ание
отлучением". Оба эти заявления были весьма преждевременны. В
последующие годы стало ясно, что верховная секта по-прежнему способна
подчинять евреев своей воле в любой части земного шара.
   В течение веков все же происходили кое-какие изменения, а строгость
талмудистского режима в гетто порождала плач, стоны и звон цепей. Это.
  естественно, тревожило талмудистов, побуждая их к кажущимся
послаблениям. Около 900 гола по Р.Х., как пишет Кастейн, "обсуждение
Талмуда и религиозных догм стали допускаться". Внешне это выглядело, как
нечто противоположное самой догме, которая, как известно, не разрешала
изменять в писаниях раввинов ни одной запятой, а равно и не допускала ни
малейших сомнений в ее божественном источнике на горе Синай.
   Открытая дискуссия очистила бы гетто как свежий ветер, но если бы
подобное намерение действительно существовало, то ни Маймонид, ни
Спиноза не подверглись бы преследованию. Все ограничилось тем, что в
синагогах и школах был разрешен особый вид диалектических прений,
имевших целью еще больше укрепить здание Закона. Участникам диспута
разрешалось доказывать, что в пределах Талмуда все было законно и
разрешено. Один из спорщиков выдвигал один тезис, другой отстаивал прямо
противоположный, оба доказывая правильность Закона в обоих случаях.
   Такая система получила название пильпулизма. Она объясняет ту
непонятную для нееврейских умов ловкость, с которой сионисты умеют,
оправдывать у себя то, что они порицают у других. Спорщик, натасканный в
пильпулизме. легко докажет справедливость иудейского закона, требующего
превращения нееврейских слуг в рабов, в то время, как римские законы,
запрещавшие порабощение христиан их еврейскими хозяевами, будут
представлены, как "преследование" евреев. Таким же методом иудейское
запрещение смешанных браков будет охарактеризовано, как "добровольное
разобщение", а аналогичные запреты со стороны христиан превратятся в
"дискриминацию, основанную на предубеждении" (по терминологии
Кастейна): избиение арабов с точки зрения иудейского закона, разумеется,
допустимо, а избиение евреев - преступление по любому закону.
   Чистый пример пильпулизма представляет собой, например, сама
характеристика этого понятия со стороны Кастейна: "образец умственной
гимнастики, к которому нередко прибегают, когда давление внешнего мира
грозит задушить человеческий интеллект, не давая ему творческого выхода
в реальном мире". Слова, набранные курсивом, чисто пильпулистский подлог:
  на еврейский "интеллект" давил не внешний мир, а условия внутри
собственной общины, абсолютно исключенной "законом" от всякого общения
с внешним миром.
   "Талмудистские дискуссии" пильпулистов преследовали еще и другую
цель. Они создавали внутри замкнутых общин иллюзорное ощущение
некоторого участия в правившем ими деспотизме, - как в наши дни ту же
цель преследует голосование за единственного кандидата правящей партии в
тоталитарных государствах. Стремление вырваться из талмудистского плена
искало выход во вспышках мессианских мечтаний; для утоления этой жажды
свободы и были разрешены "дискуссии о Талмуде".
   Неоднократно в еврейских общинах, запертых наглухо за племенной
оградой, слышались недоуменные жалобы: "Мы выполняем все законы и
предписания, дайте же обещанное вами славное завершение". Так появились
целые серии псевдо-мессий, каждый раз доводивших общины еврейства до
безумия в предвкушении обещанного. Раввинат обличал их как "ложных
мессий", что было, разумеется, необходимым, поскольку не в силах
правителей секты было выполнить обещанное "законом" триумфальное
воцарение евреев в Иерусалиме: пленникам гетто оставалось лишь ждать и
надеяться.
