бесспорно существовал один только царь Кир. И Валтасар
и Даниил - продукты левитской фантазии. "Еврейская Энциклопедия"
пишет, что у царя Навуходоносора вовсе не было сына по имени Валтасар, и
что во время завоевания Киром Вавилона никакого царя Валтасара там тоже
не было. констатируя, что "у автора книги Даниила не было под рукой
точных данных", другими словами, не веря, что Даниила действительно
написал Даниил. И в самом деле, если бы влиятельный иудейский фаворит
при дворе, по имени Даниил, действительно написал эту книгу, то он по
крайне мере знал бы имя царя, гибель которого он предсказал, а
следовательно имел бы и "точные данные".
  Не подлежит поэтому сомнению, что книга Даниила, как и
приписываемые Моисею книги "Закона", сочинены левитскими книжниками,
усердно трудившимися над историей, подгоняя ее под уже сочиненный ими
"Закон". Если для иллюстрации с целью создания прецедента можно было
изобрести царя Валтасара, то очевидно можно было придумать и пророка
Даниила. Для сегодняшних сионистских фанатиков этот явно мифический
Даниил - самый популярный из всех пророков, и они восторженно цитируют
рассказ о надписи на стене, предсказавший месть иудеев и их победу, видя в
нем подтверждение своего "законного" права действовать так же и во все
будущие времена. История текущего столетия, больше, чем история любого
другого века, укрепляет их веру, и для них Даниил с его "толкованием",
осуществившимся "в ту же ночь" - убедительный и неопровержимый ответ
древним Израильским пророкам с их видением любящего Бога всего
человечества. Падение Вавилона (в левитской версии) служит для них
практическим подтверждением истины и силы "Моисеева" Закона..
  Вся эта история, однако кончилась бы ничем, если бы не царь Кир,
единственный действительно реальный из трех главных персонажей легенды,
разрешивший нескольким тысячам иудеев вернуться в Иерусалим (или
заставивший их это сделать). В этот момент левитская политическая теория,
направленная на захват власти путем влияния на чужеземных правителей,
подверглась проверке на практике показалась успешной. Персидский царь
был первым в длинном ряду нееврейских марионеток, направляемых
правящей еврейской сектой; на нем они показали, как можно сначала
пролезть в иноземные правительства, а затем подчинить их себе. К
двадцатому веку этот контроль над правительствами приобрел такую силу что
все они, в значительной степени стоят под одной, высшей властью, а их
действия, в конечном итоге, всегда служат ее интересам. В конце книги мы
покажем, как управляют этими нееврейскими марионетками, как разжигается
вражда между народами и как создаются конфликты, нужные для достижения
определенной "сверх-национальной" цели.
  Читателю придется однако заглянуть в самого себя, чтобы понять, если
он сможет, почему эти марионетки, т.е. его собственные политические вожди,
столь покорно подчиняются чужой воле. Первым из них был царь Кир. Без
его помощи правившая евреями секта никогда не смогла бы вновь
обосноваться в Иерусалиме, убедив рассеянные по просторам тогдашнего
мира недоверчивые иудейские массы, что расовый закон силен и будет
выполнен до последней буквы. Прямая и ясная линия причин и следствий
тянется от падения Вавилона к событиям нашего века; после ряда
последовательных катастроф, пришедший в упадок Запад может винить во
всем этом первую не-еврейскую марионетку, Кира, лаже больше, чем
направлявших его хитрых и изобретательных жрецов-левитов. Эдуард Мейер
(см. библиографию) пишет: "Иудаизм возник по воле персидского царя и с
помощью его империи, в результате чего империя Ахеменидов простирает
свое влияние с большей силой, чем любая другая, непосредственно до нашего
времени". Правильность вывода этого неоспоримого авторитета трудно
отрицать
За 500 лет до того, как появилось само понятие Европы, левиты
установили свой "Закон", а царь Кир создал прецедент, показав, как пойдет
разрушение и гибель этого, тогда еще неведомого континента. Ко времени
завоевания Киром Вавилона, пять книг Закона еще не были закончены. Секта
левитов все еще усердно трудилась в Вавилоне, сочиняя историю, которая на
таких примерах, как эпизод с "царем Валтасаром", должна была придать
правдоподобность невероятному и установить прецедент варварских действий
двадцать пять веков спустя. Массы иудеев хотя и были уже приучены к
религиозной нетерпимости, но не знали еще ничего о законе расовой
нетерпимости, который готовился для них. Левитской секте предстояло
завершить "Закон" и применить его к собственному народу. Это произошло в
458 году до Р.Х. во время правления другого персидского царя, и с тех пор
"спор о Сионе" неумолимо противопоставляет иудейский народ остальному
человечеству. Пуповина, связывавшая его с окружающим миром, была
окончательно порвана. Этот обособленный от всех народ, перед которым его
жрецы, как знамя, несли легенду о падении Вавилона, был послан в будущее,
как компактная сила среди чужих народов, уничтожение которых диктовалось
его Законом.

