ледяного леса, вне зависимости от того, насколько это было необходимо. В
ней столько же душевной стойкости и мужества, сколько женского обаяния и
красоты.
   Чуть дальше к северу на гряде он нашел ту  же  оленью  тропу,  и  они
пошли по ней вниз к следующей долине.
   Тропа извивалась, словно это она, а не олени, торившие  ее,  выбирала
самые безопасные и удобные для прохода места, минуя отвесные склоны.
   Чарли рассчитывал проводить их как можно дальше к подножию  и  успеть
вернуться назад - поставить капкан на свору Спиви.  Однако  из-за  того,
что  тропа  бесконечно  петляла,  облегчая  дорогу,  но   и   увеличивая
расстояние, за пять минут они не только не спустились в  долину,  но  не
прошли и половины пути.
   Там, где тропа, огибая  выступ,  проходила  под  каменным  козырьком,
образующим  защищенную  впадину,  Чарли  остановился.  Это  нельзя  было
назвать настоящей пещерой, но там вполне можно было укрыться от ветра  и
снега,  который  сыпался  сквозь  ветви  стоявших  вокруг  деревьев.   С
противоположной стороны нишу  прикрывал  крутой  склон  холма,  уходящий
вверх почти отвесной стеной, так что  созданное  природой  убежище  было
защищено с трех сторон.
   - Ждите меня здесь, - сказал Чарли. - Можете наломать сушняка - вон с
той ели - и развести костер.
   - Но ведь тебя не будет всего.., минут двадцать - двадцать пять? Вряд
ли имеет смысл разводить костер.
   - Выйдя из хижины, мы все время двигались, - сказал  Чарли,  -  и  не
ощущали холода. Но без движения вы быстро замерзнете.
   - У нас утепленные...
   - Чепуха. Все равно огонь не помешает. По крайней мере, Джою он точно
не повредит, у него нет такого запаса прочности, как у взрослых.
   - Хорошо. А может.., мы пойдем дальше по оленьей тропе, а ты нагонишь
нас?
   - Нет, в лесу слишком просто заблудиться. Тропа будет  разветвляться.
Вы можете и не обратить на это внимания,  а  мне  потом  останется  лишь
догадываться, в какую сторону вы пошли.
   Кристина кивнула.
   - Костер разложи на тропе, - продолжал Чарли, - только не  под  самым
козырьком, чтобы в нише не скапливался дым.  Так  вам  все  равно  будет
достаточно тепло.
   - А они не могут заметить дым? - спросила Кристина.
   -  Нет,  они  же  по  ту  сторону  хребта.  К   тому   же   видимость
отвратительная. - Он быстро отвязал от рюкзака снегоступы. -  А  если  и
увидят - это не страшно. Перед ними буду еще и  я,  а  я  очень  надеюсь
уложить одного-другого. Это заставит их затаиться по меньшей мере  минут
на десять. К тому времени, как они очухаются, никакого костра и в помине
не останется, а мы будем уже внизу,  в  долине.  -  Он  проворно  скинул
рюкзак, оставив с собой только винтовку и набив карманы патронами. - Ну,
мне пора.
   Кристина поцеловала его.
   Джой, похоже, не заметил его ухода.
   Чарли устремился назад, следуя по той же узкой тропе.
   Он шел быстро, так как на подъем требовалось больше времени, а его-то
как раз оставалось немного.
   Самым трудным за всю его жизнь оказалось это решение оставить  сейчас
Джоя и Кристину одних.
   Джой с Чубаккой ждали под каменным козырьком, пока Кристина  принесет
сухих веток для костра. Под огромными разлапистыми ветвями ближе к земле
на стволах елей и сосен оставалось множество  сухих  сучков  со  старыми
шишками, которые хорошо идут на растопку. Они  были  сухие,  потому  что
верхние пушистые  ветви  задерживали  снег.  Более  того,  сгибаясь  под
тяжестью снега, верхние ветки надламывали сушняк, и Кристине было совсем
не трудно заготовить хворосту  для  костра.  Она  быстро  собрала  целую
охапку и вернулась назад.
   Вскоре у входа в каменный мешок,  где  нашли  убежище  они  втроем  -
Кристина, Джой и Чубакка, - уже потрескивали в огне  сухие  сучья.  Едва
Кристина ощутила,  как  от  костра  потянуло  жаром,  она  поняла,  что,
несмотря на теплую одежду, холод пробрал ее до костей; это  окончательно
убедило ее в том, что сидеть здесь в ожидании Чарли  без  огня  было  бы
крайне опасно.
   Джой сидел, привалившись к стене, устремив на  костер  пустой  взгляд
ничего не выражавших глаз, которые были бы похожи  на  кусочки  мертвого
стекла, если бы их не оживляли отражавшиеся язычки пламени.
   Чубакка лег и принялся зализывать раны на лапах.
   Кристина не знала, сбил он лапы или порезал, однако было  видно,  что
раны причиняют псу боль, хотя он даже не скулил.
   Каменные стены вокруг них начали отогреваться, и поскольку  ветер  не
проникал в их пещеру, скоро в ней стало удивительно тепло.
   Кристина стянула перчатки, расстегнула карман куртки и достала оттуда
коробку с картечью для дробовика.
   Она открыла ее и положила рядом с уже заряженным ружьем,  на  случай,
если Чарли больше не вернется.., а вместо него придет кто-то другой.
 
