и не слушались. Никогда он не был  для  нее  столь  любимым  и
столь нуждавшимся в ее любви, и,  видя  его  слабость  и  беззащитность,
Кристина ощутила, как екнуло у нее сердце.
   Ослабевший от боли и потери крови, Чарли глянул  вокруг  затуманенным
взором - не привиделось ли ему все это в горячечном бреду?
   Но летучие мыши были настоящими. И  их  окровавленная  добыча  лежала
лишь в метре от него.
   Он пытался доказать себе: то не  правдоподобное  нападение  на  Грейс
Спиви имело какое-то разумное, естественное объяснение, но уверенности в
этом не было. Возможно, мыши были заражены  бешенством  и  прилетели  на
звук выстрела, поскольку все бешеные животные особенно  чувствительны  и
легко возбуждаются от яркого света  и  громких  звуков.  Но  почему  они
искусали и разорвали только Грейс, не тронув Джоя,  Кристину,  Барлоу  и
его самого?
   Он посмотрел на Джоя.
   Мальчик вышел из транса. Он подвинулся к Чубакке, плача, встал  перед
ним на колени, хотел погладить, но боялся притронуться  к  безжизненному
телу и только беспомощно всплескивал руками.
   Чарли вспомнил, как в прошлый понедельник в своем офисе  он  взглянул
на Джоя и увидел пустой череп вместо  лица.  Видение  продолжалось  доли
секунды, и он постарался стереть его из памяти.  Если  о  нем  и  стоило
помнить, то только потому, что оно могло означать, что Джой  должен  был
умереть,  но  поскольку  Чарли  не  был  склонен  верить  в  видения   и
предзнаменования, то он и не вспоминал  об  этом.  Но  теперь  вспомнил.
Видение должно означать, что Джой сам и был смертью.
   Такие мысли только подтверждали наличие у него  сильного  жара.  Джой
был просто Джоем, ни больше ни меньше.
   Но Чарли вспомнил крысу в подвале и  свой  сон  той  ночью  -  крысы,
предвестники смерти, извергались из груди мальчика.
   "Все, - сказал он себе. - Я слишком долго был детективом и больше  не
доверяю никому. Я ищу  обман  и  испорченность  даже  в  самых  невинных
существах".
   Джой, лаская собаку, захлебываясь рыданиями, произнес:
   - Мам, он умер? Этот.., плохой человек.., убил Чубакку?
   Чарли посмотрел на Кристину. Лицо ее было мокрым от  слез,  в  глазах
опять стояли слезы. Она не  могла  вымолвить  ни  слова.  Противоречивые
чувства захватили ее и отражались на прелестном лице: ужас  от  кровавой
смерти Спиви, неверие в их спасение и радость при  виде  ее  невредимого
ребенка.
   Видя эту радость, Чарли устыдился собственных  подозрений.  Но..,  он
был детективом, а дело детектива - подозревать.
   Он пристально смотрел на Джоя, но не видел излучаемого зла, о котором
говорила Спиви, не чувствовал в нем ничего чудовищного. Джой был  просто
шестилетним мальчиком, симпатичным, с милой  улыбкой.  Он  был  способен
смеяться и плакать, волноваться и надеяться. Чарли видел, что  случилось
с Грейс Спиви, но он совершенно не боялся Джоя, потому что, черт возьми,
не мог сразу поверить в дьяволов, демонов и Антихриста. Как обыватель он
всегда интересовался наукой, с детства верил  в  космические  программы,
считая, что логика, разум  и  наука  -  земной  эквивалент  христианской
Святой Троицы - в один прекрасный день решат все проблемы  человечества,
раскроют тайны существования, в том числе  источник  и  смысл  жизни.  И
наука, возможно, сумеет объяснить, что же случилось здесь;  какой-нибудь
биолог или зоолог, специалист по летучим мышам найдет простое логическое
объяснение их поведения.