                                  Глава 6

                              НАРОД ПЛАКАЛ...

  Первым народом, столкнувшимся с действием сочинявшегося
левитами в Вавилоне "Моисеева Закона", были Самаряне. В 538 г. до Р.Х. они
тепло встретили иудеев, возвращавшихся в Иерусалим, и, в знак дружбы,
предложили свою помощь в постройке храма, разрушенного Вавилонянами в
596 г. до Р.Х. По приказу левитов предложение самарян было грубо
отвергнуто, что вызвало их враждебность, в результате чего восстановление
храма задержалось до 520 г. до Р.Х. (вражда с самарянами продолжалась
десятки столетий до нашего времени, и теперь от всего племени осталось в
живых лишь несколько десятков человек).
  Предложение дружбы показывает, что новый "Закон" иудеев был еще
незнаком соседям, а грубый отказ удивил их. Видимо и сами иудеи в то время
тоже еще не вполне усвоили этот Закон. В Вавилоне продолжалось его
составление и, что бы ни говорили левиты своему племени, оно, видно, не
могло взять в толк, что иудеи и по расе, и по религии непременно должны
были обособиться от остального человечества. Отвержение самарян было
первым указанием на то, что должно было происходить в будущем. Самаряне
были Израилиты, вероятно с примесью и чужой крови. Они поклонялись
Иегове, но не признавали первенства Иерусалима, что одно уже вызывало
ненависть левитов, видевших в них опасность возрождения всего прежнего
Израиля и растворения в нем Иудеи. В результате самаряне были преданы
"великому отлучению"; даже принимая кусок хлеба от самарянина, иудей
отныне нарушал левитские законы и предписания, мерзостно оскверняя
самого себя.
  После этого первого столкновения с соседями иудеи, осмотревшись,
увидели перед собой развалины опустевшего Иерусалима. Никто из
пришельцев, кроме немногих глубоких старцев, никогда здесь раньше не
бывал. Их было немного; "вернулись" якобы около сорока тысяч, вероятно не
более одной десятой или двадцатой общего числа иудеев, по собственной
воле расселившихся в других странах и столетиями живших там.
  Возвращение не было для них ни счастливым, ни победным событием, но оно
было большим политическим успехом для священства. Левиты встретились с
теми же трудностями, что и сионисты в 1903, 1929 и 1953 годах: избранный
народ не торопился переселяться в землю обетованную. Мало того, и сами
старейшины вовсе не стремились возглавить это "возвращение", предпочитая
оставаться в Вавилоне (как сегодняшние вожди сионизма охотнее живут в
Нью-Йорке). С этим затруднением в 538 г. до Р.Х. справились теми же
методами, как и в 1946 г. нашей эры. Энтузиастов было немного, но нашлись
люди обездоленные и слишком бедные, чтобы выбирать: их собрали и
повезли с собой. Тех, кто не пожелал расстаться с удобной жизнью в
Вавилоне (под управлением своего владыки - экзиларха, с его собственной
столицей), обложили налогами и штрафами (как и в наше время из богатых
евреев Америки выжимают пожертвования для сионистского государства).
