стящие кудри  откуда  ни  возьмись
нахлобучилась охотничья шапочка. Он ощупал свое ухо: эльфийское.
   Втянув воздух, фавн осознал, что к нему  вернулось  обоняние:  в  нос
ударили запахи леса, сырой земли и листвы плюс смрад от  стоящего  рядом
гнома.
   - Боги! - в испуге пробормотал Гатмор. - Совсем как эльф! Даже глаза.
   - Знаю, знаю! - Голос стал тоньше и слащавее. - Надо еще привыкнуть к
такой внешности.
   Ишист потирал ладони, видно донельзя довольный собой.
   - Не нужно так волноваться! Все осталось на местах,  только  выглядит
по-другому. Волосы отрастут потом. Можешь поверить мне на слово,  моряк.
Он выглядит как эльф и чувствует как эльф, но сила у него прежняя. И  он
по-прежнему адепт.
   Гатмор смешался - видимо, ему довольно трудно было поверить гному  на
слово.
   - Чары будут действовать в течение года, - продолжал волшебник. -  Ты
идешь к Литриану по собственной воле, запомнил, парень? Таково  условие.
И если никто с тебя не снимет моих чар  раньше,  то  они  сами  исчезнут
через год. А остальные... думаю, лучше будет, по крайней мере,  нарядить
вас по-эльфийски.
   Прежние одеяния исчезли, и вместо них появились охотничьи  платья,  у
Гатмора желтое с красным, а у Дарада синее с  белым.  Не  так-то  просто
было принять мгновенное преображение громилы  Дарада  в  изящно  одетого
сеньора. Рэп уже привык к волшебным фокусам, а вот  Гатмор  поперхнулся,
выругался и скривился в гримасе.
   Рэп сказал:
   - Объясни, Ишист, как это поможет мне попасть к Хранителю.
   Черные глаза-пуговицы мигнули.
   - В Нуме ты встретишь множество эльфов.  В  Империи  они  чаще  всего
художники или что-то вроде того. В делах им  с  импами  не  тягаться,  а
драки они презирают. Они вырезают по камню, по дереву, поют и так далее.
Выбери кого-нибудь побольше.
   - Побольше? - переспросил Рэп.
   - В смысле поважнее. Главу, вождя эльфов. Со странным  чувством,  что
все это он уже слышал когда-то раньше, Рэп спросил:
   - И что мне делать потом? Старикашка загоготал:
   - Щелкнуть его по носу, вот что.

3

   Как и все в доме Элкараса, бесчисленные  подвалы  представляли  собой
беспорядочный лабиринт уровней, лесенок, помещений, которые  от  века  к
веку то  срастались,  то  разъединялись,  словно  члены  древнего  рода,
которые никак не  могут  прийти  к  соглашению.  Содержимое  большинства
подвалов угадывалось по запаху:  вот  здесь  в  бочонках  бренди,  здесь
уксус,  здесь  скипидар;  кожи,  доски  из  кедра.  Все   было   окутано
таинственным  полумраком:  бочки,  бочонки,  кувшины,  фляги,   корзины,
связки, тюки, кучи. И тени!
   Скараш заботливо вел Инос за руку по этому царству товаров. В  другой
руке она держала фонарь. Инос подняла его повыше, чтобы не споткнуться и
не удариться о низкие перекрытия, и она  строго-настрого  сказала  себе,
что королеве не пристало бояться каких-то там теней.  И  пыли.  И  крыс,
если они входят в число здешних обитателей.
   Или Скараша.
   Она надеялась, что джинн не замечает, как дрожат ее руки.
   Один раз она видела  мелькнувший  впереди  огонек,  иногда  слышались
отдаленные голоса и раздавались шаги. Ужасно таинственно.
