рдо...
А в ч„м, собственно, дело? И, кстати, где Колин? Он что-то не то
обнаружил? Со мной что-то не так?
   - С тобой вс„ в порядке, Кевин. Ничто не препятствует
пробуждению твоего Дара. Так сказал Колин.
   - А где он сейчас?
   - Уш„л к себе. Он очень устал и решил до обеда отдохнуть.
   - Понятно... И вс„ же ты выглядишь как-то странно. Ты чем-то
взволнована. Чем?
   Дейрдра высвободилась из объятий Кевина и встала.
   - Пока ты спал, я много думала, - ответила она, снимая с крючка
на стене каюты его шпагу. - О тебе, о себе, о нас с тобой, о
том, что жд„т нас в будущем.
   - И что ты надумала?
   Дейрдра снова присела, положив его шпагу себе на колени, а свою
голову ему на плечо.
   - Я устала от одиночества, Кевин. Очень устала. Я чувствую себя
чужой в своей семье. Мне это невыносимо. Я хочу иметь
собственную семью - мужа, детей... И я хочу, чтобы отцом моих
детей был ты.
   - Правда? - с замиранием сердца переспросил Кевин. - Ты не
шутишь?
   - Нет, не шучу. Я согласна стать твоей женой.
   - А согласится ли король?
   - Отец не будет возражать... Ну, разве что поартачится немного,
а потом... В конце концов, ты Одар„нный, ты сын Шона Майги, ты
герцог Лохланнский.
   - Прежде всего, я чужак, подкидыш.
   - Это не так уж и важно. Ведь ты, безусловно, знатного
происхождения; может быть, даже королевской крови. Взять хотя бы
твою шпагу... - Дейрдра умолкла и с неподдельным благоговением
провела ладонью по инкрустированным серебром ножнам. - Колин
просто в восторге от твоего клинка. Он говорит, что ни с чем
подобным прежде не сталкивался. Ты слышал легенду о Калибурне?
   - О мече Артура? - Кевина охватило сильное волнение, в его
голове почему-то завертелось слово "Эскалибур". - Да, да.
Конечно, слышал.
   - Знаешь, дорогой, я часто думаю: как отн„сся бы Артур к тому,
что теперь в его стране хозяйничают скотты? Он, наверное,
разозлился бы и начал наводить старые порядки? Или оставил бы
вс„ так, как есть?
   Кевин пожал плечами.
   - Трудно сказать. За тысячу лет многое изменилось, и даже король
Артур, восстань он из м„ртвых, не смог бы повернуть время
вспять.
   - Но ведь согласно легенде он не умер, - возразила Дейрдра,
глядя на Кевина сияющими глазами. - Если верить древним
преданиям, Артур где-то спит крепким сном в ожидании того часа,
когда он вновь понадобится родине. И тогда он просн„тся и прид„т
к нам... Неважно, в каком обличии.


   ГЛАВА 5

   Король Бриан умирал. Рука предателя сразила его в тот самый
день, когда ожидалось прибытие в Авалон Дейрдры после е„
длительного вынужденного отсутствия. Покушавшийся принадлежал к
телохранителям короля, которых отбирали с особой тщательностью и
в чьей преданности ещ„ никто никогда не сомневался. Прежде чем
совершить цареубийство, изменник принял медленнодействующий яд и
вскоре умер, поэтому так и осталось неизвестным, по чьему
наущению он сделал это. Тем же, не имеющим противоядия ядом было
также смазано и лезвие кинжала, которым был нанес„н удар в бок
короля.
   В течение нескольких невыносимо долгих часов врачи отчаянно
боролись за жизнь короля и безнад„жно проигрывали в схватке со
смертью. Они уже не рассчитывали спасти его, но пытались хоть на
короткое время привести его в сознание, чтобы он мог огласить
свои предсмертные распоряжения, которых ожидали собравшиеся в
просторной прихожей по соседству с королевской опочивальней
вельможи, прелаты и высшие государственные сановники.
   Кевин стоял в углу комнаты, стараясь не привлекать к себе
внимания, и время от времени нервно покусывал губы. Он остро
чувствовал свою неуместность на этом скорбном собрании людей,
хорошо знавших умирающего, но просто так уйти он не мог.