   Джой ползал вокруг  Чубакки,  ласкал  его,  и  вдруг  собака  дернула
хвостом, а потом застучала им по полу.
   - Мама, смотри! Он жив! - закричал Джой.
   Чубакка потянулся, встал на  лапы,  встряхнулся.  Совсем  недавно  он
казался мертвым, а сейчас даже не шатался.  Он  встал  на  задние  лапы,
передние положил на плечи своего хозяина и стал облизывать его лицо.
   Мальчик засмеялся, взъерошил собачью шерсть.
   - Как ты, Чубакка? Хороший пес. Хороший Чубакка.
   - Чубакка? - удивилась Кристина. - Или Брэнди?
   Люди Спиви обезглавили Брэнди, и он  был  с  почестями  похоронен  на
собачьем кладбище в Анахейме. А если сейчас пойти на кладбище и  открыть
могилу, что они найдут? Вдруг ничего?  Пустой  деревянный  ящик?  Может,
Брэнди воскрес и успел очутиться в питомнике, чтобы Чарли и  Джой  снова
взяли его?
   Ерунда, оборвала себя Кристина. Блажь. Глупости.
   Но она не могла избавиться от этих болезненных мыслей, а они  рождали
другие иррациональные соображения.
   Семь лет назад.., человек на туристическом лайнере.
   Люциус... Люк?
   Кто он был на самом деле?
   Чем занимался?
   Нет, нет, нет. Невозможно.
   Она крепко зажмурила глаза, положила руку  на  лоб.  Она  была  такой
уставшей. Опустошенной. Не было сил  сопротивляться  навязчивому  бреду.
Она чувствовала, что Грейс заразила ее своим безумием, кружилась голова,
мысли путались - так, должно быть, чувствуют себя жертвы малярии.
   Люк. Многие годы она пыталась  забыть  его,  теперь  же  -  старалась
вспомнить.  Ему  было  около  тридцати,  худощавый,  с  хорошо  развитой
мускулатурой. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Ясные  синие  глаза.
Бронзовый загар.  Белые  ровные  зубы.  Располагающая  улыбка,  приятные
манеры. В нем присутствовала  подкупающая,  но  отнюдь  не  оригинальная
смесь изощренности и простоты, искушенности и невинности, а  вкрадчивыми
разговорами он мог добиться от женщин того, чего хотел.
   Она приняла его за повесу, такое он производил впечатление -  молодой
калифорнийский повеса.
   Но даже несмотря на то, что рана кровоточила, силы медленно  покидали
ее, голова кружилась и рассудок мутился,  позволяя  безумным  обвинениям
Спиви завладеть им, она не верила, что Люк был сатаной. Дьявол в  облике
повесы? Слишком банально, чтобы в это можно было поверить.  Если  сатана
существовал на самом деле,  если  хотел  сына,  если  хотел,  чтобы  она
выносила этого сына, почему он не пришел к ней ночью  в  своем  реальном
обличий? Она не могла бы сопротивляться ему. Почему не  взял  ее  сразу,
хлопая крыльями и стуча хвостом?
   Люк пил пиво и обожал картофельные чипсы. Он справлял нужду, принимал
душ и  чистил  зубы,  как  любой  человек.  Иногда  его  разговоры  были
утомительными и скучными. Разве дьявол не был бы хотя бы остроумным?
   Конечно же, Люк был Люком, ни больше ни меньше.
   Она открыла глаза.
   Джой хохотал и обнимал Чубакку, счастливый. Такой обычный.
   "Несомненно,  -  думала  она,  -  дьявол  мог  бы  испытать  порочное
удовольствие,  используя  меня,  именно  меня,  чтобы  выносить   своего
ребенка".
   Ведь она - бывшая монахиня. Ее брат был священником  -  и  мучеником.
Она изменила своему призванию.
   Она, девственница, отдалась человеку на  корабле.  Не  стала  ли  она
прекрасным объектом, используя  который  дьявол  поиздевался  над  самой
идеей непорочного зачатия?