   Вскоре Инос начала подозревать, что Скараш водит ее кругами  по  всем
этим катакомбам - вверх и  вниз,  в  двери  из  дверей,  -  своеобразная
ознакомительная экскурсия. Но теперь-то она не  позволит  эмоциям  взять
над собой верх и не позволит воспоминаниям  о  вчерашнем  приключении  с
сидами превратить себя в трясущуюся от страха идиотку.  Когда  центурион
принялся напирать на нее, она вела себя самым постыдным образом,  но  со
Скарашем  нужно  сохранять  достоинство,  не  важно,  что  он  выказывал
максимум дружелюбия. Если он собирался запугать ее, то пусть расстанется
с этой надеждой. Но тени от двух фонарей плясали и действительно  иногда
выглядели довольно зловеще.
   Что-то зашуршало... Инос подпрыгнула. Проклятье!
   - Просто крысы, я думаю, - сказал Скараш, нагибаясь под  перекрестьем
потолочных балок, - в этот момент он почему-то стал похож на  кариатиду.
- Или гномы, что хуже. Каждый год или два сюда проникают  гномы,  и  это
просто Божья  кара.  Вывести  их  куда  сложнее,  чем  крыс.  Осторожно,
паутина. Следующая дверь, как я припоминаю, особо мелодичная.
   И он не ошибся. Дверь открылась с тягучим, пронзительным визгом.
   - Первый раз я попал в Алакарну, когда мне было семь,  -  сказал  он,
спускаясь на несколько ступенек. - Я  воображал,  что  пустыня  -  самое
прекрасное место на земле, пока не открыл эти подвалы.
   В пустых помещениях  его  голос  отдавался  эхом,  перекатываясь  под
низкими потолками. Воздух был сырой, на стенках осели капельки влаги.
   - С тех пор каждый год шейх брал меня с собой. Когда-то детьми  мы...
ш-ш!.. - Он остановился и, резко  обернувшись,  посмотрел  на  дверь,  в
которую они только что прошли.
   - Что-нибудь слышите? - шепнул он.
   - Нет.
   Скараш  опустился  еще  на  несколько  ступенек  и  снова  обернулся,
пристально глядя на Инос.
   - Точно?
   Забавляется, подумала Инос. Она втянула голову в плечи и нахохлилась:
   - Точно!
   Скараш нахмурился и положил фонарь.  Дверь  наверху  взвизгнула,  как
будто  кошке  наступили  на  лапу,  а   потом   со   страшным   грохотом
захлопнулась. Инос прыгнула, он потянулся и схватил ее. Она хлопнула его
фонарем по коленке, вцепилась в лицо и инстинктивно  ударила  коленом  в
пах. Вырвалась.
   Прижавшись спиной к стене, чувствуя во рту гадкий  привкус  и  тяжело
дыша, Инос  пыталась  унять  охватившую  ее  панику,  успокоить  бешеное
сердце. В руке она ощущала тяжесть фонаря - пригодится, если он  посмеет
подойти  ближе.  "Превращаются  в  сумасшедших  насильников",  -  сказал
Элкарас.
   На этот раз ей не удалось попасть по чувствительному месту, как тогда
с сидом, но Скараш отступил на несколько шагов. Он потрогал рукой щеку и
затем с удивлением уставился на пальцы: на них была кровь.
   - О Боги! Госпожа! Я вовсе не...  -  Даже  в  неясном  свете  фонарей
неподдельность его недоумения была очевидна.
   Она не кричала.  Старалась,  как  могла,  выровнять  дыхание.  Бросив
взгляд на дверь, она спросила:
   - Дети?
   - Как водится. Здесь их что семечек. Но...
   Он снова прикоснулся к лицу, не отводя от  нее  взгляда.  Тревожного.
Никакой он не сумасшедший насильник, просто грубая шутка.
   Дети!
   - А что все это значило? - спросила Инос, распаляя  свою  злость  все
больше.
   Он покраснел, даже в темноте было видно.
   - Я подумал... Но это всего лишь  шутка,  моя  госпожа.  Я  не  хотел
причинять вреда. Она крикнула:
   - Точнее!