   Ранние мессии были: Абу-Иза из Исфагана в седьмом веке, Зонария-
сириец в восьмом, и Саади бен Иосиф в десятом веках. Наибольшую
известность приобрел Саббатай Цеви из Смирны, который в 1648 г. произнес
запретное в синагоге грозное имя Бога, провозгласив этим что "Тысячелетие"
стоит на пороге. Его отлучили, а "чтобы избежать последствий", он бежал и в
течение ряда лет жил в неизвестности. Однако, его влияние на еврейские
общины, не могшие дождаться обещанного славного "завершения", было
громадным. Его признали мессией и он вернулся в Смирну в 1665 г., вопреки
талмудистам, увидевшим в нем наибольшую за много веков угрозу их власти.
   После этого Саббатай Цеви официально объявил себя Мессией.
  Желание сменить оковы Талмуда на победу в Иерусалиме было столь велико,
что Смирнская община, за которой последовали массы евреев во всем мире,
признала его, вопреки талмудистскому отлучению. Саббатай объявил, что
1666 г. будет годом Мессии, раздал своим друзьям короны всего мира и
выступил в Константинополь, чтобы сместить турецкого султана, во владения
которого входила Палестина. Евреи во всем мире распродавали дома, дела и
все свое достояние, готовясь к "возвращению" и началу своего господства над
миром. В Лондоне (согласно записи в дневнике Самуила Пеписа в феврале
1666 г.) среди евреев заключались пари, будет ли Саббатай Цеви
провозглашен "Царем мира и истинным Мессией"?
   Как и следовало ожидать, по прибытии в Иерусалим он был арестован
и посажен в тюрьму, что только увеличило как число его последователей, так
и его славу. Бушевавшие толпы осаждали тюрьму, и турецкие власти перевели
его в крепость в Галлиполи, которая с помощью щедрых подарков от евреев
превратилась в царский дворец. Массовая истерия овладела рассеянным по
миру целым народом, для которого Саббатай Цеви был действительно Царем
Мира, пришедшим освободить их и поставить выше остальных народов.
   Саббатай Цеви сделал именно то, что всегда делали сионские
мудрецы: он дал невыполнимые обещания, - основной порок доктрины,
который в будущем ее неизбежно погубит. Однако, в отличие от осторожных
старейшин, он сделал ошибку, указав срок: последний день 1666 гола. Когда
год подходил к концу (к этому времени талмудистскому центру в Польше уже
было ясно, чем кончится эта эпопея, и его эмиссары уведомили султана о
"ложном Мессии") он нашел выход из опасного положения: в пышной
церемонии в его тюремном дворце Саббатай перешел в Ислам и провел
остаток жизни при дворе Султана. Талмудистское правительство было немало
потрясено этой аферой, но вскоре оправилось, наложив "великое отлучение"
на Саббатаевых последователей, остатки которых живут до сих пор; они
верят, что Саббатай вновь вернется, и что надо будет во всем подражать ему,
включая и обращение в Ислам.
   Сионизм нашего времени - несомненно новая форма мессианства,
осужденная на столь же неизбежное разочарование. После исчезновения
Саббатая Цеви и всех связанных с ним надежд, еврейские массы снова
погрузились во тьму рабства внутри своих гетто. Лишенные надежды на
освобождение и под строгим надзором своих господ, они вернулись к
долбежке "Закона" и его разрушительных предписаний. Их стали теперь
готовить к выполнению предстоящих им задач.

                                 Глава 17

                             МИССИЯ РАЗРУШЕНИЯ

  Изучение многих сотен томов истории Сиона приводит к пониманию его
основной миссии, ясно выраженной в немногих словах цитированного нами выше
еврейского писателя, Мориса Самуэля: "Мы евреи - разрушители, и навсегда
останемся разрушителями: ...что бы ни делали другие народы, никогда не
будет отвечать ни нашим нуждам, ни нашим требованиям".
   На первый взгляд кажется, что это сказано хвастуном или
неврастеником, однако углубленное изучение вопроса показывает, что это
честные и продуманные слова. Они означают ни более, ни менее, что человек,
родившийся и остающийся евреем, получает разрушительное задание,
отказаться от выполнения которого он не в состоянии.
   Уклоняясь от "закона", он перестает быть в глазах руководства
хорошим евреем. Если он хочет или вынужден им быть, он должен этому
"закону" повиноваться.