   Безумие. Она ненавидела себя за то, что сомневалась в своем  ребенке,
что поверила болтовне Спиви.
   И все же.., не изменилась ли ее  жизнь  к  лучшему,  как  только  она
забеременела? Она хорошо  себя  чувствовала:  ни  простуд,  ни  головных
болей, счастлива и удачлива в бизнесе. Как будто осененная благодатью.
   Удостоверившись, что с собакой  все  в  порядке,  Джой  оторвался  от
Чубакки и подошел к Кристине. Вытирая покрасневшие глаза, он сказал:
   - Мам, это все? С нами все будет хорошо? Я еще боюсь.
   Она нехотя посмотрела ему в глаза, но, к своему удивлению, не нашла в
них того испуга, от которого ее кровь холодела.
   Брэнди.., нет, Чубакка подошел к ней и лизнул руку.
   - Мамочка, - сказал Джой, вставая рядом на колени. - Я боюсь. Что они
сделали с тобой? Что они сделали?  Ты  умрешь?  Пожалуйста,  не  умирай,
мамочка, пожалуйста.
   Она коснулась его лица.
   Он был испуган, дрожал. Но это было лучше, чем аутический транс.
   Он прислонился к ней, и она обняла его здоровой рукой.  Ее  Джой.  Ее
сын. Ее ребенок. Было потрясающе, невыразимо прекрасно чувствовать,  как
он уютно прижался к ней. Это было лучше всяких  лекарств,  прикосновение
оживляло ее,  проясняло  сознание  и  рассеивало  болезненные  образы  и
бредовые страхи, посеянные старухой. Обнимая своего  ребенка,  чувствуя,
как он льнет к ней, она излечивалась от заразы Спиви... Этот мальчик был
ее плотью, она дала ему жизнь, и ничего не было для нее дороже его  -  и
не будет.
 
*** 
 
   Кайл Барлоу сполз на пол, привалившись спиной к  стене,  закрыл  лицо
руками, стараясь не смотреть на ужасные останки Матери Грейс. Но к  нему
подошла собака, стала обнюхивать, и он очнулся. Пес лизнул его  в  лицо,
язык у животного был  теплым,  нос  -  холодным,  как  у  любой  собаки.
Забавная морда. Как он мог вообразить, что эта собака - гончий пес ада?
   - Я любил ее как мать, она изменила мою жизнь, и я оставался  с  ней,
даже когда она была не права, делала что-то  плохое  и  даже  когда  она
начала.., совершать действительно  безумные  поступки,  -  сказал  Кайл,
поражаясь звуку собственного голоса и удивляясь, что он  объясняет  свое
поведение Кристине Скавелло и Чарли  Гаррисону.  -  У  нее  была..,  эта
власть. Нельзя отрицать. Она была.., как в кино.., ясновидящей.  Знаете?
Экстрасенс. Поэтому она  и  могла  преследовать  вас  и  мальчика..,  не
потому, что бог руководил ею.., и  не  потому,  что  мальчик  был  сыном
сатаны.., но потому, что она была просто.., ясновидящей. - Это было  то,
чего он сам не знал, пока не произнес вслух.
   Но даже и теперь он не совсем осознавал, что собирается сказать. -  У
нее были видения. Думаю, не религиозные, как  я  считал  всегда.  Не  от
бога. Не совсем. Может, она об этом  знала.  А  может,  и  не  понимала.
Возможно, она верила, что говорит с богом. Знаете, она не хотела  делать
зло.
   Она просто не правильно истолковывала свои видения.
   Ведь существует большая разница между экстрасенсом  и  Жанной  д'Арк.
Большая.
 
*** 
 
   Чарли слушал, как  Кайл  Барлоу  открывал  перед  ними  душу,  и  был
странным образом успокоен глубоким, полным раскаяния  голосом  великана.