   - Мы так иногда играли с девушками. Чтобы заставить  их  броситься  к
нам в объятия. Нет, ничего  плохого,  правда.  Просто...  я  никогда  не
целовал королеву.
   Королеву. Не будет она чуть что падать  в  обморок  из-за  вчерашнего
происшествия  с  сидами.  Не   будет   она   шарахаться   теней.   Сиды,
центурионы... а теперь еще и глупая, детская проказа. Вот они, мужчины.
   Инос с громким лязгом поставила фонарь на пол.
   - Ну, что же, попытай счастья еще раз.
   - Что?
   Инос поднялась по ступенькам туда, где стояла с самого начала.
   - Говорят тебе, попробуй еще раз.
   Не отрывая от Инос взгляда широко раскрытых глаз, Скараш отступил  на
прежние позиции.
   - Ну? -  произнесла  она,  стараясь  не  обращать  внимания  на  стук
собственного сердца, на мгновенно вспотевшие ладони, надеясь, что и  ему
не до этого.
   Фонарь не мешал. Скараш обнял ее, глубоко вдохнул и поцеловал в губы.
   Судя по всему, Скараш не планировал целоваться или просто  испугался,
но Инос крепко обняла  его,  закрыла  глаза,  и  они  целовались  долго,
поцелуй задел что-то очень личное, интимное у каждого из них. Он не  был
так искушен в этом, как Андор. Может быть, опыта у него было не  больше,
чем у Рэпа, но он схватывал на лету,  и  в  конечном  итоге  Инос  самой
пришлось прервать этот поцелуй.
   - Боги, - пробормотал он. - Ваше величество! О Боги!
   Внезапно  ей  пришло  в  голову,  что  Скараш  может  стать  полезным
союзником, если ему в принципе можно доверять. Центурион,  сиды...  нет,
она не ударилась в панику. В действительности она  отнеслась  к  поцелую
даже спокойнее, чем юноша, - судя по его виду, ее собственный испуг  был
меньше.
   - Определенно в обличье импа вы нравитесь мне больше.
   Скараш только и мог, что пролепетать снова: "Боги!" - ну  точно,  как
имп.
   - Пора идти, не так ли?
   Он кивнул и, не произнося ни слова, поднял фонари. Инос взяла у  него
свой, и они двинулись в путь через подвалы.
   Она изгнала призраков-сидов! И не использовала магию сознательно  или
бессознательно, чтобы свести мужчину с ума, а  когда  мужчина  поцеловал
ее, то ей это даже понравилось.
   И что бы ни говорил Элкарас, чего бы ни боялась тетушка - она даже  и
не вспомнила в тот момент об Азаке.
   Инос думала о Рэпе.

4

   Еще одна скрипучая дверь,  несколько  ступенек  вниз,  другая  дверь.
Скараш остановился.
   -  А  в  этом  погребе  никогда  ничего  не  хранили,  -  сказал   он
приглушенным голосом. - За исключением людей.  Его  использовали,  чтобы
пугать всяких мелких сошек.
   Инос вошла вслед за ним в комнату и сморщилась от отвращения.  Низкие
своды, в свете фонаря на стенах блестят капельки влаги, раздается мерный
звук капающей воды. Азак сидел прямо на камнях, рукой прикрывая глаза от
света. Она ужаснулась - ни лежаков, ни табуреток,  темно,  сыро,  воздух
спертый. Единственное, что можно было назвать в этом помещении  мебелью,
так это ведро. В этой конуре джинн с трудом мог  вытянуться,  а  лодыжки
были прикованы ржавыми цепями к кольцу, вделанному  в  камень  в  центре
комнатушки.
   - Доброе утро, любовь моя. Или уже вечер?
   - Они что, не кормили вас? И не давали воды? Что за зверство такое?
   - Обычная практика принуждения.
   Он отнял руку от глаз и, мигая, уставился на ее спутника.
