да задание он выполняет?  О'Брайен  и  Варак  были
друзьями. Два года назад Куин ради  Варака  пошел  на  огромный  риск  -  он
передал ему сведения, распространение которых запрещал сам Гувер. Это  могло
стоить О'Брайену не только карьеры.
   И вот теперь ему  был  нужен  Варак,  лучший  агент  Совета  национальной
безопасности. Его компетентность  и  связи  были  исключительными.  Это  был
человек, которому О'Брайен хотел в первую очередь дать  послушать  запись  с
рассказом  Ченселора.  Уж  Варак  наверняка  бы   подсказал,   что   следует
предпринять.
   Пока же Питер получил временную защиту. Его имя было исключено из журнала
учета посетителей, и все запросы, связанные с ним, направляли  О'Брайену.  В
то  время,  когда  действовал  запрет  Гувера,  Куин  представлял  кое-какую
информацию людям из ЦРУ. Но когда он сообщил  им,  что  в  защите  нуждается
автор  романа  "Контрудар!",  они  практически   отказались   помочь,   хотя
трезвомыслящие люди обязаны были помогать друг другу, иначе власть оказалась
бы в руках безумцев и это привело бы к катастрофе.
   Может, так оно и случилось? Может, катастрофа уже разразилась?

Глава 24

   Агенты ФБР доставили Питера в вестибюль отеля  "Хей-Адамс".  Там,  слегка
кивнув им и бросив короткое  вежливое  "О'кэй!  Спокойной  ночи",  Ченселора
принял под свое покровительство человек из ЦРУ.
   В лифте Питер попытался заговорить с ним.
   - Меня зовут Ченселор, - представился он с глуповатым видом.
   - Знаю, - ответил незнакомец. - Я читал вашу книгу.  Вы  исписали  о  нас
изрядное количество страниц.
   Вряд ли можно было считать эти слова комплиментом.
   - Я не хотел причинять вам неприятности. У меня у самого  есть  друзья  в
ЦРУ.
   - Ну как же, как же...
   И в этих словах не было ничего одобрительного.
   - Некто Бромли летит сюда самолетом из Индианаполиса.
   - Да-да, ему шестьдесят пять лет, это больной  человек.  При  досмотре  в
аэропорту у него нашли оружие. Он имеет разрешение на  его  ношение,  а  это
значит, что после посадки самолета оружие ему обязаны возвратить. Но его  не
вернут, оно окажется пропавшим.
   - Он может приобрести другое.
   - Мало вероятно. О'Брайен приставил к нему своего человека.
   Лифт достиг нужного им этажа. Двери открылись.
   Человек из ЦРУ придержал Питера и вышел первым,  засунув  правую  руку  в
карман пальто.  Потом  он  окинул  взглядом  коридор,  повернулся  и  кивнул
Ченселору.
   - А утром? - спросил Питер, выходя из лифта. - Бромли может зайти в любой
магазин, где продается оружие.
   -  С  разрешением,  выданным  в  Индианаполисе?  Никто  не  продаст   ему
огнестрельное оружие.
   - Кто-нибудь продаст. Есть обходные пути.
   - Но помешать этому проще...
   Они подошли к дверям номера. Человек из ЦРУ вынул правую руку из  кармана
пальто - он держал в ней небольшой пистолет. Левой рукой он  расстегнул  две
средние пуговицы пальто и спрятал оружие. Питер постучал в дверь.
   Послышались быстрые шаги Элисон. Она открыла дверь и хотела  было  обнять
Питера, но остановилась, увидев незнакомого мужчину.
   - Элисон, это... Простите, я не знаю, как вас зовут.
   - На сегодня - никак, - ответил человек из ЦРУ  и  поклонился  Элисон;  -
Добрый вечер, мисс Макэндрю.
   - Привет! - Элисон была удивлена. - Входите.
   - Нет, спасибо. - Агент взглянул на Ченселора:
   - Я буду здесь в коридоре.
