него за
продажу танков в другие страны не поступало, и поставка танков кому бы то
ни было не нарушала британских законов. Одна только предполагаемая
продажа танков Египту разбиралась еврейским судом, председатель которого
сообщил в печати, что, если обвиняемый будет оправдан, то "еврейская
общественность примет приговор суда без всяких оговорок", но если он будет
признан виновным, то "мы, как община, располагаем своими возможностями
для наказания нарушителя".
  Слово "нарушитель" (по-английски: transgressor) - термин иудейского
раввинского закона; другими словами, было публично установлено, что
человек, признанный нарушителем этого "закона", будет наказан, независимо
от его вины или невиновности по законам страны, гражданином которой он
являлся.
  В данном случае вмешательство еврейского суда нарушало
государственные прерогативы на самом высшем уровне: в вопросах внешней
политики и национальной обороны, поскольку ни та, ни другая не могут
служить интересам страны, если отдельным группам населения будет дано
право решать, какому из иностранных государств можно продавать оружие, и
соответственно наказывать "нарушителей". Описанный случай необычен
только тем, что он получил огласку в печати. Насколько известно, он не
вызвал ни протестов, ни даже особого интереса, а если таковой и возник, то
ему не было разрешено найти свое выражение в газетах. Это - один из
многих примеров того, как уже в 1955 году (год написания этой книги) власть
еврейства заглушила всякую критику или обсуждение ее действий.
  Возвращаясь к нашей главной теме, мы должны установить,
следовательно, что массовый переход восточного еврейства в лагерь
революции не мог быть ничем иным как политическим актом еврейского
правительства, переведенного после изгнания из Испании в Польшу и
ушедшего в подполье после раздела Польши в 1772 году. При рассмотрении
событий в этой исторической перспективе, становятся ясными три цели
грандиозного заговора, а все происшедшее их полностью подтверждает.
  Прежде всего, нужно было при помощи революции остановить процесс
эмансипации, который на Западе способствовал ассимиляции евреев, и, тем
самым, восстановить власть правящей секты над еврейством. Во-вторых, с
помощью революции можно было отомстить христианству за изгнание из
Испании, а, вернее, и за само его существование, как явного вызова
еврейству, для борьбы с которым был создан Талмуд. В-третьих, революция с
ее неизбежными кровавыми жертвами призвана была способствовать
исполнению Закона, предписывавшего разорение и физическое уничтожение
"язычников" для триумфа "избранного народа", или по крайней мере, для
триумфа правящей секты, пользовавшейся этим обманным термином.
  Возможно, что 500 лет до Р.Х. эти амбиции не выглядели чрезмерно
фантастическими в среде примитивных ближневосточных племен и на
ограниченной территории известного тогда мира; однако, перенесенные в
наш глобальный век, они представляются патологической манией величия,
силящейся навязать всему миру древние племенные вожделения,
порожденные в условиях стычек мелких племен далекой древности. Неевреи
иногда полагают, что "закон", лежащий в основе этих планов, может быть
найден в Ветхом Завете, общем для христиан и евреев; это, однако, вовсе не
верно: Ветхий Завет содержит возвышенные законы праведности и
добрососедских отношений, вдохновенно говоря о всеобщем "доме молитвы
для всех народов". Эти законы были отброшены Иудой, а в тексты Торы
внесены добавления, полностью их аннулирующие; как бы то ни было, в Торе
содержится и то, и другое, по сути это не одна книга, а две, и каждому
предоставляется решать самому, что он считает действительным словом Бога.
  Именно такой выбор и сделало христианство; оно взяло из Ветхого Завета те
части Торы, которые приложимы ко всему человечеству, игнорируя левитские
вставки, отменяющие заповеди человеческой морали.