   - Скараш ак'Артарк ак'Элкарас, государь. Легкомысленно жертвуя своими
роскошными штанами, Скараш встал на колено на мокрый  камень  и  склонил
голову.
   - Государь? - Азак вложил в это слово все презрение. Скараш  взглянул
на него.
   -  Я  истинный  араккаранец,   ваше   величество.   Один   из   ваших
верноподданных.
   Откуда он такой явился, этот серьезный молодой человек? Баловства  на
лице как не бывало, лицо в тусклом свете фонарей  выражало  решимость  и
собранность. Даже голос стал хрипловатым,  типичным  для  южных  районов
Зарка.
   Азак пожал плечами. Он пошевелил  ногой,  и  в  ответ  раздался  звон
цепей.
   - Тогда полагаю, как преданный слуга ты вызволишь меня отсюда.
   - Для меня это большая  честь,  государь!  -  Юноша  вытащил  ключ  и
потянулся к замку.
   - Стой! - гаркнул Азак.  -  Я  не  даю  обещания  никому,  тем  более
какому-то вшивому выскочке купчишке!
   - Государь!
   - Нет! Если ты пришел, чтобы уговаривать меня быть паинькой и чтобы я
дал слово, то это пустая трата... - Азак  закашлялся.  -  И  к  вам  это
относится, - бросил он Инос.
   Тупой осел. Упрямец! В этих катакомбах он не протянет и недели.  Инос
и пяти минут здесь не пробыла, а кости уже пропитались  сыростью.  А  он
сидит тут уже целую ночь. Дурачина безмозглая!
   - Прошу вас, государь! - умолял  Скараш.  -  Разрешите  сказать  одно
слово!
   - Полагаю, что могу уделить тебе пять минут.
   - Сэр, в Алакарне легионы Империи...
   - Всегда так было. Дальше!
   Слова так и посыпались из Скараша:
   - Гораздо больше войска, чем мне приходилось когда-либо видеть. Я уже
десятый раз в Алакарне,  но  такого  никогда  не  было.  Я  прибыл  сюда
незадолго до вас, государь, и  у  меня  не  было  времени  выяснить  все
поточнее, но я узнал, что в прошлом месяце прибыл  Двадцатый  легион,  а
теперь расквартировывается Двадцать второй. Говорят, эмир  под  домашним
арестом. Ходят слухи, что в Гарпоне восстание и за этим стоит Империя.
   - О Бог Испытаний!
   - А в порту - Четвертая эскадра.
   Азак посмотрел на Инос, но  потом,  видимо  вслед  за  ходом  мыслей,
перевел тревожный взгляд на Скараша.
   - Можешь поклясться, что это правда?
   - Да, государь! Пусть Добро отвергнет мою душу!
   - Это твой дедушка тебе рассказал?
   - Нет, государь. Сомневаюсь, что он вообще что-нибудь знает об  этом.
Он еще не выходил из дому.  Я  хочу  сказать,  что  я  прибыл  вместе  с
караваном, а он... ну, вы знаете.
   Азак  фыркнул  и,  загремев  цепью,  обнял  колени  руками,   положив
подбородок на локти, задумался, глядя на свет фонарей.
   - Сначала они ударят по Гарпону, верно? - прошептал Скараш.  -  Потом
вдоль побережья... город за городом... по одному?
   Азак бросил на него взгляд.
   - Вот как? Купцы стали разбираться в военной науке? Но в  голосе  его
слышалось уважение.
   - Кампания Жи-Гона - я в школе учил. И Вдовья  война  начиналась  так
же.
   - Правильно, мастер Скараш.  Нельзя  провести  армию  через  пустыню,
поэтому им всегда  приходится  идти  вдоль  берега.  Обычно  нападают  с
севера, но иногда и с юга.
   - Но мы, джинны,  никогда  не  объединяемся,  до  тех  пор,  пока  не
становится поздно. Зачем ждать, пока они придут и съедят  нас  со  всеми
потрохами. Поезжайте обратно в Араккаран, государь,  и  поднимайте  свое
черное знамя, пока еще есть время!