   В этом объяснение того, что роль еврейского руководства на всем
протяжении истории всегда была, и не могла быть иной, как разрушительной.
  В жизни нашего поколения 20-го века его разрушительная миссия достигла
своей наибольшей силы, приводя к результатам, которые полностью еще
трудно предвидеть. Это мнение не одного только автора этой книги. Как сами
сионистские книжники, так и изменившие иудейству раввины, не говоря уже
о нееврейских историках, всегда были согласны между собой относительно
еврейской миссии разрушения. В ней не существует сомнений у серьезных
исследователей, в этом, пожалуй, одном вопросе царит полное единодушие.
   Вся история человечества преподносится евреями в таком изложении,
что разрушение является необходимой предпосылкой для выполнения
иудейского "закона" и для окончательного торжества еврейства.
   "История человечества" означает для евреев совсем не то, что для
христиан. Для этих последних история означает, примерно, летопись
христианства, и то, что было раньше, пока не начинается область легенд и
мифов. Для еврея история записана в Торе-Талмуде и в проповедях раввинов,
ее начало восходит к 3760 году до Р.Х., якобы точной дате сотворения мира.
  Между "законом" и "историей" нет разницы, и не существует иной истории,
кроме еврейской; все повествование развертывается перед глазами еврея, как
последовательный ряд разрушительных действий и еврейской мести, будь то
в наше время или 3000 лет тому назад.
   В подобном изложении жизнь всех других народов теряет всякий
интерес и значение. Весьма поучительно и неевреям взглянуть на прошлое и
настоящее мира еврейскими глазами: они увидят, что все, что казалось им
существенным, чем они гордились или чего стыдились, окажется просто не
существующим или же будет лишь серым фоном для красочной истории
Сиона. Как будто смотришь одним глазом на себя с обратного конца
подзорной трубы, а другим через увеличительное стекло на Иудею. Для
правоверного еврея мир все еще плоский, как для нас в средние века, а Иудея,
будущий его хозяин, находится в центре вселенной. Правящей иудейской
секте в значительной степени удалось навязать и народам Запада свои теории,
как раньше она сумела заставить иудеев принять ее "закон". Приказ
"разрушать" составляет основу созданного левитами "закона". Если его
выбросить, то не останется и самого "Моисеева Закона", а вся религия
превратится в нечто совсем иное, повелительное: "разрушай" - ее основная
характеристика, и именно это слово было выбрано не спроста. Можно было
поставить и другие слова: завоюй, победи, подчини, и так далее, но избрано
было - "разрушай". Слово это выдумали книжники, но они вложили его в
уста Бога. Именно это извращение Ветхого Завета разоблачил Иисус Христос,
сказав фарисеям: "вы ...учите законам человеческим".
   Извращение левитами истории начинается с самого начала, когда
Господу Богу приписываются слова, якобы сказанные Им при обещании
земли обетованной: "...истребишь все народы, которые Господь Бог твой дает
тебе". И еще до того, первый акт мести язычникам также приписывается Богу:
  "И простру руку Мою и поражу Египет.., и поражу всякого первенца в земле
египетской..."
   Начиная с этого, требование "истребляй" проходит через весь "закон".
  Оно стоит на первом месте, и только после него идет описание исторических
событий. Иногда акт истребления представляется как сделка между Богом и
избранным народом: либо Бог сам предлагает истребить, либо избранный
народ просит Его это сделать. В обоих случаях истребление изображается, как
столь похвальное действие, что ответная услуга подразумевается сама собой:
  "Если ты будешь... исполнять все, что Я скажу, то врагом буду врагов твоих...
  и истребишь все народы, которые Господь Бог твой дает тебе" (Исход). Здесь
Господь Бог обещает истребление в обмен на "соблюдение": главным же из
всех "законов и предписаний" является: "истребите все места, где народы,
которыми вы овладеете, служили богам своим" (Второзаконие).