  Иудейский Закон, однако, властью которого восточный раввинат
послал своих евреев в лагерь революции, - это закон не Торы, а Талмуда,
"продуктом которого является современный еврей" (мы уже цитировали эти
слова Родкинсона). В Талмуде нет закона праведности, применимого ко всем
людям, он утверждает культ Молоха, лишенный какого бы то ни было
всеобщего приложения; Талмуд - одна книга, а не две, и он непримиримо
враждебен христианству: "принципы справедливости, беспристрастия,
милосердия, по отношению к соседу, не только не применимы по отношению
к христианам, но их применение представляет собой состав преступления.
  Талмуд категорически запрещает спасать нееврея от смерти, возвращать ему
потерянное имущество или проявлять к нему жалость" (цитированные нами
выше слова бывшего раввина Драха). Таков был закон хазарских ашкенази в
их местечковых гетто: руководство сделало из них машинистов мировой
революции; согласно же нынешним иудейским авторитетам, в настоящее
время 85% всех евреев в мире - ашкенази.
  Так властная тайная секта, действовавшая в мало известных миру
областях России, мобилизовала сплоченную массу для уничтожения
христианства и Европы, а в 19-ом веке эта армия начала наступление. В
продолжение полутора столетий до настоящего времени эта революционная
сила распространялась все далее, разлагая и разрушая Европу, следуя плану,
впервые обнаруженному в документах Вейсхаупта, а во главе этой армии
разрушителей неизменно стояли "люди еврейской расы" (Дизраэли, в 1852 г.).
  В результате Европа, некогда цветущая и населенная полными жизненных сил
народами, теперь разорена, обессилена и населена людьми, силящимися
найти выход к свету из окружившего их мрака. Эти результаты видны далеко
за пределами Европы; "принцип разрушения", о котором говорил Дизраэли,
стучится в двери всего мира. Возможно, что пройдет еще целое столетие
прежде, чем натравленная на христианский мир темная сила истощит свою
энергию, и евреи-ашкенази, как ранее сефарды, убедятся в том, что
противодействовать притяжению человечества им не по силам, а мечты
каббалистов о мировом владычеств испарятся сами собой.
  Согласно закону Талмуда, разрушение - не самоцель, а лишь средство
к достижению поставленной им цели. Исчезновение национальных государств
должно стать необходимой прелюдией к установлению победоносной
империи "избранного народа" в земле обетованной. Для этой конечной цели в
середине прошлого века в тех же областях восточной Европы, где правил
Талмуд и где мировая революция получила свое оформление и первый
толчок, была мобилизована вторая армия - армия сионизма.
  Сионизму; была поставлена задача добиться "возвращения" евреев в
Палестину и заложить там основы мировой еврейской империи. Идея
господства над другими народами шла на протяжении последних ста лет в
ногу с идеей революции, и ни один успех одной из них не мог быть достигнут
без помощи другой. Их успехи налицо: "возвращение" стало свершившимся
фактом, как и национальное государство избранного племени; одновременно
национальные государства других народов, этих низменных пород вне
еврейского Закона, либо совершенно уничтожены, либо ослаблены и
обессилены: европейских великих держав прошлого и начала нашего века
больше нет. Силы еврейского господства действовали сверху, развращая
правительства этих стран, силы революции подрывали снизу основы их
существования.
  Кастейн признает, что хотя еврейское правительство, т.е. "центр" с его
непрерывной, более чем двухтысячелетней историей, "перестало
существовать" после раздела Польши в 1792 году, но сто лет спустя появился
"еврейский Интернационал". Это не означает иного, как то, что еврейское
правительство над евреями уступило место еврейской власти над
правительствами, и трудно не видеть именно в этом смысл происходящего в
наше время.
  Дизраэли писал о "сети" революционных организаций, покрывшей
землю, как сеть железный дорог это - блестящая характеристика созданной
машины разрушения. Для достижения более грандиозных целей мирового
господства нужна еще одна сеть на самом верху, и хотя Дизраэли не
употребил это слово, в таком смысле, но имел ее в виду, написав: "Миром
управляют совсем не те лица, которых считают правителями люди, не
знающие того, что творится за кулисами". По всей вероятности, это и есть тот
"еврейский Интернационал", о котором пишет Кастейн: верхушка
могущественных и несметно богатых людей, под власть которых подпали
сначала князья и цари, а за ними президенты и демократические политиканы.