   - О  Бог  Сражений!  -  Азак  в  изумлении  покачал  головой.  -  Это
бессмысленно. Они не смогут зимой  подвозить  продовольствие  и  припасы
через Гобль. Они могут снова попытаться пересечь Тум... ведь эльфы ни за
что не позволят им пройти через Илрейн. Может быть, тогда  через  Керит?
Неужели они снова собираются брать Керит?
   - Не знаю, государь, я всего лишь торговец. Азак хмыкнул.
   - Они могут захватить Гарпон сейчас,  а  весной  предпринять  главное
наступление! - Азак застонал. - Какие он ставит условия?
   - Никаких, ваше величество. - Скараш принялся возиться с  ключом,  но
замок заржавел и не поддавался.  -  Вы  свободны.  Никаких  обещаний  не
требуется.
   - Что?!
   Азак посмотрел на Инос.
   - Это правда. Он сказал, что мы отправляемся в Хаб.  Он  оплатил  наш
проезд. Через три дня отплытие.
   Азак присвистнул от удивления и уставился на нее, не обращая внимания
на то, что замок наконец щелкнул и открылся.  Скараш  снял  цепи.  Тогда
только Азак посмотрел на ноги и, растирая лодыжки, проговорил:
   - Благодарю тебя, мастер Скараш. Возможно,  нам  представится  случай
поговорить позже. А теперь я определенно не отказался бы от ванны.
   - Сию секунду, государь! - Скараш уже стоял на ногах,  держа  в  руке
фонарь. Шаги его затихли, вдалеке послышался визг дверных петель.
   Азак усмехнулся.
   - Не дождался официального разрешения уйти. Не силен в этикете.
   - В чем еще он не силен? Я никогда не слышала, чтобы он так  говорил,
как сейчас с вами. Всю дорогу сюда он разыгрывал великосветского импа.
   Имп-волокита.
   - Скараш? Он же хамелеон, человек с тысячью обличий.  Я  наблюдал  за
ним во время перехода по пустыне. Он  станет  выдающимся  торговцем.  Он
изображает то, что хочешь увидеть, говорит то, что хочешь услышать.
   И целует, когда хочешь, чтобы поцеловали.
   Так что Скарашу нельзя доверять. А есть ли  вообще  у  нее  союзники?
Инос подняла фонарь и вышла из каморки. Следом за ней и Азак. Когда  ему
удалось выпрямиться в полный рост,  он  вздохнул  с  облегчением,  затем
подвигал плечами, разминая спину.
   Заключить перемирие! Она сказала:
   - Я не привораживала вас колдовскими чарами. Я  готова  поклясться  в
этом.
   Он несколько мгновений смотрел на нее  сверху  вниз,  потом  печально
кивнул.
   - Да, я знаю. Если бы вы это сделали,  то  колдовство  бы  постепенно
ослабело и исчезло. Только если  вы  настоящая  волшебница,  чары  могут
продержаться дольше одной ночи.
   - Верно.
   - Но они не исчезли. Я по-прежнему безнадежно влюблен в вас.
   К своему  великому  удивлению,  при  этих  словах  она  почувствовала
огромное облегчение. Неужели  она  сама  начинает  чувствовать  ответную
любовь?
   Может быть, именно поэтому он и предпочел провести ночь в подземелье.
Инос быстро отвернулась и пошла к ступенькам, надеясь, что сможет  найти
обратный путь через лабиринт.
   - До чего будет приятно снова увидеть  дневной  свет!  -  пробормотал
сзади Азак. - Не люблю пещер... но что это за  сказка  про  плавание  по
морям Империи?
   - Не знаю. Так сказал Элкарас. Может  быть,  он  лгал,  чтобы  мы  не
попытались убежать.
   - Или Раша продала нас обоих Олибино. Тебя, чтобы иметь в  Краснегаре
свою марионетку, а меня - чтобы вернуть в Зарк как изменника.