Глава 60 
 
   Когда Чарли добрался до гряды, ему не хватало дыхания, а  ноги  -  от
бедер до икр - пронизывала пульсирующая боль.  Плечи,  шея,  спина  ныли
так, словно он по-прежнему волок на себе тяжелый рюкзак, и он то и  дело
перекладывал ружье из одной руки в другую, чтобы размять затекшие мышцы.
   Вряд ли можно было сказать, что он был не в  форме;  живя  нормальной
жизнью у себя дома, в Оранже, он дважды в неделю посещал  гимнастический
зал и через день по утрам пробегал по пять  миль.  Если  даже  он  начал
уставать,  то  каково  же  Кристине  и  Джою?  Даже  если  ему   повезет
подстрелить пару фанатиков, сколько еще смогут продержаться два  близких
ему человека?
   Он старался не думать об этом, так как боялся - ответы на эти вопросы
будут не очень обнадеживающими.
   Чарли, пригнувшись от ветра, который задувал с такой яростью, что мог
свалить с ног, бегом пересек узкое скалистое  плато.  Шел  такой  густой
снег, что видимость  на  голом  гребне  не  превышала  десяти-пятнадцати
метров и была еще хуже, когда налетал порыв ветра. Такого снега Чарли  в
жизни не видел; казалось, он падает  не  просто  хлопьями,  а  охапками,
пачками хлопьев. Не знай Чарли точного направления, сейчас он  шарахался
бы как слепой из стороны в сторону, но  он  безошибочно  вышел  на  цепь
гладких валунов, лежавших по краю гребня,  и  распластался  на  земле  в
облюбованном заранее месте.
   Здесь, лежа между скальными выходами гранитной породы на  самом  краю
гряды, он мог спокойно ждать. Отсюда  хорошо  просматривалась  та  самая
извилистая тропа, по которой немногим раньше поднимались  они  втроем  и
которой теперь наверняка воспользуются фанатики.
   Он подался чуть вперед, стараясь разглядеть кромку  леса,  как  вдруг
всего метрах в девяноста ниже по склону заметил  какое-то  движение.  Он
вскинул винтовку и прильнул к окуляру прицела: поднимались двое.
   Чтоб вам...
   Они уже были здесь.
   Но почему только двое? Где остальные?
   Тут он заметил, что пара приближается к  участку  тропы,  который  не
просматривался сверху, и решил, что они замыкающие в группе; передние же
уже, видно, прошли поворот и  скоро  должны  снова  показаться  выше  на
тропе.
   Один из обнаруженной двойки был  среднего  роста,  одетый  во  что-то
темное. Второй - непомерно  высокого  роста,  в  синем  лыжном  костюме,
поверх которого коричневая парка с капюшоном и меховой опушкой.
   Должно быть, этого гиганта видел Чарли, когда  приходил  к  Спиви,  -
чудовище Кайл. Чарли содрогнулся. От одного  упоминания  этого  имени  у
него побежали мурашки.
   Чарли рассчитывал, что ему придется некоторое время  -  минут  десять
или даже больше - ждать их появления, как вдруг выяснилось, что они  уже
рядом.  Очевидно,  они  карабкались  вверх,  не  останавливаясь,   чтобы
проверить, нет ли впереди засады, отбросив  всякий  страх.  Приди  Чарли
двумя минутами позже, он столкнулся бы с ними на самой гряде.
   По смешанному сосняку и ельнику тропа огибала скалистый выступ.  Двое
замыкающих скрылись из вида.