  Обе системы работают синхронно, и каждая из них способствует
достижению целей другой. Нееврейские правители, под напором масс и
угрозы революции снизу, вынуждены были сдавать одну за другой свои
позиции, пока они не лишились всей власти и смогли быть устранены вообще;
в их отношениях с другими государствами их контролировала власть денег, а
навязанные им войны способствовали разорению и ослаблению их стран,
также подготовляя символическое "возвращение".
  Неевреи часто недоумевают, почему столько богатых люден
поддерживают революцию. Этот же вопрос поставил Дизраэли, дав на него
ответ: "их главная цель - уничтожить христианство. Он знал, о чем говорил,
и полностью отдавал себе отчета своих словах; нееврею будет понятнее, если
сказать, что они выполняют закон Талмуда, требующий гибели других
народов, как прелюдии к триумфальному "возвращению".
  В следующей главе будут описаны появление сионизма из местечковых
гетто в России и ловкое взаимодействие двух сил, одной - обвивающей
правителей Запада, и второй, подрывающей основы нееврейских
национальных государств.
  Примечание:
  1. В последние годы внимательные читатели западных газет могли
заметить тенденцию, явно направляемую из одного центра, ставить
общепринятую терминологию в отношении евреев западного (испанского) и
афро-азиатского происхождения на голову. Потомки прежних сефардов,
расселившихся после изгнания из Испании в западной Европе, объявляются
"Ашкенази"; примитивные в культурном отношении афро-азиатские
иммигранты в Израиле (составляющие сейчас, согласно еврейским
источникам, 65% населения страны) становятся "Сефардами", а для
составлявших когда-то еврейскую знать испанских евреев, т.е. настоящих
сефардов, к которым принадлежали Спиноза, Дизраэли и многие другие
евреи, оставившие след в европейской истории, не остается места вообще.
  Подмеченное Дугласом Ридом явление этого любопытного "статистического
геноцида", в его бремя еще мало заметное, получает, таким образом,
подтверждение в сионистской практике наших дней.
  Само собой разумеется, что подобная этно- и демографическая
манипуляция представляет собой прямой подлог, для которого трудно найти
иные основания, кроме указанных Д. Ридом чисто политических. "Сефарад"
было обозначением азиатского района, в котором расселилась часть евреев
после первого разрушения Соломонова храма в 586 г. до Р.Х. С чисто
раввинским пренебрежением к географии (не-еврейская наука, не
заслуживающая внимания), то же название было впоследствии перенесено на
территорию на другом конце тогдашнего мира. Пиренейский полуостров, где
поселилось большое число евреев после второго разрушения храма
римлянами в 70 г. по Р.Х. Чтобы отвести от себя упрек в богоубийстве,
испанскими евреями была, после христианизации страны, пущена легенда,
будто их предки расселились здесь еще до рождения Христа, после первого
разрушения храма; даже еврейские источники, (см. русскую "Еврейскую
Энциклопедию" изд. СПБ. 1913 г., т. 8, стр. 367, "Испания") видят в этом
лишь "вынужденный" маневр. Мало чем отличающийся от современных
сионистских манипуляций.
  Ведущая немецкая энциклопедия "Der Grosse Herder", т. 8, издания
1956 г., сообщает кратко, но с предельной точностью: "Сефардим (множ.
  число), также спаньолы - обозначение евреев, изгнанных в 1492 г. из
Испании и Португалии...".