   Предлагается и обратное: "И дал Израиль обет Господу и сказал: если
предашь народ сей в руки мои, то положу заклятие (т.е. полное уничтожение
  -прим. перев.) на города их. Господь услышал голос Израиля и предал
Хананеев в руки ему; и он положил заклятие на них и на города их" (Числа).
  Как мы увидим в дальнейшем, обещание "истребить" изображается условным
и зависящим от встречной услуги, выполняемой народом или Богом.
   Приказание "истреби полностью"" - одна из основных догм
"закона", а всякое проявление милосердия или снисхождение расценивается
не как ошибка, а как тяжкое нарушение закона. Именно за это преступление
(согласно "закону" это был не проступок, а именно преступление) был
наказан Саул, первый и единственный царь объединенного иудейско-
израильского царства. Левиты лишили Саула трона, поставив на его место
иудея Давида, причем знаменательна и причина возвышения Давида: будущий
"царь всего мира" должен происходить из его рода. То же требование полной
безжалостности по отношению к побежденным неоднократно повторяется в
книгах "закона", в частности в аллегорическом рассказе об избиении
Мадианитян, заключающем повесть о Моисее (Числа). Такова была основа,
на которой строился весь Закон и по которой преподавалась история
древности и всех последующих эпох. С того момента, когда Израиль отверг
их, оставив иудеев одних с левитами, они подпали под полную власть своих
священнослужителей, которые учили, что главным требованием Иеговы
якобы было истребление всего "чужого" и что они, иудеи, божественно
избраны для этой цели. Так иудеи превратились в единственный в истории
народ, миссией которого является разрушение, как таковое. Разрушение, как
привходящий фактор войны - хорошо знакомая черта мировой истории. Но
разрушение, как открыто объявленная цель, было до тех пор неизвестно;
единственным известным нам источником этой идеи является Тора-Талмуд.
  Намерение организовать постоянно действующие силы разрушения было
столь очевидным, что мы можем быть благодарны Морису Самуэлю за
цитированное выше откровенное признание.
   В течение всего времени, в котором большая масса людей, рассеянных
среди других народов, подчинялась таким законам, их энергия неизбежно
должна была направляться на разрушение. В 458-444 годах до Р.Х., когда
левитам удалось с персидской помощью заковать в цепи своего Закона
плачущие массы своего народа, родилась нация, которая с тех пор играет роль
катализатора: не меняясь сама, она систематически изменяет жизненные
условия и характер окружающих ее народов.
   Евреи стали этим всемирным катализатором, а изменения,
вызываемые ими, всегда были губительны. Этот процесс принес много горя и
несчастий нееврейским народам (которые своей услужливостью правящей
секте сами навлекли на себя эти бедствия), не дав однако ничего хорошего и
самим евреям, унаследовавшим эту печальную миссию.
   Нееврейские народы выжили и будут жить дальше, несмотря на всех
Даниилов и Мордехаев древности и нашего времени. Последний час этих
народов, которые якобы "Господь Бог дает тебе", сейчас дальше, чем когда-
либо.
   Закон предписывал избранному народу особенно рьяно уничтожать те
народы, среди которых их "рассеял" Иегова в наказание за их собственные
"нарушения". Трудно, например, рассматривать весь библейский Исход
иначе, как легенду, сочиненную левитами в Иерусалиме и Вавилоне через
много столетий после того, как происходило что-либо похожее на описанные
в нем события. Поэтому левитским книжникам вовсе незачем было бы
приписывать египтянам опасения, что пришельцы, живущие среди них. могут
иметь коварные намерения. Если об этом говорится в первой главе Исхода
("...вот, давайте перехитрим его, чтобы он не размножался; иначе, когда
случится война, соединится и он с нашими неприятелями, и вооружатся
противу нас..."), то это явно писалось для наставления своего собственного
народа и его подготовки к миссии разрушения. Здесь впервые был
провозглашен принцип, согласно которому "народ" должен помогать врагам
приютившей его страны, чтобы уничтожить ее хозяев. Когда повествование
достигало более или менее исторических эпох (напр., падение Вавилона), оно
излагалось так, чтобы подчеркнуть именно эту сторону. Иудеи изображались,
как помощники врагов Вавилона, с ликованием встречавшие персидских
завоевателей. Разрушение Вавилона подавалось как месть Иеговы
исключительно ради иудеев, она же видна была и в гибели вавилонского царя
и в самом характере его смерти (исторически, и то и другое - несомненная
выдумка, но она важна для нас, как нарочито сочиненный прецедент).