  Еврейская нация была к тому времени окончательно рассеяна, собрать
ее снова в Ханаане стало навсегда невозможным, и этого факта никто больше
изменить не мог. Как пишет проф. Вельхаузен (см. библиографию): "Из
изгнания вернулся не народ, а одна только религиозная секта". Однако для
священства символическое значение этого "возвращения" было огромно, ибо
оно позволило левитам установить свою мистическую власть над
рассеянными массами. Оно могло быть представлено, как доказательство
правоты и силы "Закона", и того, что миссией "избранного народа" было
разрушать и господствовать.
  Для немногих вернувшихся и для многих, кто предпочел наблюдать
издали, "возвращение" представлялось в довольно различном свете.
  Немногим оно дало возможность служить Иегове по тем обычаям и в том
месте, что были предусмотрены Законом. Для многих других оно было
победой иудейского национализма и предзнаменованием окончательного
триумфа, предвиденного Законом. Наблюдавшие издали видели, какими
методами был достигнут успех: завоеватель был свергнут и уничтожен, а
"плен" превращен в "возвращение". Обособление оправдало себя, а главными
методами принуждения к нему были гетто и синагога. Гетто, это чисто
левитское изобретение, было впервые испробовано в Вавилоне, где иудеи
жили сплоченными группами в закрытых общинах.
  Коллективное чтение законов оказалось эффективной заменой
ритуальных богослужений, которые по Закону, могли иметь место только в
Иерусалимском храме (так возникла синагога). Общины в рассеянии также
стали уединяться в гетто и практиковать службы в синагогах, что давало
диаспоре чувство единства как с рассеянными, так и с "возвратившимися"
иудеями. Так религиозная секта, "вернувшаяся" в незнакомый ей Иерусалим,
стала ядром нации в нациях и государства в государствах. Священство
умудрилось сохранить теократический строй, даже не имея собственной
территории и под властью чужеземного царя. Они правили своими
последователями по собственным законам, распространив их и на иудеев,
живших в рассеянии, о чем Кастейн пишет следующее: "Взамен конституции
умершего государства была создана общинная автономия, а власть
государства была заменена другой, более надежной и стойкой: твердым и
безжалостным режимом но основе беспрекословного выполнения всех
ритуальных предписаний". Эти слова еврейского историка заслуживают
пристального внимания: многие из "ритуальных предписаний" описаны в
этой книге. Левиты сумели в "плену" и на чужой земле установить свой
"твердый и безжалостный режим". Это было исключительным и удивительно
стойким достижением: установленное древности, оно продолжается до наших
дней.
  "Чужестранцы" обычно не в состоянии понять, какими методами
правящая секта смогла так крепко держать в своих руках нацию, рассеянную
по всему свету. В конечном счете, эта власть держится на терроре и страхе; ее
тайны ревниво охраняются от "чужих", но старательный исследователь может
порой добраться до истины. В руках левитов есть страшное оружие -
отлучение, а страх перед ним в значительной степени объясняется тем, что
правоверный иудей действительно верит в физическую реальность и
эффективность перечисленных во Второзаконии и других книгах проклятий;
"Еврейская Энциклопедия" подтверждает, что эта вера держится до сих пор.
  В этом отношении евреи сходны с африканскими дикарями, верящими в то,
что заклинания могут привести к смерти, и с американскими неграми,
дрожащими перед шаманами Ву-Ду. Изгнание из племени - страшное
наказание (в прошлом нередко смертельное), примеров которого можно
много найти в литературе нашего времени.