Дворцовый этикет предписывал ему, как владетельному князю и
названному племяннику короля, до последнего момента оставаться
здесь и в числе первых услышать печальное сообщение из уст
главного церемониймейстера: "Король умер, господа". И тогда
верховная власть в стране перейд„т в руки нового короля,
невысокого худощавого юноши, которому едва лишь исполнилось
двадцать лет...
   Как бы в ответ на мысли Кевина, рядом раздались тихие, но
исполненные безмерного отчаяния всхлипывания. Красивая
тридцатипятилетняя женщина, младшая сестра короля Бриана, леди
Алисия Лейнстер, стояла, повернувшись лицом к окну. Плечи е„
вздрагивали от еле сдерживаемых рыданий. Поначалу она вместе с
Дейрдрой была допущена к находящемуся без сознания королю, но
потом у не„ началась истерика, и врачи были вынуждены выставить
е„ за дверь. Шестнадцатилетняя дочь Алисии, Даниэла, которую все
звали просто Даной, изо всех сил старалась утешить мать, но
особо в этом не преуспела, так как и сама была в подавленном
состоянии.
   Куда более спокойной и уравновешенной казалась Бранвена, сестра
Колина, девушка лет пятнадцати, со щуплой нескладной фигурой и
таким же некрасивым, как у е„ брата, лицом. У Кевина создалось
впечатление, что Бранвена не совсем адекватно воспринимает
происходящее, относится к этому скорее как к игре и с каким-то
нездоровым любопытством наблюдает за поведением окружающих.
Впрочем, подумал Кевин, она ещ„ реб„нок и, возможно, не до конца
осозна„т то, что предельно ясно всем остальным, - там, за
дверью, в муках умирает человек...
   Из всех взрослых членов королевской семьи Лейнстеров
отсутствовал только принц Эмрис, до недавнего времени являвшийся
наследником престола. Уже после покушения стало известно, что на
прошлой неделе король изменил сво„ завещание в пользу Колина, и
это превращало Эмриса из главного претендента на трон в
подозреваемого номер один. Так что в его отсутствии не было
ничего удивительного.
   А возле самых дверей, ведущих в королевскую опочивальню, стоял
новый наследник престола, Колин Лейнстер, вместе с тремя своими
лучшими друзьями - Морганом Фергюсоном, Эриком Маэлгоном и
Аланом Мак Кормаком. С двумя последними Кевин познакомился ещ„ в
Димилиоке (они были в свите Колина), и с самого начала отношения
между ними, мягко говоря, не сложились. Мак Кормака и Маэлгона
раздражало то дружеское расположение, которое Колин выказывал к
Кевину, а Кевина, в свою очередь, бесили их настойчивые
ухаживания за Дейрдрой - оба были явно неравнодушны к ней и
упорно добивались е„ благосклонности. Правда, сама Дейрдра не
подавала им никаких надежд и только время от времени,
исключительно ради того, чтобы позлить Кевина, слегка заигрывала
с ними. И каждый раз Кевин злился, хотя прекрасно понимал, что
это всего лишь игра.
   К тридцатилетнему Моргану Фергюсону, главному королевскому
магистру колдовских искусств, Дейрдра относилась с глубоким
уважением и весьма лестно отзывалась о н„м, впрочем, не скрывая,
что немного побаивается его. Что касается Кевина, то он был
настроен к Моргану изначально дружелюбно, поскольку тот
приходился племянником покойному лорду Маркусу Финнегану, в чь„м
доме Кевин прожил на положении воспитанника почти четырнадцать
лет. Лорд Финнеган был неодар„нным, а сын его родной сестры,
Морган Фергюсон, фактически полукровка, считался самым
могущественным после короля магом Лайонесса - и в этом Кевин
усматривал иронию судьбы. При встрече в авалонском порту он
сразу проникся к Моргану симпатией, но одно обстоятельство вс„
же сильно смутило его. У Моргана были разного цвета глаза - один
карий, другой ж„лто-зел„ный, как у кошки, - и когда Кевин ловил
на себе пристальный, изучающий, пронзительный взгляд этих глаз,
ему становилось неуютно...
   Наконец створки дверей опочивальни распахнулись, и на пороге
появился королевский камергер. Все разговоры в прихожей мигом
прекратились.
   - Господа, - ровным голосом, не тихо и не громко, будто речь шла
о ч„м-то обыденном, объявил он. - Его величество желает вас
видеть.