Успокоение приходило  еще  и  потому,  что  Барлоу  помогал  им  увидеть
последние события без фантастического  отсвета  битвы  при  Армагеддоне.
Благодаря ему они  начинали  понимать,  что  паранормальное  явление  не
обязательно несет на себе печать неестественного и неземного.  На  Чарли
действовали не только необычайно мягкие интонации голоса великана и  его
доверительный тон, но и повисший легкий дымок - благодаря свету и  теплу
возникал гипнотический эффект.
   - Мать Грейс хотела добра, - говорил Кайл. -  Она  просто  запуталась
под конец. Запуталась. И, боже, помоги, я шел за ней, хотя сомневался. И
чуть не зашел слишком далеко. Чуть.., боже, помоги.., чуть не убил ножом
этого маленького мальчика. Знаете.., я думаю, может, ваш Джой..,  может,
у него есть способности экстрасенса. Знаете? Замечали когда-нибудь? Были
какие-то проявления?
   Я думаю, он сам немного, как Мать Грейс, немного ясновидец или что-то
в этом роде, даже если  он  сам  этого  не  знает,  если  его  сила  еще
полностью не проявилась.., и именно это она почувствовала в нем.., но не
правильно поняла. Наверное, это так. Так можно объяснить. Бедная  Грейс.
Бедная милая Грейс. Она хотела добра. Верите?
   Она хотела добра, и я, и все в Церкви. Она хотела добра.
   Чубакка  отвернулся  от  Кайла  и  подошел  к  Чарли,  принялся  его,
обнюхивать. Чарли заметил  запекшуюся  кровь  на  ушах  собаки:  значит,
Барлоу очень сильно ударил ее прикладом, но тем не менее  Чубакка  вроде
бы пришел в себя. Несомненно, он  пережил  сильное  сотрясение,  но  уже
твердо стоял на ногах.
   Пес посмотрел ему в глаза.
   Чарли нахмурился.
   - Она хотела добра. Хотела добра, - повторил Кайл, закрыл лицо руками
и заплакал.
   Свернувшись калачиком возле матери, Джой сказал:
   - Мамочка, я боюсь его. О чем он говорит? Я боюсь!
   - Все хорошо, - успокоила его Кристина, - все хорошо, капитан.
   К удивлению Чарли, Кристина  нашла  в  себе  силы  сесть  и,  немного
подвинувшись, прислонилась к стене. Она  была  слишком  измучена,  чтобы
двигаться, даже говорить.
   Но лицо ее уже не было таким бледным.
   Все еще шмыгая носом,  вытирая  его  рукавом,  а  глаза  -  маленьким
кулачком, Джой спросил:
   - Чарли? Как ты?
   Хотя уже нечего было опасаться Спиви и ее людей, Чарли  все  еще  был
уверен, что умрет в этой пещере. Он совсем плох,  однако  пройдут  часы,
прежде чем вызовут помощь и она доберется сюда.  Ему  не  выдержать  так
долго. Все же он постарался улыбнуться Джою и голосом, таким слабым, что
он сам испугался, ответил:
   - Хорошо.
   Мальчик остановился около Чарли.
   - - Магнум не сделал бы лучше тебя.
   Джой сел, взял Чарли за руку. Тот вздрогнул от боли, но сейчас же ему
стало хорошо, очень хорошо, а потом на  несколько  минут  Чарли  потерял
сознание или просто провалился в сон, он не  понял.  Когда  он  очнулся,
Джой опять был возле матери, а Кайл Барлоу куда-то собирался.
   - Что случилось? - спросил Чарли. - Что теперь?
   Кристина обрадовалась, что он пришел в себя.
   - Мы с тобой не сможем выбраться  отсюда  самостоятельно.  Нам  нужны
носилки. Мистер Барлоу идет за помощью.
   Барлоу доверительно улыбнулся  -  улыбка  казалась  странной  на  его
грубом лице.