   С трепещущим сердцем Чарли  навел  прицел  на  то  место,  где  тропа
появлялась из-за выступа.  Сектор  стрельбы  был  ограничен  прогалиной,
составлявшей метров восемь. Расстояние до цели метров  шестьдесят  пять,
то есть пули будут ложиться на один и три четверти дюйма  выше  прицела,
значит, чтобы всадить пулю в сердце, надо целиться в нижнюю часть груди.
В зависимости от того, насколько близко друг к другу идут  эти  выродки,
на открытом участке могут одновременно оказаться  трое  из  них,  причем
первый уже будет приближаться к следующей не простреливаемой зоне. Он не
особенно надеялся уложить троих; они будут следовать  гуськом,  закрывая
друг друга, так что хорошенько прицелиться во второго можно  лишь  после
того, как упадет первый. К тому же после первого выстрела они  наверняка
кинутся искать укрытие. Допустим даже, что в этой суматохе он  уложит  и
второго, но третий так  или  иначе  успеет  спрятаться  прежде,  чем  он
возьмет его на прицел.
   Следовало рассчитывать на двоих.
   На  сером  фоне  прогалины  показался  первый.  Чарли  поймал  его  в
перекрестье и увидел,  что  это  женщина.  Довольно  миловидная  молодая
женщина. Он растерялся. Из леса вышел еще один, и Чарли перевел винтовку
на него.
   И снова женщина, хотя и не такая молодая и миловидная, как первая.
   Умно. Они пустили вперед женщин в расчете  сбить  его  с  толку.  Они
полагались на его совесть, которая не позволит ему стрелять  в  женщину.
Их совесть в этом отношении молчала. Это было даже  смешно.  Они,  истые
верующие, возомнившие себя божьими наместниками,  но  расценивающие  его
моральные устои как более строгие и прочные, чем их.
   И их план сработал бы, если бы не одно "но": он воевал  во  Вьетнаме.
Пятнадцать лет назад он потерял двух близких друзей и едва не погиб сам,
когда в одной деревне навстречу им  вышла  улыбающаяся  девушка,  а  как
только они остановились, чтобы поговорить  с  ней,  она  подорвала  себя
гранатой. В своей жизни ему уже приходилось иметь дело с  фанатиками,  с
одной разницей: те были скорее фанатиками от политики, чем  от  религии.
Хотя какое это имеет значение? И политика и религия, случается, несут  в
себе одну отраву. Чарли прекрасно знал, что  слепая  ненависть  и  жажда
насилия, подчас  поражающие  праведников,  могут  превратить  женщину  в
безумного  палача,  не  менее  страшного,  чем  любой  одержимый   идеей
собственного мессианства мужчина Канонизированное безумие  и  варварство
не имеют ограничений по признаку пола.
   У Чарли было о ком переживать.  Пощади  он  этих  женщин,  они  убьют
женщину, которую любит он, вместе с ее ребенком.
   "Меня они тоже не пощадят", - думал он.
   Мысль, что ему предстоит убить ее, была отвратительна,  но  он  снова
навел прицел на первую  женщину,  поймал  ее  в  перекрестье  окуляра  и
выстрелил.
   Ее сбило с ног и отбросило прочь с оленьей тропы.
   Уже мертвая, она рухнула на колючие лапы черной  ели,  с  которой  от
сотрясения сошла  маленькая  снежная  лавина,  погребя  под  собой  тело
женщины.
   А потом началось что-то неладное.
 