   Колин первым вош„л в опочивальню. Следом за ним потянулись все
остальные.
   Посреди комнаты на широком ложе, обтянутом красным ш„лком,
неподвижно лежал коренастого телосложения мужчина лет пятидесяти
с густой рыжей бородой и светлыми волосами. Его покрытое сетью
мелких морщин лицо было неестественно бледным, губы имели
неприятный синеватый оттенок, и только в больших голубых глазах,
чуть под„рнутых поволокой, ещ„ светилась слабая искорка жизни.
Кевин в первый и последний раз видел короля Бриана - близкого
друга его названного отца, человека, который по лайонесским
обычаям был для него все равно что родной дядя...
   У изголовья ложа на коленях стояла Дейрдра. Уголки е„ губ
дрожали, на длинных ресницах блестели сл„зы, но держалась она
молодцом, в отличие от своей т„тки Алисии, которая, едва лишь
увидев брата, снова разрыдалась.
   Главный придворный медик с регалиями магистра колдовских
искусств склонился к уху Колина и что-то ш„потом сообщил ему.
Тот молча кивнул в ответ, подош„л к ложу и опустился на колени
рядом с Дейрдрой.
   - Вы звали меня, государь?
   - Да, Колин, - тихо произн„с король. - Я хотел тебя видеть. Я
уже уходил в вечность, но, вспомнив о сво„м долге, заставил себя
вернуться. Сейчас я черпаю свои силы из Источника... вскоре ты
пойм„шь, о ч„м я говорю... Эта тонкая нить, связывающая меня с
миром земным, в любой момент может оборваться, посему я буду
краток. Ты уже знаешь, что я изменил завещание, назначив тебя
наследником престола?
   - Да, государь, знаю.
   - Мне неведомо, замешан ли твой брат Эмрис в этом злодеянии или
нет, но сейчас это не так уж и важно. В любом случае он слишком
глуп, тщеславен, мелочен и самонадеян, чтобы стать хорошим
корол„м, достойным продолжателем дела наших предков. К тому же
он слаб в Искусстве, и я сомневаюсь, что он смог бы подчинить
себе нашу фамильную Силу - Силу королей Лайонесса.
   - Боюсь, что так, государь, - сказал Колин.
   - Тем не менее, - продолжал король, - Эмрис вс„ ещ„ оста„тся
старшим после меня в роду, и если я не сделаю то, что собираюсь
сделать, последствия могут оказаться весьма плачевными для
Короны и всей нашей страны. Чтобы у Эмриса не было возможности
оспорить мо„ решение, опираясь на сво„ право старшинства, тем
самым разжигая губительную для государства междоусобицу... - Тут
король повысил голос. - Я во всеуслышание объявляю об
усыновлении принца Колина Лейнстера, младшего сына моего
покойного брата Уриена. И после моей смерти принц сей, мой
при„мный сын и наследник престола, станет корол„м Лайонесса в
строгом соответствии с законами и обычаями наших предков. Такова
моя королевская воля.
   Все присутствующие склонили головы в знак уважения к последней
воле умирающего короля.
   - Я оправдаю ваше доверие, отец, - сказал Колин.
   - В этом я не сомневаюсь, сын мой. Я верю, что ты с достоинством
пройд„шь через все испытания, которые уготовила тебе судьба... И
не мешкай, сейчас не время для церемоний. Моя смерть наверняка
послужит для готийского короля сигналом к началу войны.
Возможно, не останутся в стороне и галлийские князья. К счастью,
наше господство на море подавляющее, так что пока тебе нечего
опасаться угрозы со стороны Атлантиды... Слушай меня, Колин.
Завтра меня похоронят, а уже послезавтра ты должен короноваться
и овладеть Силой... архиепископ знает, что нужно делать, и
поможет тебе... И немедленно собирай войска - война с Готландом
неизбежна, а с Галлисом весьма вероятна.
   - Хорошо, отец. Я сделаю вс„, как вы говорите.
   - И ещ„... Насч„т Силы...
   - Да, государь?