   События, как они изображены в Ветхом Завете, заканчиваются еще
одним актом мести, на этот раз падающей на головы персидских
освободителей. В нашем двадцатом веке политические деятели Запада часто
чувствуют себя польщенными, когда сионистские эмиссары сравнивают их с
добрым персидским царем Киром, освободителем иудеев. Вряд ли они
внимательно читали Закон, или же не обратили внимание на то, что потом
случилось с персами, которым также пришлись поплатиться за то, что иудеи
жили в их среде.
   Чтобы создать нужную им аллегорию, левиты сочинили новый
персонаж - язычника и преследователя иудеев Амана, якобы подавшего
совет царю Артаксерксу: "Есть один народ, разбросанный и рассеянный
между народами по всем областям царства твоего. И законы их отличаются от
законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует
так оставлять их". (Книга Эсфирь, III ,8). То же говорили и думали многие
государственные деятели об избранном народе и его странных законах в
течение многих столетии, вплоть до наших дней. Но за этими словами Амана,
согласно книге Эсфирь, следуют другие: "Если царю благоугодно, то пусть
будет предписано истребить их...", на что Артаксеркс соглашается и издает
соответствующий приказ (как совет Амана, так и приказ Артаксеркса нужны
разумеется лишь для того, чтобы за ними последовала еврейская месть).
  Губернаторам посылаются письма: все иудеи должны быть убиты в один и тот
же день, "в первый месяц, в тринадцатый день его".
   Сочинявшим книгу Эсфирь книжникам явно нужна была старая
история о влиятельных иудейских советниках при дворах иностранных
владык, и они создали фигуру скрывающей свое происхождение еврейки
Эсфири, любимой наложницы персидского царя, ставшей его супругой. По
вмешательству Эсфири, царь отменяет свой приказ и повелевает повесить
Амана и десять его сыновей на виселицах, приготовленных Аманом для казни
Мардохея (приемного отца и опекуна Эсфири). Сверх того царь дает
Мардохею полную свободу действовать по своему произволу, после чего
Мардохей шлет письма губернаторам "ста и двадцати семи областей", от
Индии до Эфиопии, приказывая иудеям "...собраться и стать на защиту жизни
своей, истребить и погубить всех сильных в народе... и детей и жен..."
   Когда они узнали об этом, противоположном первому, приказе, "была
радость у иудеев и веселие, пиршества и праздничный день и (любопытная
деталь) многие из народов страны сделались иудеями, потому, что напал на
них страх перед иудеями". А в назначенный день "...избивали иудеи всех
врагов своих, побивая мечем, умерщвляя и истребляя... по воле своей... и
умертвили из неприятелей своих семьдесят пять тысяч". Мардохей затем
установил, чтобы четырнадцатый и пятнадцатый дни месяца Адар
праздновались как "дни пиршества и веселия", что соблюдается по наши дни.
   Аман, Мардохей и Эсфирь - плод явной выдумки. История не знает
царя Агасфера английского перевода Библии (который в русском переводе
именуется Артаксерксом - прим. перев.). В одной из энциклопедий, правда,
пишется (вероятно с целью вдохнуть жизнь в нравоучительный рассказ), что
Агасфера история смогла опознать как Ксеркса. Если это так, то он был отцом
Артаксеркса, пославшего персидских солдат с пророком Неемией в
Иерусалим для насаждения силой расистского "Нового Закона". По этой
версии получается, что Артаксеркс, бывший свидетелем избиения евреями
семидесяти пяти тысяч своих персидских подданных, протежирует евреев в
Иерусалиме!
   Весь этот рассказ не находит ни малейшего подтверждения в