  Для благочестивых (вернее, суеверных) иудеев Тора-Талмуд является
единственным законом, так что если они и подчиняются законам страны их
поселения, то лишь формально и с внутренними оговорками. Этот
"единственный" Закон дает священству полную судебную и
административную власть, что нередко даже формально подтверждалось
нееврейскими правительствами стран рассеяния. По букве этого "Закона" за
многие проступки полагалась смертная казнь, и на практике, в закрытых
иудейских общинах, раввины нередко приводили смертные приговоры в
исполнение,
Иерусалим, куда вернулись только немногие, был для той эпохи далек
от Вавилона, и левиты, своим первым шагом оттолкнувшие самарян, не
смогли, на расстоянии, полностью подавить нормальные человеческие
инстинкты у людей своего племени. Иудеи стали селиться на обедневшей
земле и вступать в смешанные браки с соседями. Они не нарушали при этом
никаких известных им законов, ибо книги "Закона" все еще находились в
процессе составления в Вавилоне. Вернувшиеся знали о сотнях Соломоновых
жен и о Мадианигском тесте Моисея, но до них еще не дошло, что Моисей,
оказывается, восстал из мертвых, чтобы уничтожить всех Мадианитов, кроме
дев, не познавших мужа. Они брали в мужья и жены сыновей и дочерей своих
соседей, и это естественное смешение продолжалось около 80-ти лет после
возвращения в Иерусалим.
  За это время левиты в Вавилоне закончили оформление "Закона",
действие которого с тех пор почувствовали на себе далеко не одни только
иудеи. Главным его создателем был Иезекииль из рода первосвященников, и,
по-видимому, все пять книг Закона в той форме, в какой они дошли до нас,
несут на себе его печать. Он был отцом-основателем нетерпимости, расизма,
мести во имя религии и убийств во имя Божие.
  Книга Иезекииля - самая знаменательная из всех книг Ветхого Завета,
важнее даже, чем Второзаконие, Левит и Числа, являясь источником
мрачных идей, легших в основу Закона. Читая проклятия, перечисленные во
Второзаконии, невольно приходится подозревать, что природа грозящего ими
божества была чисто дьявольской, а отнюдь не божественной; невозможно
сочетать данное этому кумиру имя "Бога" с произносимыми им проклятиями.
  Эти подозрения находят полное подтверждение именно в книге Иезекииля,
где "Бог" собственными устами говорит, что он создал порочные законы,
дабы принести людям несчастье и внушить страх. Так записано в главе 20-ой
(Иезекииля), и это раскрывает всю тайну "Моисеева Закона".
  В этой главе явно содержится ответ Иезекииля пророку Иеремии,
порицавшему левитов за жертвоприношения перворожденных: "И устроили
высоты ... чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не
повелевал и что Мне на сердце не приходило...". Иезекииля не слишком
беспокоит судьба сыновей и дочерей, но он возмущен утверждением, будто
Бог не требовал принесения в жертву перворожденных, после того, как
книжники неоднократно Ему такой приказ приписывали. Ему важно только
одно: показать, что Бог дал такой приказ, и этим обелить священство;
приказание, что такой приказ был порочен, делается им мимоходом, как
будто бы это не имело большого значения. "Я, Господь, Бог ваш; по Моим
заповедям поступайте и Мои уставы соблюдайте и исполняйте их ...но и
сыновья возмутились против Меня; по заповедям Моим не поступали и
уставав Моих не соблюдали ...Я сказал: изолью на них гнев Мой, истощу над
ними ярость Мою в пустыне ...И попустил им учреждения недобрые и
постановления, от которых они не могли быть живы, и попустил им
оскверниться жертвоприношениями их, когда они стали проводить через
огонь всякий первый плод утробы, чтобы разорить их, дабы знали, что Я,
Господь". Христианские богословы, своим решением, что Ветхий Завет столь
же полон божественного авторитета, как и Новый, очевидно включают и
вышеприведенный отрывок. Сам Иезекииль в свое время запретил всякие
протесты, добавив: "...и хотите вопросить Меня, дом Израилев? живу Я,
говорит Господь Бог, не дам вам ответа".
  Иезекииль пережил падение Иудеи и высылку секты в Вавилон, будучи
очевидцем тех событий, которые он описал в своей книге. Другие
"пророческие" части книги показывают этого отца-основателя правоверного
иудаизма, как человека, явно находившегося во власти мрачных, истинно
дьявольских, навязчивых идей. Многие части книги Иезекииля невозможно
было бы в те времена опубликовать, кроме как в виде Священного Писания.