   - Снег перестал и ветра нет. Если я пойду по лесной тропе,  то  через
несколько часов спущусь вниз и доберусь до жилья. Может, я  сумею  найти
команду горноспасателей до наступления темноты и вернусь с ними. Уверен,
что смогу.
   - Вы берете Джоя с собой? - спросил Чарли. Он отметил, что голос  его
окреп, слова давались уже не с таким трудов как несколько минут назад. -
Вы выведете его?
   - Нет, - сказала Кристина, - Джой остается с нами.
   - Без него я пойду быстрее, - подтвердил Барлоу. -  Кроме  того,  вам
нужно, чтобы время от времени он подбрасывал дрова в огонь.
   - Я позабочусь  о  них,  мистер  Барлоу,  -  сказал  Джой.  -  Можете
рассчитывать на меня. На Чубакку и на меня.
   Собака тихо заурчала, словно присоединяясь к обещанию мальчика.
   Барлоу одарил мальчика еще одной  улыбкой  уродливого  лица,  и  Джой
улыбнулся  в  ответ.  Он  воспринял  перемену  в  великане   с   большей
готовностью, чем Чарли, и  его  доверие  было  естественным  и  казалось
взаимным.
   Барлоу ушел.
   Несколько минут они сидели молча.
   Они даже не смотрели на  труп  Грейс  Спиви,  будто  это  был  просто
камень.
   Стиснув зубы,  приготовившись  к  мучительной  боли  и  будучи  почти
уверен, что не сумеет этого сделать, Чарли  попытался  сесть.  Раньше  у
него не хватало сил, теперь же он легко изменил положение. Боль от  пули
в плече, к его удивлению, отступила и стала тупой, он мог терпеть ее.
   Другие раны и ушибы беспокоили его, но не так,  как  раньше,  они  не
высасывали из него силы. Он чувствовал, что.., будто оживает.., и  знал,
что продержится, пока не прибудет команда спасателей и не заберет  их  в
больницу.
   Он раздумывал, не стало ли ему лучше благодаря Джою: мальчик  подошел
к нему, взял за руку, он  проспал  несколько  минут,  а  когда  очнулся,
был.., частично исцелен.
   Обладал ли  ребенок  необычными  способностями?  Если  да,  они  были
недостаточно  развиты,  потому  что  к  Чарли  не  вернулось   полностью
здоровье: пулевое ранение не затянулось, ушибы и порезы не  исчезли;  он
чувствовал себя только немного лучше. Само  несовершенство  целительства
Джоя, казалось, подвергало сомнению то, что сказал Барлоу о присущем ему
даре. Но скорее это несоответствие показывало, что мальчик  не  ведал  о
своих способностях, они выражались бессознательно, а это  означало,  что
он был просто маленьким мальчиком, наделенным необычным  талантом.  Если
бы он был Антихристом, он имел бы неограниченную волшебную силу и мог бы
быстро и полностью исцелить свою мать и Чарли. Разве нет?  Конечно,  мог
бы.
   Чубакка вернулся к Чарли.
   В его ушах еще была запекшаяся кровь.
   Чарли посмотрел ему в глаза.
   Приласкал его.
   Рана Кристины больше не кровоточила, и боль  оставила  ее.  В  голове
прояснилось. С каждой  минутой  в  ней  росла  убежденность,  что  своим
спасением они были обязаны не вмешательству  сверхъестественных  сил,  а
собственной невероятной решимости и  выносливости.  К  ней  возвращалась
уверенность в собственных силах, и она вновь обретала веру в будущее.
   Всего  на  несколько  мгновений,  когда  Спиви  нависла  над   Джоем,
Кристина, беспомощная, истекавшая кровью, поддалась  несвойственному  ей
отчаянию. Она была настолько угнетена и  подавлена,  что  на  мгновение,
когда летучие мыши, рассвирепевшие от выстрелов, напали  на  Спиви,  она
подумала, не может ли оказаться, что Джой  действительно  был  тем,  кем
провозглашала его старуха.