   Меня сменят в восемь утра. Придется разбудить вас, чтобы  познакомить  со
сменщиком.
   - Я уже не сплю в это время.
   - Отлично. Спокойной ночи.
   - Минутку. - Питеру пришла в голову идея. - Если  Бромли  появится  и  вы
будете уверены, что он не вооружен, может быть, я  поговорю  с  ним?  Я  его
совсем не знаю, и мне неизвестно, почему он охотится за мной.
   - Это ваше дело. Посмотрим по ходу  событий,  -  сказал  агент,  закрывая
дверь.

***

   - Как долго тебя не было! - Элисон  обняла  Питера  и  прижалась  к  нему
лицом. - Я чуть с ума не сошла.
   - Теперь с этим покончено, - сказал он, нежно обнимая ее. - Уже никто  не
будет сходить с ума. Никто...
   - Ты им все рассказал?
   - Да, - он отстранился от Элисон,  чтобы  заглянуть  ей  в  лицо,  -  все
рассказал.
   Даже о твоем отце. Я вынужден был  это  сделать.  Человек,  с  которым  я
разговаривал, догадался, что я пытаюсь кое  о  чем  умолчать,  и  совершенно
четко дал мне понять, что, если понадобится, они выяснят каждый наш шаг. Для
этого им не придется идти слишком далеко. Стоит только  перебраться  на  тот
берег, в Пентагон...
   Она кивнула, взяла его за руку и повела от двери в гостиную:
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Прекрасно. На душе стало легче. Выпьем?
   - Ты,  наверное,  устал.  Я  уж  сама  все  приготовлю,  -  сказала  она,
направляясь к бару, заставленному бутылками.
   Питер опустился в кресло и вытянул ноги.
   - Я давно хотела тебя спросить, -  продолжала  Элисон,  наливая  виски  и
раскладывая лед по бокалам. - Ты всегда заказываешь бар, забитый до  отказа?
Я-то ведь столько никогда не выпью. - Несколько  месяцев  я  ужасно  пил,  -
засмеялся Ченселор  и  подумал:  "Приятно  сознавать,  что  все  это  уже  в
прошлом". - Тебе-то я могу рассказать, что  эта  прихоть  появилась  у  меня
после первого крупного  аванса.  В  кинофильмах  писатели,  которые  жили  в
отелях, всегда имели  роскошные  бары  и  носили  домашние  куртки.  Куртки,
правда, у меня до сих пор нет...
   Теперь рассмеялась Элисон. Она подала Питеру бокал с виски, села в кресло
напротив и пообещала:
   - Куртку я куплю тебе к рождеству.
   - К следующему рождеству, - сказал он, заглядывая ей  в  глаза.  -  А  на
нынешнее подари мне лучше золотое кольцо.  Буду  носить  его  на  безымянном
пальце левой руки, как ты.
   Элисон сделала глоток из бокала и отвела взгляд в сторону:
   - То, о чем я говорила тебе раньше, остается в силе: я не требую  никаких
обязательств.
   Ченселор посмотрел на нее с тревогой. Потом поставил  бокал  с  виски  и,
подойдя к ней, опустился на колени и погладил ее рукой по лицу:
   -  Что  мне  сказать?  "Спасибо,  мисс  Макэндрю.   Это   была   неплохая
интерлюдия"?
   - Но я этого не скажу. Мне и  в  голову  не  придет  такое.  Думаю,  тебе
тоже...
   Она остановила свой взгляд на Питере. Из  глаз  ее  вот-вот  готовы  были
брызнуть слезы.
   - Ты многого обо мне не знаешь. Питер улыбнулся:
   - Чего я не знаю? Ты что, дочь полка? Или  батальонная  проститутка?  Ты,
конечно,  не  девственница,  но  и  не  шлюха.  Не  тот  характер,   слишком
независимый.
   - А ты слишком спешишь с выводами.