*** 
 
   Кристина только что подбросила в костер  хвороста,  снова  устроилась
рядом с Джоем  под  каменным  козырьком,  когда  услышала  звук  первого
выстрела, эхом прокатившегося по лесу.
   Чубакка настороженно задрал морду и навострил уши.
   Через секунду раздались новые выстрелы,  но  на  этот  раз  -  не  из
винтовки Чарли. Теперь это было равномерное  стрекотание,  оглушительный
металлический стук, который она помнила по старым фильмам"  стреляли  из
автоматического оружия, возможно, из пулемета. Холодный  душераздирающий
звук пронизывал лес,  и  Кристине  подумалось,  что  если  смерть  может
смеяться, то звучать этот смех должен именно так.
   Она знала, что Чарли попал в беду.
 
*** 
 
   Чарли не успел вторично прицелиться, когда грянувшая вдруг автоматная
очередь заставила  его  вздрогнуть  от  неожиданности.  В  следующее  же
мгновение звук эхом раскатился по горам и, отраженный, вернулся обратно.
   Было трудно определить, откуда он шел. Однако события последних  дней
показали, что он не растерял боевого опыта, приобретенного во  Вьетнаме.
Чарли тотчас понял, что стрелок расположился не на склоне, а на одном  с
ним уровне, к северу по гребню.
   Они послали вперед лазутчика, и тот ставил капкан.
   Прижимаясь к земле,  словно  пытаясь  раствориться  в  ней,  Чарли  с
удивлением подумал, почему капкан не захлопнулся раньше. Почему  его  не
уложили сразу, когда он только забрался наверх. Может, лазутчик прозевал
его?
   Или густой снег сомкнулся вокруг него как раз в нужный момент, словно
одолжив ему на время шапку-невидимку?
   Это, несомненно, должно было служить объяснением  случившемуся,  хотя
бы отчасти, - Чарли помнил, какой густой снег  повалил,  как  только  он
достиг гребня.
   Стрельба стихла.
   Чарли  услышал  металлическое  лязганье  и  скрежет  и   понял,   что
автоматчик меняет обойму.
   Не успел он поднять голову, чтобы оглядеться,  как  снова  прогремела
очередь. Пули, выбивая фонтаны гранитной крошки, рикошетили от  валунов,
среди   которых   притаился   Чарли.   Теперь   выстрелы   ложились    в
непосредственной близости от него. Стрелок выпустил очередь  по  камням,
прикрывавшим Чарли с севера, после чего выстрелы стали производить южнее
по гряде; оттуда доносился тонкий  свист  отскакивающих  от  скал  пуль.
Становилось ясно, что нападавший, не видя цели, палит вслепую.
   У Чарли еще был шанс выбраться живым.
   Он, не высовываясь из-за валуна,  присел  на  корточки  и  повернулся
лицом к северу.
   Автомат замолчал.
   Что делает стрелок? Изучает скалы? Меняет позицию или снова вставляет
новую обойму?
   Если верно последнее, значит, тот временно безоружен.
   Сейчас Чарли не слышал характерный звук, сопровождающий смену обоймы,
но он не мог просто сидеть на корточках и ждать неизвестно чего -  он  в
прыжке бросился вперед и сразу же увидел  мстителя,  стоявшего  всего  в
шести метрах от него. Это был мужчина в теплых лыжных  брюках  и  темной
парке. Он держал автомат, но  не  перезаряжал  его  -  прищурившись,  Он
пристально вглядывался в скалы, тянувшиеся по гряде к югу  за  спиной  у
Чарли. Тут-то Чарли и застал его врасплох.  Испустив  крик,  он  вскинул
автомат.
   Но Чарли находился в более выгодном  положении  и,  используя  эффект
внезапности, выстрелил первым, попав борцу с Сумерками в шею.
   Того отшвырнуло назад, и он, уже падая навзничь, ненароком выпустил в
заснеженное небо бесполезную очередь. Пулей ему разворотило  горло  так,
что голова едва не оторвалась. Смерть была мгновенной.
   В то самое мгновение, когда смерть  подкараулила  автоматчика,  когда
прогремел роковой выстрел, Чарли заметил второго, десятью метрами  выше.
Он даже не успел осознать опасность, когда тот выстрелил из винтовки.
   От сокрушительного удара Чарли завертелся на  месте  и  упал,  сильно
ударившись о землю. Он лежал за валунами,  невидимый  для  стрелка,  вне
линии огня, но это не могло продолжаться долго. Внезапно холод  пронизал
левую руку, плечо и левую половину груди, и они начали  неметь.  И  хотя
боли он пока не чувствовал, но знал, что его ранили. Тяжело ранили.  Это
уже было хуже.
 
Глава 61 
 
   Крик заставил Кристину вскочить и броситься из  их  каменного  мешка,
мимо угасавшего костра, на тропу.
   Она  посмотрела  вверх,  туда,  где  должен  быть   гребень   хребта.
Разумеется, она ничего не смогла разглядеть. Слишком далеко. Мешали снег
и деревья.
   Крик завис в воздухе. Боже, это было что-то страшное.
   Даже несмотря на расстояние, заглушаемый лесом, крик  был  чудовищен,
крик боли и ужаса, от которого кровь стыла в жилах. Кристина  поежилась,
отнюдь не от холода.
   Похоже, это кричал Чарли.
   Нет. Она просто давала волю воображению. Это  мог  быть  кто  угодно.
Крик был  слишком  далеким  и  заглушенным,  чтобы  можно  было  сказать
наверняка, чей он.
   Он продолжался полминуты, может, чуть дольше.
   Кристине эти секунды показались часами. Кто бы это ни был, он  словно
выворачивал собственную душу, и ей самой хотелось кричать вместе с  ним.
Потом крик стих и погас совсем, словно тому, от  кого  он  исходил,  уже
недоставало сил, чтобы озвучить свою агонию.
   Чубакка вышел из пещеры и задрал голову, устремив взгляд  на  вершину
хребта.
   Опустилась тишина.
   Кристина ждала.
   Ни звука. Ничего.
   Она вернулась в нишу, где по-прежнему в ступоре сидел Джой,  и  взяла
ружье.
 