   - Изменник? - Она остановилась и посмотрела на него. - Вы?
   Его лицо стало суровым.
   - Вы слышали, что сказал Скараш? События развиваются именно так,  как
мы предполагали. Всегда, когда вторгается  армия  Империи,  мы,  джинны,
объединяемся и отбрасываем их  на  прежние  позиции.  Если  сделать  это
вовремя, то границы удержать легко, но обычно мы  тянем  до  последнего.
Тогда верховный правитель поднимает черное знамя. Я - явный кандидат  на
эту роль.
   - Э-э... да, конечно.
   - А что, если колдун Востока наложит на меня заклятие верности?
   Она согласно кивнула, снова ужаснувшись подспудной  работе  колдунов.
Получается, что Азак в гораздо более опасном положении, чем она.
   На стенах плясали тени, Инос старалась не смотреть на них, поднимаясь
по ступенькам.
   - Вам следует, по-видимому, послушаться совета Скара-ша и  отплыть  в
Араккаран первым же кораблем.
   Они уже прошли через дверь и миновали следующий  проход,  когда  Азак
произнес:
   - Нет, я останусь с вами. Вы меня  волнуете  больше,  чем  Зарк,  чем
Араккаран, чем что угодно.
   И снова она остановилась и с удивлением посмотрела на него.
   - Это безумие.
   - Да. Но любовь - всегда безумие, не правда ли?
   - Ваше королевство? Ваши сыновья?
   - Я отдам свое королевство за один ваш поцелуй. И Инос не нашлась что
ответить.

   Снова я выйду в море, где небо над гладью водной.
   Лишь только корабль мне нужен и свет звезды путеводной.
   Мэйсфилд. Тоска по морю

Часть девятая
ЕГО ПРИКАЗАМ ТЫСЯЧИ ПОСЛУШНЫ

1

   Дождь лил за шиворот, стекал каплями по спине. Оставалось  всего  два
часа дневного времени,  чтобы  добраться  до  Палдарна.  Улинаго  дернул
поводья и причмокнул своей скотинке. Впереди  стрелой  пролегла  древняя
дорога, серой тесьмой стелясь посреди черных лесов. Если бы он оглянулся
назад, то увидел бы в точности такую же картину. В такую  погоду  пробки
на дороге исключены: от самого Легкого моста, что на выезде из Титро, он
никого не встретил.
   Рядом с ним на скамье трясся и подпрыгивал  полусонный  Игго,  голова
его моталась. На таком ливне не очень-то поспишь, но Игго был не из тех,
кого легко разбудить.
   В Палдарне их ждали горячая  еда,  пиво  и  пышнотелые  официанточки.
Улинаго был человеком незамысловатых вкусов.
   Еще четыре года назад он был легионером.  Настоящих  сражений  он  не
видел, только в свое время прибил пару дерзких гномов.  Гномы-противники
- так их называли легионеры,  потому  что  гномы  всегда  страсть  какие
противные.
   Шутка! Впрочем, поохотиться немного на гномов - неплохое развлечение.
К концу службы он  дослужился  до  центуриона.  Это  открывало  неплохие
возможности.  Он  вышел  в  отставку,  имея  в  карманах  много   больше
официального  выходного  пособия   -   достаточно,   чтобы   обзавестись
собственной телегой и скотинкой и отправиться назад в  Южный  Питмот,  в
места, которые его взрастили. И он нанял уборщика, Игго,  мощного  и  до
того тупого, что однажды подрался с  пьяным  троллем.  Впрочем,  за  ним
числились и более глупые поступки. Он был идеальным помощником,  который
к тому же никогда не помнил, когда день получки.
   Так что все катилось своим чередом,  кроме  этого  проклятого  ливня.
Улинаго молил всех Богов, чтобы не промокла  его  пшеница,  первосортная
северная  пшеница,  совершающая  свой  далекий  пу