   - Ну и пусть. Впрочем, хорошо, что ты так думаешь. Как раз  решительности
мне долгое время не хватало. Пока я не встретил тебя.
   - Ты не успел поправиться после  тяжелой  болезни,  а  тут  я  со  своими
хлопотами...
   - Благодарю вас, мадам Фрейд. Но вы вскоре убедитесь, что я поправился  и
обрел решительность. Испытайте меня. Я понимаю, брак нынче не в моде, он все
больше становится атрибутом буржуазии. - Питер подвинулся поближе к  Элисон:
Но все, о чем я Говорил раньше, остается в силе. Мне нужны обязательства.  Я
верю в брак и хочу прожить с тобой до конца дней своих.
   Ее глаза наполнились слезами. Она покачала головой и  взяла  в  руки  его
лицо:
   - О, Питер, где ты был столько лет?
   - В другой жизни.
   - И я. Как это говорится в той глупой поэме? "Приди ко мне  и  будь  моим
любимым..."
   - Это Марлоу. И не так уж глупо.
   - Я приду к тебе, Питер, и буду твоей любимой. Так долго, пока это  будет
иметь смысл. Но замуж за тебя я не пойду.
   Он отодвинулся от нее, снова встревожившись - Мне нужно больше.
   - Больше я дать не могу, прости.
   - Это неправда, я чувствую, что неправда. Ты нужна мне так же,  как...  -
Он вдруг замолчал.
   - Как кто? Как Кэти?
   - Да, о ней я забыть не могу.
   - А я и не требую, чтобы ты ее забывал. Может, наши  отношения  будут  не
менее возвышенными, но брак... невозможен.
   - Почему?
   Слезы потекли по щекам Элисон.
   - Потому что брак означает... Мне нельзя иметь детей, Питер.
   Ченселор понял, что Элисон намекала на что-то. Но на что?
   - Ты забегаешь вперед. Я и не думал насчет... - И  вдруг  ему  все  стало
ясно. - Ты имеешь в виду свою мать? Вернее, ее болезнь?
   Элисон закрыла глаза, слезы текли по ее лицу ручьем.
   - Дорогой мой, попытайся понять...
   Питер заставил ее открыть глаза и взглянуть на него:
   - Послушай меня. Кое-что я еще понимаю. Ты никогда не  верила  тому,  что
говорил тебе отец. Будто мать заболела потому, что  чуть  было  не  утонула.
Почему ты ему не верила?
   - И сейчас не верю... Это страшная, страшная история.
   - Почему ты не веришь? Почему думаешь, что отец лгал тебе?
   - Я слишком хорошо знала его, каждый звук его  голоса,  каждый  жест.  Он
рассказывал мне эту  историю  раз  пятьдесят  и  всегда  требовал,  чтобы  я
внимательно слушала его, будто от этого зависело, буду ли я любить мать  так
же, как он любил  ее  когда-то.  Но  всегда  в  его  рассказе  чувствовалась
какая-то фальшь, какой-то пробел. Наконец я поняла.  Она  была  обыкновенной
сумасшедшей, заболела естественным путем. Понимаешь, естественным? А  он  не
хотел, чтобы я знала об этом. Теперь тебе ясно?
   Он взял ее руку в свою:
   - Но он мог и скрыть от тебя кое-что, - Что?..
   Зазвонил телефон. Питер взглянул на часы. Было половина четвертого утра.
   "Кому это,  черт  побери,  вздумалось  звонить  в  такое  время?  Неужели
О'Брайену?" - подумал Ченселор и поднял трубку.
   -   Вы   думаете,   что   таким   способом   остановили   меня?   Глубоко
ошибаетесь...Голос говорившего был скрипучим, дыхание тяжелым.
   - Бромли?
   - Вы - зверь, грязный подонок! -  Теперь  по  голосу  чувствовалось,  что
говорил пожилой человек.
   - Бромли, это вы? Что я вам сделал? Мы  ведь  никогда  не  встречались  с
вами.