*** 
 
   Это было серьезно. Пуля угодила в плечо. Рука онемела, и  он  не  мог
пошевелить пальцами. Чертовски серьезно. Ему повезет, если он  останется
жив, об этом можно будет судить, только сняв куртку и осмотрев рану, или
это станет понятно само собой, когда он начнет отключаться.
   Стоит на таком холоде потерять сознание,  смерть  будет  неминуема  -
неважно, придут фанатики прикончить его или нет.
   Поняв, что его ранили, Чарли заорал, но  не  оттого,  что  боль  была
нестерпимой (собственно, боли как таковой еще не было), и не оттого, что
он был испуган (хотя он был действительно страшно  испуган),  а  потому,
что хотел, чтобы подстреливший его человек знал о его ранении. Он кричал
так, как может  кричать  человек,  увидевший  собственные  внутренности,
вываливающиеся из раны в животе, кричал  так,  как  если  бы  знал,  что
умирает; он одновременно перевернулся на спину, распластался на снегу  и
подальше оттолкнул от себя винтовку, от которой теперь, когда одна  рука
больше не действовала, было мало проку. Он расстегнул куртку  и  вытащил
оружие из наплечной кобуры - револьвер. Здоровой рукой  подсунул  оружие
под себя, чтобы скрыть его.  Левая  рука  была  безжизненно  откинута  в
сторону, ладонью кверху. Он начал  перемежать  крик  отрывистым  тяжелым
хрипом; затем постарался кричать чуть  тише,  в  то  же  время  прибавив
стонов. Наконец он затих.
   На  какое-то  мгновение  ветер,  словно   принимая   сторону   Чарли,
прекратился. Горы сковала мертвая тишина.
   За скрывающими его валунами он различил движение.
   Стук башмаков по голому камню. Несколько быстрых  шагов.  Напряженная
тишина. Еще несколько шагов.
   Чарли рассчитывал на то, что стрелявший в  него  окажется  любителем,
как и тот тип с автоматом. Профессионал, обойдя гранитные глыбы,  станет
стрелять, тогда как дилетант скорее будет склонен поверить в его  крики,
начнет праздновать завершение охоты и тем самым обезоружит себя.
   Шаги. Ближе. Совсем рядом.
   Чарли широко распахнул глаза и уставил взгляд в  свинцовое  небо  над
ним. Каменные глыбы вокруг отчасти сдерживали снег, но хлопья его все же
падали ему на  лицо,  на  глаза,  и  Чарли  изо  всех  сил  старался  не
сморгнуть.
   Он лежал с отвислой челюстью, сдерживая дыхание, чтобы пар изо рта не
выдал его.
   Секунда. Пять секунд. Десять.
   Еще полминуты, и ему потребуется глотнуть воздух.
   Глаза начали слезиться.
   Мелькнула мысль, что  этот  план  неудачный.  Дурацкий.  Он  погибнет
здесь, надо было придумать что-нибудь получше, поумнее.
   Наконец из-за гранитной глыбы появился вояка Спиви.
   Глаза Чарли как бы застыли, он притворился мертвым; поэтому он не мог
как следует разглядеть незнакомца, видя его только периферийным зрением.
Но он чувствовал, что его спектакль имел успех; еще бы - ведь  декорации
обильно орошала его собственная кровь.
   Нападавший, подойдя вплотную, оскалившись, посмотрел на него сверху.
   Чарли сконцентрировался на том, чтобы смотреть как бы сквозь него, не
фокусируя взгляд на склонившемся над ним лицом. Это было непросто.  Глаз
устроен так, что реагирует на любое движение.
   Незнакомец был бодр и вооружен, и преимущество было явно за ним. Если
он поймет, что Чарли жив, то прикончит его в мгновение ока.
   Стук. Снова стук.
   "Он услышит, как бьется мое сердце!" - мелькнула безумная мысль.
   Потом пришли более  обоснованные  опасения  -  Чарли  испугался,  что
неизвестный заметит биение пульса у него на шее или на виске. Чарли едва
не запаниковал, но вовремя сообразил, что под  курткой  и  капюшоном  не