  В начале книги он описывает осаду Иерусалима словами,
приписываемыми им самому Господу Богу. Иезекиилю приказывается
искупить "беззакония" народа, поедая хлеб, испеченный "при глазах их на
человеческом кале". На его заверения, что он всегда точно соблюдал
диетические законы Иеговы, не беря в рот ничего мерзостного, человеческий
кал заменяется коровьим навозом. Затем Господь грозит нарушителям Закона
людоедством - проклятие, видимо особо излюбленное левитами: "зато отцы
будут есть сыновей среди себя, и сыновья будут есть отцов своих ... третья
часть падет от меча ... а третью часть Я рассею по всем ветрам ... И пошлю на
вас голод и лютых зверей ... и язва и кровь пройдет по тебе".
  Все это - наказание всего лишь за "несоблюдение", а вовсе не за
какие-либо особо злые дела. Следуют целые страницы проклятий, включая
обещание Иеговы использовать неевреев как орудие наказания иудеев: "Я
приведу злейших из народов, и завладеют домами их". Описывая наказание
тех, кто служит "другим богам", Иезекииль сообщает свое весьма
характерное видение: "...пусть приблизятся каратели города" (Иерусалима),
"каждый со своим губительным оружием в руке своей..." Далее говорится:
  "...один, у которого есть при поясе прибор писца... пойди посреди города,
посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех
мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак" (это - правоверные,
соблюдавшие Закон). Поставив на лбах печать, Иезекииль продолжает:
  "Господь говорит в слух мой", приказывая людям: "... идите за ним по городу
и поражайте; пусть не жалеет око ваше и не щадите старика, юношу и девицу,
и младенца и жен бейте до смерти, но не троньте ни одного человека, на
котором знак... и вышли и стали убивать в городе".
  С тех пор жители Иерусалима видно считали полезным вздыхать и
плакать на виду у других: так, может быть, и появилась Стена Плача. Следуют
одна за другой главы, полные угроз, с неизменным успокоением, что если
нарушители "Закона" вернутся к его соблюдению, то еще большие несчастья
падут на язычников, хотя и не совсем понятно, за что: "И выведу вас из стран,
по которым вы были рассеяны, и приведу вас в землю, которую Я клялся дать
отцам вашим ... и будут Моим народом и Я буду их Богом". О судьбе же
других народов "...скажи всякого рода птицам и зверям полевым: собирайтесь
и идите; со всех сторон сходитесь к жертве Моей, которую Я заколю для вас,
к великой жертве на горах Израилевых, - и будете есть мясо и пить кровь.
  Мясо мужей сильных будете есть и будете пить кровь князей земли... будете
есть жир до сытости И пить кровь до опьянения ... и явлю силу Мою между
народами, и все народы увидят суд Мой, который Я произведу, и руку Мою,
которую наложу на них". Пока о6ученные Иезекиилем книжники в течение
80-ти лет продолжали составлять свой Закон, вернувшиеся в Иерусалим иудеи
постепенно устанавливали нормальные отношения с соседями, не зная еще о
режиме ханжества и обособленности,. готовившемся для них в Вавилоне.
  Многие молились другим богам, прося дождя, урожая, солнца и скота, а
Иегове молились при племенных распрях.
  Наконец, в году 458-ом до Р.Х. левиты нанесли свой первый удар:
  "Закон" был готов. Само по себе, это не имело бы большого значения, но, что
было гораздо важнее, персидский царь был готов силой принудить население
принять этот Закон. Впервые правящей секте удалось совершить то чудо,
которое повторялось много раз впоследствии: неизвестными нам средствами
она сумела заставить иноземного монарха, по всей видимости ее
могущественного и независимого повелителя, предоставить своих солдат и
деньги в ее распоряжение. В этот день 458 г. до Р.Х., иудеи в Иерусалиме
были окончательно оторваны от остального человечества и попали в рабство,
подобного которому они не знали в Вавилоне. Это было действительным
началом описываемой нами в этой книге истории. Все это записано в книгах
Ездры и Неемии, левитских эмиссаров, посланных из Вавилона в Иерусалим
насаждать человеконе