   - В этом не было необходимости.  Не  обязательно  лично  знать  человека,
чтобы погубить его. Или ее, а лучше ее и ее детей.
   Он почему-то употреблял те же слова, что  и  Филлис  Масквелл.  А  может,
Бромли и имел в виду Филлис? Он о ней говорил? Но этого быть не могло. Да  и
детей у Филлис не было.
   - Клянусь вам, я не понимаю, о чем вы говорите. Кто-то обманул вас. Они и
другим лгали...
   - Им не надо было лгать. Они прочли  мне  это.  Вы  откопали  стенограмму
суда,  между  прочим  секретную  стенограмму,  и  заключение   психиатра   и
использовали это в  своих  гнусных  целях.  Использовали  паши  имена,  наши
адреса, ее адрес...
   - Все  это  ложь.  Я  не  пользовался  никакими  стенограммами,  никакими
заключениями психиатра. Ничего подобного нет в моей рукописи, и я не имею ни
малейшего представления о том, что все это значит.
   - Лживый подонок! - Злоба переполняла  старика,  и  он  подыскивал  слова
погрубее. - Вы считаете  меня  дураком?  Думаете,  они  не  представили  мне
доказательств? - Старик окончательно вышел из себя:
   - Мне дали номер телефона, и я позвонил  по  нему.  Это  была  типография
Бедфорда. Я разговаривал с хозяином. Он прочел мне то, что вы написали,  то,
что он набирал неделю назад.
   Питер был поражен. Действительно, его  издатель  пользовался  типографией
Бедфорда.
   - Это неправда. У Бедфорда нет моей рукописи. Она еще не закончена.
   На  какое-то  мгновение  воцарилось  молчание,  и  Ченселор  начал   было
надеяться, что, может, ему  удастся  переубедить  старика,  но  в  следующую
минуту понял, что это не так.
   - Зачем вы лжете? Дата издания - апрель. Вы всегда публикуетесь в апреле.
   - Но не в этом году...
   - Ваша книга напечатана. Однако теперь  это  не  имеет  значения.  Вы  не
удовлетворились тем, что погубили меня. Вам нужна и она. Но я  помешаю  вам,
Ченселор. Вы не скроетесь  от  меня.  Я  найду  вас  и  убью.  Мне  уже  все
безразлично, жизнь моя кончена.
   Вдруг Питеру пришла в голову мысль:
   - Послушайте, то, что случилось с вами, происходило и с другими людьми.
   Позвольте  спросить  вас;  они  звонили  вам   по   телефону?   Зловещим,
пронзительным шепотом?
   Связь прервалась. Ченселор посмотрел на  аппарат  и  затем  повернулся  к
Элисон. Ее лицо все еще было влажно от слез.
   - Он сошел с ума.
   - Сейчас это как раз кстати.
   - Не хочу больше слышать об  этом,  -  сказал  он,  доставая  из  кармана
листок, на котором был записан, номер телефона О'Брайена, и  набирая  нужный
номер. - Говорит Ченселор. Мне звонил Бромли. Он в ярости. Убежден, что  моя
книга выйдет в апреле.  Как  и  Филлис  Масквелл,  он  считает,  что  в  ней
содержится какая-то компрометирующая его информация.
   - И он прав?
   - Нет, я никогда в жизни даже не слышал о нем.
   - Странно. Он служил  чиновником  в  управлении  общих  служб,  ревизовал
документы министерства  обороны  по  транспортным  самолетам  С-40.  У  него
какие-то суммарные данные не балансировались.
   - Кажется, что-то припоминаю. - В памяти Ченселора действительно  всплыло
газетное сообщение. - Его дело слушалось в сенате. Если не ошибаюсь,  Бромли
никто тогда не поддержал. Ура-патриоты даже назвали  его  розовым,  а  потом
загнали в угол.
   - Правильно. У нас он проходил под кличкой Гадюка.
   - Что же с ним случилось?