  Не менее точно стоит и в Американской Энциклопедии (Encyclopedia
Americana), т. 24, издания 1968 г.: "Сефарды - имя, прилагаемое к евреям,
изгнанным из Испании... и их потомкам, в отличие от "ашкенази",
селившихся в северной Европе.... Они нашли убежище вначале в Португалии,
затем в Марокко и районах восточного Средиземноморья, в Италии и на
Балканах; ... Одним из их культурных центров была Голландия. Они
распространились также по всей западной Европе, а ранние еврейские
иммигранты в американских колониях также были преимущественно
сефардского происхождения". Однако, в самом конце той же заметки уже
говорится, как бы вскользь: "В применении этого термина наблюдается
некоторая неясность (some confusion), поскольку он иногда прилагается ко
всем не-ашкеназким элементам, составляющим примерно 15% всего
еврейского населения в мире".
  В наши дни, в статье о "Новом большинстве в Израиле" ("Israel's New
Majority") в ведущем еврейском ежемесячнике в США "Commentary"
(издающемся Американским еврейским конгрессом) от марта 1983 г., мы
читаем: "Термин "сефарди"... применяется сегодня в Израиле к евреям из
северной Африки и Среднего Востока, в отличие от "ашкенази", т.е. евреев из
северной Европы и стран Запада.... Обычно Ашкенази называют "западными"
(евреями), а Сефардов "восточными"...
  Восстань Дизраэли в наше время из гроба, он увидел бы себя
причисленным к "ашкенази".

                                 Глава 23

                                 "ПРОРОК"

  События 19-го столетия неуклонно вели к отказу от обязательств,
данных Наполеону Синедрионом, к новой сегрегации евреев и возрождению
еврейского теократического государства посреди нееврейских народов, об
опасности чего предупреждал еще до начала христианской эры римский
император Тиберий. Речь шла вовсе не о борьбе между "евреями" и
"неевреями"; как в древние времена, когда солдаты персидского царя силой
помогали Ездре и Неемии навязывать иудаистам "Новый Закон", так и теперь
часть евреев и неевреев боролась против других евреев и неевреев. Странным
образом, в таких случаях нееврейские владыки действовали в союзе с
правящей сектой иудаизма против масс еврейства и против своих же
собственных народов, среди которых они поощряли рост разрушительных
сил. Этот парадокс древности повторился в 19-ом столетии, достигнув своей
критической фазы в наше время, когда в нее вовлечены все народы Земли.
  Западные политики, как швейцарская гвардия Ватикана, пошли на
службу к сионизму, предав интересы эмансипированных евреев Запада, как и
интересы всего человечества. В связи с этим, мы должны остановиться на
деятельности так называемых "либералов" 19-го столетия, чья поддержка
сионизма помогла последнему расстроить жизнь народов и направить их
политику по ложному пути.
  Мы начнем со знакомства с основателем этого течения, самозванным
"пророком" Генри Вентвортом Монком, присвоившим себе звание, которое в
свое время с гневом отвергнул Амос. Сегодня о нем знают лишь немногие. Он
был прототипом американских президентов и британских премьер-министров
20-го века, настоящей моделью современных западных политиков.
  Чтобы понять этого человека, нужно вспомнить мысли и идеи
прошлого, 19-го века, что не очень трудно, поскольку с тех пор прошло не так
уж много времени. Одним из последствий общеевропейской эмансипации и
триумфа демократических идей было то, что любой фантазер мог
почувствовать себя вождем событий. Распространение печатного слова
позволило демагогам пропагандировать опасные мысли, а растущая сеть и
быстрота сообщений дала им возможность расширить круг деятельности
далеко за пределы родных мест. Безответственность легко могла рядиться в
тогу христианской благотворительности, обвиняя соседей в безразличии к
судьбе сирот в Эфиопии, о действительной судьбе которых никому не было
известно ничего достоверного. Диккенс создал тип Стиггинса с его
обществом для обеспечения негритянских детей нравоучительными носовыми
платками; Дизраэли отмечал, что жуткие условия жизни шахтеров на севере
Англии "ускользнули от внимания Общества Освобождения Негров от
Рабства".