   - Когда ты пройд„шь через Врата в Безвременье, Хозяйка позволит
тебе лишь слегка прикоснуться к Силе, зачерпнуть из Источника
только горсть Воды Жизни и испить е„, но дальше она тебя не
пустит. Довольствуйся пока этим... Если у тебя возникнет
искушение нарушить запрет Хозяйки и окунуться в Источник,
преодолей его... Отложи это до лучших врем„н, когда в стране
воцарится мир, внешние враги будут сокрушены, у тебя появится
сын-наследник... он вырастет, повзрослеет, набер„тся опыта - и
лишь тогда ты сможешь рискнуть собой, не ставя под угрозу
безопасность государства... Это не совет, это приказ, моя тебе
последняя воля. Ради твоего же блага, ради блага всей нашей
страны...
   - Я понимаю.
   Король Бриан устало закрыл глаза. Его лицо застыло в
неподвижности, словно восковая маска.
   - Папа! - в отчаянии прошептала Дейрдра. - Папа, не умирай!
   Веки короля дрогнули и приподнялись.
   - Да, и последнее, Колин. Заботься о сестре своей Дейрдре,
обещай любить е„ и беречь, как подобает старшему брату.
   - Обещаю, отец.
   - Тогда прощайте, дети мои.
   С этими словами король снова закрыл глаза - теперь уже навсегда.

   Из груди Дейрдры вырвалось сдавленное рыдание. Колин низко
опустил голову.
   Главный медик склонился над неподвижным телом, тщетно выискивая
малейшие признаки жизни, затем выпрямился и значительно поглядел
на церемониймейстера.
   - Король умер, господа, - объявил тот.
   Монсеньор Корунн Мак Конн, архиепископ Авалонский, первым
опустился на колени и начал читать молитву:
   - Вечный покой даруй ему, господи...
   Вслед за ним преклонили колени все присутствующие и подхватили
слова молитвы. А Кевина захлестнул нежданный поток воспоминаний.
Он лишь беззвучно шевелил губами, притворяясь, что молится,
тогда как мыслями был далеко отсюда, на маленьком клочке суши,
затерянном в бескрайних океанских просторах, где в конце
прошлого года умер его названный отец, Шон Майги. Невесть почему
слово "отец" всякий раз повергало Кевина в трепет, вызывало в
н„м смешанное чувство привязанности и страха. Это было тем более
странно, поскольку лорд Шон всегда был добр и мягок в обращении
с ним, порой даже сверх меры баловал его, потакая всем его
капризам... Впрочем, если хорошенько разобраться, то это чувство
возникло у Кевина задолго до того, как на острове появился
человек, который впоследствии усыновил ег о...
   Молитва закончилась, и мужчины поднялись с колен. Теперь они
должны были уйти, оставив женщин всю ночь бдеть над телом
усопшего, оплакивать своего защитника и покровителя и просить
небеса о даровании его душе покоя в мире ином.
   Архиепископ снял с шеи короля массивную золотую цепь, на которой
висел большой красный камень, похожий на рубин, - знак
королевского достоинства.
   - Возьмите это, государь, - сказал духовный владыка Лайонесса
новому владыке светскому. - Теперь он ваш. Настройтесь на него
так же, как некогда вы настроились на свой Огненный Глаз.
   Колин молча наклонил голову, позволяя архиепископу надеть на
него цепь. Затем он взглядом попрощался с присутствующими и
направился к выходу, тронув по пути Кевина за локоть.
   - Следуй за мной, Кевин Мак Шон.
   Кевин пош„л вместе с тремя друзьями Колина, которые
присоединились к своему королю, видимо, повинуясь его мысленному
приказу.
   В коридоре им повстречался невысокий темноволосый толстяк лет
тридцати с добродушным круглым лицом, бойкими ч„рными глазами и
нежным девичьим румянцем на пухленьких щеках. Он низко склонился
перед Колином.
   - Ваше величество, я скорблю вместе с вами.
   Колин миновал толстяка, не удостоив его даже взглядом. Кевин
тихо спросил у шедшего рядом Моргана Фергюсона:
   - Что это за нахальный тип?
   - Бран Эриксон, барон Ховел, - ответил Морган. - Слыхал о таком?

   Кевин чуть не споткнулся от неожиданности. Невольно созданный им
образ грозного и безумного чародея, сумасшедшего маньяка-убийцы,
вступил в вопиющее противоречие с действительностью, и на
мгновение в голове Кевина вс„ перемешалось. Этот толстяк с
румяными щ„чками, эта жалкая пародия на мужчину, это бесполое
создание...
   - Так это и есть тот самый Бешеный барон? - прошептал он,
немного оправившись от потрясения.