   - Его отстранили от  ревизий,  чреватых  разоблачениями.  Потом  какой-то
дурак в управлении общих служб попытался лишить  его  очередной  прибавки  к
жалованью.
   Бромли возбудил гражданский иск. - Ну и что дальше?
   - А дальше никто не знает. Дело было прекращено, и Бромли исчез.
   - Но ведь мы-то знаем, не так ли? - уточнил  Ченселор.  -  Ему  позвонили
зловещим шепотом и чем-то пригрозили. А потом был  еще  один  звонок...  Ему
сообщили достаточное количество достоверной информации, чтобы убедить в том,
что говорят правду...
   - Успокойтесь. Он не сможет добраться до вас. Что бы он ни думал о  вашей
роли в его судьбе...
   - Не в его, - прервал О'Брайена Питер, - а в ее. Он говорил о ней,  о  ее
детях...
   О'Брайен молчал. И Ченселор догадался, над чем размышляет сейчас агент: у
него тоже были жена и дети. Как у Александра Мередита.
   - Я попробую все выяснить, - сказал наконец агент. - Бромли остановился в
отеле в деловой части города. Я приставил человека наблюдать за ним.
   - А ваш человек знает почему? Не может он...
   - Конечно нет, - прервал Ченселора Куин. -  Ему  назвали  лишь  кличку  -
Гадюка. В Индианаполисе при досмотре у Бромли было найдено оружие,  и  этого
больше чем достаточно. За ним присмотрят. Спите спокойно.
   - О'Брайен?
   - Что?
   - Скажите мне вот что. Почему выбрали именно его?  Почему  выбрали  этого
старого, больного человека?
   Агент ответил не сразу, а когда ответил,  Питер  почему-то  ощутил  тупую
боль в животе.
   - Старика мудрено заподозрить. На стариков обычно не обращают внимания. А
потом, больного, отчаявшегося человека легче навести на мысль об убийстве...
   - Поскольку терять ему уже нечего?
   - Отчасти по этой причине. Но не беспокойтесь, до вас ему не добраться.
   Ченселор повесил трубку. Его клонило в  сон.  Хотелось  многое  обдумать,
однако он был не  в  состоянии  размышлять.  Сказывалось  напряжение,  да  и
действие таблетки прошло.
   Питер почувствовал, что  Элисон  смотрит  на  него,  ждет,  когда  он  ей
что-нибудь  скажет.  Он  повернулся,  и  взгляды  их  встретились.  Ченселор
решительно направился к ней, с каждым шагом обретая все большую уверенность.
И заговорил он почти спокойно:
   - Я приму любые твои условия,  только  бы  мы  были  вместе.  Я  не  хочу
потерять тебя. Но и у меня есть  одно  условие,  на  соблюдении  которого  я
настаиваю. Я не позволю тебе терзаться  несуществующими  тайнами.  Думаю,  с
твоей матерью все-таки случилось что-то, оттого она и потеряла  рассудок.  Я
никогда не слышал, чтобы здоровый человек ни с того ни с сего, без  видимого
потрясения заболел психически. Я хочу выяснить, что же произошло.  Возможно,
это будет мучительно, но мне кажется, ты должна знать все. Согласна?
   Питер задержал дыхание. Элисон  кивнула.  На  ее  лице  появилась  слабая
улыбка.
   - Возможно, мы оба должны знать все.
   - Хорошо, - облегченно вздохнул Питер, - решение принято. Больше  на  эту
тему я не хочу разговаривать, да и  не  нужно.  Между  прочим,  я  не  желаю
упоминать ни о чем неприятном еще много-много дней.
   Эдисон, по-прежнему сидя в кресле, бросила взгляд на Питера и спросила:
   - А твой роман - вещь неприятная?
   - Неприятная. Почему ты спрашиваешь?
   - И ты больше не будешь писать?