   Боже милостивый! Сейчас, когда Барлоу отправился  за  помощью,  когда
боль улеглась, когда  она  находила  все  больше  сходства  между  своей
судьбой и Чарли, наблюдая, как Джой неуклюже подбрасывает в костер сухие
сучья, она изумилась, как такие темные и пустые страхи могли прийти ей в
голову. Просто она была так измучена, слаба и подавлена,  что  не  могла
противостоять одурманивающим рассудок чарам Спиви. И  хотя  этот  момент
истерии остался в прошлом и к  ней  вернулось  душевное  равновесие,  от
одного сознания, что она - пусть ненадолго - могла послужить благодатной
почвой для безумных фантазий Спиви, по спине у нее пробегал холодок.
   Как просто такое могло  произойти:  одна  безумная  проповедует  свои
бредовые  фантазии  среди  легковерных,  и  вот  уже  перед  ней   целая
истеричная толпа, в данном случае секта, которая  уверовала  в  то,  что
руководствуется  самыми  лучшими  побуждениями  и   не   сомневается   в
собственной праведности. Теперь Кристина понимала: дьявол скрывался не в
ее мальчике, а в фатальной предрасположенности людей  к  поиску  легких,
пусть даже иррациональных ответов.
   - Думаешь,  Барлоу  можно  доверять?  -  спросил  Чарли,  сидевший  у
противоположной стены пещеры.
   - Думаю, да, - ответила Кристина.
   - А вдруг он еще раз передумает по дороге?
   - По-моему, он пришлет помощь.
   - Если он снова пересмотрит свое отношение к Джою, ему не нужно будет
даже возвращаться сюда. Он просто оставит нас здесь, предоставив  холоду
и голоду довершить дело за него.
   - Он вернется, я могу поспорить, -  сказал  Джой,  который  подбросил
сучьев в огонь и  теперь  потирал  маленькие  ладошки.  -  По-моему,  он
все-таки неплохой парень.
   Правда, мам? Правда, он неплохой парень?
   - Да, малыш, - Кристина улыбнулась. - Он неплохой парень.
   - Вроде нас, - сказал Джой.
   - Вроде нас, - согласилась она.
 
*** 
 
   Прошло уже несколько часов, хотя  до  наступления  темноты  было  еще
далеко. Послышался шум летящего вертолета.
   - Они приземлятся на поляне и оттуда  на  лыжах  двинутся  к  нам,  -
предположил Чарли.
   - Мы едем домой? - спросил Джой.
   - Да, малыш, едем домой. Надевай  куртку  и  перчатки,  собирайся,  -
сквозь слезы облегчения и радости сказала Кристина.
   Мальчик бросился к сваленной в углу теплой одежде.
   Обращаясь к Чарли, Кристина сказала:
   - Спасибо тебе.
   - Я подвел вас, - откликнулся он.
   - Нет. Конечно, в конце нам сопутствовала удача...
   Нерешительность Барлоу, а потом летучие мыши. Но если бы не  ты,  нам
бы не дожить до этого. Ты действовал как надо. Я люблю тебя, Чарли.
   Он не решался ответить тем же,  потому  что  обнять  ее  можно  было,
только обняв и Джоя, а с мальчиком он все еще  чувствовал  себя  немного
скованно, хотя изо всех сил  старался  поверить  в  то,  что  объяснение
Барлоу было правдой.
   Джой, наморщив лоб, подошел  к  Кристине;  тесемки  на  его  капюшоне
висели слишком свободно,  а  он  никак  не  мог  развязать  узел,  чтобы
затянуть их потуже.
   - Мам, зачем на капюшоне эти шнурки от ботинок?
   Кристина, улыбаясь, взялась помогать ему.
   - Я думала, ты уже умеешь завязывать шнурки.
   - Конечно, умею, - гордо с