   - Да, тот самый. Очень, очень опасный человек... - Рослый
рыжеволосый Морган искоса глянул на него своим зел„ным кошачьим
глазом и добавил: - Особенно для тебя, Кевин Мак Шон.

   Миновав анфиладу комнат, они оказались в просторном кабинете,
две глухие стены которого были до самого потолка уставлены
стеллажами с книгами. Пол кабинета был устлан огромным
персидским ковром, между двумя завешенными тяж„лыми красными
шторами окнами стоял огромный дубовый стол с десятком встроенных
в него ящиков. Стол находился на расстоянии двух шагов от стены,
а на стене, над обитым коричневой кожей креслом висел большой,
написанный в ярких, жизнерадостных тонах портрет Дейрдры в
полный рост. Она была одета в прелестное платье цвета морской
волны, держала в руках букет васильков и ослепительно улыбалась
вошедшим.
   Сопровождавший господ слуга заж„г свечи в канделябрах и замер в
ожидании дальнейших распоряжений. Колин кивком отпустил его,
затем обогнул стол и расположился в кресле под портретом
Дейрдры.
   Когда слуга удалился, Морган Фергюсон проверил, хорошо ли
закрыта дверь, и быстро сотворил чары против подслушивания. Тем
временем Алан Мак Кормак и Эрик Маэлгон заняли два удобных
кресла по обе стороны стола, а Кевину с Морганом пришлось
довольствоваться ж„сткими стульями, которые, по-видимому,
использовались главным образом для доставания книг с верхних
полок.
   - Опять стащили, - сказал Морган, нарушая неловкое молчание.
Кевин догадался, что речь ид„т о мягких креслах. - Безобразие!
   - Голову оторву тому, кто это делает! - чересчур резко и громко
произн„с Колин. Сконфузившись, он понизил голос и уже
значительно тише продолжал: - Боюсь, мне вс„-таки прид„тся
врезать дополнительный замок, не то вскоре унесут и стол со всем
его содержимым.
   - Вскоре этот стол со всем содержимым будет в другом кабинете, -
отозвался Алан Мак Кормак. - В вашем новом кабинете, государь.
   Колин поморщился.
   - Прекрати! Следующий же, кто назов„т меня здесь государем,
вылетит в окно. Это касается и тебя, Кевин Мак Шон. Я хочу,
чтобы оставались люди, мои друзья, которые в неофициальной
обстановке обращались бы ко мне по имени.
   - Это совсем не по-королевски, - заметил Морган, как показалось
Кевину, с л„гкой иронией.
   - Ну и плевать, что не по-королевски. Я никогда не готовился
стать корол„м.
   - Однако стал. И теперь, ваше величество, извольте...
   - Да замолчи же ты наконец! - вдруг рявкнул Колин, хватив
кулаком по столу. Кевин машинально отметил про себя, что это
получилось у него очень даже по-королевски. - Хоть сегодня ты
можешь не ехидничать? Мне и без твоих комментариев тошно.
   В комнате вновь воцарилось молчание. Колин откинул крышку
шкатулки, стоявшей в правом дальнем от него углу стола, взял
оттуда сигару и закурил. Морган Фергюсон последовал его примеру,
а Мак Кормак достал из кармана трубку и принялся не спеша
набивать е„ табаком. Эрик Маэлгон никак не отреагировал на
действия друзей; судя по всему, он был некурящий.
   - Дядя Бриан упомянул о Вратах и Источнике, - спустя минуту
заговорил Колин. - Эти слова, в том контексте, в котором он их
употребил, показались мне знакомыми. Я размышлял над ними во
время молитвы... да простит меня бог... Морган, поищи "Трактат о
Четыр„х Стихиях Мироздания". Если я не ошибаюсь, он должен
находиться где-то среди сочинений моих августейших предков.
   Фергюсон довольно быстро отыскал толстый том в перепл„те из
красной кожи с поблекшим от времени золотым тиснением и передал
его Колину.
   - Это единственный экземпляр сочинения короля Вортимера Первого,
прадеда деда моего деда, - сообщил Колин, листая пожелтевшие
страницы. - Раньше я считал вс„ это бредом собачьим и полагал,
что именно по этой причине рукопись не была отдана для печати,
когда при дворе появилась книжная мастерская. Теперь я понял,
что ошибался - по крайней мере, в то