   Питер задумался. Странно, однако  после  того,  как  он  принял  решение,
побывал в ФБР, рассказал там все, стресс прошел и на  душе  стало  легче.  И
теперь в нем снова проснулся писатель, - Это будет совсем  другая  книга.  Я
заменю ряд персонажей, изменю фон, на котором разворачиваются  события.  Но,
конечно, и сохраню многое.
   - А ты сможешь это сделать? - Надеюсь,  что  найду  выход  из  положения.
Какое-то время придется придвигаться вперед потихоньку, но мой час настанет.
   Элисон улыбнулась:
   - Я рада за тебя.
   - На сегодня это последнее решение. А теперь я хочу вернуться к  тому,  с
чего мы начали. - То есть? Он улыбнулся:
   - Приди ко мне и будь моей любимой...

***

   Сквозь сон Питер услышал поспешный стук в дверь. Элисон, лежавшая рядом с
ним, повернулась и поглубже уткнулась в подушку, а  он  вскочил  с  постели,
схватил со стула брюки и вышел в гостиную, плотно закрыв за собой дверь.
   Неловко натянув брюки, он прошел в прихожую.
   - Кто там? - спросил он.
   - Восемь часов, - ответил из-за двери агент ЦРУ. Питер  вспомнил,  что  в
восемь часов должна поменяться охрана. Ему надо было познакомиться  с  новым
охранником.
   Ченселор открыл дверь и даже зажмурился от  неожиданности.  Потом,  чтобы
скрыть свое изумление, он зевнул и стал тереть  глаза.  Новый  охранник  был
агентом внутренней службы ЦРУ-это он дал  Питеру  материал  для  его  романа
"Контрудар!". Дал по собственной инициативе, будучи обеспокоенным  тем,  что
ЦРУ занимается делами, не предусмотренными законом.
   - Представлять вас друг другу не обязательно,  -  сказал  агент,  сдающий
дежурство. - Теперь он будет охранять вас.
   Питер понимающе кивнул:
   - Хорошо, обойдемся без представлений и рукопожатий. Не то, чего доброго,
заразитесь от меня.
   - Что же, это вполне возможно, - сказал тихо,  но  столь  же  агрессивным
тоном второй агент и повернулся к первому:
   - Он остается в отеле, не так ли?
   - Да, мы договорились, что на улицу он выходить не будет.
   Оба повернулись и,  не  обращая  внимания  на  Ченселора,  направились  к
лифтам.
   Питер  вошел  в  номер,  закрыл  дверь  и  прислушался  к  слабым  звукам
движущегося лифта. Услышав, что лифт остановился,  он  немного  подождал,  а
потом открыл дверь. Человек из ЦРУ проскользнул мимо него в прихожую.  Питер
закрыл за ним дверь.
   - Боже! - воскликнул агент. - У меня чуть сердце не  остановилось,  когда
мне позвонили ночью. - У вас? Это я чуть не упал, когда увидел вас здесь.
   - Ничего, выдержали бы. Простите, но я побоялся звонить вам по телефону.
   - Как это случилось?
   - О'Брайен - один из тех людей в ФБР, с  кем  мы  поддерживаем  контакты.
Когда Гувер порвал с нами все  связи,  О'Брайен  и  кое-кто  еще  продолжали
сотрудничество и поставляли нам нужные сведения. И теперь с его стороны было
бы нелогично звонить кому-либо другому. Ему могли бы и отказать, а в нас  он
не сомневался.
   - Вы обязаны ему... - сказал Ченселор. - В большей степени, чем вы можете
себе представить. О'Брайен  и  его  друзья  ради  нас  рисковали  не  только
карьерой, но и головой. Если бы они попались, Гувер бы их не пощадил. Он  бы
добился, чтобы их упекли в тюрьму лет на десять, а то и на двадцать.
   Питер вздрогнул:
   - Он мог это сделать? Мог, да?
   - Не только мог, но и делал. Даже сейчас кое-какие  неопознанные  скелеты
догнивают в камерах тюрем в Миссисипи. А О'Брайен  не  испугался,  и  мы  не
забудем это