  Новый путь к приобретению веса в обществе был слишком заманчив,
чтобы подобные упреки могли остановить тех, кто гнался за лестным
прозвищем "либерала", а воздух наполнялся непрестанной болтовней о
"реформах". Нужно было защищать "права человека", а недостатки всегда
легче всего обнаружить у отдаленных народов; для показного рвения - чем
отдаленнее, тем лучше. Это было время расцвета самодовольства и
ханжества, рай для тех, кто кричал о благе других, не очень беспокоясь о том,
сколько зла они могли наделать сами. Целое поколение этих благодетелей
создало новую отрасль деятельности, приносившую, наряду с
аплодисментами, немалые выгоды. В наши дни эта публика, во имя свободы,
аплодировала и помогала тем, кто поработил пол-Европы.
  Генри В. Монк родился в 1827 г. в фермерском поселении на далекой в
те дни реке Оттаве в Канаде. Семилетним мальчиком он был вырван из
родного круга и отдан в "Школу Синих Мундиров" в Лондоне, - не очень
приятное заведение для одинокого ребенка. Школа была основана королем
Эдуардом VI, и мальчики должны были носить одежды его времени: длинный
синий мундир, пасторский галстук, желтые чулки и туфли с большими
пряжками. Ученики жили, как в монастыре, питались просто и скудно, для
них не жалели одних только розог, и они главным образом зубрили
Священное Писание.
  Это не могло удовлетворить духовных нужд мальчика, искавшего как
применить к современности Ветхий Завет, к которому учителя направляли его
детский ум. Он решил, что "быстрые звери" пророка Исаии - это железные
дороги, а "быстрые посланцы" - пароходы. Затем мальчик решил, что ему
даны ключи к "пророчествам", и что он в состоянии понимать и разъяснять
мысли Бога в свете современности. Он пренебрег предостережениями
израильских пророков и Нового Завета против именно этого соблазна; в
Писании он не нашел иного, как поучения левитов о том, что в один
прекрасный день "язычники" будут уничтожены, а избранное племя соберется
в своем всемогущем царстве в земле обетованной.
  В те дни не мало людей с положением и влиянием носились с мыслью,
что пришло время им взять на себя выполнение Божьей воли. Когда Монку
было еще только 11 лет, лорд Шефтсбери (Shaftsbury) выступил с
предложением великим державам купить Палестину у турецкого султана и
"возвратить ее евреям". В Англии тогда у власти стоял лорд Пальмерстон, не
собиравшийся отвлекаться подобными проектами от своих государственных
обязанностей, и дело осталось без последствий. В молодом Монке, однако,
оно зародило идею, породившую нового "пророка": вся его жизнь, которая
продолжалась еще 60 лет, была отныне посвящена этим планам.
  В четырнадцать лет он добился отпуска, чтобы послушать проповеди
"первого английского епископа в Иерусалиме" (имя которого, кстати, было
Соломон Александер). Мальчик вернулся в школу с горящими глазами, решив
посвятить свою жизнь делу передачи Палестины народу, о котором он не
имел ни малейшего понятия, и с полным пренебрежением к тому народу,
который уже давно ее населял. Захваченный этой мыслью, он не захотел,
вернувшись в Канаду, обосноваться на отцовской ферме; когда он стал
кандидатом в пасторы, та же идея встала между ним и его долгом
христианского священника. Толкуя и перетолковывая Ветхий Завет, он
увидел в нем шифр, раскрывающийся перед его глазами.
  Так он впал в прямую ересь, что часто случается с теми, кто считают
себя христианами и зубрят левитские писания, игнорируя Новый Завет.
  Уверовав в буквальное исполнение библейских предсказаний, они подпадают
под влияние иудейского Закона, видя в нем политический договор, в котором
нет места для Бога, кроме как для решения о сроке его выполнения. На этом
пути они скоро начинают воображать, что им эти сроки известны, поскольку
Господь Бог, видимо, о них забыл, а на этой стадии эти люди начинают
считать самих себя Господом Богом. Конец, к которому приводит их этот
процесс, ясен: отрицание христианства и всего истинно божественного. Это
  - ничто иное, как богохульство, и в него легко впадают ведущие западные
политики нашего века. Монк был только первым и